Танец

''Как же давно я этого не делала'', - подумала она про себя, нервно теребя оборки своего красного платья. Сделав глубокий вдох, она шагнула в темноту улицы. Несмотря на духоту летней южной ночи, её то и дело бросало в холод от мысли о предстоящем. Гулкий стук сердца перекрывал собой шум города, пока одеревенелые ноги несли к знакомому, но давно покинутому месту. Сейчас, сейчас она столкнется с самым страшным.

Двери бара были распахнуты настежь, и она сразу увидела Себастиана за стойкой, - тот деловито протирал стаканы, бросая взгляды в сторону. На лице его читалось предвкушение, которое быстро сменилось удивлением, когда он заметил её.
- ;Qu; fuerte! Pava, неужели ты? - раскинув руки, воскликнул бармен.
- Здравствуй, Себастиан, - она выдавила из себя улыбку.
- А я думал, что тебя и нет больше в Андалуcии! Не навещаешь старых друзей, - с напускной обидой прогремел мужчина. - Выглядишь неважно. Плеснуть тебе - кровь разогнать? - тут же смягчившись, спросил он.
- Спасибо, не стоит, и так уж клокочет.
- Понимаю, - Себастиан одарил её отеческим взглядом. - Молодец, что сегодня пришла. Вперёд, девочка, танцуй!

Она направила свой взгляд в конец зала. Мужчины с гитарами рассаживались вокруг импровизированной сцены, за многие годы протоптанной танцорами-любителями. Эль Темпло был переполнен людьми, ожидавшими представления. Собрав всю волю в кулак, она прошла сквозь толпу к сцене. Безо всяких слов другие танцовщицы пропустили её вперед. Итак, фламенко. Встреча со своим кошмаром.

***

Уже второй час Марко прогуливался по ночной Гранаде. Он вышел из дома с чётким ощущением того, что должен, - судьба вошла в его комнату и поманила пальцем. Однако, оказавшись на улице, он будто потерял след и теперь просто бродил, наблюдая за горожанами и приезжими. Мысли витали, и он сам не знал, чего ждёт, но вот, в момент, когда уже было стал злиться на себя, - ведь он мог остаться дома и закончить дело, - что-то привлекло его внимание. Вспышка света от зажжённой спички в колокольной башне, будто маяк, указала заплутавшему путь вглубь района Альбайсин. Сомнения вдруг покинули мужчину, и он понял, куда нужно идти.

Недавно кто-то из новых знакомых упомянул один бар, Эль Темпло, - непрофессиональный таблао, который, тем не менее, завоевал свою славу среди местных. Марко лишь приблизительно помнил его расположение на карте, но место быстро нашёл. Казалось, каждый шаг приближает его к открытию тайны, ощущение присутствия которой не покидало вот уже месяц. Он вошел в распахнутые двери и сразу посмотрел направо, куда были устремлены взгляды всех присутствующих. Там стояла Она.

***

Свет приглушили. Закрыв глаза, она ожидала прикосновения. Первый извлеченный из гитары звук пробежался по её позвонку холодом. Танцовщица ожила. Медленно, словно пантера перед нападением, она отклонилась назад, воздев к невидимому небу руку, и стала вращать кистью, ускоряя темп. Ноги ощутили прилив силы, и она подпрыгнула, готовая настичь жертву. Схватка началась.

***

Почти не осознавая, что делает, Марко протолкнулся сквозь толпу поближе к сцене и инстинктивно потянулся за блокнотом и карандашом в карман, заняв удобную позицию у чьего-то столика. Он не в силах был отвести от женщины взгляд. Она была восхитительна. Она была опасна. Напряжение, исходившее от нее, можно было ощутить физически, её движения были резки, - каблуки наносили точные удары, а разведенные веером пальцы рассекали пространство словно японская катана, способная разрезать ткань, подброшенную в воздух. Она двигалась все быстрее и быстрее. Почти незаметным движением руки, танцовщица сорвала с себя черный платок, который, казалось, вдруг стал призраком человека. Марко видел, что перед ним разворачивается бой: платок кружился и вертелся вокруг женщины, терзающей его своим танцем. Мужчине на мгновение захотелось отвернуться, словно он видел то, что не предназначалось его взору. Используя этот момент, он быстро записал стихотворение, родившееся в эти минуты.

