Поэт-мыслитель и повествователь

       
                ПОЭТ-МЫСЛИТЕЛЬ  И  ПОВЕСТВОВАТЕЛЬ

   О творчестве Бориса Виленского  — писателя и человека,  публициста и фантаста.


                Любая истина проста:
                У каждого — кусок холста
                И кто, во что горазд, малюет
                И ждёт, когда сойдет с небес
                Сиянье неземных чудес
                И ветер перемен подует.
               
                Борис ВИЛЕНСКИЙ
      
     Писать о  творчестве  творящей сущности, какой является  живой, реально  страдающий  и тонко чувствующий художник и поэт, твой современник,  было и остаётся делом трудным и ответственным. Еще    не пережита и не  осмысленна тобою даже вчерне   суматоха  нового времени, не подвергнута  до конца  сравнительному анализу  стремительная смена парадигм в обширном  социокультурном пространстве. Ещё  не раскрыта тайна творчества творящей  сущности: как, зачем и  через кого   черная Бездна Космоса  её создала, зачем эта  страдающая сущность    должна   творить  и каждый день давать   отчёт перед миром и людьми, перед Небом и Землёй?
      Говоря о творчестве  такого человека как Борис Виленский, трудно обойтись без искромётных сентенций гения нашей культуры Александра Пушкина и вдумчивых глубоких рассуждений выдающегося нашего современника, великого знатока  русской души, её просветителя и культоролога    Юрия Лотмана.   С высоких, авторитетных позиций этих двух  гигантов  русской культуры, Борис Виленский — писатель "самых честных правил", поэт-свидетель, наблюдатель Бога и  повествователь —  честный  отражатель  "перевёрнутого мира на границе двух пространств  — культурного и внекультурного,  — соединимого и несоединимого, на перекрёстке  незавершённых и потерянных дорог". (1)
      Борис Виленский — правильный, правдивый  писатель, его мудрое  сердце  тонко чувствует  свою эпоху и её   действующий  "жизненный устав". Он понимает, что   человек  создан для земли и пространства ,   а не пространство и земля   для человека что у него нет власти над временем  и Судьбой, и нет в нём  неисчерпаемого  жизненного ресурса , чтобы  как можно дольше  удерживать  в теле слабеющий дух.  У   человека нет  власти  над смертью, но зато   есть  власть над жизнью и смертью другого человека.  Бывают  сумеречные времена,  когда ЧЕЛОВЕК    ВЛАСТВУЕТ  НАД ЧЕЛОВЕКОМ ВО ВРЕД ЕМУ. (8 Еккл. 6-9)   
       У каждого времени и эпохи, свои писатели и свои читатели, никому не дано знать судьбу, планировать историю и видеть  будущее.  Большинство писателей   сегодня  действует и  реализуется   в замкнутых творческих  анклавах  при "толстых" литературных  журналах, в контурах  своих потребительских  ассоциативно-корпоративвных  и партийных интересов, или в  мире  культурной повседневности (в добровольно вынужденной самоизоляции), полагаясь только на себя, на свои скромные возможности и на моральную поддержку родных и близким и узкий друзей по духу, соратников по цеху и по перу.
   Член Союза писателей  России, поэт, прозаик, публицист, автор книг и многих публикаций в газетах, журналах, альманахах, сборниках, страстный любитель истории  древней  и средневековой Руси, Борис Виленский   довольствуется очевидным, ролью честного свидетеля-очевидца   судьбоносных исторических событий, бытописателя и повествователя.  Его  душа и тревожная совесть  поэта-мыслителя и  гражданина очертила вокруг себя незримый магический круг   в который  могут войти  лишь самые близкие по духу и миропониманию мыслящие  читатели. Чужие  здесь не ходят, а посему никто из посторонних здесь  не наследит,  и гармоничный  мир поэта   не испоганит.
       В предисловиях к своим книгам и к личным  сайтам  в Интернете он обязательно  уточняет:  "Моя страница не предназначена для гламурных личностей, на ней нет ни чернухи, ни порнухи, здесь только художественные произведения и аналитические статьи на разные темы. Приветствую патриотичного, умного и неравнодушного читателя. Всем желаю успеха".   Однако, подобного рода  авторские уточнения и декларация своих идеологических позиций оказались  ненужными и напрасными. Сегодня  они стали  чуть слышным воплем от жажды  умирающего  в пустыне —  кромешная третья Смута с её  грабительской приватизацией  и криминально-сексуальной революцией "лихих  90-х" почти под корень истребила  "патриотичного, умного и неравнодушного читателя". Генерал без армии —  не генерал, а паркетный шаркун и "герой" подковерной борьбы, а писатель без читателей  —  не  трибун   и не пророк, а всего лишь  тотально одинокий составитель текстов.
