Критик

Смотреть кино с Яшей было не просто. Жанр, при этом, никакого значения не имел.

Стоило, к примеру, в какой-то комедии герою, на свою беду, произнести что-то совершенно безобидное типа: «Да у вас, Маня, такой нос красный, что я вас за версту замечаю», как Яша немедленно взвивался и комментировал:

– Ну и что это за бред? Этого же быть не может. Верста это, между прочим, по нынешним меркам, ни много ни мало, а 1066,781 метров. Это же ежу понятно, что, даже если у человека стопроцентное зрение, он не может видеть с такого огромного расстояния какого цвета чей-то нос. Он, вообще, нос видеть не может. Даже если это такой шнобель огромный, как у Мани этой.

Громко так, безапелляционно заявлял. Чтобы остальные зрители, наивно верящие, по его мнению, что Манин нос герою, всё-таки, виден, немедленно почувствовали себя полными идиётами. Ну и, заодно, чтоб пол фильма пропустили его, такого эрудированного, слушая.

Или вот, к примеру, герой с героиней случайно встретились на берегу моря. Полюбили друг друга с первого взгляда, неожиданно, но навсегда, сыграли пышную свадьбу и живут, по задумке режиссера, долго и счастливо до титров в конце фильма. Скучновато, конечно, поворотов сюжета раз-два и обчёлся, но зато какой «романтИк». Женщина – красавица. Грудь, бёдра, всё при ней, море лазурное, авто роскошное алое, мужчина рельефный мужественный, играют хорошо, жизненно. Музыка очень даже ничего. Почему бы не посмотреть с удовольствием под бокальчик красного вечерком?

Так нет же. С самого начала начиналось:

– Та ну. Так бы она его и зацепила. Прям верю.

В этом месте Яша, непременно, театрально закатывал глаза и продолжал вещать, заглушая воркование героев.

– Это ж история для дурочек каких-то. Там же баб этих на побережье как грязи. И помоложе. И погрудастее. Да она ж ему в матери годится, вон, шитая перешитая вся. Да нафиг мужику одинокому всё это надо. Ну, переспал бы разок и потерялся, поминай как звали. Это ж курорт. Чушь полная. Только время зря теряем.

Это он тоже громко заявлял. Так, чтоб сразу всем остальным, благодаря его мудрости, понятно стало, что бездарно потраченное время, не наверстать. И лучше бы они просто спать легли, не говоря уже о том, чтобы что-то полезное для мира совершить в десять часов вечера. Например, ребёнка из пожара вынести, или кота с дерева снять, на худой конец.

С фантастикой, вообще, была полная жесть:

– Да его бы разорвало в этом шлюзе, – орал он, – Они там вообще понимают, как законы физики работают? Да он бы задохнулся там через пол часа и помер мучительной смертью, а не по планете этой бегал как оглашённый.

Ну, короче, к середине фильма помереть мучительной смертью всем, кроме Якова, казалось лучшим вариантом, чем смотреть этот тупой малонаучный фильм до конца. Все шли спать.
 
Яков же досматривал до воодушевляющей музыки в финале. Вслух. Поэтому, чем там дело закончилось все, всё равно, знали. Так же как и мнение Якова Семёновича обо всём этом дерьме.

А что правильно, наверное. Имеет право на своё мнение. Это же его телевизор, по которому кино показывают. Значит ему виднее.

Наталья Побоженская