разговор о любви, исторической науке и теории веро

                РАЗГОВОР О ЛЮБВИ, ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
                И ТЕОРИИ ВЕРОЯТНОСТИ
Я шёл с Машей по людной московской улице. Мы с ней коренные москвичи, привычные к суете многолюдного большого города. В этом человеческом водовороте мы чувствовали себя вдвоём комфортно и в полном одиночестве .
О подготовке к зачётам мы уже поговорили. О любви – тоже . Мы учились в МГУ на мехмате ,но  круг наших интересов был достаточно широкий  - от футбола до истории и политики. Я считал, что чем больше ты пытаешься  знать о жизни, тем интереснее жить. Судя по моим наблюдениям, Маша была того же мнения. Может быть, за это я её и полюбил. А , может быть, и не за это. Кто его знает, за что мы любим друе друга?
Маша мне нравилась, в том числе и тем, что всегда поддерживала обсуждение моих бредовых мыслей, соглашаясь или не соглашаясь с ними.
Мы молча шли среди не очень густой толпы, думая каждый о своём. Неожиданно в моё сознание проник неспешный диалог. Два хорошо поставленные мужские голоса неспешно дискуссировали о чём-то интересном. Я повернул на голоса голову. Разговор вели  двое мужчин интеллигентной внешности в возрасте между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Они шли рядом с нами, немного поотстав. Я прислушался.
- Сергей Иванович, ты знаешь, что поляки люто ненавидят Суворова. Он жестоко подавил восстание в Варшаве в 1794 году, пролил море крови при взятии пригорода Варшавы Прага.
-Александр Петрович, дорогой, так это общеизвестно, Саша, и это - чистая правда.
-Конечно, чистая, но только любая чистая правда нуждается в чистом комментарии. В Польше произошло восстание под руководством национального героя Костюшки,  и воодушевлённые жители Варшавы вырезали русский гарнизон, безоружный и не готовый к сопротивлению. Солдаты Суворова мстили за убитых товарищей. Это - тоже правда. Конечно, данный  доказанный  факт можно не брать во внимание, обвиняя Суворова.
Я давно заметил, что когда споришь с некоторыми  оппонентами, например о футболе, и предъявляешь неоспоримые факты, которые противоречат их точке зрения, то оппоненты тебя просто не слышат. Они даже не пытаются их опровергнуть, подвергнуть сомнению. Да это и невозможно. Факты, которые я привожу, общеизвестны. Спорщики их просто не замечают, - сказал собеседник, которого его спутник назвал Александром Петровичем.
Я внимательно прислушался к разговору. Мне даже показалось, что человек, которого назвали Александром Петровичем, в последней своей фразе перешёл с ровного лекторского голоса на эмоциональный тон.
-Солдаты Суворова нарушали заповедь Христа – возлюби врага своего, - сказал Сергей Иванович с долей сарказма.
-Возможно, они убивали врагов с любовью! - пошутил Саша.
-А зачем российский гарнизон оказался в Варшаве? – с ухмылкой спросил Сергей Иванович.
- Серёжа, хоть ты и физик, но, как мне известно, прекрасно знаешь историю. Я думаю, что ты помнишь про разделы Польши, разборки с поляками в 1612 году. Любишь морочить мне голову.
- История русско-польских отношений начинается гораздо раньше, чем во времена Стефана Батория, Минина и Пожарского, Екатерины Великой, - продолжил Александр Петрович, - Более тысячи лет назад Польский король Болеслав Храбрый выгнал в 1018 году из Киева князя Ярослава  тогда ещё не Мудрого. Возвёл на престол своего родственника Святополка Окаянного. Впрочем, не возвёл, а сам стал править. Правил до тех пор, пока возмущённые грабежами поляков киевляне не восстали и его не выгнали, разгромив польскую дружину. Я бы назвал Болеслава не храбрым, а Окаянным. Мало того, что он разграбил Киев, он  изнасиловал Предславу, любимую сестру Ярослава. Она жила в Киеве при нём сожительницей. После бегства из Киева он увёз её с собой в Польшу и содержал при дворе в качестве любовницы. И это тоже правда, - закончил  Александр Петрович свой длинный монолог.
- Интересно, что ты придумаешь. Очевидно, этого факта ты не знал.
-Откуда ты эти подробности выкопал? – спросил Сергей с еле уловимой улыбкой, растягивая слова.