     Лучшие в мире читатели умерли: 25 миллионов за 25 лет. Не каждый смог приспособиться к бандитскому капитализму, не каждый был способен стать челноком-спекулянтом  или охранником-сторожем, содержателем притона  или  наркоторговцем, сутенёром или  альфонсом , «андрогином   при  баре и по вызову». Умирают читатели и созидатели, рождаются телезрители  и потребители. Среди них много больных, инвалидов от рождения и недееспособных.  90-е годы нанесли  сокрушительный удар по  русской семье и  психическому здоровью нации. Стресс, перенесённый народом в последнее десятилетие   ХХ века, перерос в хроническую депрессию и нанёс стране социально-экономический и антропологический  ущерб ничуть не меньший, чем ущерб, нанесённый Великой Отечественной войной. (2)
    Уход в небытие  последнего  мыслящего, неравнодушного читательского племени —  беда не только таких писателей-патриотов, как Борис Виленский, а  беда всей  нации.
      В русской  и в многонародной  советской литературе  трудно найти писателей,которых бы вообще не интересовал  интеллектуальный и духовно-нравственный уровень своего читателя. Почти каждый из них, как известный ныне, так  и основательно забытый, втайне рассчитывал не только  на  определённый круг современных  ему  читателей, но и на читателей будущего, совершенно не представляя каким  именно   будет это  прошлое и каким будет в нём читатель.   
      Многие, даже самые  талантливые и прозорливые, ошибались как в  оценке своего творчества, так и в  содержательной части своей гипотетической читательской аудитории. У каждой эпохи свои цари и поэты, сатрапы и гимно-псалмопевцы, свои слушатели и  читатели. С холма нашего пространства-времени, нам сегодня видно,  как  ошибались они, и как  вслед за ними глупо и самонадеянно ошибаемся, как знаки наших восклицаний  мгновенно становятся знаками вопроса, очередного недоумения и заблуждения. 
       В этом плане я  сам и  моё ближайшее, значительно поредевшее литературное окружение не является счастливым   исключением, в тои  числе  писатель Борис Виленский, автор нескольких поэтических сборников, множества художественно-публицистических  статей и очерков, нескольких  рассказов   повестей и двух научно-фантастических романов. Он, как и его соратники по перу, столкнувшись с проблемами планирования истории, как и писатели прошлого, в меру своих сил и таланта,,  запечатлел в  своих произведениях  своё время  и имена тех   реальных и  литературных героев, которые должны звучать для  него и его читателей  сигналом надежды,  веры и любви. 
      Боясь ошибиться и прослыть  плохим   футурологом-прогнозистом, Виленский  почти в каждом авторском предисловии к своим книгам  не забывает лишний раз подчеркнуть  традиционность  своего творчества (литературную строгость и зрелость, отсутствие  красивостей  и модных ныне литературных трансформаций)  и особый  социокультурный  статус своих читателей. Увы, никто из смертных не знает своей Судьбы, трудно быть пророком, трудно быть  Богом и Поэтом среди тех, кто совмещает любовь к прекрасному с готтентотской моралью,  чекистским цинизмом  и  зооморализмом: "Всех убью, а сам останусь. Если меня убьют  — это плохо и  аморально.  Если я  убью  —  то  это  хорошо, похвально и справедливо".  Высокая  поэзия  — жестокая   смертельная  дуэль.  Пуля   побеждает мгновенно, Слово -  навсегда и навечно. Закон Воздаяния как Небо  над нами и Медный всадник скачет в нашу сторону и уже слышны  тяжкие удары металла   о  холодный  камень мостовой.

        История темна, как бездна,
        Летишь в неё, не видя дна,
        Там кто-то поступью железной,
        С лицом белее полотна,
        С холодными, как лёд, очами,
        С таким же сердцем ледяным
        Идёт из тьмы, звеня мечами,
        И солнце чёрное над ним.
       
