Русское домашнее пиво

Новое взрослеющее поколение россиян удивительным образом предпочитает всем горячительным напиткам пиво, а мужики постарше и покрепче непрочь иногда отведать ядреного и пьяного “ерша” - смеси водки с тем же пивом. Если в памятные советские времена самым известным у нас было “жигулевское” пиво, а попить чешское “пельзенское” было праздником как для гурмана, так и для алкаша, то сегодня уже никого как-будто ничем таким не удивишь. Однако, знаете ли Вы, дорогой читатель, что с русским-то домашним пивом, что пили из братынь, ничего сегодня рядом не поставишь: его “льешь - так гнулось”, а как вкусно и крепко, попьют - взрехают! Настолько калорийно, что и предлагали не попить, как нынешнее, а именно откушать.

     Считаю, что мне однажды крупно повезло, так как о секретах приготовления этого, настоящего, домашнего пива мне подробно рассказала одна знакомая бабушка. Для приготовления его нужны: солод, хмель, овсяная мякина, дрожжи (по-старинному - мел), чистая вода, конечно, русская печь с утварью и еще кое-что. Хотя, вот почти дословный рассказ бабули Корякиной из Архангельска: “Прежде заготавливают солод. Для этого в ведро накладывают ржаного зерна, заливают его водой и держат так сутки, затем откидывают рожь на решето, вода выходит сразу. С решета зерно вываливают прямо на пол, - толщину слоя делают шесть-восемь сантиметров, оставляют прямо так. Тут его периодически проверяешь пальцем, если зерно греется, то сбрызгиваешь все водой лиственным березовым веником. Рожь сростается в пучки, особенно снизу, ты ее поэтому растираешь руками (расцепляешь). Через двое-трое суток на зерне появляются росточки длиной два-три сантиметра, готово. Стелешь на теплую (протопленную) русскую печь солому и перекладываешь туда рожь. Во время укладки утрамбовываешь все деревянным вальком, тем самым, которым бьют да катают белье, и поливаешь водичкой, чтоб рожь слаще была. Все закрываешь сверху одеялом, теплой одеждой, одним словом, всем, что может быть пригодно для этого. Рожь осолодеет через два дня: станет сладкой и коричневого цвета. Печь протапливают в это время как обычно и если за двое суток рожь не посолодела, то держат ее еще сутки. В конце-концов надо договориться с несколькими хозяйками, чтобы высушить окончательно на их домашних печах пророщенную рожь. На печах  зерно рассыпают тонким слоем и периодически помешивают. Надо, в итоге, чтобы оно чикало на зубах и не было мягким. Для этого нужно еще две ночи или немного больше. Когда оно готово, его мелют на домашних жерновах, а когда-то большое количество его было принято отвозить на мельницу. Вот эта-та мука и называется солодом.

     В свою очередь по осени надо заготовить еще овсяную мякину (шелуху), ядрушка - само зерно - не нужна. Дома шелуху-мякину просеивают от мусора. Хранят в мешках, чтобы мыши не гадили на него. Это мы теперь все с мышей едим да с крыс, кто же на больших складах за этим уследит?

     Для самой варки берешь корчагу (большой горшок) ведра на полтора. Закладываешь на этот обьем два кило солода, три пригоршни мякины, воды заливаешь столько, чтобы через край не переливалось - оставляешь с ладонь до края, размешиваешь все это мутовкой и ставишь в печь. Когда это, так называемое сусло там распарится и наживет корочку, его достают теплым и выливают в большое деревянное корыто обьемом в пять таких корчаг, то есть семьдесят пять литров. По рисунку понятно, как оно устроено и что для этого еще надо.

    Корыто устанавливается с небольшим уклоном на двух табуретах, чтобы содержимое, когда отстоится, могло стекать через дырочку в его дне, заткнутую до поры длинным гвоздем. На дне корыта расстилают солому чистой обмолотки, сверху ее слегка прижимают деревянные палочки-распорки - “мостки” по-деревенски. Вот сюда и выливают теплое сусло, добавляя на свой взгляд воды. Все устоится за тридцать минут. Тогда гвоздь выдергивают и сусло сливается обратно в корчагу или несколько (в зависимости от того, сколько хозяева решили наварить пива и соответственно наготовили сусла).

    В сусло в каждую корчагу бросаешь по две горсти хмеля. (Хмель пивоваренный используется при производстве пива уже с очень давних пор. Женские растения его культивируются в хмельниках для получения неоплодотворенного соплодия - хмельных шишечек, покрытых мелкими железками с горьчащим веществом. Горькие вещества хмеля используются также в народной медицине. Молодые побеги хмеля иногда подаются к столу как овощи - авт.). Это горесть, без которой пиво - не пиво. Ставишь эти корчаги в печь. Когда сусло скипит, достают его из печи и дают остыть, чтобы стало оно тепленькое как парное молоко. Тут должен быть приготовлен мел - хожалые дрожжи, по-нонешнему. В каждую корчагу кладут со стакан этого мела. Навеселили значит. Сверху на горловины корчаг постилают тряпочки, затем прикрывают сковородами и поверх всего кладут гнет, чтоб воздух не проходил. Назавтра смотрят, поднялось или нет. Если мел-дрожжа опустились вниз, значит пиво плохое будет, а если хороший дух идет и дрожжи поднялись, все будет как надо.

     Процеживаешь все и сливаешь в бочонок. Бочонок затыкаешь пробкой с тряпицей, чтобы опять, значится, воздух удержать. Когда хотят пьяного пива, добавляют в него сахарный песок и ставят на печь в теплое место. Вот только с такого пива веселье-то и катится по-настоящему колесом, в нем ведь настоящее здоровье, сила неизбывная и удаль молодецкая!”

     К сожалению, я был мал, когда моя собственная бабушка готовила такое вкусное и питательное пиво, воспоминание о котором до сих пор трогает мое воображение. Сама атмосфера тех праздников с многочисленными гостями, радостная суета встреч, начищенные, горящие золотом и серебром братыни, запах и ни с чем несравнимый вкус “шоколадного” пива…

    И уж совсем не так давно я был просто поражен эффектом воздействия домашнего пива. В кусту деревень Высогорье на севере Вологодской области, где мне достался по наследству большой дом, в котором иногда я останавливаюсь ненадолго, есть буквально один-два домашних телефона селян, откуда можно связаться с большим миром. Вот как-то ранним утром у меня были дела в районном центре, но чтобы напрасно не тащиться туда, я, плотно позавтракав, зашел к Анфие Яковлевне в соседнюю деревню позвонить, куда мне надо было. Было около восьми утра, хозяева занимались на ободворье сенокосом. Я спросил разрешения позвонить и Анфия сама провела меня в дом, обьяснила что и как, поставила передо мной литровую банку своего пива и блюдо со свежими утрешними, еще теплыми пирогами с черникой, сказала: “Звони да отпробуй нашего угощеньица!” и ушла. И хотя я был сыт, не удержался - попробовал и, в итоге, себе на удивление, сьел большой край пирога и выпил из банки все пиво. И если после переедания булкой из городского магазина и литра любого современного напитка в голове становится мутно и хочется прилечь на диванчик, отдохнуть, то в то утро я не узнавал себя. Живот мой надулся, в районе пупка приятно щекотало. Появилась несвойственная мне прыткость, улыбка не сходила с лица и мир расцветился всеми цветами радуги, очень хотелось жить. По большой дороге словно упруго надутый мячик я проскакал пять верст хоть бы что. И может быть именно поэтому мне помнится сейчас тот день, как прочитанная когда-то давно интересная книга или фильм с захватывающим сюжетом!