-Из летописи, - лаконично ответил Саша.-ты знаешь, мне сейчас пришла в голову мысль, что к истории необходимо подходить с законами теории вероятности,- продолжил он.
-К тебе эта мысль, Саша, пришла  в голову, потому что сфера нашей деятельности – точные науки?
-Вовсе нет. Историки пишут историю на основе разных документов: дошедших до нас летописей, записок очевидцев, сводов законов, договоров между государствами и вождями и т. д. Все эти документы составляли люди. Что касается законов и договоров, трудно сказать, как они соблюдались и в новые времена, и во времена глиняных табличек. Записи летописцев субъективны, летописи часто переписывались в угоду церковным или светским иерархам. Ты сам знаешь поговорку: нет большего лжеца, чем очевидец событий. Не врут только дошедшие до нас предметы обихода и археологические раскопки,  древние скульптуры, развалины дворцов, но они безмолвствуют. Так что твои факты я воспринимаю с долей скепсиса или с определённой вероятностью,-  сказал Александр Петрович.
-Тогда получается, что для тебя история - сплошная неопределённость, так это же чушь! Кроме того, я напомню тебе другую русскую поговорок – нет дыма без огня. Если в народе осталась память о событиях, и кем-то эта память была отражена в песнях или былинах, мифах, то значит, что-то где-то было на самом деле, сказал Сергей.
-Дым – это народная память, сохранившая факты не дошедшие до историков в документах. Народная память усредняет различные мнения и статистически верна. Только она касается значимых для народа событий, а не всех событий. Я думаю, в истории есть очевидные вехи – бесспорные факты с однозначным временем совершения события, например, Бородинская битва, восстание декабристов, и т.д. Чем дальше событие уходит в глубь времён, тем в большей степени оно становится размытым. вероятностным. Но даже  очевидные события историки сегодня трактуют по -разному, не говоря уж о политиках. Французы считают Бородинскую битву своей победой (разве может армия противника после победы оставлять свою столицу?). В России считают Бородинскую битву своей победой: во-первых, Наполеон не добился своей цели - разгрома русской армии, просто выдавил армию Кутузова с поля боя.  Во-вторых, войну то мы выиграли. 
А по поводу декабристов -  вообще полная неясность: плохие они или хорошие, споры идут до сих пор, -  сказал Александр Петрович.
-Саша, ты не путай безусловность самих событий с их трактовкой политиками в пользу своих сиюминутных интересов.
-Сергей, я не говорю о политиках, с ними всё ясно. Я говорю про историков. Почитай книги Тарле и Тьера по поводу одних и тех же событий наполеоновской истории. Это истории разные. А уж если заглянуть вглубь веков, так неопределенность событий накладывается на субъективность историков  и неточность составителей документов, они ведь все тоже люди со своим виденьем, жизненным опытом, политическими взглядами. Полный волюнтаризм. Я думаю, что летопись – «Повесть временных лет»  не раз корректировали переписчики по указке князей. Впрочем, доказательств у меня нет.
-Ты не будишь спорить, что Юлий  Цезарь и Александр  Македонский реально существовали?
-Нет, Сергей, не буду. Однако и здесь объективные факты невозможно отделить от выдумки. О деятельности Цезаря мы знаем, в основном из его записок о галльской войне. Писать он умел красиво, не хуже, чем воевать. Плутарх писал  о Цезаре, используя записки современников Цезаря и записи самого Цезаря, переработанные Плутархом под свой субъективный взгляд. Историю Александра писали зависимые люди из его окружения.
-Я уверен, что многие историки используют различные источники с пересекающимися событиями и считают за истины только одинаковые трактовки событий в разных источниках. Причём, документы желательно должны быть из  противоборствующих государств и народов. По моему мнению, смысл исторической науки заключается в уменьшении неопределённости в  трактовке событий путём научного анализа.
-В этом случае ты, Сергей, пожалуй, как ни странно, немного прав. Однако всем известна истина, что теория без практики мертва. Ты же видишь, как сегодня многие политики возмущаются попытками других политиков переписать историю. Мы не знаем, что творилось в этой сфере при Бурбонах, Рюриковичах, Габсбургах. Но мы знаем, как историю революции и гражданской войны переписал товарищ Сталин, уничтожив альтернативные источники. Некоторые документы, впрочем, удалось впоследствии раскопать. Потом историю исправляли Хрущёв и Брежнев, но не так умно, как Сталин. Я не отметаю историю, как науку. Историю  заинтересованные лица правили и будут править. Я просто хочу сказать, что это явление следует учитывать при изучении истории.