     Стремительно умирающий мыслящий читатель и носитель логического интеллекта — одна из горьких  примет нашего  времени, нашей бестолковой  культуры повседневности накануне грядущей ОБНОВЛЁННОЙ ОЦИФРОВАННОЙ  ЖИЗНИ, с её новыми жизненными ценностями, НОВОЙ ИДЕОЛОГИЕЙ, новыми пользователями-потребителями, новыми легионами платных трубадуров и менестрелей, пропагандистов казённого  оптимизма, и, конечно же, своими новоявленными пророками и мыслителями.
      В каком  социокультурном и психофизическом  контексте  будет воспринято в предстоящей обновлённой жизни  страны творчество писателя Бориса  Виленского, сказать довольно трудно. Скорей всего, с позиций  социальной психологии и педагогической  антропологии, как хрестоматийный исторический материал по  Новейшей истории России.   Дело в том, что  человек и писатель Борис Виленский принадлежит к тем честным свидетелям эпохи, кто собственными глазами   наблюдал позорный развал СССР и видел триумфальное  шествие новых социальных  мародёров, умножавших  стократно  своё материальное могущество в течение дня  за счёт  трудов  и почти  векового страдания  великого  советского народа.       Он  —  свидетель тому, как  уплывало  фантастически огромное богатство народа в течение часа в чужие руки,  как   за трое суток  был сдан изнутри построенный на крови советский Иерусалим Он —  свидетель тому,  как оказались в  итоге напрасными  труды, усилия, лишения  и огромные жертвы трёх поколений людей, какой страшной ценой обходится народу психический недуг и низкий интеллект правителей страны. Он из  числа тех наблюдателей-мыслителей, кто изначально  видел  современный "человейник" через  социально-экономическую  рентабельность властей, через культ  личности и  сакральную непогрешимость (безответственность)  вождей.(Александр Зиновьев) 
       Совсем не важно, что построил в стране Ирод Великий,  важны реальные  результаты  его  правления.  Неважно с чего начал Цезарь, а важно чем он закончил. И неважно кем была его мать, храмовой проституткой или  богиней, женой самого  Юпитера.  Какая польза простому человеку от мании  величия  очередного правителя страны и его культа личности?   Какая  польза тем,  кто  все свои  дни  ел впотьмах, был всю  жизнь  в большой досаде и голодал,  вместе с народом  впадал   в безумие, страдал и трудился на ветер? (5 Еккл. 12-16)
      По прозе и стихам Бориса Виленского читатель будущего может составить коллективный портрет  рядового советского человека, типичного советско-буржуазного обывателя и  коренного  москвича конца XX и начала    XXI вв. Перед читателем возникает образ так называемого "нового человека" с огромным коробом  смертных грехов за спиной, со  своим ужасным прошлым, новыми болезнями души и тела  и явными признаками стремительного вырождения.  Герои Виленского, тоскуя  о советском прошлом и сталинском "реальном коммунизме", продолжают чувствовать друг в друге собрата  по судьбе и сообща тосковать по  светлому будущему. Они стараются  быть более или менее свободными  от официального строя жизни и официальной идеологии —  у каждого своя любовь к Отчизне,  свои семейные ценности,  свои религиозные  и около религиозные  предпочтения . Многие создают  семьи, а многие с этим не спешат, ведут свободный образ жизни с точки зрения   сексуальных отношений. Многие стремятся адаптироваться к новому оцифрованному  обществу и мечтают о семейно-офисном общежитии нового типа с общественным питанием и коммунистическим бытом.
       Все  мы, советские люди,   вышли из советской  шинели, а наши отцы из сталинского мундира. А  сам  Сталин  вырос из жилетки Ленина, а  Ленин и его "ленинская гвардия"— из "Бесов", из  революционного подполья. Некоторые из нашего поколения стремятся забыть своё трудное, "босоногое", советское   прошлое, иные —тоскуют по нему, мечтают о частичной его реставрации  и по  новому величию. Однако,  из большинства  мечтающих о новом величии советского Иерусалима на крови, никто  не хочет  видеть себя в роли жертвы и  простого рядового труженика, шахтера или горняка, все видят себя и своих потомков начальниками и урядниками, полицейскими,  силовиками и  мытарями,забывая о том, что никто никогда не хотел умирать по всякому поводу  и без повода, что для   всякого живого  человека  сладок  свет, и приятно для глаз видеть солнце. И не нами,  не нами, а за  три тысячи лет  до  нас было сказано: "Кто наблюдает ветер,  тому не сеять, и кто смотрит на облака, тому не жать.(11 Еккл. 4-7)
