Имена. Часть2. Гл. 2

Часть вторая.
Глава вторая. Оприход денег в Кваквасии.
Если Сам Самыча Диаболос утилизировал без тени сомнения, то над судьбой Хамы ему захотелось еще немного поразмышлять, тем более он не увидел ему достойной замены в его окружении. Перед этим злодеем блёкло большинство мерзостей в лице невыносимых мерзавцев и мерзавок. По силе гадского духа он не просто переплюнул всех, но практически захаркал своё многочисленное окружение. А уж они блистали. Ах, как они блистали один перед другим все эти князи грязи!
При проверке происхождения их капиталов обнаруживались удивительные источники накопления. Не брезговали ни чем. Анпиатор Всея Всего наслаждался. Тайные советники без устали с воодушевлением доносили, а Диаболос без устали интересовался всё новыми и новыми подданными и их доходами.
- Откуда такие сокровища, неужели графиня Монте-Кристо? Сидела?
- Никак нет. Основной вид деятельности – тесное сотрудничество с МиГил.
- Да-а-а-а?!
- Так точно. Побочная деятельность. Возглавляя зудернатское кресло Нищеглотской зудернии, довела своим возглавлением  остатки населения до помутнённого сознания и ненависти к существующему строю и троичному управлению. Людишки добровольно под воздействием, продаваемых им вместо хлеба и вина арготических средств из пальмового масла, лично её помощниками и в еёный зудернатский карман….
Диаболос перебил докладчика:
- Что прямо в еёный? И прямо её помощниками?
- Так точно. Проверяли неоднократно, и криво, и сзади, и сбоку, и сверху, и снизу, всё так и есть, прямо в еёный! Именно еёными помощниками и замами, – отрапортовал служивый в чёрном капюшоне. Он никогда не хотел светиться и обнажаться. Сцарь это приветствовал.
- Дальше.
- Есть, дальше. Нищеглотцы массово помчались воевать в МиГил, чтобы создать там себе новое государство в нашем государстве. Предварительно, заключив добровольное согласие, хотя их никто уже и  не спрашивал на использование своих органов для повышения уровня в карманах Раскумаровой Кумар Алибабаевны.
- Ловко! Она, что не квакваска?
- Никак нет. Она сама по себе. Выродок рода нечеловеческого.
- Отлично. В список.
- Есть. Уже. В результате её хозяйничанья в зудернии перестали существовать все заводы, фабрики, производства. Но еще кое-что осталось. Главный город миллионник переименован в Призрак-без-воды. Раскумарова повысилась в карьере, и здесь в Мсквакве ожидает назначения.
- Ценный кадр. Учтём. Дальше.
- Есть. Главный редактор главной газеты Кваквасии Подковыркин с предложениями, - рапортовал капюшононоситель.
- Слушаю.
- Имя докладывать?- уточнил докладчик.
- Не обязательно.
- Так точно. Предлагает из слова «страна» убрать вторую букву для благозвучности.
- Принимается. У нас будет великая срана, а великая страна вместе с этим словом летят в помойку, - поддержал и с воодушевлением произнес опустошитель территорий.
- Подковыркин предлагает образовать единый, объединительный епартамент сраны «Добденьнас».
- Звучит плохо, оптимистично, но что в себе таит?- осведомился сцарь Всея Всего.
- Расшифровка. Добыча денег у населения, - незамедлительно ответил служака.
- Смысл то, что надо, а название жуть.
- Так точно. Жуть. Второе название. Грабьденьночьнас или еще Грабьденьночьнаса. Сокращение в виде своеобразной просьбы от стада, что грабь день и ночь население, а буква «а» в конце второго варианта для усиления космического эффекта и чувства связи с заграницей, а точнее с заокеаньем.
- Сатанистически и глобалистически! Принимается второй вариант мною единогласно. Название всёохватывающее и подчиняющееся основной идее. Подковыркина наградить Руином Первой Стадии. Если бы ты до конца понимал, как важно для внедрения и процветания дьяволизма такие  названия и слова?! Слова - это звук, это звуковая вибрация в пространстве, это деньги, слава и управление быдлостадом. Да, ты, не понимаешь, что может сделать слово?! Одно только мерзкое слово, а если в оборот запустить много гадких слов с поганым смыслом?! Сколько они смогут уничтожить всего, а?! – впал в сатанистическую лирику верховодитель. На другую лирику он был не способен.
