Чистую правду опишу

По статистике, каждый россиянин выпивает 17 литров "чистого спирта".  Это мировой рекорд,  -  написала германская "Ди Вельт".

Вот я вам сейчас про этот «чистый спирт», и всё, что связано с ним, и что вокруг него, опишу. В большом временном разрезе. Жизнь сквозь призму «чистого спирта», жизнь пропитанную спиртом,  жизнь пропитую…  Чистую правду опишу.

Семнадцать литров - это в два с лишним раза превышает цифру, за которой, считают медики, начинается вырождение нации. Но  Боже мой, Боже мой... Сколько же тогда пили в... 1970-х годах?! Когда в иные дни казалось, что пьян весь город? Причем по-настоящему пьян: люди бредут, держась за стенку, валяются на земле, храпят на скамейках,  блюют…

А в отдельно взятом 1980-м году, в отдельно взятом городе Ленинграде? В том году, когда я впервые приехал в город на Неве из Сибири, и застал та-а-кую картину... Разумеется, и в Сибири пили по-черному, но в северной столице даже для привычного глаза картина обалдевающая. Когда поздним вечером входил я в подворотню дома, в нос шибанул такой мощный запах псины!.. Притом это  самое первое впечатление: поздний вечер, темнота, я сошел с автобуса из аэропорта при въезде на Московский проспект,  несколько шагов в арку,  и...

А утром, куда первый выход? Разумеется, в магазин, благо магазин находился прямо в доме. Питерцы помнят, знают его: сталинский дом у метро "Московская", широкие ступени, колонны,  большой гастроном...

Возле колонн ошивались-кучковались страждущие, человек десять. Мужчины и женщины, тех и других поровну: еще одна местная примета... Причем "дамы" курили в открытую - в России, в провинции, такого не было. Как и обращения: "дама". Это - Питер. Однако, "дамы" эти... Синюшные физиономии, волосы-пакля, ножки-палки - в каких-то мужских сапожках... "Господа" - под стать им: рожи, лапы цвета асфальта, и... мокрые штаны. Вообще,  псиной  от  всей  компании  несло  страшно!

Это находилось  в таком контрасте с окружающей грандиозной архитектурой, с невероятным магазинным изобилием (того же вина, пива - море), шикарной столичной атмосферой... Притом я успел  в  первые  же  часы  наслушаться  про  культуру.

Уму непостижимо. Ну, вот случись сибирскому мужику обопрудиться по пьянке - да он в бессознательном состоянии на улицу не вылезет. Здесь же - вот они, обоего пола, мокрые... Десять копеек просят-требуют - добавить. Дашь слабину - всё время  начнут  трясти. Под колоннами  они  постоянно,  весь день.

Вскоре я заметил: та же картина - у каждого магазина, буквально у каждого! Да еще во всех закоулках, во всех скверах-садах, во дворах, на скамейках и т.д. и т.п. Все мало-мальски укромные уголки – заблёваны, задристаны, загажены.  Обоссаны все подворотни, все арки - на метр от земли. Все "парадные" (в Петербурге не подъезды - парадные!), все лестницы.   Притом, чем ближе к центру, тем гуще эта картина. Да: парадные на замок тогда не закрывались...

Уверенно могу сказать: в городе Ленинграде, в самый обычный будний день, на улицах, пьяных - вусмерть пьяных - десятки, может быть, сотни тысяч. И тысячи мертвецки пьяных - валяющихся на земле.

Перманентно-описанному состоянию "колыбели революции" чрезвычайно способствовали пивные ларьки, стоявшие на улицах. Пиво, пивная вода... И зимой тоже, круглый год, в морозы  -  с подогревом.

- Наш завод не имеет никакого отношения к тому, что разливается в ларьках, - заявил однажды главный инженер пивзавода.

Среди народа ходил, например, слух, что в это "пиво" подсыпают даже стиральный порошок  -  для пены.

Людям ХХI века я должен объяснить: пена – это для того, чтобы меньше наливать в кружку пива. Доливать продавцу «некогда» - очередь ждет, очередь давит! Тебе налили – и отвали. Наглость, дурь, хамство… Да и как-то не принято требовать долива. А деньги  беспрерывным потоком шли в карманы всех, кто связан с пивом: продавцам, шоферам… И начальству, разумеется.

