Подарки прошлого

(Пропущенная глава из Спасения. Ч.1.)


Граф де Ла Фер выехал из Рош-Лабейля почти с рассветом.
Этим утром он поднялся так рано, что удивил даже селян, привыкших вставать спозаранку.

Спал ли он вообще этой ночью?

Кюре устроил графа и Гримо в самом приличном крестьянском доме. Свой кров он не предлагал, но ни Гримо, ни, тем более, граф, не выказали по этому поводу ни малейшего удивления.

Они расположились на ночлег, где им показали. Граф сразу же дал хозяевам денег, коротко и ясно объяснил, что ему нужно («кувшин теплой воды, чистая простынь, немного еды, остальное сделает слуга, сюда не ходите») и остался один в крохотной комнатке, где его больше никто не тревожил, даже Гримо, которого граф отправил спать на сеновал.

В остывшем воздухе четко различались деревенские ароматы. Они не смешивались, словно замороженные и разложенные по-отдельности: раскисшая глинистая земля с привкусом ледяной корки, резкий, до слез, запах навоза, теплое, удушливое дыхание хлева, заполненного скотом, вкрадчиво-тошнотворные испарения гниющей травы.   
Огромная сливочная луна лежала на темно-синем небе как свежеотжатый сыр на подносе. При взгляде на нее графу казалось, что он снова слышит это – чуть кисловатый, острый запах, вызывающий легкую одурь и одновременно смешанный с чем-то невыразимо сладким и душистым.

Мой сын?

Как соотнести слова «мой сын» с этим незнакомым пухлым чем-то, которое держишь в руках и не чувствуешь ни мышц, ни косточек, а только эту нежную мягкую массу, обернутую белейшим бархатом кожи, тоньше и деликатнее самого лучшего бархата, какого он когда-либо касался.
И еще эта полупрозрачная капля молока на крохотном подбородке.
Он это выдержит?

Он не мог больше видеть эту луну. Но облаков не было ни одного и ослепительный равнодушный свет заливал все вокруг, четко очерчивая каждую ветку и каждый камень на дороге.
«Думай о деле! – приказал граф самому себе. – Видно отлично, можно отправляться хоть сейчас. К чему тянуть?».
Он был почти одет, в том виде, в каком предпочел остаться с вечера. Только с сапогами пришлось повозиться и это отвлекло его от посторонних мыслей. Ему теперь придется помнить об этом – Гримо не всегда будет под рукой.
Гримо нужен Адель и Раулю.
Нужен Раулю. Нужен Адель.
Думай о деле. Забудь о чувствах. Думай о деле.

Коня он седлал сам, быстро справившись с искушением разбудить Гримо, сопевшего где-то совсем рядом в слегка отсыревшем сене. Оттуда же из темноты доносились ритмичные звуки, похожие на негромкие всхлипывания, и шумное дыхание коровы.
Уже выводя коня, граф заметил темную фигуру у входа: изумленные глаза на заспанной физиономии, ведро, наполненное белым, словно туда упала луна.
- Господин?
Служанка, согнувшись набок, удерживая ведро с молоком, растерянно разинула рот.
Граф отмахнулся:
- Все в порядке. Мне нужно отлучиться по делу. Занимайся своим!

В полях за Рош-Лабейлем граф придержал коня. Он думал, что знает, как ехать, но дорог было несколько, вернее, ни одной. После вчерашнего дождя перед ним было сплошное глинистое месиво, в котором едва угадывались колеи, когда-то проложенные тяжелыми телегами.
Стоило попросить девчонку показать, но… Граф де Ла Фер так не поступает? Да? Всегда полагается на себя…
Так привык. Отвечать за все сам.
Он закрыл глаза, стараясь мысленно увидеть местность, какой ее помнил. По дороге он еще не раз пользовался этим средством, надеясь, что оно не подведет. Возможно, где-то он и потерял время, свернув не туда или сделав крюк, и, хотя в Шато-Шерви он приехал позже, чем рассчитывал, но все же добрался. Так что можно считать, средство было верное.

В трактире, куда он заехал, граф в тот день был первым посетителем. Трактирщик не так, чтобы был рад визитеру с утра пораньше, но и не слишком сетовал.
Граф лично проследил, чтоб о коне позаботились, как следует, после чего вернулся в трактир.
- Вашей милости еще что-нибудь угодно? Кроме овса для коня?
Тон трактирщика был равнодушным, но в глазах все же теплилась надежда: он еще не окончательно сбросил заезжего господина со счета.
- Мне нужно в замок.
- У Вас там дела?
Граф заколебался, но пересилил себя:
- Да. Можно сказать и так. Ты бы мог помочь. Я заплачу.
Трактирщик положил руки на стойку и внимательно уставился на собеседника.
- Кто там сейчас есть?
- В замке?
- Да.
- Это смотря для чего Вашей милости нужно.
- Я имею в виду господ.
Трактирщик хмыкнул:
- Это понятно. Да только наши господа, знаете?
- Я знаю, что виконтство Лимож – собственность короны. Я имею в виду сам замок. Кто-то же там живет?
- Смотря для чего Вашей милости нужно. – Физиономия трактирщика изображала простодушие, но в его искренность как-то не верилось.
- Я должен все тебе объяснить?
Трактирщик пожал плечами:
- Как будет угодно Вашей милости. До замка недалеко… Верхом. Но, как я понимаю, Вы рассчитывали дать коню отдых. Могу ссудить из своей конюшни, но таких отменных коней у меня нет. Так, лишь бы ноги переставляли. Можете, конечно, прогуляться пешком. Вот наши крестьяне каждый день ходят – продукты отнести. Так что дойти можно.
Граф улыбнулся. Трактирщик правильно понял эту улыбку – он отодвинулся подальше за стойку и поближе к двери в кухню, где кто-то стучал ножом.
- Ваша милость, верно, не так меня поняли. Я готов помочь. Особенно полагаясь на щедрость Вашей милости. В замке живут, но… Что Ваша милость хочет от этих людей?
- Не твое дело.
- Воля Ваша. Дать Вам коня? Берите любого, у меня их всего два.

