Всё нормально, всё хорошо - 2

 Исми выползла из своей норы - крохотной, почти подземной пещерки - на четвереньках, огляделась. Было тихо, никто не караулил её больше. Никому она давно не интересна. Мягкое, красное солнце клонилось к закату. Всё те же деревья, всё та же тропинка к центру стойбища. Оттуда доносился приглушенный гул: племя питалось, общалось, трудилось, двигалось. Ничто не изменилось. Кроме неё. Она ослабла, отупела, ноги не держали её; немытые и нечёсаные волосы сбились в колтун, кожа на руках и ногах потрескалась, болтаясь на костях; мыщцы атрофировались. В ней не осталось ничего прежнего. Она негромко, чтобы не услышали, взвыла по-звериному. Теперь она может делать, что хочет. Но она ничего больше не хочет. Её нет больше, не существует.
   
Когда племя обнаружило зверей-людоедов в лесу, Совет Старейшин постановил, что отныне за пределы стойбища будут выходить только вооруженные охотники, не менее пяти в группе. Охотиться в одиночку запрещалось. Общаться с чужаками, которые живут в лесу - тоже. Вдруг они захотят пойти на племя войной, чтобы отобрать удобное, плодородное и безопасное место. Кто знает, сколько их там, и какова их сила. В мирное время к существованию иных относились нейтрально, теперь они представляли потенциальную угрозу. К этому времени Оно научилось неплохо разговаривать на языке племени, пользовалось почетом и популярностью, не раз доказав свою силу и ловкость в охоте, постройке оградительных сооружений, укреплении и обустройстве пещер, а также весьма полезный для племени стратегический разум.

Всем было нормально. Ну, почти нормально. Кто охотился прежде - продолжал охотиться, разве что теперь нельзя в одиночку, все пятеро должны находиться рядом. Самки-охотницы продолжали своё дело, объединившись с самцами. Теперь охотники считались самой почитаемой кастой племени. Нет, не так - они и прежде были такими. Но, теперь их почти приравняли к идолам. Остальные занимались привычными делами на территории стойбища: изготовляли энергетические порции из добычи, лепили посуду, ловили рыбу в ручье и выращивали коренья, поддерживали огонь и следили за запасом нарубленных и высушенных деревьев и веток. Обучали потомство. Дел хватало.  Мылись теперь в ручье, на берег моря никто не ходил. Да и какая разница? Ну, не видишь ты моря и леса, гуляешь возле своей хижины, делаешь все дела на глазах у всего племени, и каждый знает про тебя всё, видит каждый твой шаг. Ну и что? Ты же не делаешь ничего плохого, живешь, как жил до того. Ерунда. Шаманка, правда, возмущалась немного - ей, видите ли, для некоторых ритуалов, требуется уединение! Да ещё в определенные дни ей необходимо самолично срезать растения и выкапывать корешки, которые можно найти только в лесу или на берегу моря. Но, побурчав немного, она согласилась совершать эти, ранее сакральные, манипуляции, под охраной пятерых охотников.

Никто не ожидал бунта от смирной и тихой провидицы Исми. Тем паче, что провидица из неё не ахти какая сильная. В основном Исми выполняла ту же работу, что и другие самки. А видения... это случалось так редко, что можно было обойтись без неё. Наскальные рисунки и слагаемые ею на берегу моря песни и вовсе никого не волновали. Какой от них прок? Про встречи с лесными самцами она и сама помалкивала - себе дороже. Храни свои чувства при себе. Сама виновата, что так сложилось - то, что для тебя является единственно важным, и даёт не умереть душе, - племенем порицается. Закрывают глаза на это, пока не приносит существенного вреда, в лучшем случае. А если твоя душа, твоя суть гибнет - твои личные проблемы.
 
Исми понимала, что её, в отличие от шаманки, и слушать никто не станет. Она протестовала молча. Просто пыталась убежать тайком, когда замечала ослабление охраны на выходах. Однажды она почти добралась до моря. Смеялась и плакала, глядя на бушующие волны. Запела свою победную песню. Издала призывный клич. Но тот, кого она призывала, не явился. Он не знал, что преодолела она, чтобы прийти сюда. Не понимал, насколько ей важно это сейчас. Да, он был связан с ней энергетически, но для него главным было - и оставалось - пропитание. Он слышал её зов, но считал, что Исми подождет. В связи с появлением опасных зверей, он тоже был озабочен выживанием. А энергетический обмен с самкой, пусть даже самый прекрасный - с самой удивительной самкой, какая ему попалась за всю жизнь, - наполняющий его чем-то непонятным, от чего хотелось смеяться и жить, - всё равно, всего лишь энергетический обмен с самкой.  Гораздо важнее добыть пропитание - вот, что стало настоящей проблемой.

