Коты, пасую перед вами!

«И зачем я только подобрала тебя на свою голову тогда, под мостом – такого мокрого и несчастного!» - бормотала Дженни, заметая осколки очередной статуэтки, которую кот Теодор смахнул своим роскошным хвостом во время привычной утренней разминки по верхам полок и шкафов. Дженни знала, что пристыдить Теодора ей не удастся, поскольку тот не выносил никаких ограничений свободы в виде разумных правил общежития, которые безуспешно пыталась внедрить в доме его хозяйки. Каждая попытка урезонить своенравного кота заканчивалась её расцарапанными в кровь руками. Смазав очередные боевые раны антисептиком, Дженни присела у раскрытого окна, вспоминая, как в тот роковой ветренный день маленький, насквозь вымоченный котёнок прильнул к её ногам и так жалобно замяукал, а в глазах его была такая отчаянная мольба, что она не смогла оставить его на берегу канала, из которого он, похоже, каким-то чудом только что ухитрился выкарабкаться. Хотя Дженни и не была уверена, как встретят нового жильца её пёс Чарли, канарейка Фифа и мирные рыбки в небольшом прудике в саду, она решительно отказалась от первоначальных планов пройтись по магазинам и,  уложив котёнка в хозяйственную сумку, немедленно отправилась домой.

Котёнок рос и при этом матерел не по дням, а по часам, и довольно быстро расстановка сил в доме резко изменилась. Все надежды, что кот будет укрощать мышей, которые периодически пробирались на кухню через открытую дверь, выходящую в сад, разбились вдребезги: кот и не собирался выполнять свою традиционную для котов роль в хозяйстве – его больше интересовала канарейка Фифа. Вольготная жизнь Фифы, которая раньше беспрепятственно летала по дому, окончательно закончилась после того, как Дженни в последнюю минуту успела преградить путь уже готовому зацапать её Теодору, и с тех пор Фифа была обречена на пожизненное заточение в клетке. Чарли тоже пришлось поплатиться своим комфортом: его место на диване рядом с хозяйкой теперь безраздельно принадлежало Теодору, а Чарли было указано хвостом на его собачье место на полу в виде корзинки с матрасиком в дальнем углу гостиной. О том, что Теодор оказался заядлым рыбаком, Дженни узнала слишком поздно, когда не досчиталась двух своих самых упитанных рыбок в садовом минипруду. Отныне рыбками уже невозможно было полюбоваться, как прежде: Дженни пришлось накрыть прудик металлической сеткой.

Постав Фифу и Чарли на место, но не имея больше возможности есть на завтрак свежую рыбу, Теодор занялся укрощением строптивой хозяйки. Если ловить домашних мышей он и не собирался, то в отместку за отмену его рыболовной лицензии он принёс в зубах полузадушенную им мышку-полёвку и положил её на коврик у камина, чуть не доведя Дженни до обморока. Вскоре ей пришлось убрать на чердак почти все украшения интерьера, которые мешали Теодору свободно скакать с одного предмета на другой в целях необходимых для фитнеса упражнений. Он также не одобрял вкуса Дженни в выборе её новых обоев для гостиной, на что он обратил её внимание, изрядно подрав их на самых видных местах. Затем она была вынуждена отказаться ото всех цветочных клумб, расположенных вдоль забора, поскольку Теодор каждый раз, возвращаясь с прогулки, предпочитал новый обратный маршрут, и особое удовольствие ему доставляло спрыгивать с забора на мягкую свежеразрыхлённую клумбу с только что высаженными в неё цветочками. Цветы в горшках на веранде служили Теодору в качестве салата или жевательной резинки и тоже довольно быстро вынуждены были убраться прочь.

Приучив таким образом всех домочадцев к порядку и разогнав их по углам, Теодор мог теперь расслабиться на диване перед телевизором для просмотра своего любимого сериала про Тома и Джерри. Этот туповатый Том вызывал у него сложное чувство – смесь сочувствия и презрения. Сочувствие возникало исключительно из солидарности с братом по крови, а презрение было вызвано полным несогласием Теодора с примитивными представлениями мультипликаторов о природных инстинктах и традиционных домашних обязанностях котов. Современным котам уже не требуется их исполнять: зачем им гоняться за мышами, когда у них есть гораздо более интересные объекты - их номинальные хозяева.

Номинальные потому, что вопрос, кто кому хозяин, до сих пор до конца не изучен наукой. Вы когда-нибудь набирались смелости прямо посмотреть коту в глаза? Попробуйте, и, уверяю вас, вы первые не выдержите его рентгеновского взгляда: он же видит вас насквозь, а вы его нет – вот и вся разница. Вы ему: «Кис-кис», а он вам, снисходя до вашего интеллектуального уровня: «Мяу-мяу» - и вы уже счастливы. А ему это и требуется: вы нейтрализованы, и он теперь может делать с вами то, что считает нужным. Вы ему купите его любимые лакомства, даже не задумываясь об их цене, будете снисходительно смотреть на его маленькие шалости типа смахивания со стола антикварной вазы, оставленной вам в наследство вашей любимой бабушкой. И так далее, и тому подобное – примеры того, что котам сходит «с лап», но что никогда не прощается барбосам, можно приводить до бесконечности.