Когда в начале "перестройки" в Ленинграде  начали борьбу с "нетрудовыми доходами", при обыске дома у водителя пивовоза нашли больше миллиона рублей. Сколько это на сегодняшние деньги? В рублях - сказать трудно, а в долларах - миллион точно будет!

Однако, чуть отвлеклись. Археологов будущего ждет серьезная загадка, если они копнут угол улицы Шкапина и Обводного канала: мощный пласт окурков и рыбьих костей на большой площади. Сделаем подсказку: здесь многие годы стояли рядом четыре пивных ларька. Рядом - баня, вокзал, а часов с 4-х дня шел могучий поток народа с "Красного треугольника". Брали пиво, доливали водкой, заедали рыбой, смолили "беломориной" (папиросы «Беломорканал»).

А в пивбаре на улице Розенштейна, в ста метрах отсюда - не протолкнуться.

Ох уж эти мне ленинградские пивбары! Дымище, вонища, грязища, смрад... Мне еще особо запомнилось: постоянно ходит уборщица, собирает посуду, вытирает столы - и все щели эдак ровненько затирает чёрной-пречёрной грязью...

Публика в этих пивбарах настолько разношерстная... Работяги, военные  - офицеры! (как и повсюду в то время), сотрудники всяких НИИ в костюмах-галстучках... Ну, и те, кого называли гопниками: цвета асфальта. Помню, в пивбаре на Розенштейна, привязался один такой ко мне да к моему приятелю-аспиранту, совал нам свой многократно прописанный - разбухший от псины паспорт.  Хрипел-сипел:

- Смотри, в Ленинграде родился, коренной ленинградец... А ты кто?

Пожилой мужик, опухший, страшный, вонючий. Однако, слова ленинградец, коренной - это что-то вроде князь, граф... Но это  -  большая, отдельная тема.

Через четверть века, в 2007-м - 2008-м, мне впервые довелось побывать на громадной  территории предприятия "Красный треугольник". Город Сталинград после Сталинградской битвы наверняка выглядел именно так. Не случайно же германские кинематографисты в 2005 году выбрали улицу Шкапина как натуру для разбитого Берлина! Рядом...

Кое-где на "Красном треугольнике" теплится жизнь, а в основном десятки закуточков, где копошится мелкий бизнес. А мелкий, да ежели нетрезвый, да в мозгах туман - сразу капут. Сожрут. Значит, трезвый... Это в прежнее время можно и на заводской территории пьяных увидать, а уж во вторую смену - просто пьянка.  Знаю.

Завернём-ка мы еще на улицу Курляндскую, здесь же, у Обводного канала,  в коммунальную квартиру.

Время  -  прежнее.  Начало 1980-х.

Вспоминаю сейчас  -  и не понимаю, не по - ни - ма - ю, как я смог такое пережить... Крохотная комнатёнка, а за стенкой-перегородкой - волчище Лёха со своей Тамарой Васильевной. И дело даже не в том, что они пьяницы, не совсем в том (хотя они законченные алкоголики), а в том, что представляли собою тип, явление - именно питерское, невероятно многочисленное по тем временам явление. Казалось, можно дома от него отгородиться, ан нет: за перегородкой - самое концентрированное явление. Притом Лёха с Тамарой Васильевной  уже  немолодые  -  за 50.

Начиналась история так... Однажды - звонок в дверь, открываю - на пороге участковый милиционер, смотрит озадаченно-недоверчиво.

- Тут у меня записано... Лёху, Алексея... избил сосед... сейчас в больнице...
- Алексей здесь не живет,  заходит иногда.  Живет где-то выше...
- А! Всё понятно! - сказал участковый и пошел наверх, где жил Лёха с Нинкой. А избил его сосед, когда обнаружил Лёху и... свою жену  :  лежали-спали  оба  голые-пьяные  на  полу.

Прописан Лёха, однако, в нашей квартире, куда его и водворил участковый - к законной супруге, Тамаре Васильевне. Нинка стала  приходить  в  гости,  а чужая  жена  не приходила.

Кстати: в связи с дьявольским положением "квартирного вопроса", одному только черту известно, кто и кому в городе Ленинграде - Санкт-Петербурге фактически доводится мужем и женой,  кто с кем фактически в разводе,  а кто нет.

С появлением Лёхи в квартире воцарился ад. Вся компания пила-гуляла ночи напролёт (а утром - на работу, или дрыхли, если выходной), причем Лёха беспрерывно лупил-метелил своих подруг,  отчего  рожи  у них  были  красно-сине-желто-зеленые...