Её обнаружили. Вернули домой. Сделали строгое внушение. Требовали подчиниться и прекратить. Стыдили. Она могла бы солгать, что согласна, и снова продолжать свои попытки, когда все забудется, утихнет. Но Исми не могла лгать. Она сама не понимала, почему ведёт себя так глупо, отрезая все пути. Подумаешь - притвориться, согласиться, усыпить бдительность. Она понимала, как надо, но что-то внутри неё, что было сильнее доводов разума и инстинкта самосохранения, - не давало ей согласиться. Она и Лидси внушала неправильные мысли. И это тоже было глупо. Чтобы выжить, Лидси должна быть послушной Старейшинам Племени. Что бы там ни думала мать - потомство надо воспитывать в духе того мира, где ему предстоит жить. Чтобы выжить. Исми не могла, просто не могла поступать по разуму, но вопреки своим смутным ощущениям, что несвобода хуже гибели. Она не понимала, почему ради блага дочери не может соврать ей, точно её язык не повиновался ей.

Лидси перевели в группу подрастающего поколения. Там она была в безопасности от влияния Исми. Может, так и лучше - утешала себя Исми. Только вот еще и без Лидси ей хотелось просто биться головой о стенку.  Стенку отдельной пещеры, куда её посадили на временную изоляцию. Пока не одумается.

Группой подрастающего поколения занималась Лэри - самка, родившаяся от той же, что и Исми. Только гораздо раньше неё. Лэри была разумной и законопослушной. Она была предана своему делу, и своему самцу, хоть и не испытывала к нему никаких эмоций, как и Исми. Просто она была другая. Самец - её собственность, и за это она готова считать, что в её семье всё прекрасно. Сын Лэри, рожденный до появления новых самцов, был уже взрослым охотником, и теперь она посвящала себя правильному воспитанию чужих отпрысков.  Лэри давно не общалась с Исми, считая её странной, непонятной, и несколько опасной для душевного спокойствия. А ведь это самая важная вещь в мире! 

Но сейчас Лэри попросили побеседовать с бунтаркой. Узнать, каким неправильным вещам она успела научить молчаливую Лидси, из которой было трудно вытянуть какое-то признание. А заодно мягко повоздействовать на саму предсказательницу. Вдруг получится?

Исми регулярно получала энергетические порции, запертая в своей пещере. Ей приносили даже сочные плоды дерева сурган, мякоть которых обладала дурманящим действием, и листья кхаки, вдыхая аромат которых, можно было погрузится в транс, или сон. В ограниченном количестве, конечно, чтобы неправильная самка могла расслабиться, но не учудила чего-нибудь.

Лэри пришла на встречу нехотя.
- Меня попросили поговорить с тобой, - хмуро промолвила она.
- Говори! Я рада тебе, очень рада! - Исми бросилась навстречу Лэри, желая обнять. Лэри обозначила касание губами в воздухе, в пяти сантиметрах от щеки Исми.
- Так ты пришла лишь потому, что тебя попросили, - сникла Исми. Жизнь взаперти лишила её быстроты разума и реакции.
- Да! Никто же не желает тебе зла! Почему ты не понимаешь?! Мы хотим, чтобы ты была в безопасности! Я никогда не понимала тебя, но теперь! это превзошло уже любой разум! Чего тебе не хватает, я не понимаю! У тебя есть пещера, есть самец, приносящий добычу, и уважаемый Старейшинами!  Живи, подчиняйся и радуйся! Есть еда, есть крыша над головой! Песни можно петь и здесь, а рисовать - украшая мисочки!
- Я знала, что бесполезно говорить с тобой... Но я была глупой. Я надеялась на чудо, я обрадовалась тебе.
- Ты хочешь встречаться с дикими самцами? Иначе для чего тебе так нужны море и лес?
- Самцом. Одним. Но это не имеет значения. Не в том смысле, мне все равно не объяснить тебе! Зная, что я могу уйти куда-то одной - я чувствую себя живой. Без всякой цели.
- Ой, да будто я не знаю! Глупости всё это! Ты бежишь к нему, рискуешь, - а он? Ему ты нужна так, как он тебе? У них там своя другая жизнь, им вообще не до эмоций.
- Знаю. Но я не могу приказать сердцу не биться - и продолжать жить.
- Так люби своего самца! Обхаживай его, старайся для него! Обними, поцелуй, заставь волноваться!
- От него в моём сердце не рождается песен. Я не могу делать это против своей воли. Мне просто тошно.
- Я не понимаю.
- И не надо.
- Ты вечно выдумываешь что-то. Зачем? Показать всем, какая ты другая?
- Нет. Я хотела бы быть как все. Так легче. Но у меня не получается. Я просто не могу.
- Я не верю.
- И не надо. Благодарю тебя за Лидси.
...
 Никто не охранял её. Никому она не интересна. У неё нет больше чувств. Разве что месть. Но на это тоже нужны силы. Ей нужно восстановить их. Тогда могут появиться чувства и мысли. Только тогда.