Откуда родом Андрис Лиепа

     Телепроект 2007 года

Андрис Марисович Лиепа родился 6 января 1962 года в Москве. Сын звезды советского балета Мариса Лиепы и актрисы Маргариты Жигуновой. Звезда балета мировой величины. Танцевальную карьеру начал на сцене Большого театра, где станцевал ведущие партии в балетах "Щелкунчик", "Спящая красавица", "Жизель", "Иван Грозный", "Лебединое озеро". Позже работал в труппе Американского театра балета и танцевал на сценах Ла Скала, Парижского оперного театра и театра Лозанны.

1.

Москва, Кутузовский проспект. Там я провел первые месяцы жизни. У папы и мамы была небольшая квартира без балкона, меня выставляли просто между окнами. Дом сталинский, и можно было спокойно положить ребенка между окнами и не выводить гулять. Родители были очень заняты.
         Сначала я научился говорить по-латышски. За мной приехала московская бабушка и начали происходить странные вещи. Посадили меня в купе с незнакомой женщиной, хотя это – моя родная бабушка, которая не говорила по-латышски. А я не говорил по-русски. Оставили меня, закрыли купе и помахали ручкой. И когда я понял, что родителей нету, я начал носиться по поезду и кричать, что меня украли. Я кричал, что мои родственники остались на перроне, а эту женщину я не знаю. А бабушка не знала латышского языка и только кричала: «Нельзя, не смей».
         Отец привез мне кожаные джинсы с бахромой. Дедушка из Риги приехал в Москву и хотел пойти со мной в Парк Культуры и на ВДНХ. Мы там катались на паровозиках. Когда я надел эти джинсы с бахромой, дед сказал, что пока мальчика не оденут нормально, он с ним не пойдет. А по латышским канонам надо было одеться в белую рубашку с бабочкой, в клетчатые шотландские штаны на  подтяжках. Дедушка всегда говорил: «Мальчик бон-бон» - одет, как конфетка.


2.

Наш родной дом - графский дом с садом и фонтанами. Сейчас это Брюсов переулок, дом 17. На этом доме есть отцовская мемориальная доска. Отец как-то проходил мимо и сказал: «А вот это местечко для меня». Так оно и вышло.
         Мы знали, что у отца очень сложная и важная профессия, что он просыпается в 4 часа дня. В 5 часов за ним приезжала машина. Если мы приходили из школы раньше, мы понимали, что лучше не будить его. Сон перед спектаклем был очень важен. Отец рассказывал, что пружина, которая сжимается в течение всего дня, не должна из него выскочить до спектакля. Иногда хлопнешь дверью или начнешь шуметь - это может вывести его из себя. Мы клали портфель около двери и шли во двор играть. Когда он уезжал, мы приходили домой, покупали цветы и шли на спектакль. У отца всегда было много цветов. Помню цветы даже в ванной. У меня до сих пор сохранился ключ от ванной, через которую я всегда проходил в свою комнату: у меня была своя комнатка за ванной.
         Чему научил нас отец? Он научил нас не просто любить балет, а научил любить работать. Это было одно из самых больших его достижений. Благодаря фанатичному отношению к работе, с не очень большими данными, которые были у него и у нас тоже, мы смогли достичь успехов, которые не каждому дано увидеть в профессии.


3.

