Сосна и пальма, детский рассказ

        Стихотворение Лермонтова было совсем небольшим, всего восемь строк, но оказалось крепким орешком. Его обязательно нужно было выучить к завтрашнему уроку, но Миша никак не мог уловить суть, какую-то главную идею. Вроде бы все слова знакомые, о чем идет речь – тоже понятно, но в голове Миши все почему-то вдруг начинало меняться местами, путаться, так что получалась какая-то каша.
 
        Наверное, это была не самая лучшая идея – учить стихи прямо перед сном. Но Мише так не хотелось браться за стихотворение днем, что он дотянул до последнего. Миша вздохнул и продолжил:
 
        - На севере диком стоит одиноко на горной вершине сосна. Сосна. Стоит. На вершине. Или на севере? Нет, все же на вершине. А вершина где? Правильно, на севере.

        Миша потер лоб и попытался рассказать эти две строчки на память.

        - Значит, так. Сосна стоит на вершине, которая стоит на севере. Ну, то есть вершина не стоит, а просто на севере. Что она там делает? Ну, просто она там, эта вершина.

        Миша сверился с книжкой. Совсем не похоже. Миша представил, как завтра весь класс будет смеяться, услышав все это. Возможно, кто-то полезет под парту от смеха, как это было, когда Синицын искал на карте Антарктиду. Тогда было очень весело, но Мише совсем не хотелось оказаться на месте Синицына. Оставался один выход – зубрить, не вдаваясь в смысл. И Миша продолжил читать вслух:

        - На севере диком стоит одиноко.. На севере диком стоит одиноко.. На севере диком стоит одиноко.. На севере..

        Миша готов был прочитать эти строки хоть двести раз, но тут услышал незнакомый голос, который, казалось, прозвучал у него прямо в голове:

        - До появления Книжной Феи осталось десять секунд!

        Миша замолчал и озадаченно прислушался. Это у родителей в комнате так громко телевизор работает?

        - До появления Книжной Феи осталось пять секунд! – раздался тот же голос. Нет, это точно не из комнаты родителей.

        Мишина комната вдруг заполнилась туманом, который вращался спиралью, будто небольшой смерч. Когда смерч утих, перед Мишей оказалась невысокого роста молодая женщина в строгого вида очках и светло-фиолетовой мантии.

        - Ззз.. Здравствуйте? – сказал Миша. Он был в замешательстве. Кто эта женщина и откуда она появилась? Неужели и вправду Книжная Фея?

        - Здравствуй, Миша, - приветливо сказала незнакомка. – Я – Книжная Фея. Я надеюсь, я тебя не сильно испугала? Я специально предупредила тебе два раза перед тем, как появиться.

        - Н-нет, я не испугался, - ответил Миша. На самом деле, он не был в этом уверен, но ему не хотелось показывать себя трусишкой. – А Вы на самом деле Книжная Фея?

        - Да, на самом деле. Если хочешь проверить, можешь позвать маму или папу. Они не смогут меня увидеть, хотя я буду стоять здесь. Видеть меня можешь только ты. Давай, позови!

        - Мам, мам! – позвал Миша. В коридоре послышались шаги, и вскоре в дверях показался мамин силуэт.

        - Ты что, еще не спишь? – удивилась она?

        - Да я это… Стихотворение к завтрашнему учу, – озадаченно сказал Миша. Мама смотрела на него прямо сквозь Фею, но явно не видела ее. Выходит, Фея – на самом деле волшебная?

        - Давай недолго, поздно уже. Завтра перед уроком доучишь! – сказала мама и закрыла дверь.

        - Так вот как выглядят настоящие феи! – сказал Миша негромко, чтобы родители не услышали. Ему очень нравилось то, что сейчас происходило. Настоящее волшебство! – А для чего Вы появились здесь?

        - Ну, видишь ли, Миша, - начала Фея, слегка почесав нос под очками. - Я немного наблюдала за тобой и увидела, как старательно ты учишь стихи. Я решила наградить тебя… Скажем, путешествием!

        - Ух ты, как здорово! А отправиться можно куда угодно?

        - Отправиться можно в любое место из любого стихотворения. Вот, можно и в то, которое ты сейчас учишь.

        На самом деле все было не совсем так. Фея спокойно спала неподалеку, убаюканная монотонным чтением в соседней квартире. Но, когда Миша начал зубрить «На севере диком», она проснулась и больше не могла уснуть.

