9 Вот она, Родина. Жизнь должна

            (предыдущая часть - http://proza.ru/2020/04/20/1825)
               
            17.06.06. К утру дождик прекратился, и после плотного завтрака отправились мы с сыновьями на процедуру трудотерапии. Выгнал я "Волгу" из гаража, приступили к реализации намеченного.
            Вот она - модель всего человечества в действии! Тут тебе и желание, чтобы всё сделалось само, сразу и именно так, как мечтается. И на чужом горбу в рай, ох, как хочется,  идей, рассуждений, призывов к действию, адресованных другим, "подай-принеси", как всегда у неумех и бездельников - аж в горле от словес пересыхает! И вся жизнь игра - увлеклись да примолкли, осваивая новое для себя, хоть и примитивное подклинивание досок с забиванием гвоздей. И труд - он же от слова "трудно" происходит!
            И по пальцам себе вместо гвоздя неоднократно от души приложились сыновья, и мне каску с бронежилетом впору было одевать для защиты от так и свистящих мимо гвоздей (понравилось им, было, как гвоздь со снопом искр улетает, когда промахнёшься по нему, но быстро разонравилось, как бегать да искать улетевшее пришлось).
            Ну, и "моё-твоё" — это уж непременно! Мужики ведь. Много раньше ещё возьмёт кто из родных братьев игрушку, что сто лет до того лежала никому ненужной, как тут же война миров начиналась. И теперь за каждый гвоздь да за "моя очередь забивать" полномасштабные боевые действия готовы начать. Вот какие тут могут быть всеобщие равенства с братствами или демократии во всем мире?
            Только четверть пола и застелили до обеда. Но отобедали на славу, даже младшего, малоежку сызмальства, не пришлось уговаривать.

            После обеда проходили мимо молодёжной группы в скверике. Двое юношей и две юные девы сидели с ногами на скамейке, пиво из банок потягивали, покуривали, поплёвывали и матерились нещадно. Не удержался побеседовать с ними по вчерашней памяти (пошёл мусор в мусоропровод выбрасывать, так моча чуть не на голову мне полилась - три девицы вечерком на лестничной площадке выше этажом тоже пивко попивали, покуривали, разговоры разговаривали).
            Был у нас полковой доктор, Иван Адамыч, парнишкой ещё начинал войну в белорусских лесах. Вернее, его "начали" - фашисты деревню со всеми жителями спалили, а его вилами к стойлу коровьему пригвоздили, когда он кормилицу не давал увести. В таком виде партизаны его обнаружили, выходили и медбратом в отряде определили. Так Адамыч, как услышит матюки, бывало, само крепко выражался словами: "Ах вы, негодник этакий! Что вас довело до мата"?!
            Посоветовал я девице, что с банкой пива в руке о самом прекрасном и сокровенном с матерками на всю округу верещала:
      - Губы-то вытри.
      - А чё, помада размазалась? - утёрлась она рукавом.
      - Нет, грязь от слов твоих до пупа голого твоего с них свисает, - уточнил я ей задачу. Подружку её, сигаретой чадящую, спросил:
      - В каких позициях детей делать, ты лучше меня знаешь. А не боишься, что коричневыми они у тебя от табака родятся?
            Рыпнулся один из молодых людей поджентльментствовать:
      - А чё такое?
            Постучал я костяшками согнутых пальцев по тощей его груди, закашлялся он:
      - Видишь, лёгкие у тебя от курева уже чёрные, как земля, стали. А скоро вообще нечем тебе дышать будет. - И второго, пухлого не в меру, просветил:
      - Наукой установлено, что в пиве женских гормонов - немеряно. Грудь от него хорошо растёт.
            Осталось мораль басни им донести:
      - То, что вы делаете, и есть ваша жизнь. Сами из каждого своего деяния образуетесь, и свою жизнь плодами этих деяний до краёв наполняете. - Окинул взглядом территорию, на три метра вокруг них усеянную пустыми банками, окурками и плевками, и пожелал напоследок:
      - Удачи вам в делах ваших, надежда России.
            Испортил молодёжи удовольствие от посиделок и похромал себе дальше. Сыновья догнали меня, не сговариваясь, взяли за руки, приосанились. В ногу со мной старались шагать и изредка оглядывались гордо.