- Никак нет. Не понимаю, ни до конца, ни до начала, - срочно прикинулся дурачком ответчик на все сатанинские вопросы и расспросы и вытянулся по струнке. Диаболос посмотрел на его капюшон внимательно и ничего под ним не увидел, а зря. Но верить и доверять он никому не собирался. Только по внешним признакам Диаболос имел обличье человека, но не более того. Внутри него находился сам дьявол. И впустил он его туда сам. Он спросил у подчиненного:
- С этим всё?
- Никак нет. Как от литератора у Подковыркина призыв. Он просит полностью вывести из обиходной речи и литературы одну фразу. Заменить «от греха подальше» на более соответствующую действительности «к греху поближе». И просьба лично к вам, позволить ему открыть Первый в сране коронный завод по изготовлению корон на все случаи жизни.
- Что-о-о?- со злостью и раздражением от  просьбы Диаболос  привстал со своего трона со съехавшей набок короной.
Служивый от неожиданности еще больше углубился в свой капюшон и ждал дальнейшего развития событий. Диаболос заговорил первым:
- Это кому короны он собирается выпускать?
- Сугубо вашему величеству. В ассортименте. Парадно-выходные, сезонные, под цвет одежды, обеденные, облегченные для сна, для лыжных прогулок, для плавания и так далее. На все ваши случаи жизни.
- Фразу заменить, завод открыть сию минуту. На сегодня всё! – закрыл заседание многокоронный король и Всеядержец за горло пока целую Кваквасию, и отбыл в неизвестном направлении. В его дьяволистическом уме зрел зловещий план деления огромного территориального куска на мелкие куски и кусочки. И, похоже, ему это удавалось.  Диаболос был непревзойденный секреттут и секреттам. И никто никогда не мог предвидеть его появления везде, где его меньше всего ожидали.
А в это время неразделимая троица бывших главных управителей тогда еще страны верховенствовала на очередном заседании управления, теперь уже сраны. Чего они только к этому времени не наслушались и кого только не навиделись. Но конца и края всему, как они считали шизофренизму, пока не предвиделось. А они так ждали и надеялись на своё скорейшее спасение и скоростной уезд в дальние дали. После операций, конечно. Но Мыслитель никуда не торопился. И ничего не говорил. Он уехал. А они ждали. Ждали и бесконечно заседали.
А Эрос со Степновым бегали.
Патрикей, у очередной жены раздобыл им денег на пропитание и дальнейшую дорогу. Академик в каком-то кабаке спел веселую песню и прочёл лекцию о значимости имен в повседневной жизни,  они поели и отправились дальше. Заветная тетрадь была у профессора при себе за пазухой. Он с ней не расставался ни на секунду.
Дома у него благоденствовали папаша с мамашей, и собаки. Две комнаты они сразу сдали внаём на полгода двум морякам дальнего плавания. Они завезли туда свои рундуки, размерами с корабль, и отправились ходить по морям-океанам, предварительно расплатившись сполна с хозяевами. Эх, всем бы таких жильцов держать на постое, и волки всегда будут сыты, и квартиранты целы. Или всё наоборот. А кто из них целее будет, об этом думайте сами. У нас здесь кое-как и кое в чём, но еще есть свобода на выбор.
Бескрайний с академиком бежали, и прибежали в небольшой и не маленький городишко, вернее остатки большого города под названием Утыро-Ушлёпинск.
Утыро-ушлёпинцы были неплохие и ни хорошие люди, они были сами по себе. Хаты у них у всех были с краю, и они все были, ничего не знаю, сам я не местный.
Раньше город жил и развивался под другим названием, которое жителям приказали забыть, исторические памятники разрушить, архитектурные сжечь, земли продать, все предприятия  закрыть, всё, что можно сломать, что нельзя доломать, всем поголовно сделать прививки  бешеного гриппа, малярии, дифтерии, дизентерии, коклюша и для бесплодия, всё в одном шприце и одним шприцом. После чего все, кто не издох стали кровными друзьями-приятелями ВИЧ-инфицированными дебилизмом родственниками.
Приказ про всё своё старое забыть, в новое переименоваться, единогласно за всё это добровольно проголосоваться и начать быстрыми темпами самоуничтожаться, был всецело выполнен.  Кто был не согласен, если успел, то выехал, куда смог, а кто не успел, их выехали лет на семь, туда, куда они сами бы никогда и ни за что.
Админисранцы админисрации города обо всем и обо всех страшно, можно сказать страшнее не куда, заботились и бесконечно озабочивались до полного изнеможения озабачиваемых, которых от этой заботы с каждой секундой становилось всё меньше и меньше, а админисранцев всё больше и толще.
Ни чем особо примечательным не могла похвастаться эта земля, бывшая не намного хуже или лучше всех остальных, если бы она не извергла из своих недр такое «замечательное сокровище», как Свистунова-Дудкина в миру Диаболоса.
