1981 год. Операция Айленд. Отрывки Сбор

Операция «Айленд». Основано на реальных событиях и воспоминаниях непосредственных участников, личные данные которых изменены.


Рядовой Хасан Дудаев. 
    
  Ну,  говоря о чеченцах, конечно, прежде всего,  принято вспоминать сочиненную  царским офицером Михаилом Лермонтовым, и называющуюся почему-то «Казачья колыбельная песня»
…
По камням струится Терек,
Плещет мутный вал;
Злой чечен ползет на берег,
Точит свой кинжал;
    Ну, в общем, все помнят, что там дальше, враги одним словом, и все такое.
  Спорить не стану, молод еще, чтобы о таких вещах судить, но к русским, да и вообще, к советским, отношение у нас непростое, с одной стороны, вроде бы действительно враги, но с другой стороны, сколько  вместе, ну пусть даже не вместе, но рядом прожито, пережито. Так что мы как бы тоже советские люди. Да, и убийства говорят, были, при чем иногда резались обоюдно.
   Но  при Брежневе, откровенной резни уже не было. Советская власть-жестко порядок держала.
   Так что притирались друг к другу, другой планеты  ект, как не ищи, так что приходилось приживаться,  вроде бы должны быть  врагами, но не всегда и не у всех это получалось. Разве чеченцы не люди? Конечно, такие же люди, как и все, чеченцы жили вместе с русскими и сами частично русскими становились. И русские тоже уходили к чеченцам, тоже становились, можно сказать,  как чеченцы.
   Да даже внешне, мы часто на русских похожи, так что даже путают. Кстати тем и от ингушей отличаемся. Ингуши в большинстве реальные кавказцы внешне.
  Ну и к армии тоже отношение своеобразное. Конечно, считалось что русская, советская  армия, армия врагов, но с другой стороны, коль скоро наших предков смогла победить, при чем не раз, и не два, а постоянно, значит, есть в ней сила немалая, к силе нужно присоединиться, чтобы этой  силой, пусть пока чухой, увеличить  свою, которой не хватает, что бы победить.
Вообще, чеченцы  хорошие воины, это все соседи знают, еще с царских  времен, знают.
 Да и сейчас, в Афгане наши служат, вот мне двоюродные братья, «бача», по-афгански  себя называют, нахватались там,  пишут, что, дескать, берут их служить, потому что считают, что чечены кровную месть за убийство своих, афганцам сделают обязательно. Отомстят, то есть. Хотя конечно это не так. Там война другая, с кровной местью никак не связана.
 Мои братья наливники водили по афганским горам, знают, о чем говорят. По их словам вот,  например, как было. Идут колонны наливников, или, с солярой, дизелькой, то есть, или с бензином, но ели афганцы правильно выстрелят, то  все горит почти одинаково, хотя бензин конечно разом взрывается. Там без вариантов, а вот с солярой, могло и повезти.  Но, в любом случае, тот, кто «наливник» ведет, считай покойник, если  охрана «нитки» подведет.
 Братья  умудрялись даже письма отправлять. Хотя это запрещено было. Вот они и писали, что солярку иногда «кефиром» называли, потому что танкистов и всякую прочую наземную пехтуру тоже «солярой» звали. Ну, это как у нас, солдат, «лягухами» зовут, потому что «хэбэшка», зеленая, еще «сапогами», а матросов, «мореманами», или «ботинками», почему? Ну, это вы и сами знаете.
   А еще братья писали, что в колонне-нитке наливников, не откосишь, не бросишь, и не убежишь,  и про единоверцев орать, типа Аллах Акбар, тоже не ко времени как то. Мраки короче.
  Да и ислам это как бы больше для стариков, хотя  молодежь от ислама не отказывается, но дело   в силе традиции, и честно говоря,  на стариках и уважении к ним,  эта традиция держится.
   Но армию  в Чечне уважают, как уважают всякую силу, хотя в действительно стоящие войска  чеченцев не берут, ну  это же народ, дескать,  подозрительный, был депортирован, и все такое. Короче полной веры нет.  А служить мы можем, и даже хотим, поэтому я, например, обрадовался, когда из Грозного во Владивосток наша команда новобранцев прилетела.
   На сборном пункте и в самолете, разговоры всякие были, дескать,  это нас  к океану везут, а значит  или в морскую пехоту, а может, даже в морской спецназ, «Холулаевцы» называется, который на Русском острове находится.
  Об этих самых «Холуаевцах» среди нас, чеченских пацанов слухи ходили, что это, дескать, особые воины, непобедимые, и что, якобы,  их чеченец собрал, Холуай, по имени. Странное имя, честно говоря, вряд ли чеченское. Но для пацанов нормально, потому что  необычно.
  Рассказывали, что ему на Русском острове особое место выделили, закрытую бухту целиком, потому что уж очень страшные воины эти «холуаевцы». И секретные, страшное дело!
    Рассказывали, дескать, их как тренируют?  Например, без документов, без оружия и денег, сбросят, где то в России, или вообще неважно где, Союз большой, говорили, что и за границу сбрасывали, на парашютах конечно, просто смысл в том, что они должны сами понять, где находятся, и вернутся в базу, на Русском острове, в установленный срок.
    При этом  никому постороннему, не попавшись, потому что если попадутся, то никто из части, их за своих не признает. Историю даже такую рассказывали, дескать, нескольких «холуаевцев» на задании задержали, или менты, или армейцы, неважно кто, но задержали,  и в КПЗ поместили, для установления личности.