-Понимаешь, политики на то и политики, чтобы отстаивать интересы своего государства, они предназначены вовсе не для того, чтобы докапываться до исторической истины. Поэтом их трудно обвинять в искажении истории. Таковы правила игры. Впрочем, на большом отрезке времени, зачастую, оказывалось, что политики не правильно понимали интересы страны, иногда путали собственные интересы с интересами государства.
-Вот именно, ошибались. Для политиков история человечества и сиюминутные интересы министерства иностранных дел  неотделимы.  Политикам часто приходится подбирать одни очевидные исторические факты в своих интересах, замалчивая другие очевидные факты. Эти искажения не далеко ушли от прямой лжи. Но гораздо хуже – откровенная ложь, это не мягкое искажение фактов, это просто ложь. Откровенная ложь рано или поздно обязательно выплывет наружу и приведёт к потере лица властей. Потери будут гораздо тяжелее, чем доход ото лжи.
-У меня такое чувство, Саша, что не всякая ложь выплывает со временем наружу, на этом и строится расчёт участников в политической игре.
-Но большая ложь, Серёжа, всегда большой риск. Рискуют обычно  авантюристы и часто проигрывают.
-Что-то мы с тобой зациклились на давно прошедших событиях – какой-то Болеслав, якобы, храбрый, Суворов, Цезарь. Давай с точки зрения твоего вероятностного подхода  обсудим события сегодняшнего дня. Через 50-70 лет они станут историей. Наши внуки и правнуки будут читать об этих событиях по книжкам, которые напишут «субъективные» историки.
Продолжения разговора я не услышал, так как оказавшиеся рядом  собеседники ускорили шаг, и ушли вперёд.
Я повернулся к Маше, и сразу понял, что она так же, как и я, внимательно слушала любопытный и странный разговор случайных незнакомцев.
-Маша, ты слышала, о чём говорили эти люди?
-Конечно.
-Мария, ты меня сегодня удивила. Я за тобой наблюдал, ты так внимательно вслушивалась в разговор двух стариков. Мне показалось, что тебе было интересно. Я этого не ожидал. Уж больно они умничали. Кстати, у меня по поводу этого разговора возникли кое-какие мысли, давай обсудим.
-Петя, ты меня любишь? Конечно любишь, я знаю. Я тебя, как мне кажется, тоже люблю. Очевидно любовь мужчины и женщины совсем разная. Я хочу целоваться, а ты постоянно втягиваешь меня в какую-то немыслимую  философию.
Я обнял Машу за плечи и несколько раз поцеловал, не обращая внимания  на её притворное противодействие  и взгляды равнодушных прохожих.
-Маша, я тебя очень люблю.
-Что значит- очень. По моему, или любят, или не любят!
-Ты не права. Мир не бывает чёрным или белям. Всегда существуют масса оттенков. В природе нет ничего одинакового. Есть симпатия, влюблённость, глубокая любовь, страсть. Страсть страшная штука. В страсти поступки не адекватны. Но слава богу, страсть быстро проходит.
-Так у тебя – глубокая любовь, а как это проверить?
-Давай обсудим эту проблему  через 30 лет, и ты сама убедишься. Любовь явление непредсказуемое и возникает и уходит неизвестно, как и почему. Приход любви от людей не зависит. Это от Бога. Но и уход любви тоже от людей не зависит. Я не могу обещать тебе вечной любви. Но могу обещать вечную верность, это зависит от меня и это обещание ценно.
-Петя, ты оказывается очень хитрый, дожить бы нам до того времени, когда твои слова можно будет проверить. Ну хватит ко мне подлизываться, отстань. Так и быть, излагай свои очередные бредни,-  сказала Маша, приготовилась меня слушать и придумывать свои возражения.
-Не будем вдаваться в древнюю историю: Юлий Цезарь, Александр Македонский. Я хочу обсудить некоторые проблемы, которые сегодня на слуху. В политике можно использовать вероятностные, по определению Александра Петровича,  факты, замалчивая очевидные. А можно и наоборот. Для примера рассмотрим событие, которое всех сегодня волнует – поражение ЗУРом  над Донбасом пассажирского лайнера нейтрального государства. Так кто же сбил самолёт? Европа, Америка, Украина утверждают, что самолёт сбит донецкими  повстанцами с помощью  ракетной системы «Бук», приехавшей с территории России. Они приводят свои «неотразимые» аргументы. Россия утверждает, что сбили самолёт украинцы, «Буки» в Украине тоже имеются. Россия приводит свои  «абсолютно неопровержимые»  доказательства. Европа – свои «неоспоримые» данные.
