Царь Борис. 6. На Рыльск

Бегут, спасаясь, ляхи, кто как может,
В  угрюмые   часы,  средь бела дня.
Дух смерти  над равниною тревожной
Несётся    жадным  карком   воронья.

Кружится по над лесом черный ворон.
КружАт   леса,  лощины  и   поля.
А Самозванцу   грезится  упорно,
Что в снежном вихре кружится Земля.

КружАт  миры,  века,  эпохи,   годы.
Заря,  сгорев,    сменяется зарёй.
Богат и нищ, в кругу людской породы,
Мечтает втайне стать и быть Царём.

Или – Царьком в своём удельном Царстве,
Чтоб утолить хоть малой долей  страсть,
Ту самую, что в обжитом  пространстве,
Магически дурманит словом «ВЛАСТЬ»…

Смешались   все  грехи его и вИны,
К которым  был герой  наш приобщён.
И в гуще дум - лик шлЯхтички Марины,
В   которую   безумно  он   влюблён…

Мысль  оборвали  выстрелы  погони,
Вмиг разлучив «Царевича» со  свитой.
Рванулись врозь у приближённых кони,
Пыль  снежную завихрили   копыта.

Конь Самозванца, враз прижавши уши,
Галоп  на  шаг замедленный  сменив, 
И вот, колени ног своих согнувши,
Он рухнул в пухкость снежной целины.

Седок,  ошеломлённый, быстро встал,
Забегал вкруг, кляня судьбу по-ляхски.
Его   метанья,  к счастью,   увидал
Скакавший стороною князь Масальский.

Предвидя  всякий случай  иль  беду,
Князь с рыси степняка пустил намётом.
Другого скакуна - держал на   поводу:
Его «Царевичу» князь и отдал охотно.

«Садись, Царевич, московиты близко,-
Промолвил князь,  склоняяся с седла. –
Поскачем мы с тобой к своим, до Рыльска.
Пока  метель  нам  путь  не  замела…».