        - Когда же он доучит, наконец! – в отчаянии думала Фея. От постоянного повторения Мишей одной и той же строки у нее заболела голова. Еще чуть-чуть, и лопнет!

        - Надо что-то делать! – сказала сама себе Фея и решила отвлечь Мишу от зубрежки. Потому-то она и появилась в Мишиной комнате этим поздним вечером. Отправить Мишу в путешествие по страницам книги показалось Фее отличной идеей.

        Вокруг Миши закружился небольшой смерч, и, когда он рассеялся, Миша вдруг понял, что он – уже не в своей комнате, а где-то на улице. Прямо перед ним была замерзшая и покрытая снегом река, а сразу за рекой – высокая каменная скала. На этой скале, почти у самой вершины, действительно росла одинокая сосна. Было совершенно непонятно, за что она там держалась корнями, ведь скала выглядела совершенно гладкой.

        Вдоль реки, поднимая и подхватывая снег, гулял довольно сильный ветер. Но Мише не было холодно – он посмотрел на свои руки и понял, что одет в любимую зимнюю куртку, красную с черным.

        - Вот ведь чудеса! – сказал Миша вслух и оглянулся. Солнце висело совсем низко над горизонтом и, казалось, совсем не грело. Места выглядели довольно дикими, видимо, здесь намного легче увидеть лося или лисицу, чем человека. Но вскоре послышался звук колокольчика, и из-за поворота реки показались сани, запряженные серой лошадью.

        От морды лошади шел пар. В санях, развалившись на соломе, полусидел-полулежал человек в какой-то странной одежде. Больше всего она была похожа на шкуру непонятного животного.

        - Наверное, такую странную одежду здесь одевают, чтобы не замерзнуть, - подумал про себя Миша. В этот момент человек повернул к Мише бородатое лицо, и Миша радостно помахал ему рукой. Человек удивленно посмотрел на Мишу и махнул рукой в ответ. Лошадь быстро унесла сани за поворот, и Миша вновь остался один.

        Вокруг него опять закружился вихрь, перенося его совсем в другое место. Миша ожидал оказаться в своей комнате, но теперь почему-то его принесло в пустыню.

        - А пустыня-то тут причем? – сказал Миша вслух.

        - А как же? «В пустыне далекой, в том крае, где солнца восход» – ну и так далее, - послышался в ушах Миши голос Феи.

        - А, ну да. Значит, здесь должна быть пальма! – сказал Миша. Перед ним виднелся обрыв, который уходил глубоко вниз. Рядом с обрывом, на небольшом утесе, действительно росла пальма.

        Миша полюбовался еще видом пустыни, потом вихрь закружился вокруг него снова, и он оказался в своей комнате.

        - Это было здорово! – сказал Миша Фее. – Спасибо Вам большое! А можно будет отправиться еще в путешествие?

        - Можно, - ответила Фея. – Но, как ты помнишь, только по страницам стихов. В книгу, написанную прозой, я отправить тебя не смогу.

        - Жаль, конечно. Я хотел попросить Вас отправить меня в шпионский детектив. Но это ведь не стихи? Я так и думал… Ну ладно, тогда можно я позову Вас, когда прочитаю стихотворение, в которое захочу попасть?

        - Конечно, зови! – легкомысленно ответила Фея. Она поняла, что Миша не очень любит стихи, и подумала, что ей не придется часто его отправлять путешествовать.

        Но оказалось, что Фея ошиблась.
 
        ***

        Мише так понравилось путешествовать с Феей, что на следующий день он перерыл всю книжку со стихами Лермонтова. Большая часть стихотворений показалась ему не особо интересной – в них шла речь о каких-то переживаниях автора, которые Мише были непонятны. Но одно заставило его надолго задуматься. Начиналось стихотворение довольно зловеще:

        В полдневный жар в долине Дагестана

        С свинцом в груди лежал недвижим я…
 
        Миша уже знал, что из свинца делают пули – значит, Лермонтов был ранен? Он что, воевал? Мише стало интересно, и он открыл первые страницы книги – там, где рассказывают про автора.

        Оказалось, что Лермонтов служил на Кавказе, воевал с черкесами. Интересно, это кто еще такие? Там этого не было написано – зато говорилось, что Лермонтов был храбр, мог скакать на лошади, как настоящий черкес, лихо владел саблей. Как странно, что смертельно ранен Лермонтов был не черкесом, а своим же приятелем на поединке, которого не должно было быть..

        - Как вообще может человек написать – «с свинцом в груди лежал недвижим я»? – Миша задумался. - Это же значит – взять и предсказать свою собственную смерть от пули!