. Американцы свои данные со спутников засекретили, что весьма подозрительно.
-Может быть, американцы хотят их предъявить на суде? –вставила Маша.
-Может быть, посмотрим. Ты понимаешь,Маша, что аргументы, предъявляемые  с обеих сторон, носят вероятностный характер? Ни на каком суде эта вероятность не рассосётся.
-Суд  состоится на Западе, и его позиция понятна.Есть ещё один аргумент - кому  выгодно было сбивать самолёт, те и сбили. Вот и почти однозначный ответ.
- В том-то и дело, что «почти». Самолёт, Маша, было выгодно сбить всем. Ополченцы предполагали, что сбивают украинский военно-транспортный самолёт. По индикаторам радаров тип самолёта определить невозможно. Ополченцы не могли предположить, что в районе боевых действий, ни с того, ни с сего, может появиться гражданский самолёт. Украинцам тоже было выгодно сбить самолёт, чтобы потом свалить катастрофу на Россию, которая вообще никого не сбивала. Так что, твой аргумент не действует, хотя в любом случае он может быть причислен к категории вероятностных событий.
-Согласна, так не тяни кота за хвост, что же ты предлагаешь?
-Если бы я работал Лавровым, то представил Западу ноту такого содержания: мужики у вас свои доказательства, у на свои. Мы можем спорить до посинения, даже если ваш суд поддержит ваши аргументы. Но мы, уважая  ваше неправильное мнение, можем согласиться с тем ,что самолёт сбили повстанцы. Вы тоже должны согласиться, что они правильно поступили. В небе над Донецком  шла война. Украинские штурмовики СУ-25 бомбили  города сепаратистов, которые огрызались с помощью ПЗРК. Но ПЗРК действуют только до 3 километров. Транспортные украинские самолёты, перебрасывающие войска и технику, идущие на большой высоте, недоступны для воздействия ПЗРК. Тогда «сепаратисты» обратились за помощью к Москве, которая, естественно, откликнулась на просьбы и предоставила установку «Бук» для защиты неба Донецка. Вы спросите, почему – «естественно». Триста лет Украина была в составе России, и мы считаем, что у нас осталось много связей: культурных, промышленных, особенно в оборонке. Пошли слухи о желании Украины перейти в промышленности на евростандарты, что привело бы к разрывам экономических связей в оборонке, что в то время нам казалось недопустимым. Наши интересы совпадают с интересами части жителей востока Украины, которые были против разрыва экономических связей с Россией, кушать то хочется! Естественно, мы им помогли. Тем более, что не они бомбили Киев, а наоборот. Кстати, вы тоже помогли Украине техникой и добровольцами. Так что, в смысле помощи, мы квиты. После разрыва связей с Украиной мы обошлись , импортозаместились. А вот многие производства тяжёлой промышленности и оборонки Украины рухнули.
Мы не претендуем на Донецкую и Луганскую области, на референдуме там проголосовало за вхождение в состав России всего около сорока процентов населения. Крым – другое дело, Там более 90 процентов населения  захотело войти в Россию. Вы это прекрасно знаете и знаете почему. Мы тоже понимаем ваши интересы. Вам необходимо как можно сильнее ослабить Россию, которая, несмотря на слабую  экономику, всегда являлась главным вашим противником на мировой арене, вы сами так решили, подняв на огромную высоту статус России в мировой игре. Я вас поздравляю с успехом. Благодаря нашим грубейшим ошибкам вам удалось достигнуть максимального успеха в отношении Украины. Программа минимум – это ослабить Россию, лишив её украинской  экономики и немалого населения, создать из Украины буфер между Россией и Западом. Программа максимум - сделать Украину врагом России. Вы добились максимума … На сегодня.
-Интересный монолог, только немного затянут. Я с тобой во многом согласна, но всё равно, Петя, из тебя дипломат, как из меня королева Англии Елизавета Тюдор. Я хочу к твоему опусу кое-что добавить, разумеется, вне твоей дипломатической ноты.
Позиция Запада, с точки зрения отстаивания своих интересов, абсолютно верная, позиция России – аналогично. А вот руководство Украины работает против своих интересов и интересов страны.
-Крутое  обвинение, которое требует обоснования.
