Реванш Германии и разгром Франции

Великая Отечественная война была и остаётся темой многих споров и глубокомысленных рассуждений. Однако другие страницы Второй Мировой освещены гораздо меньше, что мешает  более глубокому, сравнительному анализу,  событий Великой Отечественной.

Одной такой важной, но весьма скудно освещённой страницей является разгром Франции нацистской Германией в 1940 году. Весьма распространено заблуждение, будто всё дело заключается в том, что глупые французы построили-де короткую линию обороны, а немцы, не будь дураки, попросту её обошли. Тем самым незаслуженно принижается военное значение этого столкновения, крупнейшего после Великой Отечественной среди сухопутных кампаний Второй Мировой. Мне бы хотелось вкратце рассказать о том, как оно происходило в действительности, уделив главное место военному планированию, поскольку этот военный конфликт явился примером того, как даже в таком крупном столкновении всё может идти по плану.

В своем труде «О войне» Карл фон Клаузевиц, характеризуя оборону, говорит, что «оборонительная форма ведения войны сама по себе сильнее, чем наступательная», но добавляет при этом, что она «преследует негативную цель».

Несмотря на опыт только что прошедшей войны в Польше, французское командование еще не понимало, что немцы внесли два новых элемента в ведение боя: оперативное использование подвижных соединений и применение авиации для поддержки сухопутных войск.

Полагаясь на опыт первой мировой войны, французское командование не верило в возможность внезапных прорывов с хода. Французское командование ошиблось и в том, что прорыв немецких войск последовал на реке Маас между Седаном и Намюром, то есть там, где оно меньше всего его ожидало.

Огромную роль сыграла неправильная расстановка англо-французских сил. Французское командование, имея девятнадцать французских и английских моторизованных дивизий, три бронетанковые дивизии и три легкие дивизии, не сосредоточило хотя бы часть их в качестве резерва на центральном участке, что дало бы ему возможность своевременно перебросить их к местам прорыва.

К началу Второй мировой войны Франция располагала 3-й по количеству танков и самолетов армией в мире, уступая только СССР и Германии, а также 4-м после Британии, США и Японии военно-морским флотом. Общая численность французских войск насчитывала более 2 млн. человек. Превосходство французской армии в живой силе и технике перед силами вермахта на Западном фронте было бесспорным. К примеру, ВВС Франции включали в себя около 3300 самолетов, среди которых половина была новейшими боевыми машинами. Люфтваффе могли рассчитывать только на 1186 самолетов. С прибытием подкрепления с Британских островов – экспедиционного корпуса в количестве 9 дивизий, а также авиачастей, включавших 1500 боевых машин – преимущество над германскими войсками стало более чем очевидным. Тем не менее, за считанные месяцы от былого превосходства союзных сил не осталось и следа – хорошо обученная и имеющая тактическое превосходство армия вермахта заставила в конечном итоге капитулировать Францию.

Французское командование предполагало, что немецкая армия будет действовать, как и во время Первой мировой войны – то есть предпримет атаку на Францию с северо-востока со стороны Бельгии. Вся нагрузка в этом случае должна была лечь на оборонительные редуты «линии Мажино», которую Франция начала строить в 1929 году и совершенствовала вплоть до 1940 года. На строительство «линии Мажино», протянувшейся на 400 км., французы потратили баснословную сумму – около 3 млрд. франков (или 1 млрд. долларов). Массированные укрепления включали в себя многоуровневые подземные форты с жилыми помещениями, вентиляционные установки и лифты, электрические и телефонные станции, госпитали и узкоколейные железные дороги. Орудийные казематы от авиабомб должна была защитить бетонная стена толщиной в 4 метра. Личный состав французских войск на «линии Мажино» достигал 300 тыс. человек. По мнению военных историков, «линия Мажино», в принципе со своей задачей справилась. На ее максимально укрепленных участках прорывов немецких войск не было. Но германская группа армий «Б» обойдя линию укреплений с севера, основные силы бросила на ее новые участки, которые строились на болотистой местности, и где возведение подземных сооружений было затруднено. Там сдержать натиск немецкий войск французы не смогли.

1. Предвоенное положение
Основой военной доктрины Франции тех лет была оборона, а основой этой обороны была система укреплений вдоль границы, так называемая «линия Мажино». Её основная часть, наиболее развитая и хорошо обеспеченная технически, располагалась на непосредственной границе с Германией и упиралась краями на юге в Альпы, а на севере в труднопроходимый лесистый район Арденнских гор. Иногда только эту часть и называют "линией Мажино". Она выполняла 2 функции. Во-первых, исключала внезапную угрозу непосредственно со стороны Германии (немцам, решись они наступать, нужно было либо прорываться через неё, либо искать пути нападения через территорию других стран, что в любом случае срывало эффект внезапности). Во-вторых, она прикрывала важный промышленный район Эльзаса и Лотарингии.

