Откуда родом Ирина Мирошниченко

     Телепроект 2007 года


Ирина Петровна Мирошниченко родилась 24 июля 1942 года в Барнауле, в эвакуации. После возвращения в Москву училась в Школе при училище имени Гнесиных. Окончила Школу-студию МХАТ,  актриса МХАТ имени Чехова. Впервые она снялась в кино в фильме Г.Данелия "Я шагаю по Москве". Дальше последовал целый ряд великолепных ролей в кино и театре. Народная артистка России.

1.

         Моя любимая Москва. Мой родной дом: Тверской бульвар, дом 12. В послевоенное время по бульвару ходили  трамваи. У нас была маленькая комнатка, 9 метров. Большой подоконник, на котором сидел рыжий кот, маленький дворик, куда я выходила играть, когда была маленькая. Дом был театральный, и там много было репрессированных. Рядом, окна в окна, жили Михоэлсы, две сестры и девочка Виктоша, которая не выходила во двор играть. Она рассказывала: «Поскольку они все время ждали, что их могут арестовать, у нее всегда был сложен чемоданчик». Она смотрела на подоконнике, как выбегает собака, как мы все играем. Матушка моя была очень хлебосольная, всегда пекла пироги, и я разносила пироги и плюшки по всем этажам. Атмосфера старомосковского дома – это ощущение семьи. Наверное, люди, которые выстрадали войну, выстрадали 1937, 39 годы - они все каким-то образом были сплочены, жили одной семьей.
         До моего папы мама была замужем за известным военачальником, и вся квартира принадлежала маме. В 1939 году маминого мужа арестовали, и его не стало. Остался  мой брат Рудик. В одночасье у них забрали 2 комнаты, маме оставили крошечную 9-метровую. Потом мой папа встретил маму, безмерно полюбил, женился, родилась я. И мы вчетвером жили в этой комнатке. Но нам всегда было хорошо. Потому что я не представляла, что может быть больше. Хотя я мечтала, что когда вырасту, стану знаменитой, у меня будет большая комната – 20 метров. И будет стоять напольная ваза с цветами. Это была моя голубая мечта. Я одевалась в какие-то платья, обертывалась в простыни. «Я обязательно буду актрисой, певицей». И почему-то я пела перед зеркалом, когда никого не было. Я очень трагически пела «Сильву». Я давно выросла, комната 20 метров есть, напольная ваза с цветами есть, а вот «Сильву» я так и не спела. Но тепло этой квартиры, дома, людей сохранилось на всю жизнь.


2.


Я всегда занималась на Тверском бульваре. Сидела на лавочке и летом, и зимой. Я всегда мечтала жить на этой скамеечке, лежать, смотреть на деревья. А вечером мы ждали, когда папа будет возвращаться с работы. Пришел он после войны с одним легким, с туберкулезом. Вечно был больной, но очень красивый и очень добрый. И, как сейчас, помню: он идет навстречу от Никитских ворот. Он шел в пиджачке, в галифе, ремень с пряжкой. Руки раскинет: «Дочка!» Улыбка была потрясающая. И я бегу к папе.
         У нас всегда были кошки и собаки, которых мы подбирали. На этом же бульваре я однажды увидела женщину. С ней идет собака, как у Карандаша – скотч-терьер, с огромной башкой, коротконогая, с ней  щенок, бегает вокруг, цепляет за бороду и висит. Я подбежала: «Скажите, а вот этого щенка можно купить?»  Она: «Да, можно». «Я  сейчас позову папу, маму. Только не уходите». Я бегом к маме: «Я буду хорошо учиться, я все пятерки принесу». Хватая маму, выбегаю на этот бульвар. А их уже нету. И мы бегом по всему бульвару, догоняем их у площади Пушкина. Как сейчас помню: за 25 рублей, это были безумные деньги, мне покупают этого щенка. Брат у меня был боксер, девчонки ходили вокруг него вьюном. Он был мой защитник, драчун, гонял голубей во дворе. Если меня кто-то дернул за косу или что-то еще, все дрожали, потому что ясно, что тут будет отпор и защита. Я гордо могла ходить где угодно и как угодно. В Москве того времени не было никакого страха. Удивительное ощущение. Можно было ходить ночью, у нас оставались открытые двери, и никто ничего не боялся.


3.