Трактирщик очень точно описал свое имущество: «лишь бы ноги переставляли». Благо до замка действительно было недалеко, граф даже не успел израсходовать весь запас известных ему ругательств.
Возле самого замка почти не было ухоженной земли. Вокруг были не то грядки, не то клумбы, с неубранной, нестриженной и уже практически сгнившей порослью. Двор, когда-то мощеный, теперь щерился сплошными черными дырами, заполненными влажной землей. Пустой, ничем не огороженный, без малейшего следа стен или рва.
На входе была высокая дверь, хорошо подточенная жучками и «разукрашенная» ржавыми потеками от массивных петель. Колокол над дверью тоже был ржавым.
Граф, не спешиваясь, смотрел на замок. Строение было массивным и очень высоким. Впечатление еще больше усиливалось из-за маленьких, узких окон. Их было мало и до первого ряда невозможно было дотянуться рукой даже сидя верхом.
«Что Ваша милость хочет от этих людей?» – так спросил трактирщик.
Что хочет?
Подарок герцога де Беллегарда, сейчас с достоинством поедающий овес в конюшне трактира, стоит две тысячи ливров. По меньшей мере, пистолей 180. 150 – это уже смешно.
Но это захолустье!
Граф изо всех сил сжал кулаки: ему что теперь – торговаться?
Лошадь под графом хрипло вздохнула и это вернуло всадника в действительность. Ему еще назад ехать на этом «имуществе», а оно уже еле дышит.

Трактирщик не стал скрывать, что не ждал ничего другого, кроме скорого возвращения.
- За замком присматривают, конечно. Но это не старые времена. Superbia antea erat et nunc – humilitatem.*
- Что?
- Если я верно запомнил. Я, простите, не силен в латыни. Наш кюре частенько на эту тему проповеди читает. Так чем, все же, могу быть полезен, сударь?
Граф прикрыл глаза и несколько секунд молчал, потом чуть улыбнулся, уже не так, как раньше. Лицо трактирщика разгладилось и стало добрее.
- Что я могу сделать для Вашей милости?
- Кое-что можешь, думаю.
- Помочь?
- Помочь. Мой конь…
- Да?
Трактирщик внимательно смотрел в глаза графу и, похоже, понял, что к чему.
- Ваш конь исключительно хорош! Не сочтите меня хвастуном, но кое-что я понимаю. Думаю, пистолей 170? 180?
- Две тысячи ливров.
- Дорого.
- Две. Он того стоит.
- Ваша милость торговаться не будет, как я понимаю? – Трактирщик тут же поднял руки, показывая, что вопрос был риторическим. – Вам бы стоило пойти не в замок, а в церковь. Поговорите с кюре. Приход у нас небогатый, но отцы иезуиты, – трактирщик едва заметно хмыкнул, – люди рачительные. Наш скоро перебирается в Тюлль, на теплое местечко. У них там монастырь и колледж. 
- Колледж?
- Да. Сейчас всем ученость понадобилась. Кто знает, может его преподобие чем-то поможет.

 Меньше всего кюре местного прихода ожидал услышать в своей глуши чистую и правильную латынь. Но именно на этом языке к нему обратился незнакомец, чем сразу расположил к себе.
Кюре заулыбался всеми своими ямочками на пухлых щеках.
- Милостивый государь, не имею чести Вас знать, но слушать Вас истинное удовольствие. Не будет нескромностью спросить, кто обучал Вас?
- Ваши братья, преподобный отец.
- Где же?
- В Париже. В Клермоне. Отец Бине был нашим ректором. А согласие на обучение дал преподобный Иоганн Магнус.
Кюре посмотрел на графа с таким выражением, что тот почувствовал себя старше замка Шерви.
- Мне сказали, что Вы скоро покинете этот приход? Я тут проездом и…
- Очень рад, что Вы заглянули!
Кюре пригласил гостя отобедать, попутно заметив, что обедает рано, поскольку привык обходиться без завтрака, а ужин, обычно, заменяет молитвой или очень легкой закуской.