       Борис Виленский как человек    —   типичный представитель   советского  "реального коммунизма", с его партийной  исключительностью и непогрешимостью, секретностью и таинственностью, распределительной  системой  хозяйственно-ходатайственного управления людьми,  с особой жизнью под грифом  "в порядке исключения".       По  своему  высокому предназначению  Борис Виленский — поэт и гражданин, как  литератор и бытописатель  — верный последователь  позднего  социалистического реализма. Пытаясь  рассмотреть  неясные размытые черты будущего через плотную брезентовую штору  прошлого, Виленский в своём творчестве выступает как поэт-мыслитель, как  честный свидетель и повествователь, как посредник между читателем и героями своих  рассказов, повестей, очерков, эссе и поэм. Сохраняя в  своих произведениях свою  особую  манеру языка, богатую  палитру интонаций, Виленский-автор  сам выступает в них   как  САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ  ОБРАЗ,который раскрывается  в том, КАК   он рассказывает о  людях и событиях своей эпохи, КАК к ним  относится, ЧТО именно   по их поводу чувствует  и думает.
       Читая прозу и стихи  Бориса Виленского,  понимаешь,  что перед тобой ещё один  зоркий часовой русской культуры,  "дежурный по стране",  держащий в руках летописный свод,   подробный  и честный  текстовой  файл-отчёт обо всём им  самим  увиденном и лично пережитом, без прикрас и лакировки. Текст свидетеля и  повествователя Виленского лишен    всяких литературных виньеток и  изысков, вычурной   стилистики  имитационных   секвенций и модуляций, навязчивых  духовных прозрений и камланий,   лирических отступлений, вербальных генераций и симуляционных паттернов,   броских, развёрнутых метафор  и гипербол.  Язык писателя спокойный и ровный, манера изложения взвешенная и продуманная,  выстраданная, бытийно-повествовательная,  свойственная  мемуарно-исповедальной  литературе.
 Писатель  Борис Виленский  умеет наступать  матросским ботинком    на горло собственной лире  — и говорить о минутах высокого трагизма  простым, душевным и безыскусным языком. 
       В его  художественной прозе  прослеживается  манера и стиль  писателей-деревенщиков и мастеров советской военной прозы.  В своих "Размышлениях о России", в "Поэме о Севере"  и эссе "Русская глубина"   Виленский предстаёт перед нами,  как "правильный советский патриот" и государственник-державник.   О хороших людях на светлой стороне советского бытия  рассказывает его  "Повесть о Светлане", где почти все герои  хорошие и положительные люди, на которых можно положиться в беде и горе. Насколько это так — судить читателям, особенно тем, кто пережил развал СССР и порождённую им  кромешную третью  Смуту. 
      В прозе Виленского   можно найти много  непридуманных сюжетов, взятых из его   службы на Северном флоте и занятий в парашютном клубе, из обыденной жизни.    Это  отражено в  таких   рассказах как  "Объегорил", "Венька", "Прыжок". В них писатель рассказал о том,  В них писатель показал истоки   гедонизма и "пофигизма" современных "россиян", как психология казармы, "философия жизни" рабочего барака  и коммунальной квартиры превратилась в психологию потребителя, а показушная  гражданская активность в социальный  паралич зомбированного   электората.