***

Буря утихла. Как только прекратилась музыка и послышались аплодисменты с криками '';Ol;!'', она очнулась, поклонилась публике и уступила место другой танцовщице. Теперь ей хотелось одного - добраться домой и откупорить старую бутылку Риохи. Проходя мимо барной стойки, женщина вдруг услышала:
- Арселия, погоди! - Себастиан махал ей рукой, подзывая к себе.
- В чем дело?
- Тебе попросили передать кое-что, - бармен протянул ей сложенный вчетверо белый листок.
- Кто?
- Не знаю, какой-то парень. Он уже ушел.
Несколько секунд она смотрела на Себастиана, не желая признавать настоящее и принимать в нем участие.
- Ну, возьми же, - настоящее упорно протягивало ей руку.
Она вязала листок с чуть запоздалым спасибо, не глядя сунула его в сумку и направилась домой.

***

Сквозь открытые ставни окон в комнату лениво заплывали ночные ароматы цветов и терялись в музыке и голосе песни, доносящейся из потрескивающего радиоприемника. Вино давно уже разлилось по венам сидящей в кресле женщины. Свет луны падал на её сомкнутые, резко очерченные тёмно-алые губы, на блестящие глаза, устремлённые вдаль. Неподвижный взгляд проникал сквозь время, назад, и не желал отпускать прошлое. Наконец она моргнула. Под чёрными ресницами что-то блеснуло. Где-то вдалеке раздался звон битого стекла и громко, напевно запричитала пожилая женщина: "Ай-ай-ай!"

***

Марко ушёл сразу после выступления Её. Он знал, что именно эту танцовщицу должен был увидеть, и также твёрдо знал, что не должен говорить с ней сегодня, даже рискуя разминуться с ней навсегда. Порой муза является лишь раз, и необязательно знать её имени. Так думал он и наутро, и после обеда, но к вечеру ноги сами понесли его в Эль Темпло, и он не в силах был противиться, - образ, охваченный пламенем, прожигал дыры в его мыслях. Фламенко, как оказалось, там танцевали не каждый день, а только по субботам. Раздосадованный новостью мужчина заказал пиво, но, не допив его, покинул бар. Он твёрдо решил вернуться на следующей неделе.

Шли дни, август незаметно пролетал мимо Арселии, в то время как Марко всегда в точности знал, сколько их прошло с момента приезда в Гранаду и с той субботы, когда увидел Её. В следующий свой визит в таблао танцовщицы он не зявилась. К тому моменту первое впечатление уступило место второму, - Марко вспомнилось ощущение личного, интимного, надрывного во время танца, и он видел теперь образ не просто страстной, но раненной женщины, отчего её еще больше хотелось найти и утешить. Попыток он не оставлял и приходил в Эль Темпло снова и снова.

Сентябрьским вечером, погруженная в свои мысли, она возвращалась домой. Вдруг знакомый голос окликнул её:
- Арселия!
Оглянувшись, она увидела, как старый знакомый, Себастиан, пересекает улицу, направляясь в её сторону. Сегодня она не против была разговора и дружелюбно ему улыбнулась. Они чуть прошлись.
- Я вспоминал тебя неоднократно с того вечера, думал, ты теперь будешь заглядывать, - без утайки сказал мужчина и сразу продолжил, - Приходи в эту субботу, а? Фламенко так к лицу тебе!
- Ты мне льстишь, - усмехнувшись, ответила она, - но я подумаю.
Владелец таблао подмигнул ей, они рассмеялись и разошлись.

Наутро субботы она всё ещё сомневалась, стоило ли вписывать в сегодняшние планы танцы. С прошлого раза много воды утекло, она заметила, как ей стало легче, и потому причин идти как будто больше не было. Слабый голосок нашептывал, что когда-то ей нравилась свобода, даруемая танцем, и прежде она не искала причин. Упёртость не позволяла отступить сразу, и она решила: потом.

Прибираясь в квартире, она обнаружила забытую с того самого раза сумку и, покопавшись в ней, нашла какой-то свернутый листок. На нем оказалось на скорую руку написанное карандашом стихотворение. О ней. Только теперь она вспомнила, как Себастиан передал ей листок после танца, но таинственность послания не имела никакого значения. Стихотворение что-то пробудило в ней, - струна натянулась и требовала, чтобы на ней играли.

