Нас перелистывает время 9

                1949 - 1951гг.
                ______________



ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА:В конце 40-х годов социально-экономическое положение сельского населения оставалось тяжёлым. Плата за труд носила чисто символический характер, колхозникам не полагались пенсии, они не имели паспортов, им не
разрешалось покидать деревню без разрешения властей. Личные подсобные хозяйства были урезаны и обложены высокими налогами.Доходило до абсурда: каждое фруктовое дерево облагалось налогом. Каждое крестьянское хозяйство было обязано сдавать государству в качестве налога за земельный участок мясо,молоко, яйца, шерсть.

                ДЕРЕВНЯ

     Деревня Жилкино, в которой родился, жил и откуда ушёл Николай на фронт, была одной из тысяч маленьких деревенек, разбросанных по Подмосковью.
      Представление о деревнях 50-х годов дают советские кинофильмы того времени. Исподволь,перед глазами возникает красочно-лубочная картинка: деревянные домики с резными наличниками стоят по обе стороны широкой деревенской улицы и внимательно смотрят окнами друг на друга. Они живописно располагаются на пригорке в окружении зелёных садов. А в низине сверкает «барский» пруд, на берегах которого растут плакучие ивы. Деревеньку окружают поля, засеянные клевером и овсом, за которыми сразу начинаются дремучие леса. В каждом доме живёт большая дружная семья. Днём деревенские жители ходят на работу в поля, на фермы, а вечером колхозники постарше усаживаются на завалинку, посплетничать да семечки полузгать. А молодежь в это время собирается на главной (чаще всего единственной) улице под переборы трёхрядки удалого гармониста. Парни и девушки поют озорные частушки и надрывные страдания, весёлую «растащиху» и жалостливые песни о несчастной любви, танцуют, влюбляются и ссорятся.
                ***
– Бог в помощь, Егоровна! – прокричала из-за забора дородная соседка матери Николая.
– Спасибо! – ответила Егоровна, с трудом выпрямляя спину после прополки грядки с
огурцами.
– Много травы в этом году! Только выдергивать успевай!
– Ой, и не говори, Шура! Лезет и лезет проклятущая. К вечеру спину разогнуть не могу.
– Ничего, скоро невестка в дом придёт,помощница тебе будет, – усмехнулась соседка.
– Окстись, Шура! Иван Фёдорович надумал переезжать, дом будем осенью перевозить. Ему в леспромхозе участок выделили в «генеральском» посёлке, от станции близко. Девчатам и Кольке на работу удобнее будет ездить. Поддерживают они это дело. А мне, Шура, так жалко уезжать… Живность-то, конечно, мы с собой заберём, а вот яблони, груши … сад наш…
– Ничего, Колька с молодой женой новый сад разведут!
– Да что ты мне всё про женитьбу-то талдычишь!Мне девчатам ещё приданое собрать надо, их замуж отдать! А Колька жених завидный, можно и погодить чуток.
– Да, видно уж, невтерпёж! Надысь, дед Никола идёт по улице, письмом размахивает, видно выпимши был! Кричит: «Кольк, получи письмо,мне на старости лет городские невесты без надобности, а тебе в самый раз!» Ведь у деда те же имя и фамилия, как и у твоего Николая. Вот почтальонша-то и перепутала.
– Шура, невест много, да не на каждой жениться можно. А городские – они все на один манер.Одним словом – фифтифлюшки!
– Егоровна, да хоть видела ты её, али нет?
– Не видела и видеть не хочу! По соседству невест полно, и ехать никуда не надо. Выбирай любую.Да, уж и сватали, а он ни в какую. А ведь и симпатичная, и с приданым, и родители – хозяева хорошие! Упёрся: нет и нет! Весь в деда Фёдора
пошёл! Надумает коль чего, обухом из головы не вышибешь, – сокрушённо сказала Егоровна.
– Да может быть он ту городскую любит?
– Кака така любовь? Нас разве по любви замуж отдавали? А семьи-то крепкие получались, на всю жизнь.
Егоровна задумалась, тяжело вздохнула, а потом поправила белый платок на голове и снова принялась за работу.

                ***
Спустя годы родная деревня Николая фактически исчезла. То, что не сумела война, сделало руководство страны, создав людям невыносимые условия проживания. Люди покидали насиженные места и уезжали в города, на молодёжные стройки, на целину.


 Продолжение http://proza.ru/2020/04/20/781