    Непреходящая  социо-историческая ценность  творчества  Виленского  заключается в  глубоком понимании автором  сути вещей, в назывании вещей  и явлений своими именами, в удивительном совпадении  его умозаключений  с нашими экзотерическими знаниями о природе вещей  и человека.  Великое множество больных детей и больное потомство  — жуткая  метафора  недееспособного  общества, которое народилось под глыбами  советской Империи в чаду криминально-сексуальной революции, то,  о чем среди "правильных патриотов" не принято говорить вслух, о чем   предпочитает  умалчивать правящий режим накануне великих дат и в угаре  пропаганды своих достижений. О том,что процесс  вырождения в России стремительно продолжается   —  факт давно отмеченный ещё в 2000 году  патриархом всея Руси  Алексием II.           Вырождается не только русский народ,вырождается всё  во  всех  сферах  его деятельности, в обычаях, в культуре и в искусстве,в том числе и в литературе,которая давно перестала быть настоящим и правдивым зеркалом эпохи. То,что мы  сегодня имеем  —  давно уже не советско-обывательская литература, а мелкие  фрагменты  литературного эпигонства, осколки  разбитого огромного  зеркала-рефлектора, который  когда-то ловил лучи  культуры  повседневности, сжимал их в один пучок   и  посылал его в   будущее нашим потомках.
     Писатель Борис Виленский   — один из таких осколков огромного наземного рефлектора, который отразил в какой-то мере дух  и нравы третьей кромешной Смуты 90-х и бездуховных "нулевых годов". Он отразил  по-своему воскрешение  смердящего Лазаря, рождение легионов  социальных паразитов, дикого рынка, с его  средним и мелким  бизнесом,  с  3-х  миллионной армией  "ленивых сторожей" и  5-ти  миллионной армией  самозанятых матерей-одиночек,   секс-работниц  и "жриц любви" по совместительству. Отразил фрагментарно, выборочно, но не в полной мере как нам бы хотелось.  Увы ещё не накоплена    современной русской литературой  та критическая масса талантливых текстов и стихов, чтобы в полной мере осмыслить своё недавнее Смутное время, с его мародёрством, грабежами и насилием в угаре криминально-сексуальной революции.
       Борис Виленский — последний  живой  укор  и антипод  современной  неомещанской советско-буржуазной  литературы, которой  право на  "успешную" жизнь  сегодня  вместо  Политбюро  даёт  всемогущий  Фининтерн и   так называемая  профессиональная, независимая   и  непогрешимая  Экспертиза  Арт-элиты.   "Писатель самых  честных правил", замечательный поэт и публицист Борис Виленский, как и  герои его произведений  — неисправимый оптимист  с  мировой тоской во  взгде, страдающий, весёлый,  хороший человек, из числа тех, кто всю жизнь держался "правильной линии"  советского и постсоветского  бытия. Писатель Борис  Виленский служил на флоте,  совершил 350 прыжков с парашютом. Он много раз испытывал  Судьба, а она его, и была к нему,  как видим, благосклонна. Сегодня он продолжает  заниматься  резьбой по дереву, конструированием мебели и военных кораблей, собирает варианты русских народных и казачьих песен, записи особо ярких исполнителей.
        Жизнь продолжает  удивлять и радовать  писателя и его героев, этих весёлых и неунывающих,  вечно занятых  повседневными делами пассажиров мчащегося    без остановок под уклон безумного экспресса...  Мелькает за окном бесконечное пространство, стремительно летят часы, недели, месяцы и годы, но пассажиры  державного поезда не унывают, они бодры и веселы, порой на ходу  поезда выбрасывают из  окон   под откос покойников, после чего идут в соседний секс-вагон зачинать новых  граждан великой страны и рассуждать о  природе  Мирового  Ума, наделённого  страдающим  Сознанием. Но это не герои Виленского,  и тем более не его читатели, это отработанные люди  "переходного периода", временно бессмертные и  давно обречённые. Между ними  и писателем Виленским огромная пропасть, которая  с каждым днём растет вглубь и вширь. Но слава Богу, что у Бориса  Виленского  пока ещё  есть свой  читатель, который не знает, что делать, зато знает, как ему быть дальше в этом безумно-безумном мире. Пока такой читатель жив, то жив и сам  поэт. Писатель не умрет, пока жив хоть один его читатель. У того и другого своя Судьба и одна  на двоих  седина.