***

Сегодня Марко повезло. Он видел уже множество танцовщиц, но только Она ходила так, будто никогда не прекращала танцевать, - узнать её было легко. И снова она была первой. На этот раз её глаза были широко открыты, но смотрели поверх публики, прямо перед собой. Когда началась музыка, женщина сразу ожила. Движения более не были яростными, но сохранили прежнюю резкость. Она ходила из стороны в сторону, отхлопывая каблуками и руками быстрый ритм, вращаясь и заполняя собой все пространство. В какой-то момент, с замиранием сердца, Марко увидел в её глазах вызов. Словно настоящий тореадор, она сделала выпад вперед, будто раззадоривая быка, и - он был уверен - изобразила обуздание, после чего, чиркнув юбкой по полу, как бы проведя невидимую грань, остановилась с громким хлопком. И снова ему повезло, - она осталась с остальными, видимо, дожидаясь конца представления. Новое стихотворение вновь отправилось к бармену. Тот лишь улыбнулся и кивнул.

Марко никогда не был робок с женщинами, и к Ней не решался подойти по иной причине. Его тянуло как магнитом, но её танец останавливал, - она не готова с ним встретиться, и в лучшем случае его бы оттолкнула. Он видел в ней какую-то победоносность и удержался, чтобы еще понаблюдать. Теперь ему почему-то казалось, что она непременно придет на следующей неделе.

Так и случилось. Она не удивилась второму листку со стихотворением, а только усмехнулась - что же, теперь у неё есть почитатель; прекрасно, она даст ему возможность любоваться со стороны. История повторялась, - новый танец порождал новое стихотворение. Ни мужчина, ни женщина не пытались встретить друг друга. Она властно и с превосходством подчиняла себе музыку и зал, а он писал оды её красоте и таланту.

***

Однажды, после очередного выступления, она, как обычно, прошла мимо барной стойки, но Себастиан её не окликнул. От удивления она даже обернулась и словила его взгляд, - тот пожал плечами, мол, не знаю, не было. Арселия почувствовала укол разочарования, - "Значит, разонравилась'', - но быстро поправила себя, - "Нет, наверное, он заболел". Однако, и неделю спустя стихотворения не было. Все так же, у барной стойки она на сей раз быстро оглянулась и быстро же ушла. Теперь она чувствовала себя растерянной. Привыкнешь сначала ко вниманию, а теперь его нет, и как-то.. ну да, непривычно. И решила Арселия: скорее всего, почитатель куда-то уехал.

Сперва в свободные минуты она ловила себя на мыслях: "Интересно, куда он направился? Какие места сейчас посещает? Пишет ли о них стихи?'', и удивлялась своему любопытству; к концу недели, однако, любопытство сменилось раздражением и даже злостью, - мог бы хоть "прощай" сказать, раз уж такой преданный, два месяца никак послания оставлял. "Тоже мне, романтик, ценитель женской красоты. Поди какую-нибудь другую заприметил'', - думала про себя Арселия, но украдкой воображала их внезапную встречу.

Субботним утром почему-то проснулась несчастной, ещё и небо, как назло, затянуло серыми тучами. Причина несчастия обнаружилась сразу - легкое недомогание, тут уж и танцы впору отменить. Делать ничего не хотелось, только предвкушение аромата свежего крепкого кофе заставило встать из постели. Побаловать себя утренним фильмом? Ну конечно! Укутанная в одеяло, с чашкой в руке, она распахнула настежь окно и устроилась рядом в кресле - смотреть самое любимое кино под названием "Жизнь андалузцев". Тут тебе и драма, и комедия, но прежде всего - это мюзикл. Мелодия переменчива, непредсказуема, то разгоняет в жилах кровь, то убаюкивает, поглаживая по черной головке, но никогда, никогда не затихает.

Сегодня было смешно, - Алисинья в который раз выгоняла из дома Хосе Мануэля, выбрасывая его вещи из окна. Хотя Арселии даже стало жаль беднягу, когда снаружи показался блестящий футбольный кубок. Уф, поймал! Недаром голкипер в местной сборной. Когда представление закончилось, соседи, не особо понижая голос, принялись порочить, услышав из-за закрытых оконных створок глухой вой женщины. Приободрившаяся Арселия вдруг почувствовала себя хуже, - её охватила внезапная тоска. Теперь ей, что бы ни делала, не удавалось выкинуть из головы поэта, и она решилась - нужно оттанцевать последний раз, на том закончив свой сезон.

