Про Рай и Ад

Рай находится всегда только задним числом, когда его уже нет. Ад выясняется противоположным образом: когда неожиданно наступают мучения, которых не было. И только облегчение их напоминает о рае. Но разве облегчение – это рай? Конечно, нет. Его мимолетность и недостаточность слишком очевидны и толкают на поиски чего-то большего, всегда. Никакое удовольствие не может быть раем, никакое облегчение пыток не избавит от них, но лишь заставит – либо отчаяться, либо продолжать искать. Отчаянье не длится вечно, рано или поздно ты обнаруживаешь, что лишь обманывал им себя каждый раз. Отчаянье похоже на непроизвольную икоту души, глотнувшей горького разочарования. Она пройдёт, стоит только задержать дыхание и выпить воды, как правило, огненной.

Впрочем, многие пытаются заменить водку душем, а кокаин – йогой или чем-то ещё. Самые счастливые убеждают себя в сладости волшебных грез без наркотиков и многолетней пранаямы: они бредят легко и непринужденно, сбиваясь в стайки спасителей мира, освобожденных существ или свидетелей церкви углеводородицы, такие милые, как мальки на солнечном мелководье. При этом миром правят угрюмые акулы, стягивающие железными челюстями деньги и власть, постоянно выигрывая новые и новые войны, жирея, богатея и зная свою угрюмую правду: счастья нет, по крайней мере, нет рая для сильных мира сего, но лишь ад.

Рай возникает всегда неожиданно, как окошко в невидимый сад. Некоторые проваливаются в него и исчезают, случайно, по оплошности, невзначай. Другие тоскуют о нем или забывают. Но даже если тебе вдруг открылась его очевидная тайна, это ничего не меняет, от слова «совсем»: в раю нет никого, и быть не может, а те, кто есть, о нем могут лишь знать или не знать, без разницы. Это все равно как чукче рассказать о родине сладкого фрукта апельсин, который сладкий не как морошка, а как йебаться.