Колонный зал Дома Союзов. Здесь рождалась артистка Ирина Петровна Мирошниченко. Мама была массовиком. Она проводила елки. Тогда это была модная и хлебная профессия, которая кормила всю нашу семью. Никогда не забуду: я лежала в кровати, в школе каникулы. Я  просыпалась оттого, что мамулька меня целовала, уже вся надушенная, чистенькая, и мне, еще сонной, давала чашечку очень сладкого какао и бутерброд с плавленым сыром. Это была голубая мечта, я ждала эту елку, потому что с этого начиналось утро. Она вскакивала очень рано, первая елка была в 8 утра. Мама работала по 4-5 елок в день. И вот она меня накормит, поцелует, я продолжала спать, а она убегала на елку. А позже, когда я стала более взрослая, мы уже вместе бежали в Колонный зал Дома Союзов. Мы – пионеры – встречали гостей. Там была тьма детей. Чтобы они все не перебились, не перетолкались, их надо было организованно вводить в Центральный зал. Темнота, снежинки, звучал «Щелкунчик» и танцевали балет – с этого начиналась елка. Это было сказочное зрелище. А еще гостей встречали персонажи: лиса, Дед Мороз, Снегурочка. И вот меня нарядили лисой. И тут я уже артистка, персонаж.
         Летом, чтобы совместить приятное с полезным, мама ехала работать в пионерские лагеря. Ощущение коллектива, партнерства, лидерства, умения жить среди людей, быть справедливой и коммуникабельной – эти качества прививала пионерская жизнь. 


4.


Когда мне было 6 лет, меня отвели в класс скрипки в Гнесинское  училище. Мама водила меня туда каждый день. Я училась там целый год. Шишка была, мозоли на пальцах, мне все не нравилось, не скрою. По поводу скрипки я стонала. И меня оттуда забрали, мама потом рассказывала: «Я заглядывала, все играют, а моя Ирочка стоит, потом у нее ручка повисла, ручка падает. Подходит педагог: ну-ка!» Меня перевели в школу на улице Станиславского. И вот первый урок, я прихожу, всё аккуратненько разложила. Перерыв, мы выходим гулять по залу. Входим обратно, я подхожу к парте – ничего нет. Ни учебников, ни ластиков, ни карандашиков – ничего. Первая реакция – я обиделась и заплакала. На второй день всё то же самое. Но тут уже начал проявляться мой характер. Я сказала: «Всё, хватит». У нас был заводила, кажется, Виталий, мальчик из соседнего дома. Мы группой подошли и сказали: «Виталька, нам надо с тобой поговорить».  Мы его зазвали во двор и загнали в угол. Ох, как его мутузили! На следующий день – полный порядок и мир.
         А в 7 классе я заболела туберкулезом. Папа привез с войны эту омерзительную болезнь и мы все переболели. Год я не училась. А потом 6 месяцев была в санатории. Там доучивалась. Стала очень серьезная, здоровая, поправилась. За это время нам дали 2 большущие комнаты в 3-комнатной квартире на Ленинском проспекте.


5.


Закончив школу, я попала на курсы французского языка, а вечером  ходила в театральную студию при театре Ленинского комсомола. Тогда я впервые репетировала «Бесприданницу». Каждый вечер, с 7 до 11. Возвращалась полдвенадцатого. Мама стояла в подворотне, жутко волновалась. Я приезжала всегда очень возбужденная и зареванная.  Потому что репетировала последний монолог Ларисы: «Я – вещь». Режиссер Ворошилов меня мучил, требовал, чтобы это был предел нервов. Я очень старательная, я эмоционально перевозбуждалась. Приезжала домой вся заплаканная. И мама захотела с ним встретиться. «Что вы делаете с моей дочерью, почему она приезжает вся зареванная?» Он сказал: «Не волнуйтесь, ваша дочь обязательно станет хорошей актрисой, у нее все задатки». И мы всем курсом пошли в Щукинское и в Щепкинское училище. И туда, и туда я прошла все туры вместе с коллективом. Но мне захотелось еще попробовать себя и пойти одной в школу-студию МХАТ. Меня слушали Володя Высоцкий и Гена Ялович. Они были двумя педагогами, отслушивающими первые туры. И тот и другой сказали: «Всё очень хорошо, девочка, только надо поменять полностью репертуар». После третьего тура я выхожу, а меня в списках нет. Я ушла убитая. Думаю, пока не поздно, пойду в Щуку или в Щепку. Только до дома дохожу, позвонили из МХАТа. Я есть в резервном списке. На первом курсе я вышла замуж за Мишу Шатрова. Сразу и первый муж, и первая любовь. А романтических историй до брака у меня не было.