***

Этим утром Марко был не в духе. Три недели назад он понял, что ничего не изменится. На сцену выходила всё та же гордая дива и танцевала себе и никому, ни для кого. Он прекратил писать и вот уже два вечера просто смотрел на то, как Она уходит, бросая взгляд на бармена, без своих стихов. Какая трусость!.. Нет, это ложь, ведь Марко не был трусом. Всё дело было в ней. Он начал было думать, что ошибся, обманулся, что принял её не за ту. Мысль эта давно неприятно саднила, и мужчина наконец решил, сегодня - последний день.

***

В Эль Темпло на этот раз было необычайно оживленно. Укрываясь от прохлады ноябрьских улиц, горожане находили уютное прибежище в укромном старом таблао, где непременно встречали знакомых, завсегдатаев и любителей почесать языками. Взглянув на танцовщицу в черном, никто бы не догадался о её едва сдерживаемом волнении. И как только люди не оборачиваются на этот оглушающий стук сердца? ''Его здесь нет. Танцуй как обычно, Арселия. А может..?''- вдруг в зале приглушили свет, и мысль угасла вместе с ним.

***

Вновь лампы освещали только сцену. Марко помнил, как это бывает, - сейчас в зрителей полетят сотни невидимых стрел и пронзят их сердца. Всех и каждого накрыло молчание, первой заговорила, запела гитара. Танцовщица стояла спиной, казалось, к нему одному. Медленно кисти её рук пришли в движение. Плавно, будто нанося длинные мазки на холст, Она водила ими, лаская воздух. Мелодия начала ускоряться, утяжеляясь отбиваемым каблуками ритмом. Быстрее, всё быстрее и быстрее.. резкий разворот, и мгновение замерло. Она смотрела на публику, протянув вперед обе руки. Тонкая изящная шея была напряжена, словно тетива. Влево, а затем вправо она повела подбородком, накрывая своим взглядом силуэты. Резкий свист - стрела пущена -, вновь зазвучали струны, и бутон черной розы раскрылся, - она заиграла платьем, подбрасывая его вверх ножками, вращаясь, махая руками. Мелодия будто следовала за ней, потакая её прихотям, не отступая ни на шаг, ложась плащом на её плечи. Еще один короткий взмах руки, широкий разворот, - звуки взмыли вверх и снова рассыпались тишиной. Она стояла спиной и не видела, как Марко ушел.

***

''Достойное завершение'', - поздравила себя Арселия. Дожидаться окончания не хотелось, утреннее недомогание брало верх. Не успев подумать, она направилась прямиком к Себастиану. Вопрос еще не прозвучал, а она уже получила ответ, которого боялась:
- Сегодня тоже ничего.
В это время мужчина подошел сзади, и, когда она развернулась, чтобы уйти, он очутился перед ней и протянул свернутый вчетверо листок.
- Оно у меня.
- Ты явился. Наконец осмелел? - после некоторой паузы с насмешкой спросила она.
- Я явился, потому что ты наконец захотела этого.
Женщина сузила глаза, повисла еще одна пауза.
- Пойдем, - он подал ей руку, она же скрестила свои на груди.
- Тогда я ухожу.
- Ты играешь со мной.
- Нет, я предельно честен, - выдержав секундный взгляд, Марко вздохнул и вложил ей в ладонь листок, а затем развернулся, чтобы уйти.
- Почему? - вдруг вырвалось у неё. Почему его стихи, его скрытность, исчезновение, внезапное появление сегодня, вообще это всё, и почему оно не давало ей покоя уже две недели? Он обернулся.
- Потому что я тот, кто тебе нужен.
- Кто это сказал?
- Ты.
Слово заставило вздрогнуть. Дрожь пробежалась током по телу, вдруг превратившись в шаг навстречу.
Она открыла глаза. Оказалось, Он подхватил её и сжал в крепких объятьях. Какое странное мгновение. И что это - мгновение, странно. Ведь так было всегда.

Для звукочувствительных, рассказ писался под следующее:
Первый танец — Adam Ben Ezra – Flamenco
Песня на радио — Carla Morrison – Disfruto
Второй танец — Isaac Alb;niz, Christian de Chabot – Asturias