Однако линия оборонительных сооружений вовсе не обрывалась с окончанием германской границы. Во-первых, на франко-бельгийской границе располагалась цепь укреплений, хотя и более слабых. Во-вторых, на территории Бельгии находились довольно мощные современные укрепления, которые французская армия собиралась занять в случае атаки Германии через Бельгию.

Французские войска располагались следующим образом. Более сильная и подвижная 1-я группа армий располагалась у франко-бельгийской границы. В неё так же входили британские экспедиционные войска (иногда их называют корпусом, но фактически это была армия). В случае разворачивания военных действий на территории Бельгии к 1-й группе должны были присоединиться также бельгийские войска. 2-я группа армий занимала укрепления «линии Мажино» на германской границе.

Германия в 30-е годы также выстроила сеть укреплений вдоль границы. Западный вал, или «Линия Зигфрида», защищал её от нападения с территории Франции, Бельгии и Голландии и прикрывал важный промышленный район Рура. Во время немецко-польской войны (сентябрь 1939) эти укрепления служили щитом от возможной атаки французов и англичан, объявивших Германии войну. Однако затем стало ясно, что армии союзников нападать не собираются (хотя и прекращать войну тоже не хотят), и Германия стала накапливать войска у западной границы.

Эти войска были разделены на 3 группы армий. Группа армий "В" располагалась на севере, у голландской и бельгийской границы. Группа армий "А" располагалась в центре, у бельгийской и люксембургской границы. И наконец, группа армий "С" располагалась на юге, у французской границы, напротив линии Мажино.

2. Первоначальный немецкий план
Первоначальный немецкий военный план, представленный Гитлеру командованием сухопутных войск (ОКХ) после завершения польской кампании, в общем, повторял план нападения во время 1-й мировой войны в 1914 году (известный как план Шлиффена). Основные ударные силы концентрировались на севере, в группе армий "В", которая наносила удар через Бельгию на крайнем правом фланге. План Шлиффена предполагал дальнейший удар на Париж с тыла, отрезающий его от коммуникаций с союзницей-Англией, однако немецкий план 1939 года ограничивался выходом к французской границе.

Итогом его выполнения был бы выход к району, где линия обороны была слабее, чем на основной части линии Мажино, захват портов в проливе между Францией и Англией и отдаление линии фронта от района Рура. Но ни о каком разгроме французских сил и речи не шло. В целом это был довольно разумный и осторожный план; во время польской войны немцам не пришлось столкнуться ни с современной, технически мощной армией, ни с мощными линиями обороны, и они их логично опасались.

Однако этот план совсем не удовлетворял Гитлера, ставившего политической целью победу над Францией. Ни победы, ни разгрома вражеской армии план не обещал. В итоге начало военных действий постоянно откладывалось, и немецкие армии неподвижно стояли у границ с сентября 1939 по май 1940, постепенно усиливаясь.

3. Французский план
Как уже было сказано, основой французского плана была оборона. Однако одна особенность вносила в этот план довольно важный наступательный элемент. Французы предполагали, что немцы будут действовать как в 1914 году, то есть атакуют через Бельгию. В ответ на это 1-я группа армий должна была вступить на территорию Бельгии, пойти навстречу врагу и занять бельгийские оборонительные укрепления. Тогда линия фронта целиком бы проходила по линии мощных оборонительных сооружений и, как казалось, защитила бы Францию от дальнейшего наступления немцев. Важным было вовремя среагировать на начало немецкого наступления и занять укрепления как можно скорее.

Заметим, между прочим, что задачи принудить Германию к миру этот план не решал. Возникала некоторая странность - Франция и Англия объявили войну Германии для защиты Польши, но никаких активных действий для  этого не предпринимали и даже не собирались, ожидая удар со стороны немцев. Немцы же не торопились атаковать - то согласовывали план, то мешали погодные условия. В итоге происходила так называемая "Странная война" (американцы называли это жёстче - phony war, поддельная война), когда союзники не торопились выполнить свои обязательства, рассчитывая пересидеть опасность, фактически, продолжение довоенной политики "умиротворения", молчаливого потакания действиям агрессоров.

Несколько отступая в сторону, скажем об общих планах союзников и к чему они привели. Защищая свою территорию пассивными действия, они не прочь были активно сражаться в колониях и на территории других стран, куда могли высадить десант (например, Норвегия), в общем, собирались вести исключительно колониальную войну. И, хотя Франции не удалось отсидеться за оборонительными сооружениями, Англию от нападения Германии всё-таки спас "ров с солёной водой" Па-де-Кале. Однако колониальная война Англией была проиграна союзнику Германии - Японии. Японские войска заняли Малайзию, Сингапур, Бирму, подступали к Индии, Австралии и Африке. И хотя в конце войны японцы оставили завоёванные территории, но власть во многих случаях перешла не к английской администрации, а к местным правительствам, добившимся в 1945-1950-е годы фактического разрушения Британской империи и начавшим уничтожение колониальной системы вообще. Но это совсем другая история.