  Потому что непонятно кто такие? Что за люди? Документов нет, как зовут, не говорят, откуда взялись, тоже молчат.   
  Но, вот эти, посидев, решение приняли, и, чтобы к своим вернутся,  признались, что они морской спецназ с Русского острова. Слабость проявили….
   По-службе,  их командование поставили в известность, так, мол, и так, задержаны  подозрительные типы   без документов, утверждают что, дескать, ваши, не то «Холулаевцы», не то «Холуаевцы». Как быть? Но им  ответили коротко, - задержанные сидят?
-Сидят.
-Пусть сидят. Это не наши.
  Вот такие были мысли, когда  в Приморье привезли. Но надежды кончились, когда нас ночью, из вашего не то дождя, не то «измороси», когда воздух наполнен влагой, но при этом промокнуть невозможно  к воротам части привели, и там сопровождающий старлей, стал требовать чтобы группу новобранцев, нас то есть, в часть запустили. В Армию  значит.
    Начальник  караула как нас увидел,  а мы, хоть и молодые, но крупные, грязные, черные с дороги, да еще и бородатые, занервничал, приказал  караулу  ворота закрыть,   наряд с автоматами выставил, а сам дежурному по части доложил.
   Ну и вот, этот подполковник злой, заспанный к воротам пришел, в сопровождении  дежурных офицеров. На нас посмотрел, и у нашего сопровождающего, старлея спрашивает:
-Кто такие?
-Новобранцы, прибыли для прохождения службы…
-Стоп, не трезвонь. Откуда призыв?
-Из Чечено- Ингушетии…
-Все понятно. Вези обратно.
И повернувшись к  караулу, объявил:
-Слушаем приказ. Если хоть один из этих…., на территорию части попадет, всех на губе  сгною, от начальника караула, до последнего  караульного. Вопросы есть? Вопросов нет. Исполнять.
  Так и не пустили нас. Уже потом, утром, нас с большим трудом в другой части разместили. В этой… Вот такой первый день был в армии. Откуда могут взяться хорошие впечатления?
   А потом, мы узнали, что часть, где мы оказались, хотя и называлась «бригадой», и  имела к флоту отношение, и на красном знамени в верхнем левом углу даже был  флаг ВМФ, но никакой бригадой морской пехоты не была. А была «отельной бригадой РТВ….». В общем,  к частям береговой обороны относилась. Так что пролетел я со службой в морской пехоте….. Ну и относился к полученной в результате, службе соответственно, то есть плевать  на службу стал, приказы офицеров не исполнял, «дедов», которые тоже пытались, что то приказывать бил нещадно.
  Так что кидали меня с точки на точку, но чаще на гауптвахте сидел. И вот что понял.  Оказывается, быть чеченцем это конечно круто, но только тогда, когда на своих, чеченцев можно опереться, а когда нет чеченцев, какой бы ты ни был герой, но и на тебя управа найдется.
  Это я понял, когда  из кавказцев, азербайджанцев, дагестанцев, даже армян пытался землячество сделать, чтобы значит, кавказцы самыми  крутыми в части были, и все остальные их почитали за главных, а не устав и офицеров. Ну и вроде бы сначала получалось, «Кавказ», ходил королями,  русских, хохлов татар, казахов с узбеками и всех прочих, за людей не считали, и били за непослушание смертным боем.
  Но потом сами знаете, чем закончилось. Хотя вы лично по станциям сидели. Нет личных претензий. А вот ваши, те, которые не дежурили, сговорились, и как то ночью жестоко кавказцев избили.
  Безжалостно, бляхами на ремнях головы пробивали, хотя не всем. Дагестанцы,  например, не все участвовали, были такие, кто тоже не спустился со станций для битвы.  Типа, а нам зачем? Имам Шамиль завещал нам жить в России, с русскими мирно, так что кто хочет тот пусть идет, дерется, а кто не хочет, смысла нет, потому что служить все равно нужно.
  Но за этим исключением, «Кавказ» в госпиталь отправили, почти в полном составе.
   И я тоже тогда  дрался. Ну, вы же нашу кухню знаете, так вот там коридор узкий, я в нем и встал, а на меня ваши здоровые пацаны перли. Но я держался, вырубал их одного за другим, пока  хитрецы, ушлые «поварята» через окно в кухне, «раздача» называется, не залезли и сзади не загасили.
  Тоже в госпиталь  отправили, а потом на губу, по полной программе значит. Ну а на губе «комендантский взвод» же есть, знаете что такое? Там кавказцы тоже собраны, чтобы арестантов в строгости держать.
  Горцы из России, там все, осетины, адыги, кабардинцы с балкарцами,  дагестанцы, и еще разные, но чеченов с ингушами не было, и вот стало мне понятно, что не будет лично мне там спокойно. Слышал, как они обсуждали, что со мной сделать нужно, потому что  драчливый слишком. Так что с трудом, но досидел, и решил больше на губу не попадать. А как  этого достичь? Только подчиняться, или делать вид что подчиняешься, на рожон не лезть. И еще понял, что нужно с русскими ближе держаться. Все же мы из одной страны, из России, а это многое значит. Посмотрел я на многих, азербайджанцев, армян, узбеков, таджиков, туркмен и понял, что это не мои люди. Чужие мы…. Стихотворение про казаков вспомнил, которое еще в детстве учил, понравилось, потому что там и про чеченцев тоже поэт написал. Не Лермонтов, нет. Наш, чеченский поэт,  Умар Яричев, Хорошие стихи. "Казачья сила", стихотворение называется:

