Семья Каневских -2

                Борис Каневский

  Борис Арьевич Каневский родился в Москве в 1949 г., автор 20 научно-технических статей, с  молодых лет писал рассказы и стихи, в том числе, для детей, переводил с
венгерского языка стихи для детей, публиковался в журнале "Костер". Живет с семьей в Тель-Авиве, женат, имеет сына и внука.


Я нашла своего троюродного брата Бориса через сайт "Яд ва-Шем", он оставил там запись о своем дяде Марке Каневском, умершем от ран, получеенных на фронте в
1942 г. Борис написал мне несколько писем. После того, как Борис прочел мой рассказ "Между жизнью и смертью" (на Проза.Ру - "Дороги войны - Часть1"
http://proza.ru/2016/06/01/1078), Борис написал мне рассказ о своем дяде Викторе - брате его мамы, Марии Тереховой.

                Привожу  рассказ Бориса.

   "Люба! На одном дыхании прочитал Ваш замечательный рассказ об эвакуации мамы Михаила. Спасибо за полученное волнение. В моих воспоминаниях присутствует лишь одна история, эмоционально сопоставимая с Вашей.

               

                22 июня, ровно в 4 часа…

   К этому дню Виктору, родному брату моей покойной матери, уже исполнилось 16 лет, хотя выглядел он старше: высок, широк в плечах. На призывном пункте он сказал, что ему 18 лет. Документов никто не потребовал – никто не стал разбираться в такой момент, когда страна в опасности…
 Определили Витю в подразделение диверсантов. Лагерь по подготовке диверсантов находился где-то возле Москвы. В лагере новобранцев учили обращаться с оружием,
свертывать парашюты как будто после прыжка, но самих прыжков не было. Первый тренировочный прыжок, он же  боевой, Виктор совершил уже при десантировании в тыл врага. Преодолев страх, юноша благополучно приземлился и свернул парашют...
  Отряд состоял всего из нескольких бойцов, одним из которых по фатальному совпадению был Глеб – парень из его же, Виктора, дома, что в Москве на улице Чехова. Начали выполнять боевое задание, но уже через несколько дней немцы обнаружили их, окружили и загнали в неглубокое, большое и холодное болото. Простояв всю ночь по грудь в жиже, у наших диверсантов  начались разногласия. Командир отряда приказывал не трогаться с места, а Глеб с другим бойцом решили пробиться через вражеский заслон. Немцы до утра постреливали и светили прожекторами, но в болото не лезли. Утром Глеб с товарищем стали выбираться из болота. Сначала было тихо, но потом раздались выстрелы, после которых снова все смолкло.
  Простояв в болоте остаток дня, измученные, голодные, грязные, они под вечер стали осторожно выползать на твердую землю. Немцев нигде не было. Зато у края болота лежали тела погибших товарищей, их спасителей. Лица их были обезображены жуткими ранами от ударов штыков…
  Много повидал Виктор за годы войны, но судьба хранила его, и он вернулся домой даже без единого ранения. А вот дома… 
  Много лет каждый раз, выходя из подъезда во двор, он внимательно осматривался, чтобы избежать невыносимо тяжкой встречи с матерью Глеба.  "Почему Глеб погиб, а ты жив?"
  Кем только не был Витя после той страшной войны: и часовых дел мастером, и механиком, и певцом, и завхозом в институте им. Курчатова. Пел в хоре Пятницкого, в Московской Оперетте. Даже ездил на гастроли за рубеж, но это уже в 60-ых..."

Фрагмент  с некоторыми сокращениями из из моей книги о родословной, опубликованной на портале Евгения Берковича в альманахе "Старина" (№101)
    http://s.berkovich-zametki.com/y2019/nomer2/gil/