Моя судьба, что капля в океане,
Но в каждой капле – чувства, мысли, боль…
И потому так непрестанно манит
Сыграть свою единственную роль.
Ах, мысли, мысли… Нет от вас покоя,
Но голова без них – пустой предмет.
Я молча по виску провёл рукою,
Где седина оставила свой след.  (Поэма о Севере)
    
      У писателя Виленского — доброе сердце и  отзывчивая  русская душа. Об  этом говорят многие его  литературоведческие и  литературно-публицистические статьи и заметки, отзывы и рецензии.  Одной из таких глубоких и душевных  статей-рецензия  является  эссе о литературном  творчестве  Ирины Ракши "Пером ведущая судьба", "Планета Иринара", прочувственное эссе о творчестве  поэте Михаиле Шутове "Слово о Друге", обширное и глубокое по содержанию прелисловие  к историческому роману Николая Самвеляна "Московии  таинственный посол",   статья о  жизни и творчестве недавно ушедшего от нас замечательного поэта и певца северного леса Юрия Куксова "Человеьих душ искатель".  В своей литературной критике  Борис Виленский  избегает   снисходительного,  высокмерного тона  глянцевых  московских культрегеров и снобов, которые через  бурные потоки смутно-внушающих  полусмыслов и намёков пытаются  блокировать незамутнённое сознание  юных читателей. Среди множества героев  произведений  Виленского, как правило,  много простых и правильных, сознательных людей, есть один самый главный культурный герой, мыслитель  и философ, который воплотил в себе все их чаяния и надежды, их внутренний мир  и духовное либидо, стал  коллективным их портретом и главным культрегером. Этим героем-демиургом стал сам  автор - Борис Виленский, свидетель-очевидец, наблюдатель и философ, для которого контакты с реальным бытием и "коммунизмом по-советски"  есть бытие не для себя любимого, и не в себе любимом, а для  других, бесконечно близких и далеких, для всех глубоко страдающих сознательных животных. Это сложно объяснить с точки зрения политической   психологии, но легко понять  с позиций гуманизма.
      Повесть "Карта"  является своеобразным продолжением темы несовершенства  "простого советского человека",  ещё  пока не способного  благоустраивать свой мир, делать его  добрее и человечнее, и не готового  к контактам с инопланетным  Разумом (повесть "Пещера с сюрпризом"). Герои Виленского   пока ещё не достойны  иного мира, который находится  в 40 км от Москвы, в  особом силовом поле за  огромной кирпичной стеной.   По  своему  размытому  целеполаганию и    по своим  незавершённым  делам, они пока  не нужны  другим мирам,   где нет  плохих  людей и  где царит  во  всём  гармония. Ничто не держит его героев  в этом мире после развала СССР, и  вполне  можно поискать счастье  в иных краях, иных мирах...
     "И вправду, — согласился с ней Игорь,— а чего мы теряем — разрушенную страну, преданные идеи и таких же преданных стариков, несчастливые семьи, безрадостную нищую старость и зомбированных американской «демократией» детей?". Но мечтать, как говорится, не вредно! Никто таких людей нигде не ждёт. Они  никому  не нужны, ни "здесь" на Земле, за рубежом, ни "Там", и иных мирах, в стерильной зоне обозримой Вселенной.  И здесь жить становится тошно, но и срываться с места тоже не хочется...
     Вообще   социально-научной  фантастике  Бориса  Виленского   содержится много  идей и проблем, касающихся контакта   с внеземным    Разумом,  которые в свой время волновали выдающихся фантастов Айзека Азимова,   Станислава Лема,    Егора Булычёва (Игоря Можейко) и  летчика-испытателя Марину Попович, автора книги "НЛО над планетой Земля".  В этом жанре  Борис Виленский  оказался их  достойным   продолжателем.  Роман "Пещера с сюрпризом" вполне  можно  внести  в серию научно фантастических  книг Кира Булычёва, касающихся внеземных контактов и проблем, связанных  с НЛО и Шамбалой  ("Космический десант", "Марсианское зелье", "Перпендикулярный   мир", "Жизнь за трицератопса").
     Творчество Бориса Виленского не страдает  глубокими мистическими  переживаниями и  предчувствиями, ему неприемлема социальная  фантастика, а только научно-популярная в духе социалистического реализма. Его роман "Пещера с сюрпризом" посвящён  проблемам времени-пространства, которое можно  преодолевать с помощью могучего вселенского Интеллекта и некоего хронолёта -тема, надо  признать, весьма заезженная  современной фантастикой.
     Современный мир стремительно изменяется и  человек  советско-буржуазный трагически за ним не поспевает, порою повседневность  порожает такие замысловатые сюжеты, такие  волшебные метаморфозы, что здесь бессильно самое буйное  на уровне клиники  воображение. Герои  фантастики Бориса Виленского  как бы  застыли  духовно и нравственно в советском  идеологическом гипсе и продолжают действовать сегодня по методы борьбы с шпионами и вредителями,  по всем правилам "холодной войны" и  политического сыскаЛубянки.   
      Приключения героев фантастического романа Виленского "Пещера с  сюрпризом"  и его продолжение "Мозговой штурм" происходит на  фоне  реальной жизни "нулевых годов", с их осточными  негативными  последствиями третьей кромешной Смуты.  Такой же  современный фон  сохраняется и в фантастической  повести "Дракон". Автор считает, что современный постсоветский, средний  советско-буржуазный  обыватель со средне-техническим и высшим образованием вполне способен на равных общаться с пришельцами их иных эпох и миров, с  драконами и всякой эзотерической  нечистью на уровне рядового сотрудника НИИ, упразднённого в лихие 90- е годы.
        "После прямого столкновения с НЛО, Мефодьич задумался о своём месте в цепи пещера-Хранитель, задумался крепко. Он невольно задавал себе вопрос: а зачем он нужен здесь, если создатели пещер внутри горы имеют такую мощную защиту от чужого вторжения? Но ответа на свой вопрос не находил. Поскольку вопрос не требовал немедленного ответа, то Мефодьич решил подождать удобного случая и получить информацию от Сергеева или войти в Поле Богов. Ещё он задумался о цели «засланцев», которые пытались его захватить. Появление НЛО вызывало у него досаду и острое желание захватить кого-нибудь из его хозяев и допросить с пристрастием, по-русски. Понятно, что их интересовали пещеры, но что именно в них?   Он решил, что обязательно разберётся в этом деле. Он также понимал, что в этом деле ему может помочь Олег. Судя по рассказам Маркова, их институт далеко продвинулся в области уникальных технологий. «Может наша технология и отстаёт от достижений пришельцев, - продолжал размышлять Мефодьич, - но и у нас не из опилок мозги». (3)