-Тот факт, Петя, что Украина добивалась и добилась независимости можно только приветствовать. Если бы экономика России при Горбачёве  развивалась, как в США, то никто бы из России выходить не захотел.
-Я могу с тобой, Маша, поспорить по поводу этого тезиса. Благополучная Чехословакия распалась на Чехию и Словакию, несмотря на цветущую экономику. Правда, они два года разводились, а не за одно совещание в бане. Кроме того, почти все страны Европы, жирные метрополии, потеряли свои нищие заморские владения.
-Но потом большая часть населения бывших колоний побежала в бывшие метрополии, хотя многие колонии вели вооружённые войны за независимость, так что не только элиты хотели независимости. Украина, Петя, никогда колонией не была, с Россией после воссоединения не воевала, кроме бендеровцев. Религия единая, традиции близкие. Просто центральная власть в СССР ослабла, региональные элиты окрепли. Да и голодно стало. Отец мне говорил про времена Павлова. Не отвлекай меня, Петя, от моей главной мысли. То что Украина стала независимой, я вовсе не против. Но то, что она в угоду Западу превратилась во врага России, это большая ошибка. Украина как-то постепенно вползла в эту ошибку. Для Украины Россия была прекрасным рынком сбыта продовольственных товаров. Тяжёлая промышленность  крепко вписана в промышленность России. Взяв курс на независимость, Кравчюк, очевидно, понимал, что связи с Россией сократятся и потери в экономике возникнут, но их можно будет скомпенсировать за счёт получения платы за транзит нефти и газа. Куда Россия денется! Первые разногласия возникли по поводу условий транзита. Да и без воровства нефти, я думаю, не обошлось. Дальше, больше. Власти Украины совершенно справедливо решили, что каждое независимое государство должно иметь своих национальных героев, которые внесли неоценимый вклад в культуру и историю страны. Стали искать подходящие кандидатуры. Гоголь не наш, он русский писатель, а вот Шевченко, этот наш. Из общественных деятелей, сыгравших наиболее выдающуюся роль  в становлении украинской идентичности, властям, почему-то, подошёл Бендера, который пытался сотрудничать с Гитлером, люто ненавидел Россию. А ведь на эту роль вполне подошёл бы первый премьер-министр независимой Украины В. К. Винниченко, литератор, общественный деятель, умница.  Он первый вёл переговоры с Керенским об автономии Украины в составе России.
-У тебя, Маша, получился монолог длиннее моего.
-Ты сам спровоцировал, меня и понесло. Дай закончить мысль. Строить Украинское государство вовсе не обязательно путём обвинения России в политике подавления Украинской республики в составе СССР. Политика Сталина распространялась на весь Советский Союз, а не только на Украину. После коллективизации голод был и в Поволжье, и в Казахстане, и на Алтае. Но в Казахстане после отделения от России не стали придумывать  «казхстаномор». Понятно, что  пропаганда  голодомора, как геноцида украинского народа, чествование Бендеры, как национального героя, не способствовало укреплению дружбы с Россией. Всё это происходило ещё до майдана. Кстати, о майдане. В отличие от России, в Украине до майдана происходили настоящие выборы, волеизъявление народа. Переизбрали Кравчука, Кучму, Тимошенко, Ющенко, Януковича. Кого у нас переизбрали за этот же период. Медведева? Ха, ха, ха.
-Так демократия, это же прекрасно. Периодическая смена власти по волеизъявлению народа, свободный рынок, конкуренция, всё как на Западе с его цветущей экономикой,- согласился Петя.
-Прекрасно, то прекрасно, Петя. Только в Англии к демократии шли со средних веков, со времён Стефана де Монфора. Во Франции понадобилось четыре революции в 19 веке. Помня о двух кровавых войнах, союзники помогли немцам построить демократию материально и, может быть, где-то добровольно-принудительно, с учётом их умения работать и привычке к порядку. В Украине демократия закончилась майданом. В России власти тоже спервоначала решили одномоментно внедрить западные ценности. Однако в отличие от украинских властей, быстро поняли, что нынешнее поколение, включая властей, не готово к таким переменам. Народ привык к другой жизни. Необходима постепенность, смена поколений. По-моему, это  решение сложилось не в мудрых головах наших властей, к этому привела сама жизнь.