Коронный номер: длинный звонок в дверь, часа в 3 ночи (ключи забыли-потеряли). Вся коммуналка выскакивала в коридор, начинался скандал - и Лёха частенько отправлялся под арест на 15 суток. Терял работу...

И тут-то у него начиналась не жизнь - лафа! С утра он обегал дворы - помойки, собирал бутылки (весь город ими усеян), сдавал, выручал 2-3 рубля - и сыт-пьян нос в табаке. Три рубля - это бутылка портвейна 0,7л., плюс буханка хлеба, килограмм кильки,  круг ливерной колбасы,  спички-сигареты  и  прочее.

Таскал он с помойки и всякий хлам, отчего клопы нас заедали. Таскал  и  журналы  -  "Партийная жизнь".

- Начальник  революционного  комитета партии Ульянов-Ленин! П-поняла,  с-сука?!  -  орал он Тамаре Васильевне.
- Ох,  поняла,  поняла...

Однако,  иногда  и  противоречила:
- Заткни  своё  хайло,  ут-т-варь  по-га-на-я!

Как же часто меня это будило среди ночи :
- Ут-т-тварь  по-га-на-я!

В одной из таких политических дискуссий Лёха переломал своей супруге обе руки - и отправился на два года в места ему знакомые, где он уже бывал за продажу поддельной икры (крупа с чёрной тушью).

Доставшиеся от него фирменные банки CAVIAR я сейчас использую  для  хранения  гвоздей.  Память...

Квартира вздохнула свободно, но тут по-чёрному запила Тамара Васильевна. Едва ли вам знаком такой вид запоя... Она закупала сумку водки, безо всякой закуски, запиралась в комнате... и не выходила оттуда несколько дней. Только звяканье, бряканье, мычанье. А вскоре - страшная вонища, по всей квартире...

И так в течение двух лет. В самый же первый запой мы проснулись от грохота за стеной: бум-бум-бум-бум - бум-бум-бум-бум... И вой. Пролезли к ней в комнату - она лежит на полу, вся зарёванная, измученная, с гипсом на руках. Упала, катается-грохочет,  а подняться не может.

Если кто-то увидит во всём этом какой-то юмор, то зря. Все они  люди абсолютно без юмора. Всё - дико, страшно, по-чёрному... Лёха только однажды съюморил: "У меня никаких дел нет, все дела у прокурора". В Тамаре Васильевне, правда, еще оставалось что-то человеческое, потому и  -  Тамара Васильевна...

Вернулся из тюряги Леха, поселился у Нинки, и уже оформил продажу комнаты с Тамарой Васильевной (наступили новые времена!),  оставалось только поставить её подпись - а она взяла да и померла во время своего последнего чёрного запоя. Лёхины маты, наверное, слышали даже обитатели Смольного, рядом с которым Леха вскоре и получил комнату - даже с балконом. "Демократы" в то время усиленно боролись за права бывших зэков. Леха, отовсюду выписанный, удачно вписался в кампанию!  И в "демократическую" компанию,  как  видите,  тоже...

Надо сказать, в других коммунальных квартирах (и не только  коммунальных), творилось такое же  -  с варьяциями, разумеется.

Вот еще эпизод, из моей коммунальной жизни. Среди ночи - шум в коридоре, возня. Что там еще? Выхожу... Другая соседка, 90-летняя старуха, седая, страшная, волосы дыбом, в рваной ночной рубахе. Через руку - мокрые трусы, в другой руке - обломок швабры. Не узнавая меня, сурово спрашивает :

- Скажите,  как мне выйти на панель?!

Ну, эта и без водки хороша.

Приехала "скорая", поставила успокоительный укол - чтоб на панель больше не рвалась... (В Петербурге не тротуары  - панели).

Нет, старуха ни при чем, старуха нормальная, даже если ненормальная - только сцены такие происходили чуть не каждый день и каждую ночь.

Самому  можно  запросто  рехнуться  и  запить  по-чёрному.

Помню, какой шок был у приятеля-аспиранта, когда он с народной дружиной как-то прошёлся по квартирам, в самом-самом центре - вокруг Казанского собора. Какие жуткие, огромные коммуналки, какая невероятная, страшная, нечеловеческая атмосфера, обстановка!  Какие человеческие  типы!..