            Издали заметил ещё одну молодёжную группу - на мокрой после дождя крыше гаражей трое парней и девчонка, возрастом на пару лет старше моих, задействовали в качестве качели толстый кабель, подводящий электричество от бетонного столба к гаражному ряду.
      - Вот ведь, свинюки малые! Поубивает же их на горе родителям! - вырвалось у меня в сердцах.   
            Тут же сыновья, воодушевлённые недавним примером, вприпрыжку помчались восстанавливать конституционный порядок.
      - Эй, вы, а ну, слазьте немедленно! - на бегу ещё тоненьким голоском скомандовал старший сын. Послушалась его вся группа и решительно стала спускаться с крыши.
            "Меня они видели, так что если и наваляют "защитникам порядка", то не сильно". - Открыл я створки ворот, выгнал "Волгу" и пошёл в гараж переодеваться в рабочую одежду.
            Обозначились на пороге сыновья, злые, как сто чертей, и недовольные друг другом. Младший покрасневшее ухо потирал, старший распухшую губу языком ощупывал - за что боролись, на то и напоролись.
      - Будем работать или стоять будем памятниками неизвестной добродетели? - пошевелил я "защитничков". Молча взялись они за молотки.
            Нет, родненькие и горячо любимые мои сыночки, не буду я грудью закрывать вас от вашей жизни и тем лишать удовольствия жить самим. Удовольствия отвечать за свои слова тоже не буду вас лишать.
            Ваша жизнь, и ваше человечество это - вам самим с ними и разбираться. Приёмчикам, эффективно вред организму наносящим, учить остерегусь - без меня хватает учителей кровь реками проливать во имя добра и справедливости. И не по возрасту вам пока.
            А то ведь, не подумав, раз только младшему сыну посоветовал дать в нюх обидчику, что на голову выше всех был в детсадовской группе и маленьких обижал. Так детсадовская группа уже первый школьный класс закончила, а этот самый Кирилл без лишних слов получает кулаком по носу от моего младшего, потому как продолжает всех задирать. Сколько раз уже в школу вызывали по этому поводу! Директрисе и классной руководительнице неудобно, видите ли, перед папой Кирилла - большим начальником и «спонсором» многих школьных поборов.
            И мама на то есть, чтоб слёзы-сопли вам утирать да жалеть-утешать вас. Иные функциональные обязанности у меня.
            Клин клином вышибают, этим и займёмся. Совсем не напрасно также рекомендуют при головной боли присесть на пчелу. А уж как неудачу потерпишь, только виктория и может душу успокоить. Бодрее дело пошло.
            Доску со штабеля - на лаги, молотком железную скобу - в лагу, по клинышку "тюк-тюк", по доскам пройтись, чтоб шип в паз плотно сел, и ну гвозди колотить в три руки. Проколотили всю доску, скобы выковырнули: "Следующий, кричит заведующий". Любо-дорого музыку ту слушать было!

            Во всяком коллективном труде наступает такой счастливый момент, когда становится и действует единым организмом многолюдный даже коллектив. И в тупейшем, казалось бы, деле - хождении строем - бывало, что сто воинов, шедших разнобойным стадом, безо всякой команды сами собой вдруг "возьмут ногу" и так дружно промаршируют, что потом удивлённо смотрят друг на друга: "Что это было"? И после всех уже до тошноты опротивевших повторений при отработке взаимодействия группы также вдруг даже пяткой левой ноги начинаешь видеть действия находящихся позади тебя и заранее знаешь, что предпримут те, кто находится перед тобой. Ну, а коли в бою кураж этот поймает коллектив, тут уж только держись: "погнали наши городских"!...
      - Эй, мужички, вы здесь ещё не оглохли? - Не заметили мы даже, как появилась на пороге гаража наша "боевая подруга" с полиэтиленовыми пакетами в руках. - По всему городу стук ваших молотков слышен. Я вам поесть принесла.
            Умяли по огромному куску рыбного пирога, запили крепким и горячим чаем из термоса и опять за молотки взялись. Речи быть не могло, чтобы на завтра отложить. И оставалось всего-то четыре доски, и зрители появились (дама, к тому же!) - навалились гурьбой.
            Напоследок прибрались, подмели дочиста, в машине чейнджер включили на всю катушку, дверцы открыли для пущей громкости и хором "ламбаду" сбацали на новеньком полу гаража. "Есть такое дело"! - как любил говаривать мой отец в знак высшего своего одобрения.
            Не дано человеку большего удовольствия в жизни, чем наслаждаться плодами дел своих! Ведь те же дети, само появление их на свет есть не что иное, как результат долгого, упорного и кропотливого труда!