Граф верно угадал, «теплым местечком» было преподавание в колледже. Спрос был велик, желающих обучаться – хоть отбавляй, и, хотя оплата за обучение была умеренной, никто не ограничивал родителей учеников в размерах благотворительных пожертвований. Кюре из Шато-Шерви приложил достаточно усилий, чтоб его таланты признали, и теперь предвкушал грядущее благополучие. Неожиданное появление бывшего клермонца он счел добрым знаком, сулящим исполнение его упованиям.
В свете этого, новый знакомый понравился ему невероятно, хотя о его титуле кюре не узнал – с некоторых пор граф предпочитал помалкивать об этом. Почти как в прежние времена.
Кюре жадно расспрашивал про Клермон, не без задней мысли узнать много полезного, чтоб на новом месте предстать в выгодном свете по отношению к другим. Граф рассказывал, ничего не скрывая, и кюре мысленно уже видел свое сияющее будущее в качестве ректора колледжа в Тюлле.

Под конец обеда кюре спохватился, что ничего не знает о цели приезда своего сотрапезника и, возможно, помешал его планам, соблазнив приятной беседой.
- Господин де Ла Фер, Вы доставили мне неизъяснимое удовольствие нашим знакомством, тем более приятным, что оно было совершенно неожиданным. Я был бы счастлив отплатить Вам тем же. Могу ли я быть полезен?
- Возможно.
- Буду рад!
- Мне немного неловко называть причину, по которой я здесь.
- Ну что Вы! – кюре лукаво подмигнул. – Поверьте, меня Вы вряд ли чем-то удивите. Человек слаб, а наш долг – быть рядом, утешая и поддерживая. Исповедь? – понизив голос, предложил кюре.
- Благодарю, но нет. Все гораздо проще.
- Тогда… –  кюре сделал подбадривающий жест.
- Ваше преподобие скоро поедет в Тюлль, и, возможно, хороший конь придется кстати.
Кюре свел брови к переносице, пытаясь понять.
- Конь? Вы хотите предложить…
- Да.
- А! – Кюре благодушно сложил руки на животе. – Это! Я уж было подумал что-то серьезное.
- Он очень хорош и потому дорог.
- Я понимаю.
Дальше был вопрошающий взгляд, на который граф ответил без околичностей:
- Две тысячи ливров.
- Угу. Немало. Я должен взглянуть.
- Конечно.
После осмотра кюре предложил вернуться к нему в дом, чтоб спокойно все обсудить в тепле и комфорте.
Служанка подала им кларет, как пояснил кюре: «Надо что-то легкое, чтоб не мешало сосредоточится». Отпив с половину бокала и, видимо, сосредоточившись, он высказал свое мнение:
- Конь мне понравился. Красавец!
-Да, это так.
- Похоже, нрав у него спокойный?
- Не сомневайтесь.
- Две тысячи… Вся сумма необходима Вам наличными?
Граф кивнул.
- Он, правда, стоит этих денег? Я достаточно разбираюсь в лошадях, но все же не знаток.
- Я понимаю Ваши сомнения. Он этого стоит. Я сам ездил на нем, ездил и близко, и далеко. Сейчас он в возрасте расцвета, насколько это можно сказать о лошади. Он очень вынослив, действительно быстр, хорошо объезжен, послушен. И красив.
- Да, – кюре улыбнулся. – На таком не стыдно показаться. Хорош. Может быть роскошный подарок.
Граф вопросительно глянул на кюре, но тот спохватился:
- Я о своем, пустое. У нашего епископа великолепные конюшни. Да, хороший конь, как Вы верно заметили, может оказаться кстати, когда я переберусь в Тюлль. Дорогой господин де Ла Фер, у меня нет всей суммы, но… – кюре еще подумал немного и сам себе кивнул, – что если Вы получите сейчас тысячу пятьсот, а остальные Вам передадут в Лиможе? Я дам записку по которой Вы сразу же получите пятьсот ливров. Полагаю, мы можем довериться друг другу? Я полагаюсь на Ваше слово, что конь стоит своих денег, Вы – на мое. Тем более, что я и так даю Вам значительную сумму.
Граф чуть слышно вздохнул и кивнул.
- Вас что-то смущает? – на всякий случай уточнил кюре.
- Нет, разве что каким образом мне теперь ехать назад.
Кюре засмеялся:
- Продать Вам коня?

Выяснив, что ехать графу нужно только до Рош-Лабейля, кюре быстро разрешил эту проблему. Среди крестьян нашелся такой, у кого были дела в тех краях и который за небольшую плату согласился по дороге заглянуть в Рош-Лабейль, отвезти гостя. Крестьянская повозка не карета, но граф не жаловался, хотя добрались они до места уже ближе к вечеру. Отпустив крестьянина, граф вошел в селение пешком.

Он никому ничего не сказал по поводу своего отсутствия, только Гримо слышал, как господин несколько раз повторил непонятную фразу, не то упрекая себя, не то сожалея: «Superbia antea erat et nunc – humilitatem».

Но Гримо был не силен в латыни.


*Прежде была гордыня, а нынче – смирение.