 Что, фантазер,
без ветрил и без средств
Жадно взираешь
На Млечное вымя?
Весточки ждёшь
От разумных существ,
Ближних, видать,
Не сочтя таковыми… (Сергей Каратов)
         
    О том, что  человечество не готово ни к каким контактам и с внеземным разумом писали сотни писателей  фантастов задолго до  Бориса Виленского. О том,что мы несовершенны и  окончательно не-до-сотворены писали многие философы   и учителя нравственности. В этом отношении Виленский  — писатель-эпигон, и цель его не  воскресить легенду о совершенном Человеке в идеальном Обществе, а показать истоки прогрессирующего  несовершенства и  деградации личности на  рубеже двух тысячелетий. Даже самые созидательные  и высокоинтеллектуальные герои  фантастических произведений Виленского  не только  не способны  на сотрудничество  с инопланетными цивилизациями, но и не способны  изменить свой мир к лучшему, спасти себя от грядущих катастроф и гибели.    Сегодня нам нужны не просто мечтатели-фантасты, видящие будущее через призму прошлого,  а ФАНТАСТЫ-ПРОГНОЗИСТЫ, опережающие мыслью своё время на на сто лет вперёд, планировщики реальной истории и   будущего глобального миропорядка.
       Как дальше нам, несчастным, быть? Ведь наша безысходность и бессилие в многослойной модели  белой ночи бытия  не просто тотальна, она СТАБИЛЬНО НЕПОДВИЖНА И ВСЕОБЪЕМЛЮЩА    на пустынных просторах евразийской реальности. Трагически  непреодолимый  "великий перелом"  в нашем  сознании, с его тревогой и безысходностью не нуждается в художественном отражении, а только в глубоком и тщательном  лабораторном  исследовании с помощью  сверхмощного искусственного интеллекта. Но надо быть  Богом, чтобы создать такой могучий Интеллект, который был  бы наделён сознанием и неукротимой волей к творческому  созиданию, чтобы его   адекватный разум  не был ослеплён как у человека  животным эго-центром. Здесь Борис Виленский полностью солидарен с основными  положениями  социально-психологической  фантастики  братьев Стругацких. 
        Одним из главных достоинств писателя  Виленского   заключается в его умении   увидеть и зафиксировать   в людях,  то, что объединяет их в одно целое, в единую народную стихию, которую великие русские писатели понимали  как  основу  народной творческой  активной жизни. Виленский был и остается сторонником гармонии  во всем , в искусстве  и в быту, в межличностых отношениях и в споре с оппонентами.      Гармония не любит спешки, суеты, крутых новаций и экспериментов в искусстве и культуре повседневности,  во всем, что дышит и живёт в лучах божественного  света.  Писать о мире и о людях в этом мире  надо честно, откровенно,  и не бояться при этом   говорить обидную для   человека правду.
    Герой Виленского —  типичный  русско-советский человек  на рубеже  двух веков и двух тысячелетий, растерянный  и  несколько  напуганный,   окрашенный  в контрастные тона  исторической и культурной памяти, простой хороший парень, нормальный  семьянин, трудяга, мастер на все руки, муж на час  и супруг на  всю оставшуюся жизнь, любимый папа, мудрый дед,  субъект достойный подражания. И пусть на сердце много трещин —