            18.06.06. Так упурхались вчера сыновья, что ложкой еле ворочали за завтраком. И у меня после трудотерапии колено почему-то опухло, но едва предложил я отсрочить мероприятие, тут же потребовали сыновья "продолжения банкета". Это - по-мужски. Да и перспектива маяться мыслями о грядущем судилище в самом разнообразном даже домашнем досуге никого не устраивала. Смена занятий, опять же, лучший отдых.
            Вместо примитивного забивания гвоздей занялись мы расчётом и конструированием из оставшихся досок сложнейшего инженерного сооружения - стеллажа. Прониклись важностью поставленной задачи сыновья, изо всех сил стали припоминать, что мимо их ушей проскакивало на уроках математики, а мимо ушей старшего так и на уроке геометрии.
            Во время обеда мамка, широко распахнув глаза и гордясь чадами, слушала жаркое профессиональное обсуждение ими строительных проблем. Не стал я докучать сыновьям воспитательной присказкой: "Когда я ем", ... - тем более что пищу потребляли они в процессе обсуждения бойко, и не давясь.
            Личная заинтересованность - главная движущая сила научно-технического прогресса!

            Только приступили к работе после обеда, как посыпалась бетонная крошка сквозь щели навесного потолка. "Тише, мыши, кот на крыше"! - Выглянули оба сына, оценили обстановку - и тут же назад. Побросали молотки, схватили "шабашки" (обрезки, которыми доски в штабеле были проложены) и выскочили из гаража. "Шабашки" — это уже оружие, пошёл я в дверную щель понаблюдать за развитием событий.
            Нарисовалась на крыше вчерашняя компания. Под угрозой применения грубой физической силы все четверо хором стали оправдываться:
      - А мы - что? А мы ничего не ломаем.
            Но сыны были неумолимы и всерьёз изготовились к метанию предметов:
      - Слазьте с крыши!
            Ничего не оставалось компании, как спуститься на грешную землю. Постояли сыновья, понаблюдали, как удаляются побеждённые, и вернулись в гараж с носами, задранными до самого отвоёванного потолка. Хоть и со второй попытки, но отстояли конституционный порядок и с удвоенной энергией принялись они за работу.
            Делов-то куча - возвести вертикальные стояки и меж них полки проложить. "Легкотня". - Сами рассчитали конструкцию, сами и претворяли её в жизнь сыновья. Для меня всегда было маленьким чудом, когда задумка после всех моих усилий вдруг становилась объектом материального мира. И у сыновей глаза светиться стали, едва чертёж с их каракулями под вжиканье ножовки и стук молотков стал обретать очертания в натуре.

            Мелькнула раз тень у входа в гараж, мелькнула два, и появилась, наконец, девица из компании, изгнанной сынами с крыши. Потупив глазки, скромно спросила:
      - А можно - мы тоже? - Осмелев, за спиной у неё пристроились и трое джентльменов.
            Неистребима потребность созидания в человеках, и только тот склонен разрушать, кто сам ничего не создаёт!
            Но маются от скуки детишки в городе летом, когда не получается у родителей вывезти их на "материк" - в лагерь, на море или к бабкам-дедкам. Ни один кружок или спортивная секция, из немногих оставшихся в городе после "перекройки", летом не функционирует. Родители материальные блага на работах добывают, а после работ и в выходные дни вместо того, чтоб в лесу (вот она, тайга, сразу за околицей начинается!) или на речке душу лечить-править, в телеящике просвет-надежду на будущее выглядывают или пойлом думы свои невеселые глушат.
            Предоставленные сами себе и не обременённые никакими делами-заботами, чада либо заполняют досуг увлекательнейшими компьютерными играми, в самой основе которых смерть, кровь и разрушение, либо ищут приключения на свою голову. И, как результат, вырастают из белых и пушистых детворят убийцы-разрушители, готовые крушить всё и всех.
            Не оставили им ни малейшего шанса сыновья:
      - Это наш гараж.
            Увы, не счёл возможным и я детский труд в личных целях использовать. Порекомендовал им искать точку приложения юных сил в своём домашнем хозяйстве, но ушли они, понурившись:      
      - Дома нечего делать".