Он не понять каким образом в своё время зародился, а потом извергся из материнской утробы матери всем своим обликом лучше всего напоминавшем мужчину, но никак не женщину, особенно характером.  Потом объект долго и утомительно рос и произрастался на просторах девятиметровой комнаты рабочего женского общежития.
Мать свою Дудкину Диаболос неоднократно прощал за своё трудное детство. А вот Свистунова-отца ни за что не признавал и подачек от него никогда не принимал в мелких купюрах. А в крупных дензнаках, то  завсегда, пожалуйте. Но не более того.
Вот из такого неинтересного места и от неинтересных людей появилось всему люду на голову нынешнее то, которое! И лучше бы было для всех  ему никогда не зарождаться. Но так уж вышло. И надо теперь с этим как-то жить. Но, как?!
Сласти бесславного города Утыро-Ушлёпинска так же ни чем не выделялись и не отличались от других представителей сластей. Все были одного вероисповедания одному материальному божку дьяволистического толка, практически все на одну наглую и завистливую толстую морду и такие же одинаковые по размерам обрюзгшие тела. Главное, что в  их головах проходила, как проволока одна связующая всех в один пучок, как редиску, сатанинская идея: «Жрать всех, всё и всегда».
В Утыро-Ушлёпинске, как и везде в сране денно и нощно заседали за столом строительства коварных планов.
Свистунов-Дудкин перед тем, как водрузить на себя корону, сластвовал над этим городом. Потом кнут и вожжи были переданы в надежные руки одному из яростных патриотов Кваквасии Ивану. С  простой фамилией Задериегокозазабодайегокозёл. У них с Дудкиным всегда было много общего. Особенно они любили поэтически злобно шутковать на политические темы. И много мечтали, пока не домечтались до претворения каждой злой шутки в еще более злую реальность.
Зачинателем-поджигателем был всегда Иван. А претворителем в жизнь оказался Свистунов. Хотя и Иван не сильно от него отставал. Он как-то глаголил, вроде шутя:
- Наш родимый настоящее терпило. (Это было, когда родимый еще не был в трех лицах) Что за резидент для Кваквасии? Как только захватим сласть его незамедлительно казнить.
Дудкин мило улыбнулся другу и сказал ему на ухо:
- Круто! Неужели будешь сразу казнить?
Иван продолжал своё веселье:
- Да, ты чё? Я же пошутил. Казнить не будем, как можно! Живое же существо. Просто утопим, как сцаря в бочке с вином. Прикол, как он вином будет захлёбываться.
Вдоволь нахохотавшись, он продолжил:
- Всё! Всё! Шучу! Он нам еще пригодится этот козёл отпущения. Свесим на него чего-нибудь. Он то, кто? Он чего здесь может? Просто, как мальчик для битья за всё в ответе. А вот жирная с икрой на масле прослойка между ним и его народишком, вот она всё может.
- Может! – одобрительно хлопнул в ладоши Дудкин.
- Может безнаказанно не выполнять все законы!
- Может! – еще одним хлопком и словом подтвердил утверждение Дудкин.
- Может глумиться над народом и стереть его в прах!
- Может!
- Наплевать нам на указы управителя!
- Всегда! – громче прежнего заорал Дудкин и, подскочивши со своего места, выбросил вперед руку в гитлеровском приветствии.
Дьявол смотрел из бездны на этих друзей товарищей и ликовал. Подросла достойная смена усопшим моральным уродам и  злыдням во плоти. Дракону было вкусно и он, предвкушая новую порцию свежатинки, облизывался. Но заглотить дурканутых от злобы парнишек в свою ненасытную утробу целиком и живыми не пришло время. Они должны были сделать своё гадское дело во славу Злого. Свистунов через некоторое время возвысился не без помощи дракона в носителя короны, а Иван так и остался на прошлых и пошлых должностях, но не без участия в его судьбе друга теперь уже управителя огромной Кваквасии. Иван остался, сидя до времени в засаде, защищать тылы и набирать злобную массу. Но, пока, увы, не сильно развивался в дьяволизме.
Задериегокозазабодайегокозёл слегка ослабил былую хватку, разленился злодействовать, но всё, же был  весьма  хорош в ненависти, искренне злюч и завистлив, но уже позволял себе расслабиться и разговаривать с подчинёнными культурно и приветливо. Дракону это не могло, нравится.
Иван в очередной раз распоясался.  Он неподобающе говорил со своим замом:
- Наум Себенаумович, ну когда?
Зам ласково отвечал:
- Что, милый, когда?