- Если в квартире тихо - значит, кто-то сидит, кого-то посадили, отправили в тюрягу, только что... Причем преступления все какие-то извращенные,  дикие,  нелепые!

Трагикомический аккорд: вокруг, по улицам, бродили толпы восхищенных советских граждан, со всех концов страны, пораженных  "культурой"...

Лёха и компания -  в своем роде люди удивительные. И таких  невероятно много. Невозможно  представить, что когда-то и у этих людей было детство, молодость... Они буквально ни о чем не имели никакого понятия, и о природе тоже - о том, что в мире есть небо, деревья, птицы, цветы... Наверное, после всяких революционных потрясений, строек-перестроек, чисток-зачисток в Ленинграде-городе прежде всего такие и смогли выжить... Понимаю, насколько это расходится с общепринятой - общепривитой, что ли, точкой зрения. Но вот как-то попалась мне на глаза статья на такую же, примерно, тему в супер-демократической газете "Час пик" - большая, умная статья... Согласен!

А вот цитата из нынешней прессы, за 19 февраля 2008 года - о положении в деревне, о маргиналах, оказавшихся там, которые потеряли квартиры: "На селе и сами выпить всегда были не дураки. Но таких жутких алкашей, как "бывшие питерские", здесь не видели".

Та-а-к... Теперь приступаем к самому удивительному и поразительному. Обращаемся ко дню сегодняшнему. Вчера, 20 марта 2017 года, в понедельник, я находился на улице в общей сложности несколько часов. Бывал на производственной территории, в офисах, в магазинах, возле метро, и в кафе заходил, и по глухим дворам проходил... Нигде ни единого пьяного! Ни одного гопника, ни одного бомжа, ни одной компании, никаких страждущих и "соображающих". Даже с бутылкой пива или банкой тоника в руке ни один не встретился - несмотря на понедельник...

Пресса, телевидение, общественность продолжают болобонить про пьянство, не замечая такого удивительного, небывалого явления!

Поистине: невероятно, но факт. Я уже лет десять  как обратил внимание: в окрестных дворах исчезли пьяные компании, знакомые синюшные физиономии.

Всё!  Точка...

Не в кафе же они сидят, не в ресторанах. Загляните туда - пусто. Так, сидят, что называется, полторы калеки, суслят одну бутылочку - кружечку.  Как на Западе.

Но боже, какой же разгуляй царил повсюду еще лет десять-пятнадцать назад, не говоря уж про 90-е годы! Не говоря уж про советские. Посетил я сегодня магазин, где в советское время находился овощной. Вспомнил. Даже лица помню. Пьяные все, с утра! Грузчики, продавцы - все. То есть опять же я имею в виду: не просто пьяные – пьянющие, едва стоящие на ногах. Овощные тем и славились - народ с "капустой". Сегодня - сетевой магазин. Окажись там пьяный, даже покупатель - все обалдели бы от такого зрелища.

А между прочим, друзья, живущие в Германии, мне говорили: у них такое случается. Скажем, в торговом зале продавец-консультант - явно датый, и крепко датый. Разит от него - не продохнуть.  Парфюмом.  Но  датый  крепко.  Хотя  держится...

В России сейчас такое совершенно невозможно - вылетишь даже не в два счёта, а на счет р-раз! Тем более, что профсоюза никакого нет.

Побывал я летом 2010-го в родном городе Бийске - та же самая картина. Спиртного - море, пьяных - нет. А сколько же раньше было повсюду пьяных, грязных, лохматых, в рабочей одежде, орущих, матерящихся во все горло! Сегодня - ничего подобного. А поскольку в провинции всегда имелась  привычка одеваться ярко, нарядно - по-русски! - куда там столицам с их погребальными  цветами  да  замороченными  "стилистами".

Но... Куда же деваются 17 литров "чистого спирта"?! Не выливаются же. Выливаются, конечно - в приличном месте, а не в подворотне и не на лестнице.  Ну, а до того  -  выпиваются.

Выпиваются,  выпиваются.

Вот и "бизнес-сообщество"   публично проявило озабоченность алкоголизмом наёмных работников.

Угроза прибылям!

Даже лечить согласны, в первую очередь - квалифицированных рабочих.

Чтобы бизнес крепко стоял на ногах.

Ну, а в случае неудачного лечения, рецидива, то есть - обещали вышвырнуть вон.