            Ко времени ужина, как и обещалась, пришла наша кормилица. Отужинали, под маминым руководством распихали весь накопившийся скарб «в порядок» - по свежеизготовленным полкам стеллажа (то-то просторно стало в гараже!) - и решили на разведку съездить: не появились ли грибы?
     "Лёгкое облако встало над полем,
      Тень побежала окрест.
      Вот они, вечные счастье и доля,
      Милых родительских мест". - Вот она, Якутия, как на ладони! С горки высокой далеко видна нескончаемыми волнами тайги и вращается навстречу зелёно-коричневыми лесными каруселями по обе стороны от бегущего под капот машины грунтового полотна дороги!
            Так бы и ехали, куда глаза глядят, под ровный гул двигателя и стародавние песенки Олега Митяева и Александра Суханова. Пока вмиг не исчезло всё очарование, как от удара в самое сердце, от увиденной перед дорожным ответвлением таблички со страшной по смыслу надписью: "Въезд запрещён. Территория является частной собственностью"!
            Сбавил я скорость, зашевелились очнувшиеся от ворожбы дороги сыновья, младший спросил: "Папа, а куда мы едем".
            Ответил ему оптимистично:
      - В светлое и счастливое будущее.
            А самому вдруг захотелось немедленно забуриться со всей моей семейкой в такую глушь лесную, чтоб и случайно, как тех Лыковых, найти не смогли. Потом, лет этак через двадцать, выйти и поинтересоваться у населения: "А что за строй у вас нынче? Что от державы осталось, и как она теперь называется? Всю ли землю из-под вас выдернули, и на кого теперь трудитесь в поте живота своего? Во имя чего и где призывают нынче ваших сыновей головы класть"?
            Грибам, конечно же, ещё рано было, но скрытную и коварную свою задачу я выполнил - проверил и состояние дороги, и технику на ходу, и себя в длительном одноглазом и одноногом управлении транспортным средством. Развернулись и поехали домой доедать грибы, что с прошлого года в морозилке ещё остались.

            Однажды уже состоялся у нас с женой разговор на тему: «Назад, к природе»!  Предложил я обосноваться для постоянного проживания где-нибудь подальше от цивилизации и благ её. Например, на гидропосту Вилюйского водохранилища.
            Мол, работа немудрящая – измерять уровень, скорость течения и температуру воды, прочие метеорологические параметры да дважды в сутки передавать полученные данные по рации. Всё же остальное время чему хочешь, тому и посвящай. Хочешь, по договорам с госпромхозом и рыбзаводом пушнину-мясо-рыбу добывай. А не хочешь, так «спать ложись иль песни пой»!  Правда, умолчал, что жить в лесу – само по себе уже работа.
            Ответ жены был неожиданным:
      - Мало тебе того, что твой пёсик жизни лишился? - Последующая её аргументация хорошо известными мне самому примером была до того простой, что крыть было нечем.
            Супружеская чета, приехавшая в посёлок педагогами отрабатывать положенные молодым специалистам два года после окончания ленинградского ВУЗа, до того очаровалась Севером, что после отработки положенного срока подалась на гидропост, да ещё и с малолетним дитём.
            Яд цивилизации не таким уж стойким оказался, и так вошли они во вкус, что не только выжили, а жили-поживали в своё удовольствие, раз в году только выбираясь в посёлок пополнить запасы, на плановые медицинские осмотры, а позже и на сдачу детишками (и второй детёныш у них в лесу родился) школьных экзаменов экстерном за весь учебный год. Причём, к приёму экзаменов у «Мауглей» педагогический коллектив поселковой школы готовился весьма основательно – родители не жалели ни сил, ни времени, ни средств, сея разумное-доброе-вечное в свои чада.
            Но зато обнаружилась у детишек другая проблема – по прибытии в посёлок тут же заболевали они, и в тяжёлой форме протекали у них все, даже безобидные и свойственные детишкам их возраста, болезни. Совсем иной микроклимат в лесу, чтобы можно было безболезненно возвращаться из него обратно в напрочь отравленную цивилизацию. И пёсик мой, родившийся и проживший всю свою жизнь в лесу, тут же смертельно чумкой заболел, едва оказался в посёлке.

            Под утро приснился короткий сон: стою на обрезе вертолётного люка и впервые в жизни боюсь прыгать. Синева вокруг до того густая, что и не заметил, как выплыл в неё. Не падал, а именно что плыл до самой земли, и от восторга сердце заходилось. А приземление - плашмя в болото, так что и ошмётки жидкой грязи во все стороны полетели...
            Что бы значил сон этот?

                (продолжение - http://proza.ru/2020/04/22/1921)