Нас не заставят жить иначе.
Не удалось нам сделать былью
Всё то, что читывали в сказках.
Мы станем придорожной пылью
И побледнеют наши маски,
Что мы носили в лихолетья,
Хотя  отцам досталось боле,
Но и для нас свивали плети,
Лишив Отечества и доли.
И всё же среди тьмы вселенской
К лучам Божественного Света
Идём с душою деревенской...
И песня до конца не спета.

       По сути,  писатель Борис Виленский  — один из тысяч  честных "рабочих пчёлок" высокого Духа русской культуры, стремящихся  дать ответ  на  стоящие перед людьми "вечные, проклятые"  вопросы  бытия: как дальше быть, куда идти, "как не потерять себя в дороге, сохранить  ту божественную творческую  частицу в себе, то стремление, как можно дольше быть на земле и  как можно больше делать  добра?" (Владимир Васильев).  Как на горбу своих страданий и повседневных мук, находить в себе силы БЫТЬ И ТВОРИТЬ в условиях хаоса и смерти?  Зачем великому множеству  людей  надо   так  яростно  биться за своё "неразумное существование", выпуская  на свет, в океан страданий и смерти, всё новые и  новые миллионы  кричащих от ужаса младенчиков?
    И низким поклон таким писателям, как Борис Виленский, которые понимая, что искусство и красота не  спасают  мир  и не делают  его лучше,  а всего лишь  помогают другим людям   через своё творчество   осознать своё высокое предназначение. Искусство — тайна. Оно помогает человеку оставаться человеком,   не потерять   себя,  не  утратить  веру в чудо  своего преображения на пути к  саморазвитию и  совершенству. Бывает такое.  Поэзия помогает человеку отрешиться от того,  что  убивает его дух и душу. Она же позволяет человеку, быть духовно и нравственно здоровым, чтобы иногда  возноситься в высшие пределы, создавая прообразы красоты. Бывает такое...
                И разве не чудо - сиянье оклада простого?
                Жемчужные ослики на серебре,
                Рабочие  ангелы  Духа Святого
                Ведут прокажённых к студёной воде...(4)



 ЛИТЕРАТУРА

1.Лотман, Ю. М. Воспитание души: воспоминания, беседы, интервью, беседы о рус. культуре (телевиз. лекции) // Ю. М. Лотман. — Санкт-Петербург : Искусство-СПб., 2005; Он же.   "Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII-начало XIX века",СПб. Азбука,2015.
Юрий Михайлович Лотман — всемирно известный ученый, филолог и культуролог, чьи труды переведены на все основные европейские языки.  Как и многим выдающимся ученым, Ю.М.Лотману было трудно оставаться в рамках одной научной дисциплины: его исследования были посвящены не только литературе XVIII и XIX веков, но и истории русской общественной мысли, теории искусства, культурологии. В конце 1980-х годов он читал на телевидении лекции о быте и традициях русского дворянства: эти телепередачи собирали у экранов миллионы зрителей.
2.Анатолий Апостолов. Люди сумерек и смуты. // Литературный альманах "ПОЛДЕНЬ", Выпуск 18/2019, Сс. 304-310.   
3.. Борис Виленский "Пещера с  сюрпризом". Повесть. — ПРОЗА.РУ. Он же. "Повесть о Светлане"; "Карта" (повесть); Рассказы: "Объегорил", "Ниточка с иголочкой", "Эйфория", "Венька" и др. Стихотворения и поэмы: Борис Виленский — СТИХИ.РУ
4. . Высокое предназначение. Юбилейный сборник стихов трёх поэтов -Степана Мамонтова, Александра Мамонтова, Анатолия Апостолова. Вступ.статья "Предназначение Эвтерпы" Анатолия Апостолова. М.: МГО СП России, 2005, с. 56.

19.04.2020