Повесть-роман Золото. Глава 1

         


                Оторвавшись от деревянного лотка, по которому текла холодная вода, Анна выпрямилась, прогнулась в спине до хруста позвонков, сунула свои руки под мышки для обогрева и промолвила:
- Ну, ладно, бабоньки! Напелись, наробились, пора и домой собираться!
- Анна! Дед Федор ещё не отзвонил «отходную»!
- А это что тебе - не музыка?
В этот момент раздался пронзительный звук удара лома по висящему куску рельсы. Женщины рассмеялись.
- Ну ты, Анна! По тебе только часы сверять!
- Будешь тут часами, когда пятеро ртов ждут тебя дома!
- Ну, тебе грех жаловаться! Дети у тебя, что надо. Наверное, и в хате тепло, и ужин уже на столе ждёт тебя.
- Это так, бабоньки, но сердце всё равно болит. Ведь старшему всего пятнадцать, а остальные - мальцы.
- А кто из них варит? – спрашивает бригадир Марья.
-  Конечно, Анфиска! Она у меня и повар, и нянька.


 Во время этого разговора женщины стягивали с себя мокрую брезентовую робу, сменили резиновые сапоги на домашнюю обувку, всё аккуратно развесив под навес для просыхания. Каждая взяла свою оловянную миску, в которой за рабочий день накопилось у кого больше, у кого меньше золотых маленьких слитков. Успев на мгновение взглянуть в кусок висящего на стене зеркала, чтобы поправить платок и выбившиеся волосы, работницы отправились в конторку, где должны были сдать мастеру по весу намытое за трудовой день золото.
Подходя к конторе, женщины, как всегда, приветливо поздоровались с толпой стоящих мужиков:
- Здравия вам, мужики!
- И вам не хворать! – миролюбиво ответил нестройный хор мужских голосов.

                Здесь были забойщики из «дудок», из которой бадьёй наверх поднималась золотоносная порода в виде щебня или песка, подхватчики, стоявшие над ямой и вытаскивающие тяжеленные бадьи с песком, откатчики – в основном молодые, весёлые парни, по брошенным на землю доскам катившие свои деревянные тачки с породой до лотков, а затем опрокидывающие их на «грохот» - железный лист с отверстиями, на который направлен ручей воды. Вот он то и размывает породу – мелкие фракции проваливаются сквозь отверстия и падают на деревянный лоток.
Бригада, где работает Анна, стоит в верховье лотка. По паре с каждой стороны, кто руками, кто деревянной лопаткой, разгребают песчаную породу. Вода быстро уносит лёгкие фракции, а золото остаётся на дне лотка. Тут не зевай! Только заметил проблеск – раз и в свою посудину – очередной самородок у тебя!
На другом конце лотка - другая бригада из женщин – их тоже четыре человека по две на каждую сторону. Они собирают только золотой песок – редко, когда до них доходит самородок. Вот и вся артель по промывке золота на этом участке! Поэтому всем интересно - какая же фортуна в этот погожий осенний день.



                ***
Анна первая аккуратно пересыпала свой намыв в чашку точных медицинских весов. Геннадий Николаевич, как начальник и просто человек, нравился всем. Он деловито со лба спустил свои очки на переносицу и стал тщательно укладывать гирьки на противоположную чашку весов.
- Так, Аннушка! У тебя сегодня…  -  и называет вес сданного золота.
 Он всегда называл её ласково - Аннушка. И бригада уже прямо в глаза говорила: «Ну, Анна, позовёт он тебя замуж».

                ***

                Геннадий Николаевич, ещё не так старый человек, овдовел недавно, и не прошёл срок искать спутницу жизни. Но про Анну он знал всё. Что муж её, вернувшись с германской, контуженный, травленный немецким газом, недолго прожил на гражданке. На второй год после возвращения его нашли на своём покосе. Прислонившись к стогу сена, как бы присев отдохнуть, так и ушёл в мир иной.
Он также знал, что на руках у Аннушки пятеро детишек. Корову, лошадь содержит, да ещё работает на прииске. И какая она «фартовая» - всегда у неё больше всех добыто золота!

                ***

                Вот и сейчас перед ним четыре плошки. И он, как знающий толк в своём деле, сразу определил, что и в этот раз у Аннушки большая выработка.
Нравилась Геннадию Николаевичу эта бабёнка – черноволосая, чернобровая, немного смахивала на цыганку, вся такая упругая, бойкая. А как поёт! Её голос слышен даже здесь, в конторке. Но держит себя в руках! Уж о ком, о ком – об Аннушке нет худых сплетен! Вот он и ожидал нужного момента, чтобы поговорить с этой на сердце запавшей молодухой. 
- Ну я пойду!
- Иди, иди, Аннушка! У тебя «хлопот полон рот», - попытался пошутить Геннадий Николаевич.

Анна наклонила голову, чтобы не видеть глаза своих подружек. Она знала, что её бригада даже этот, казалось, незначительный разговор признают за ухаживания начальника за Анной.
- Прощевайте, девоньки! До завтра! – промолвила она и быстро выскочила из конторки, стуча своими хромовыми сапожками по ступенькам лестницы, поправила платок на голове и направилась в деревню.

А за её спиной кто-то ловко отбил дробь на дощатом настиле, как бы повторяя звук её сапожек.  Анна оглянулась. Мужики стояли и смотрели на молодого парня, который лихо отплясывал. А он ждал, когда Анна обернётся, и, дождавшись, широкой белозубой улыбкой и поднятой рукой поприветствовал её. Анна плюнула в его сторону и быстрым шагом стала удаляться, услышав громкий смех мужской бригады.