Так и заявили: вышвырнем!

Зачем  такой  работник,  который прибыли  не  даёт?

Но это так, лирическое отступление. В целом же картина сейчас строгая, суровая. На улицах и во дворах, в кафе и ресторанах, пивных барах - тишина. Старые бомжи, прежние гопники, алкоголики - перемёрли. Новые... Новых не видать. По подвалам, по ночлежкам, по домам отсиживаются - отлёживаются. А ведь еще совсем недавно, на улице, бомж, поймав твой взгляд, старался завязать разговор, чтобы излить тебе душу, поведать свою историю - даже за просто так, чтобы человеком себя почувствовать. Он же совсем недавно работал, на Доске почета висел, грамоты получал, на демонстрации ходил, ура - кричал. Человеком был! И вот - никому не нужен. Бизнесом занялся - и всё потерял.

Никому  не  нужен?!  Не  может  такого  быть!..

Первые бомжи были говорливые, активные. Бутылки собирали, макулатуру сдавали, ну, и денежку просили... Потом пошел период - повсюду треск стоял: бомжи, алкаши  -   алюминиевые банки собирали, топтали - сдавали. Весь цветной металл, какой только могли,  утащили  -  сдали.

Теперь бутылки не принимают, всё кругом закрыто-перекрыто, везде охрана.  И денег никто не дает.

Глухо.  Точка.  Сразу  -  ложись, и...

А перед теми, первыми, миллионами пропавших, я снимаю шапку.  Они  -  не умерли.  Они  -  убиты...

Однако, на долю бомжей приходятся все-таки капли из того 17-литрового ведра. Остальное выпивают нормальные, благополучные граждане. Выпивают, выходит, чуть не больше всех в мире  -  а пьяных не видно. Что за штука такая? А вот какая.

Впервые, наверное, за всю историю России изменился менталитет русских людей! Каждый понял : он никому не нужен, ни  для  кого  не  важен,  никому  не  интересен.

И тихо пьёт в своем углу. "Йён в ночи один под комодой суслит" - по выражению писателя Николая Лескова. В его времена  это,  считалось  -   удивительно,  сейчас  -  норма.

(Да еще  недавно на улицу в подпитии вылазить вообще было опасно : могли  в плен взять. Милицейское выражение : взять пленного. Понятно, никакие сведения от такого пленного не нужны,  нужно  только  одно  :  вывернуть его карманы).

Не видно теперь, чтобы весёлые, беззаботные мужики, токаря-слесаря, инженеры-ученые, валили толпой после работы хлебнуть пивка, поболтать о том  о сём, о футболе, о своих машинах-лодках-мотоциклах... И угостить какого-нибудь пропившегося  мужичка  могли!

Нету этого. Или один по улице топает, с баночкой-бутылочкой, или в заведении двое сидят, с лицами серьезными, о делах толкуют... Впору позавидовать им Лёхе, все дела которого - у прокурора!

Но, все-таки, семнадцать-то литров - дело серьезное, случаются запои. Недаром в рекламных газетах столько объявлений: "Выводим из запоя". Бизнес-сообщество тоже, как видим,  способствует выведению из запоя особо ценных кадров. Которые, как правило, имеют такую репутацию: руки золотые, головы светлые - рот говённый. Бывает, "доверенные лица", от хозяина, у кровати запойного сидят, сторожат, пока медики того из запоя выводят!

Ну, золотые не золотые, светлые не светлые, а только в период между запоями деваться им некуда: нужно и вину заглаживать, и упущенное  навёрстывать,  и хозяина  за  заботу отблагодарить...

- Мужик запойный пашет задарма, - поётся в современной песне.

Я бы добавил еще одну особенность запойных кадров: пока они становились запойными, они потеряли интерес ко всему, так что работа - это их временное спасение. Это касается как "бедных интеллигентных тружеников", так и высокооплачиваемых работяг. После запоя они начинают беспросветно пахать.

Как бегущие по трубе вдоль канавы - пока не сковырнутся... Работа и приводит к запою, когда осточертеет. "Он до смерти работает, до полусмерти пьет", - как сказал еще один русский классик.

Так что выход один: трезвость, как норма. Тогда и в работе будет норма. А самое главное - в жизни. Тогда можно увидеть и понять  самому,  что  в  жизни  к  чему.

Только  тогда!