Пасха. Под диктовку ветра

     Усталость тянет за фалды сюртука, не даёт идти. Уступая ей охотно, сажусь на чистый седой табурет пня.

     Остывающий кулич дня, яркий, как желток яичка от деревенской курочки, осыпало колотым сахаром града. Было бы надо обождать немного ещё, слишком уж горячо, вот и потемнел, стаял почти сразу.

     Холодная ночь отнимает у иной птицы одну шестую часть жизни. Филин, тот умён, приучился спать днём, поднимая шторку века. Обиду может проморгать и обычным манером.  Но то, что против обыкновения, - зреющий с годами взгляд, который становится всё гуще, внятнее, а из светло-бурого делается коралловым, почти алым. Как бы там ни было, - негатив судьбы филина нарезан на серебристые куски меж сумерек и рассвета, и в них он всегда чудо как хорош. Сам ли сторонится всех, или одинок поневоле, часто слышен его крик в ночи: то там, то в другом месте, словно ищет кого, зовёт. И хочется выйти ему навстречу... Да неверен он, тот шаг во тьме, а, чтобы разминуться, хватит и половины.

     Лазоревка находит своего принца по ультрафиолетовой короне над головой. Наречённая дрозду, узнает его по локону солнца, зажатому в клюве.
Не утомляя себя поиском зрелых вишен в саду, избегая смять их старушечьими лапками, ожидают пернатые, что ягоды, озарённые сиянием изнутри, с душой нараспашку сами дадут понять о себе. И не промахнёшься, не пролетишь мимо, манят издали, зовут.
Вся прелесть цветка ли, цвета не в нём самом, но в ощущении, рождённом ему в ответ.

     Под диктовку ветра, вослед порываются взлететь листья крапивы.
Отравленный свет солнца нервно треплет портьеру. В трещину  упавшего навзничь ствола, насквозь врос колокольчик. Один на всю округу, от того и стеснён, и бледен потому.
    
     Побережье насыпи слезится слюдой гранита. Тут же - вычесанные пряди осени и перо ворона, увязанное в него на удачу. Подальше - крошки солнца, застрявшие в ладони одуванчика и тягучий, как мёд, полёт шмеля от цветка к цветку.
Где-то вдали ломается стеклянная ножка звука...
     Цепляясь друг за друга, словно за жизнь, держатся стволы. Они деревья - лишь по пояс, но выше... Почва у их ног вся в расписных фантиках коры. Сластёны!
   
     Над плоским просторным блюдом горизонта - пар из облаков. Скоро подадут горячее.

Так всё и было... написано на пергаменте кленового листа.