Правда, иногда хозяйка Теодора забывалась и позволяла себе выйти из терпения. Например, на днях она попыталась согнать его полотенцем с обеденного стола, за которым, по его статусу хозяина дома, ему было положено обедать, за что и получила очередную порцию царапин. И так будет до тех пор, пока она не признает де-факто его законных юридических прав. Кстати, права свои Теодор знал преотлично и пользовался ими абсолютно беззастенчиво.

Кот всегда гуляет сам по себе – и имеет на это официальное право. Пса же, решившего прогуляться без хозяина, отлавливают безо всякого уважениям к его законному собачьему желанию считывать сообщения соседских собак по меткам у каждого столба и оставлять им свои. Ни сами коты, ни их хозяева, не несут никакой ответственности за то, как развлекаются их домашние любимцы, выходя на свои никакими законами не ограниченные прогулки. Кот может «оправляться» везде, где ему заблагорассудится, и хозяева не обязаны бегать за ним с пакетами и совками и подбирать «следы» прогулок, оставленные их пушистыми любимцами. Кот имеет полное право расцарапать кого угодно, и никто не посмеет подать на него в суд. Вам скажут: «Нечего было дразнить бедную киску!» А пса, облаявшего хулигана, а то и не дай бог, укусившего его, могут привлечь к судебной ответственности, которая, в лучшем для хозяев случае, выливается в штраф, а в худшем… И в этом худшем случае хозяева, увы, не имеют ни малейшего шанса спасти своего верного четвероногого друга, который всего лишь выполнял свой долг, защищая их от хама. 

Безо всякого права на своё «мяу» в парламентах, коты каким-то непостижимым образом ухитрились обрести права и свободы, которые не предоставляются никаким другим проживающим в городах не только четвероногим, но и двуногим существам. Каким образом им удалось добиться таких свобод, о которых Человек, венец разума, и собака – друг Человека, могли бы только мечтать? Ответ ясен как день – лоббированием: все свои проблемы они решают в кулуарах престижных гостиных, потираясь пушистыми спинками о брюки и подолы вечерних платьев нужных им людей, и этого достаточно для того, чтобы навсегда завоевать сердца законотворцев. Собакам подобные методы недоступны: ни одну собаку не пустят даже на порог элитной гостиной, а для котов проскользнуть туда незамеченными на своих мягких лапках не составляет никакого труда. Результаты подобного лоббирования очевидны и подробно изложены выше. Остаётся лишь добавить, что именно усилиями лоббирующих котов было доведено до уровня закона обязательное внедрение микрочипов в тела греха не ведающих барбосов. Теперь они все у государства на поводке, в то время как коты продолжают гулять сами по себе.

Впрочем, даже если бы прогулки котов и попытались отрегулировать каким-либо законодательным способом, всё равно бы ничего не вышло. Достаточно понаблюдать, как они готовятся к прыжку на крышу сарая: подходят поближе, группируются, собирая все свои четыре лапы в единую - толчковую, втягивают спину в живот, мощный толчок – и вот его тугое мускулистое тельце уже вытягивается в стремительном, почти нереальном для бескрылого существа полёте. Да ещё при этом они успевают подруливать своим безупречно сконструированным для этих целей хвостом. Такой полёт мне довелось недавно наблюдать, когда я пыталась метлой отогнать Теодора от нашей кормушки для птиц. Да, я забыла представиться: я – соседка Теодора, забор в забор. Так что и мне пришлось распроститься с рассаженными под этим забором цветочками. Наблюдая за печальной судьбой своего соседа Чарли, наш собственный барбос дал нам со всей определённостью понять, что он лично в своём доме никаких котов не потерпит, и мы с радостью согласились на его условия.

Недавно застала Дженни с заплаканными глазами. «Представляешь, - почти простонала она – Теодор бабу в дом привёл. Ну, куда мне ещё и кошка! Правда, надо отдать должное его выбору: она очень миленькая, но ведь мы же можем не поладить. Что мне теперь делать?» Дженни даже не замечала, что рассуждала, как свекровь, которая волнуется, что у её красивой невестки окажется капризный характер. К счастью, в наших краях бездомные кошки встречаются крайне редко, и на объявление в супермаркете о найденной нами киске за ней немедленно примчались её хозяева. Обе стороны сердечно благодарили друг друга, хотя и не вполне понятно, кто кому был больше признателен.

А Теодор смотрел на эти переговоры с настораживающим спокойствием, и в уголках его прищуренных глаз подпрыгивали маленькие чёртики: жди новых сюрпризов. Да, Теодор, ты непобедим! Коты, пасую перед вами…