Как дура с воображением

Первая любовь к театру пришлась на начало семидесятых.
Годы студенчества.
И это понятно: дорога в институт проходила мимо драматического театра им. В.И.Качалова.  И даже мимо общежития актёров.

ТЮЗ стоял тоже недалеко.
Но  возраст студентки предполагал уже более взрослый театр, а не тот, куда  ходила за ручку с мамой.

Спектакли в Качаловском были серьёзные. Больше классика: русская и зарубежная.  Но и современники попадались: В. Розов, А. Вампилов, А. Володин, А. Абузов....  Ко второму курсу определились и с кумирами.
Знали их по именам и в лицо.
И даже некоторые истории из личной жизни.
Например, что  Людмила Маклакова пришла в театр из школы: бывшая учительница русского языка.
И как-то сразу высветилась в голове параллель: я тоже учусь в педагогическом, и имя у нас с ней совпадает, да и сыграть так, пожалуй, смогу, если порепетирую...
 
Говорят, что актерам надо развивать воображение.
И я начала его развивать.

Гуляя по городу, заглядывала в окна и представляла, какой была бы, если жила бы вот в этом доме с такими шторами и огромной люстрой... Кто бы меня окружал, о чем бы мы говорили...
Кстати, привычка сохранилась до сих пор, но сейчас речь о другом.

В 1971 году в  Качаловском театре появился новый актер –  Олег Вавилов.
Молодой, интеллигентно-застенчивый, с честными глазами отличника, смотрящими на вас сквозь прямые ресницы. Высокий, милый очкарик, который так двигался по сцене, что я забывала, где нахожусь. Голос его звучал иначе, чем у мэтров. Он его вроде и не напрягал, а просто говорил, как в жизни.
Я ему верила.
И не только я.

Новость о молодом таланте быстро разнеслась по городу.
Все студентки разом в него влюбились. Все без исключения.
Просто не все признавались в этом.
 
Первой ролью Вавилова был Малыш в «Затюканном апостоле» А. Макаёнка. Потом очаровал его Валентин в пьесе М. Рощина, а потом  был  «Забыть Герострата» Г.Горина.

Смотрели  спектакли по нескольку раз.
Букеты не дарили, в гримёрку не стучались.
А просто вздыхали и, не отрывая глаз от сцены, смотрели то, что уже почти выучили наизусть.

Однажды, когда я спешила утром на занятия, и бежала с остановки троллейбуса к главному зданию института,  в совершенно безлюдном переулке, недалеко от общежития актёров,  я лицом к лицу столкнулась с НИМ.
Олегом Вавиловым! Прямо лицом к лицу!

Чуть задержав взгляд на своём кумире,  я (как дура) залилась краской, потом разозлилась на себя и ещё больше покраснела.
Тут же вспомнила, что (как дура) бежала.
Что не надела свою любимую жокейку –  фетровую шляпку серого цвета, которой больше ни у кого не было, и которую двоюродный брат привёз из туристической поездки в Польшу. А (как дура) пошла в платке. Он тоже мне шёл, но даже в нашем институте две девицы носили точно такие же модные в том сезоне.

На следующий день я решила опять опоздать. На те же семь минут. 
На голове уже была любимая жокейка.

И опять встретила Вавилова.
На том же самом месте. Представляете?!
Во вторую встречу я старалась не смотреть на него, но не краснеть не получилось.

В тот день и загадала: «Если увижу в третий раз – поздороваюсь!»
Время высчитывалось по секундам.
В третий раз  поздороваться не хватило духу, но я уже посмотрела Вавилову в глаза, и даже почти не покраснела как дура.

Вавилов был пунктуален, а  мои опоздания принимали систематический характер.

Не зря четвёрка любимая цифра — именно в нашу четвёртую встречу я произнесла: «Здравствуйте!», – мысленно уговаривая себя, что здороваюсь с этим человеком исключительно по причине благоговения к его таланту.

Вавилов улыбнулся и ответил: «Здравствуй!»

В аудиторию я влетела с такими горящими глазами, что это сразу заметила моя подруга.
 - Ты что? Машину выиграла?  – спросила Надежда, которая накануне проверяла свой  лотерейный билет и опять осталась без выигрыша.  Билеты тогда распространяли в группе, и мы с ней одарили друг друга по случаю восьмого марта.
 - Нет. Лучше.
 - Лучше машины там ничего нет, – шептала Надежда, заглядывая прямо в глаза.
 - Потом, –  отвечала одними губами, счастливо улыбаясь, и боясь, что за болтовню после опоздания меня вообще выставят из аудитории.
 
Если бы во всех этих случаях первой парой был один и тот же предмет, то так бы, наверное, и было. Но мне везло: предметы были разные.
Всю лекцию я думала, как сообщить подруге важную новость.
Не придумав ничего лучшего, я сказала:
 - Представляешь,  мы с Вавиловым сегодня перешли на «ты».
 - С каким Вавиловым?
 - С Олегом, конечно. С каким ещё?!

И хотя глаза у подруги были карие, я точно увидела в них блеск «зеленоглазого чудовища».

 - Как это?  – с приоткрытым ртом вымолвила Надежда, забыв о лотерейном билете. – Ты с ним встречаешься что-ли?
 - Да, уже четвёртый день. И сегодня он сам предложил перейти на «ты».
 - А до этого?
 - До этого не предлагал.
 - А как ты с ним познакомилась?
 - Встретила как-то у общежития.
 - И чо? Так вот подошла и познакомилась?
 - Ну, не сразу. Сначала присмотрелась.

 - Ну, ты смелая!... Из-за свиданий и опаздываешь?
 - Угу.
 - И сегодня пойдёшь?
 - Нет. Завтра. Сегодня у них репетиции до позднего вечера.

На самом деле мне больше так и не удалось встретиться с кумиром.
А через неделю моих безрезультатных опозданий я узнала, что Олег Вавилов перевёлся в Москву.


PS.  Прочитав этот мемуар мужу, я спросила.
 - Как назвать?
Пожав плечами, он хмыкнул как-то неопределенно и сказал.
 
 - Так ты ведь сама же себя и назвала. Ничего не поменялось. Разве только шляпка.
 - Грубовато получается.
 - Добавь «с воображением».