- Что, что? Деньги уже выделены, осваивать надо срочно, проект, однако давайте хоть какой-то. Я не знаю, может нашу соцзащиту в серпентарий переименовать?
- Полностью с вами согласен. Там такие гадюки собрались, все, как на подбор! Всех сердобольных теток под корень вывели, а кто сопротивление оказывал с потрохами сожрали. Прекрасный действующий серпентарий, - с большим удовольствием согласился  со своим руководством и любимым  зятем, подчинённый тесть.
Он передал свой трон вместе со звучной фамилией нынешнему руководству сразу после женитьбы Ивана на его красивой дочери. В чем, в чем, а в таком участии в её судьбе, она точно не нуждалась и была сильно недовольна решением папаши. Невеста жениха не любила год, а потом пересмотрела своё отношение, пригляделась и с сотой попытки всё-таки полюбила, потому что увидела в законном супруге родственную и просыпающуюся от морока зла, добрую душу. Свистунов к этому времени переместился в столицу и не оказывал своего тлетворного влияния. Дьявол, как всегда был недоволен и до горячки преисподнии зол. Но некоторыми действиями, мыслями и поступками Ивана сам сатана гордился и был восхищен.
- Я и говорю, пришибём сразу двух зайцев, и соответствующее название, и  деньги освоим под ноль. Вычерпаем так сказать народное добро из недр самосознания народных масс,- зять-
председатель обожал говорить, не особо вникая в смысл.
Главное, как считал он, это говорить, не останавливаясь, в этом и был весь смысл его ораторства. Довольно успешного на практике. Многомощные говоруны всегда в почете в подходящих сранах. Говорят много, понять, можно мало, пока массы осваивают смысл, время выиграно. А на любой войне, победитель тот, кто выиграл время. Наше время выиграли говоруны! Много слов и меньше дела, это уже глубоко устаревший лозунг. От него осталась только первая часть - много слов и всё! В наше время вовсе обходятся без слова  «дело».  Рабочий лозунг "Пипл  захавает".
Зам на его слова вдруг не дал согласие:
- Не согласен. Не вычерпаем. Переименование капля в море. Выделили столько денег, одним воровством, переименованием и даже сжиганием денежной массы, не успеем освоить.
- Да, а что так? Неужели не успеваем даже сжечь?! – слегка взволновался от такой новости зятёк Себенаумовича.
- Не успеем. Где сжигать? Все тридцать три крематория под полной загрузкой жгут околевающих дураков в три смены без обедов и выходных. Еще сорок крематориев не введены в строй. Не хватает дураков для их строительства. Во всякой политике есть свои минусы. Тут надо подумать, - сказал умный тесть, сел в кресло, откинулся удобнее, сильно задумался, и  захрапел во время своих дум о судьбе денег. Все последовали его примеру. Через час или два  трудовой фиесты, коллектив привел свои откидные спальные кресла в нужное для работы положение и продолжил заседание. Всё делали синхронно, чётко и слажено, что всегда являлось залогом победы над разобщенной быдломассой.
Иван зевнул и спросил:
- Какие у кого предложения по деньгам, кроме предложений распилить и растащить всё по домам? Я уже просто не хочу строить сто миллиард стотысячный замок на десять гектаров. Свежие мысли есть?
- Есть! – раздался громкий крик.
- Кто здесь? – слегка труханул от неожиданности тесть.
- Мы здесь! Я – Долбоносиков основатель фонда имени себя готов принять в дар своему фонду все наличные средства, для пускания их на свои нужды, - доложил неизвестно, как сюда проникший проныра.
Иван вопросительно глянул на своего тестя, а тот уже быстро листал огромную амбарную книгу со списком сопричастников к разграблению сраны. С ним рядом сидели по бокам и сзади агенты с такими же амбарными книгами, при помощи которых один перепроверял другого. Немыслимо было пропустить кого-то сопричастного в разделе грабежа.
Наум Себенаумович остановился и помотал отрицательно своей полулысой головой. То же самое проделали все трое. Иван махнул рукой и два дюжих молодца выпрыгнули перед Долбоносиковым, как из ларца, и, подхвативши его под белы руки, потащили вон. Он орал и упирался, но ничего не помогало, ноги не всегда доставали до пола. Потом мужчина изловчился, каким-то образом сотворил сальто-мортале и выскользнул из четырёх рук двух держиморд, оставив у них свой пиджак.  Ловкач в несколько прыжков оказался перед носом Ивана и прошипел ему прямо в лицо:
- Вот, так-то вы встречаете бастардов своего друга Свистунова! Не боитесь?!