        Миша несколько раз перечитал стихотворение и обратил внимание на дату внизу: 1841 год. А в каком году был смертельный для Лермонтова поединок? Миша взглянул в начало книги и по его спине пошли мурашки – поэт погиб тоже в 1841 году!

        Это не было похоже на простое совпадение. Неужели Лермонтов действительно напророчил свою гибель? Или, наоборот, он что-то чувствовал, и выразил это в своем стихотворении?

        Листая книгу, Миша вновь наткнулся на стихотворение про сосну. В это раз оно уже не казалось ему просто рассказом про природу, в нем чувствовалось что-то большее. Как будто что-то разделяет два живых существа, какая-то сила не дает им быть вместе.

        Миша решил расспросить про Лермонтова маму. Она очень часто читала стихи, и Лермонтов был ее любимым поэтом.

        - Понимаешь, у него была довольно трудная жизнь, - сказала мама. Она немного удивилась интересу Миши – ведь он намного больше любил математику, чем стихи, - но явно обрадовалась этой перемене в сыне.
 
        – Когда погиб на дуэли Пушкин, Лермонтов написал очень эмоциональное стихотворение. В нем он обвинял многих влиятельных людей в том, что они могли предотвратить этот поединок, но ничего не сделали – просто смотрели и смеялись. Хотя Лермонтов и не называл конкретных имен, его стихи очень не понравились этим влиятельным людям, и они сделали все, чтобы отправить его в ссылку. Лермонтову пришлось уехать служить на Кавказ. Представь, каково молодому человеку распрощаться со всеми друзьями, родными – и уехать туда, где можно было очень легко умереть от пули или болезни.

        В голове Миши вновь всплыло: «с свинцом в груди лежал недвижим я». Он кивнул маме, и она продолжала:

        - Лермонтов очень рвался назад, на родину. Но даже его безупречная служба не помогла ему получить отпуск – все его просьбы были отклонены, он не мог уехать с Кавказа. Конечно, ему хотелось повидать бабушку, которую он очень любил, друзей. Наверное, и девушка ему какая-то нравилась. Но об этом мы теперь уже не узнаем..

        Вечером, когда все разошлись по комнатам, Миша сказал тихим голосом:

        - Уважаемая Книжная Фея, можно ли с Вами поговорить?

        Он подождал ответа несколько секунд и только собрался было повторить вопрос, как перед ним закружился вихрем туман, и из него появилась его вчерашняя знакомая.

        - Здравствуй, Миша! – сказала Фея. Она улыбалась, хотя и несколько удивленно – кажется, она не совсем понимала, почему Миша так быстро попросил о новой встрече.

        - Вы не могли бы отправить меня снова в стихотворение «На севере диком»? – попросил Миша.

        - Могла бы, а зачем? – удивилась Фея.

        - Понимаете, мне кажется, я видел не все, что в нем написано. Можно посмотреть еще раз?

        Фея улыбнулась и кивнула головой. Вокруг Миши, совсем как вчера, закружился небольшой смерч, и он вновь оказался далеко от своей комнаты.
Но на этот раз перед ним не было ни замерзшей реки, ни сосны, ни пальмы. Очевидно, он оказался на Кавказе – вокруг были высокие горы, поросшие лесом, а невдалеке звонко журчала речка.

        Возле речки верхом на коне сидел человек, на нем была военная форма. Мише бросилась в глаза благородная осанка и то, как ловко этот человек сидит на коне – как будто он на нем родился.

        Конь пил воду из реки, а человек, казалось, этого совсем не замечал. Наверное, мыслями он сейчас не здесь, а где-то совсем в другом месте – таким  задумчивым был его взгляд.

        - Похоже, офицер, - подумал Миша, и в этот миг его осенило – да это же Лермонтов! Точно, это он, его портрет он видел на обложке книги!

        Миша внимательно вгляделся в лицо Лермонтова. Видно было, что этот человек не привык показывать свои эмоции, но все же Мише почудилось, что он разглядел на лице поэта тоску и какую-то усталость.

        Миша хотел бы еще посмотреть на Лермонтова, но вокруг него так некстати закружился смерч, и он оказался совсем в другом месте.

        Это был парк. Вдалеке виднелся белых двухэтажный дом с колоннами, а прямо перед Мишей на скамейке сидела, склонив голову, молодая девушка. Миша не смог разглядеть ее лицо – его скрывали волосы. Он подумал, не подойти ли поближе, но тут снова оказался внутри небольшого смерча и вернулся в свою комнату.