    «Эх, казачья сила, спорой
неприступной, как скала
И надежною опорой
Ты царевою была.

Не за почести и славу,
Если надо умирать,
Эскадроном или лавой,
За родимую державу,
Гибла ты, казачья рать.

Не однажды ярым скопом,
Словно спасы на крови,
Вспыхивали над Европой,
Сивашом и Перекопом
Шашки-молнии твои.

И они не знали страха…
Но, в семнадцатом году,
Возвели тебя на плаху,
На коварную беду…

И пошло и покатилось…
Стали ржавыми клинки…
Как тебя, казачья сила,
Низвели большевики!

Под землей и небом хмурым
Где? – неведомо кому?
Полегли Иваны, Юры,
Словно спрятаны во тьму

Николаи, Васи, Пети…
Боже мой! Да сколько их,
Не услышат после смерти
Из молитвенника стих,

Те, на ком чекисты «зоны»,
Успевая закурить,
Экономили патроны –
Легче голову разбить!

Николаи, Пети, Васи…
Не ушли от злой судьбы,
Ни вишневые лампасы,
Ни вихрастые чубы.

Ко плечу – плечо, без гроба,
Ой ты, вражья благодать!
Уложили их так, чтобы
Легче было сосчитать.

Не водица - кровь людская,
Чья бы ни была вина…
Арифметика такая
Сатане – в зарез! – нужна…

Да чего уж там! Видали
И похуже дни (за зря),
Сатанисты расстреляли
Даже батюшку царя.

И лежат, как быль и небыль
Прошлых лет или веков,
Под землей и серым небом
Много тысяч казаков…

Может быть и вспомнит кто-то
Бой у Дона… у реки…
Память – лента пулемета,
А патроны – казаки…

И лежал с ковылью вровень
Молодой казак в траве,
И стекала струйка крови
По чубатой голове…

А потомки их с тревогой
Кто-то беден, кто-то – худ
Полагаются на Бога,
И тихонечко живут.

И, любя родную землю,
Верность памяти, храня,
День сегодняшний приемлют
Словно корм, что не в коня.

То ли драка, то ли ссора…
То ли смертная тоска,
Извели тебя под корень,
Стольный хутор казака.

Эх, родимая станица,
Как пятно на витраже…
Где та, по воду девица?
Нет околицы уже.
Где, скажи, худое время,
Молоком густой туман
И, чье слово – словно кремень –
Наш станичный атаман?!

На ветру, как листик желтый,
Перекрестия дорог…
По истории прошелся
Красный кованый сапог…

Не глотнуть хмельную бражку,
Не сыпнуть коню овса,
И казачью фуражку
Не надвинуть на глаза.

Не увидеть больше сваху,
Что сватует, по уму,
И курчавую папаху
Не примерить никому…

На могилах дни, как птицы,
Безутешные кричат…
Что-то мало по станицам
И коней, и казачат.

Нету шашек, нету ножен,
И кинжальных нет клинков…
Как с судьбой чеченцев схожи
Судьбы гордых казаков.

Было всё – и мед и плети,
И хоромы из песка…
Только грустно жить на свете
Без соседа-казака…

Есть бесстрашие и вера,
Есть Россия и Кавказ…
И, поэтому, я верю –
Луч надежды не угас,

Что из пепла возродится
Пусть не сразу и не вдруг!
И казацкая станица,
И ее казачий круг…

И была, и есть Россия,
Даст Аллах – и будет впредь!..
Просто так, казачья сила,
Ты не можешь умереть!».
 
Такой вот стих, мне понравились. Я его  отцу и дядьям прочитал. Лет пятнадцать мне было, они послушали, тоже стихи похвалили, но сказали больше никому из посторонних не читать. Потому что,  антисоветские,  а назад, в ссылку, в  казахские степи, ехать по этапу не хотелось.