Иван опешил от наглости, но на всякий случай повелел выдать акробату несколько миллионов денег. Не убудет, но и расповаживать всякую сволоту нельзя, а, то повадятся попрошайничать и не отвяжешься. Тот факт, что бастард со своим «незаконнорожденным» отцом был практически одного возраста, а то может быть и старше, никого не заинтересовал. Все присутствующие были не сильны в арифметике, хорошо считать им  удавалось только деньги и лучше всего золотые.
Долбоносиков и мешок денег покинули заседание, и оно незамедлительно продолжилось.
- Наум Себенаумович, ну, пожалуйста, по-быстрому родите хоть какую мысль, просто любую мысль и мы все ваши идеи тут же пустим в дело. Думайте, милый, думайте, люди и там и сям ждут, надо же срочно пристроить пару тройку сиклион сиклионов. Да, кстати, новое измерение денег в подсчете будут вводить. Сиклион сиклионов это будет называться стадион денег. Стадион стадионов - это будет регион. Регион регионов - астрал. Так вот нам, если быть приблизительно точными выделены два астрала. Думайте, думайте все, что мы сможем переименовать на эти астралы?
- Да на эти деньги хоть всю срану переименуй, всё равно не истратишь. Тут надо что-то глобальное придумать, чтобы их куда-то подевать, - не уставал думать тесть Наум.
- А если портрет?! – обнадеживающе прозвучал чей-то женский голос, скорее всего Коромысловой.
- Чей? – не понял её Иван.
- Всей сраны в виде такой огромной голой задницы, и вы держите её у себя над головой. Всю нашу огромную Кваквасию и вы её один, один и на своих руках! Ну, как вам?! – этот голос принадлежал всё той же Коромысловой.
- Да, по-моему, шикарно! Да, я её, действительно, всю  вот так держу в одном кулаке! – возрадовался Иван и показал присутствующим свой кулак, и тут же сунул его под нос близь стоящему к нему лакею. Тот невольно отпрянул от греха подальше от протянутой к нему ручищи предводителя. А тот торжественно  продолжал:
- Мне и второй руки не надо, чтобы держать эту огромную, вонючую срану и кто бы знал, как я эту вонючку ненавижу, но вот приходиться пока здесь напитываться, но как только, так сразу. Всё, решено, пишем портрет и всё спишем на него. Искусство требует жертв, вот мы его и пожертвуем, - сказал главарь и заливисто до икоты стал, не переставая смеяться над своей правдивой шуткой-самосмейкой. Потом внезапно остановил веселье и мечтательно  задумчиво произнес:
- Буду я  руки пачкать, я лучше встану в позу в полный рост, руки скрещу на груди и наступлю прямо на горло этой полной заднице! Точно! Так и писать. Великолепный  Я, у меня под ногами вся Кваквасия в виде голой задницы с огромной клоакой, в которую всё летит к чертям  коту под хвост и еще там, что по мелочи, надо продумать. Картина маслом сорок на сорок ценою в два астрала! И деньги освоим достойным образом и вклад в мировую коллекцию живописи внесем, а главное отразим реальность, а то обвиняют в оторванности от реалий жизни. Вот пусть подавятся и жизнью и её реалиями с дыркой посередине, - произнес на одном дыхании Задериегокозёл и так далее. И ведь задрал же. Вот вам наяву исполнение смысла имен, фамилий, названий, кличек, псевдонимов, обзывательств еще хуже проклятий. Слово может многое, если не всё. И это смотря, кто есть это Слово?!
Друг Диаболоса закончил речь. Ему рукоплескали. Все поголовно плакали горючими северноорейскими слезами от восхищения. Он не успел насладиться своим триумфом, как к нему сзади подошли незаметные личности, скрутили, надели мешок на голову и выволокли из помещения. Все сделали вид, что никто ничего не заметил.  Глаза и зрение было у всех, но предпочли временно ими не пользоваться, оставив эту забаву до лучших времен, появления которых пока не предвиделось.
Диаболос с наслаждением пронаблюдал за сим действом и остался  доволен. Ему не нужны были конкуренты. Судьба Хама была определена.  Он пока был нужен. Коромыслову Диаболос заметил и изучал пристально. Пока она ему годилась. Сообразительна. Коварна. Мила. Непосредственна и без замашек на его трон. Он этого просто не терпел ни секунды. Куда потом исчезали покусившиеся на это дело было неизвестно.
А жизнь в Кваквасии, как это ни странно, каким-то образом продолжалась. Но новое название для вновь перекраиваемой на дьволистический лад сраны было животрепещуще необходимым.