-А украинцев жизнь пока не привела? Мы с тобой, Маша, рассуждаем, как  персонажи Ильфа и Петрова  пикейные жилеты: «Бриан голова, Чемберлен голова…». Украинские власти, очевидно, колебались, куда притулиться. С одной стороны, потеря российского рынка  большие неприятности, разрыв промышленных связей  ещё большие потери. А потеря рабочих мест! Вообще, беда.  Может, быть и не беда. Ребята, наверняка, читали Двенадцать стульев и знали девиз Бендера: «Заграница нам поможет». Решили делать ставку на Запад. Финансово Запад поможет. Там денег не меряно, Вместо российского рынка сбыта, используем западный неисчерпаемый рынок. Рабочие места будут, пусть люди едут на Запад, привыкают к квалифицированному труду, когда мы оклимаемся, приедут, привезут новые технологии.
-Казалось, Петя, всё в головах романтиков мыслилось разумно. Но не всё разумники учли. Запад дал деньги, но потребовал внедрять западные ценности. Хотеть получать помощь Запада , этого мало. Необходимо  учиться жить по-западному образцу: победить коррупцию, уменьшить социальные раздачи и т. д. К выполнению этих условий народ оказался не готов. Надежды на западные рынки сбыта оказались фикцией. Требования к качеству продукции на Западе оказались совсем другими, и замаячила необходимость перестройки промышленности Украины (на какие шиши?), кроме того, на Западе  действовали жёсткие квоты на поставку всякой всячины на рынок. На рынки Запада прорваться оказалось не так просто. Приезжую рабочую силу на Западе обычно используют на неквалифицированных работах - сбор урожая, уборка помещений, погрузка-разгрузка, хотя есть исключения.
-Власти Украины, Маша, с самого начала не поняли, что цели Запада – не столько помощь Украине, сколько ослабление России. Соображать надо было!
- Свои интересы Западу естественно, важнее, чем интересы Украины. Просто необходимо Украине мириться с Россией, не разрывая отношений с Западом. А потом вместе, постепенно (ведь народы, хоть и разные, но почти одинаковые), взявшись за руки, двигаться к достойной  жизни.
 Маша выдержала долгую паузу и продолжила:
Первый шаг должна сделать Россия. Как мы уже с тобой поняли,  Россия не претендует на Донецк и Луганск, тем более, что нужные России производства там рухнули. Необходимо договориться с Западом, Украиной и прекратить войну, убедив   в неизбежности мира руководство повстанцев. Сколько времени можно «валять дурака» с Минскими соглашениями.  Конечно, руководство России опасается возможных репрессий  по отношению к жителями мятежных республик со стороны националистов. Теперь в Украине другая власть, и эта проблема может быть решаема.
-Я с тобой согласен, что пора кончать распри. Только к  какой достойной жизни ты призываешь? Говорят, что западная демократия, которая на определённом историческом отрезке времени помогла Западу построить достойную жизнь, постепенно устаревает. Хотя, я думаю, они быстро перестроятся. Нам необходимо суметь уловить эту динамику  и не отстать.
-Правильно, Петя, может быть, когда-нибудь, и вперёд забежим.
--Маша, как ты думаешь, за что ты меня любишь, потому что я умный?
-Вовсе нет, я люблю тебя за то, что ты дурак!
Вечерело, стало прохладно.  Мы долго шли по улице суматошной Москвы и молчали,  обдумывая наш случайно случившийся странный разговор. Никогда раньше мы на эти темы не говорили. Независимо друг от друга читали «разное», обдумывали, переживали. Я подумал, что Маша, сегодня мне стала ближе. Разговор наших случайных спутников инициировал продолжение разговора с Машей на очень далёкую от нас тему. Мы перешли от истории к теории вероятности, затем к политике. Странно! Неожиданно я понял, что всё это время мы говорили о любви, скорее всего, думали о ней.
-Маша, наши  рассуждения не являются вероятностными с научной точки зрения. Это, скорее, свободные  фантазии малограмотных студентов.
-Так мы  с тобой не историки и не претендуем. Просто интересно, что об этих событиях напишут через 100 лет историки. Сумеют ли они раскрыть неопределённости. Скорее всего, всё будет, как обычно: учёные  опубликуют  несколько сугубо научных «историй» с противоположными точками зрения. Кто его знает, может быть, в этом и заключаются сермяжная правда жизни.
-Я думаю, к тому времени люди станут другими и наука - тоже. Только мы с тобой проверить сие утверждение не сможем.
-Психология и разум человечества за последние четыре тысячи лет остались неизменными. Читай Экклезиаст, дорогой мой фантаст!
30 марта 2020 года.