Яйца к пасхе

Эта история может иному читателю показаться грубоватой, но, как говорится , из песни слова не выкинешь а из жизни случая, который, к тому же, показался занимательным и, как знать, быть может даже такие незначительные истории оказывают на нашу судьбу какое- нибудь да тайное влияние.
Произошла эта история, наверное, уже лет пятьдесят назад. Был я тогда подростком, учился классе в девятом или десятом и жил с родителями в центре Москвы в районе Молчановок, Арбата и высотки на площади Восстания.
И вот однажды по весне, как потом оказалось,  в канун Пасхи,  решили мы втроём (я  с двумя школьными приятелями) отчего-то сходить в баню. Нужды особой в этом, конечно, не было, поскольку жили мы тогда хоть и в квартирах коммунальных, но вполне себе оснащенных ванными комнатами. Тогда наша жизнь только начиналась, и мы, повинуясь природе, движимые интересом к жизни, рвались из-под опеки своих слишком много повидавших и вытерпевших матерей, которые, стремясь всеми силами сохранить нас, проявляли чрезмерную опеку и жесткость в ней.
Ближайшие от нас бани находилась рядом с метро "Кранопресненская" и, собственно, так и назывались "Краснопресненские бани". Несколько от нас далековато, конечно, но ведь как, в молодости все дороги кажутся длинными, а вот в старости наоборот.
Тогда от нас, если идти пешком, нужно было пройти по улице Писемского, до площади Восстания, потом  справа обогнуть высотку и, спустившись под горку, минуя кинотеатр "Пламя", перейти улицу  и завернуть за круглое здание метро "Красная Пресня". И вот именно где-то там и были бани.
Это я сейчас знаю, что совсем не люблю бани, даже не знаю отчего. Может от того, что беззащитный вид голого мужчины всегда вызывал у меня недоумение и улыбку. И я до сих пор не могу взять в толк, что такого  интересного  находят в этом женщины.
***
Мы уже пару раз сходили в парилку и сейчас, голые и разгоряченные, сидели на скамейках напротив друг друга, о чем-то разговаривая. Рядом с нами на тех же скамейках, только у стенки, сидели завернутые в простыни два парня сильно старше нас. На вид им было лет по двадцать пять. Ребята были не трезвы и вели между собой какой-то невнятный, вялый разговор. Поскольку я сидел с ними рядом, то не мог уж совсем не слышать, о чем они говорили, и вот в какой-то момент их разговор невольно привлек мое внимание.
"Слышь, Вась. Я те начал. Мастеру после смены вчера говорю: Петрович, ну дай выпить-то, у тебя спирт есть, я знаю". Визави говорившего встрепенулся и, изобразив внимание, уставился на говорившего:" Ну". "А он говорит: "Отвали, Сань, не дам". "Ну че ты, Петрович, дай а". Опять гад посылает. А потом говорит; "Завтра, Саньк, канун Пасхи, все православные яйца красить будут, хочешь я  тебе сам  яйца покрашу, тогда, может, дам". "А я чо, все  так и я. Я чо, лысый что-ли?" Вася согласно кивнул головой, но вдруг поднял ее и уставился на товарища, пытаясь осознать только что услышанное. Картинка не складывалась. "Ну, - сказал он, пытаясь получить дополнительную информацию,- и чо?" Что бы проиллюстрировать свой рассказ все еще находящемуся в недоумении товарищу, Саня, до этого сидевший прямо с ногами на скамейке, отдернул край простыни и медленно развел ноги.  Совершенно скосив глаза, я с изумлением увидел, что мошонка говорящего была густо покрашена краской "серебрянкой".  Вот представляете себе эту картину? 
В это мгновение навсегда оставим наших нетрезвых акционистов, мимолетное знакомство с которыми, как оказалось навсегда осталось в моей памяти. Промчались дни, недели, месяцы, годы. Ребята, где вы. Ау. Живы ли? Сейчас размышляю, вот один согласился, чтобы его покрасили. Ну наивный алкоголик. Понять могу, сам был не безгрешен. А вот второй, что двигало этой творческой натурой, какой интерес?
Да, какие удивительные сюжеты подсовывает нам иногда жизнь.