        - Ну как, ты увидел то, что хотел? – улыбаясь, спросила его Фея.

        - Кажется, да. А почему вчера я видел совсем другое? Ведь стихотворение-то не изменилось, - спросил Миша.

        - Стихотворение не изменилось, зато изменился ты. Вчера ты видел в нем только сосну  и пальму, а сегодня – человеческие чувства. Знаешь, я от тебя этого не ожидала – но тем приятнее было ошибиться, - Фея смотрела на Мишу как-то по-матерински. – Ты позови меня, если захочешь поговорить или посмотреть что-то. Мне будет приятно.

        - Спасибо! – только и успел ответить Миша. Фея сделала реверанс и исчезла в облаке тумана.
 
        ***

        На следующий день, едва Миша зашел в класс, к нему подошла Лена. Она сказала тихим голосом:

        - Ты, пожалуйста, к Свете сегодня особо не приставай. У нее любимый попугайчик болел два дня и вчера умер, она сама не своя со вчерашнего дня.

        Миша кивнул. Света – его соседка по парте – сидела, склонив голову. Мише вдруг показалось что-то знакомое в этой позе. Ну да, точно так же вчера сидела девушка на скамейке в парке – та, из стихотворения.

        - Доброе утро, дети! – послышался голос учительницы, Галины Дмитриевны. Все встали, а когда сели на свои места, она продолжила:

        - К прошлому уроку вы должны были выучить одно стихотворение Лермонтова. Вчера я не успела вас опросить, так что давайте сейчас с этого и начнем. Желающие ответить есть?

        Весь класс уткнулся в учебники, чтобы не встретиться взглядом с Галиной Дмитриевной. Та усмехнулась, обвела глазами класс и задержала свой взгляд на Свете.

        - Ну, пусть тогда ответит…

        - А ведь Светка, наверное, ничего не успела выучить из-за попугайчика, - мелькнула у Миши быстрая мысль. Еще толком не понимая, что он делает, Миша быстро поднял руку и сказал:

        - Галина Дмитриевна, можно я?

        - Зимин? – удивилась учительница. О нелюбви Миши к стихам она, конечно, знала. – Ну что же, давай!

        Только тут Миша понял, во что он ввязался. Но отступать было некуда, он встал, помедлил немного и начал:

        - Горные вершины

        Спят во тьме ночной;

        Тихие долины

        Полны свежей мглой.

        Голос Миши звучал спокойно и уверенно, и Галина Дмитриевна слушала его с явным интересом. Миша продолжал:

        Не пылит дорога,

        Не дрожат листы…

        Подожди немного,

        Отдохнешь и ты.

        - Но, знаете, ведь это не Лермонтова стихотворение, а Гёте. А Лермонтов его только перевел – хотя и очень хорошо. А можно, я прочитаю стихотворение именно Лермонтова? – спросил Миша Галину Дмитриевну.

        Та посмотрела на него недоверчиво – откуда у Миши вдруг такая любовь к поэзии? Потом ее взгляд упал на понуро сидящую рядом Свету и, кажется, она о чем-то догадалась. Галина Дмитриевна улыбнулась, снова посмотрела на Мишу, и сказала:

        - Ну конечно, читай.

        И Миша начал читать:

        - На севере диком стоит одиноко

        На голой вершине сосна,

        И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим

        Одета, как ризой, она.

        Слова лились друг за другом, и было удивительно легко это читать. Ведь теперь Миша понимал, про что написано стихотворение!

        И снится ей все, что в пустыне далекой,

        В том крае, где солнца восход,

        Одна и грустна на утесе горючем

        Прекрасная пальма растет.

        Миша замолчал, и на секунду над классом повисла тишина.

        - Прекрасная пальма растет… - задумчиво сказала Галина Дмитриевна. – Молодец, Зимин, отлично. И спасибо, это стихотворение – одно из моих любимых. Кстати, а как вы думаете – про что оно?

        Началось обсуждение. Большинство считало, что про природу. И только Миша сказал, что это стихотворение - про разлуку, про то, что близкие люди не могут быть рядом.

        - Знаешь, Зимин, я, кажется, тебя недооценивала! По-моему, ты еще не потерян для мировой литературы, - пошутила Галина Дмитриевна. – На этом нам придется закончить опрос, двигаемся дальше.

        Света вздохнула – опасность миновала. Так, чтобы никто не видел, она наклонилась к Мише и тихо сказала:

        - Спасибо!