Изморозь

         За окном очень холодно. Зимние каникулы, январь.  Поздней осенью  тётушка Прасковья Петровна всегда ставила  вторые  рамы, для тепла.  Ну, не она ,  дядя Федя,  Фёдорыч,  как она его звала.

И вот наступили холода. Просыпаюсь  на перинке, под пуховым одеялом,  только нос  торчит наружу, сопливый .  В доме сыро и зябко.  Не хочется вылезать.  Но печка уже топится,  на кухне  стряпают. Часа через полтора   могу без страха откинуть одеяло и потянуться в постели.  Живое тепло, такое натуральное,  родное   уже заполнило и кухню, и комнатку, где я «почиваю», и меня.  Прогрелись даже бревенчатые стены, радуя  ароматом   сосновой смолы.  В печке весело потрескивают дрова,  отблески пламени ласкают кастрюльки и сковородки, распространяя вкусный аромат приготавливаемой   на плите еды.

Встаю, одеваюсь, умываюсь. В углу, на кухне висит чугунный рукомойник, внизу раковина, а, совсем  ниже ведро, которое потом выносят на улицу, чтобы потом вылить.  Путь этот лежит через холодный коридор, где хранятся всякие припасы, а, также и инструменты Фёдора Фёдоровича.

Дальше – пристроечка, в которой стоят два керогаза, на них летом готовят еду.  Это такие круглые, почти что примуса с тремя широкими  фитилями, вовнутрь наливают керосин, а, потом – поджигают.  Коптят они ещё, все донышки кастрюль и сковородок чёрные. В конце – туалет. Что про него рассказывать, там живёт  Рундук.

Вот уже и завтрак на столе. Блинчики с вареньем, творожок, каша, чай и бутерброды. На обед будут щи из квашеной капусты с тушёнкой и варёная картошка. 

А вечером тётя Паня собирается  выпекать  бисквит. Я уже один раз видел. Долго  взбивает она венчиком много-много яиц, потом трёт на тёрке кожуру лимонов, что-то вливает, перемешивает,  а у печки есть духовка. Вот в ней и происходит таинство.  Нужно заглядывать, присматривать, чтобы не подгорел.
Получается поднявшийся большой толстый жёлтый вкусный торт, только без крема. Можно разрезать и смазать вареньем, а потом сложить. Ну,  прямо пирожное.

А пока я сижу у  окошка и смотрю сквозь заиндевавшие  стёкла. Интересные узоры появляются перед  моим взором, просто будоражащие  воображение. Вот большущая снежинка,  вот ещё шестиконечная звёздочка, а, вот – листочки засушенные. Прямо как из гербария. Но, только изо льда.
Это  Дедушка Мороз своим дыханием рисует картинки из воздуха и росы. А получаются фотографии цветочков и веточек деревьев, растущих возле домика .  Пыльца растений хранит    память  своего  образа и  подсказывает   правильные сюжеты.