Лужники. Потрясающее место около трамплина. Я любил здесь бегать, и каждый вечер отец выезжал сюда со мной и с Илзой. Сейчас уже разобрали эскалатор, который шел сюда от двойной станции метро. Мы поднимались наверх по этому эскалатору и бегали вместе с отцом. А когда выпадал первый снег, рябиновые деревья были уже ободраны. Но папа поднимал Илзу, и она могла сорвать грозди рябины.
         Отец в те ключевые моменты, когда надо было встречать гостей, приносил огромное количество продуктов, всегда очень красиво сервировал стол. А мама вела хозяйство ежедневно. За то, чтобы у нас был готов обед, ужин – отвечала она. Отцу оставалось просто поехать к своим знакомым, привести 6 килограммов мяса, привезти 2 ящика яблок и 2 ящика апельсин. Один раз мы с Илзой даже не поделили апельсины, это были корольки. Получилось так, что было неровное количество апельсин, и мы стали ими кидаться. С нами была бабушка. Когда она зашла в комнату, на стенах остались красные пятна. Нам это пришлось мыть, вычищать.
         Как-то в пионерском лагере в Звенигороде состоялась драка. Илзе, как дикая кошка, бросилась на моего обидчика. Он просто обалдел. Мы дрались, это было нормально. А когда девушка вцепилась ему в волосы, повалила его на землю и не отпускала, мой противник тут же сдался. Нас наказывали. Я не помню, какова была мера нашего непослушания, но отец очень часто использовал феноменальный трюк: он надевал бабушкины очки. У него были очень красивые светлые глаза, они увеличивались, и он говорил: «Если вы сейчас скажете неправду,  я надену очки и всё увижу». И когда я видел раскрывшиеся большие глаза, я понимал, что соврать невозможно. Мне приходилось говорить правду. Но отец очень интересно нас наказывал. Я помню, что он, уходя, говорил: «Открывайте книжку!» Книжку он нашел сам – Шекспира «Ромео и Джульетта». И  сказал: «Выучить от сих и до сих. Когда я приду, чтобы два куска были выучены и тобой, и тобой».


4.

Родители отправляли меня в Ригу с Рижского вокзала. Я с большим удовольствием уезжал к бабушке с дедушкой, я очень их любил, а они любили меня. А обратно с Рижского вокзала мне всегда не хотелось уезжать. На глазах у бабушки и у меня всегда были слезы.
В Юрмале мы очень любили велосипеды – это были наши кони. Тогда шли фильмы про индейцев с Гойко Митичем. А в Латвии есть такой праздник – Лиго. На него всегда надевают необычные головные уборы. Тогда продавались индейские головные уборы с длинными крашеными перьями.
         Наша дача принадлежала папиной сестре. Здесь они жили с мужем  Гунаром, и мы с Интом – моим двоюродным братом. Один раз мы с ним пытались раскочегарить самовар. У дедушки папа был пловец, и у них остался раритетный самовар. Тульский, с медалями. Мы попросили у нашего соседа мешочки с порохом - он был военный, приехал после учений. Поставили самовар, набили шишками, и решили насыпать порох. Когда самовар загудел, затрясся, я отогнал всю свою команду за дом. Ребята спрятались за дом, самовар долго трещал, потом подлетел вверх, взорвался в воздухе и развалился пополам. И все эти шишки полетели на нас. 


5.

Мама моя русская, отец - латыш. Я полукровка. В детстве был даже момент, когда я сказал родителям, что хочу остаться в Риге.
Я вспоминаю с воодушевлением декабрь и январь. В декабре с 24 на 25 число в Риге справляли Рождество. Потом я приезжал в Москву, там справляли Новый год. А 6 января у меня был день рождения. У меня всегда был целый месяц получения подарков. Бабушка делала торт со свечами, я должен был их загасить.
         Отец был очень креативным человеком. До моих 7 лет он приходил в праздники домой в костюме Деда Мороза. Он уходил в Большой театр, одевался, клеил бороду, усы, делал грим, менял голос и приходил к нам. Нам объясняли, что папа ушел на концерт и придет потом. Мы ему читали стихи, пели, танцевали. А когда отец возвращался, мы рассказывали, как провели время с Дедом Морозом. В 7 лет отец подарил мне фонарик. Этот фонарик и стал концом сказки. Я включил его и увидел, что у Деда Мороза на лице грим. Я что-то заподозрил, а потом решил, что на следующий год подкрадусь и буду отдирать ему бороду. Тогда родители решили пригласить нашего соседа – Юрия Леонидовича Леонидова, знаменитого актера МХАТа. Он пришел и попросил у хозяйки налить ему стопочку водки. Когда он выпил, ус отклеился, и сказка закончилась. Мы поняли, что это - переодетый Юрий Леонидович. Когда отец перестал приходить в костюме Деда Мороза, мне было 7, а Илзе 5 лет.  Мы сами отсекли сказку.