4. План Манштейна
Первоначальный немецкий план не удовлетворял не только Гитлера. Многим казалось нелепым повторять старый план Шлиффена, к тому же не приведший к победе в 1914 году. В итоге одним из немецких штабистов, тогда ещё малоизвестным Манштейном, был составлен альтернативный план.

Этот план предполагал, что союзники знают о сути нынешнего немецкого плана и решили в случае начала военных действий выдвигаться на территорию Бельгии для занятия укреплений. Однако такое их выдвижение на время оголит правый фланг наступающей 1-й группы армий. Вот по нему и предполагалось нанести наиболее мощный удар.

В итоге план выглядел так. Группа армий "В" наступает менее подвижными силами на Голландию и Бельгию и выходит к морю. Французская 1-я группа армий начинает выдвигаться на бельгийские укрепления, ожидая оттуда дальнейший удар немцев. Однако вместо этого через лесистый район Арденнских гор удар наносит группа армий "А", в которой оказываются сосредоточены основные подвижные войска - мотопехота и танки. Развивая удар, войска выходят в тыл 1-й группы армий, доходят до моря и тем самым отрезают французов и англичан от тыла, а затем уничтожают их.

После этого на юге перед немецкими войсками оказывается пустое пространство, которое смогут заполнить лишь наспех переброшенные части французов. Тогда немцы, перегруппировавшись, наносят через этот слабо укреплённый район 2 удара – 1-й на Париж с тыла, повторяя в общем окончание плана Шлиффена, а второй - в тыл войскам на линии Мажино, окружая их. Итак, план намечал два грандиозных окружения - в Бельгии ("полуокружение", т.к. окружённые части имеют выход к морю) и на линии Мажино.

План этот был очень рискованным, особенно его главный удар. Во-первых, немецким подвижным войскам нужно было сначала преодолеть труднопроходимый район Арденн. Во-вторых, прорвать продолжение линии Мажино около Люксембурга. В-третьих, уберечься от возможных атак с юга по левому флангу. В-четвёртых, максимально быстро продвинуться к морю. Кроме этого, было неизвестно, как упорно будут защищаться окружённые в Бельгии войска, занявшие укрепления, и не будут ли они организовывать достаточно мощные контратаки по правому, северному флангу. Однако в случае успеха план обещал немедленный разгром всей французской армии, занятие Парижа и, в перспективе, скорую победу. Неудивительно, что идея плана "всё или ничего" понравилась Гитлеру. И он, постепенно преодолевая сопротивление консервативно-скептически настроенной военной верхушки, начал "проталкивать" этот план.

Вот выдержки из мемуаров Манштейна с почти детективной историей, как ему мешали, увольняли, не передавали его предложения руководству, но он всё равно прорвался к Гитлеру и смог добиться принятия своих предложений в качестве основного плана.
"Итак, нельзя было выжидать, как будет развиваться наше наступление, будут ли разгромлены силы противника в северной Бельгии в результате массированного удара группы армий «Б» или одинокий 19 танковый корпус достигнет Седана. Необходимо было, в случае, если бы был принят план группы армий ["А"], включить в ее состав с самого начала достаточно бронетанковых соединений и три армии (даже в том случае, если третью армию можно было бы ввести в прорыв позже, после выхода на оперативный простор). В связи с этим в записке от 6 декабря я требовал для группы армий вместо двух армий с 22 пехотными дивизиями и только одним танковым корпусом три армии в составе примерно 40 дивизий, а также два подвижных корпуса. (Такой состав, впрочем, и был утвержден после принятия нашего оперативного плана, для чего потребовалось вмешательство Гитлера.)

Так как мое письмо начальнику Генерального Штаба от 6 декабря не привело к желаемым результатам, 18 декабря я представил генерал-полковнику фон Рундштедту основанный на нашем оперативном замысле «Проект директивы о наступлении на Западном фронте». Этот документ должен был послужить для него основой для доклада командующему сухопутными силами и, в случае его одобрения, также для доклада Гитлеру. 22 декабря этот проект был доложен Браухичу, однако он не был доложен Гитлеру. Кроме того, копия проекта была послана в ОКХ. Я надеялся, что конкретная форма, в которую был облечен наш оперативный замысел в этом документе, возможно, произведет более убедительное впечатление, чем наши теоретические рассуждения, что, может быть, оперативное управление теперь согласится с нашими планами. Как я узнал уже после войны, оперативное управление, [120] однако, не получило от генерала Гальдера наших памятных записок о наступлении на западе.

Но докладывало ли ОКХ наш план Гитлеру, план, который так сильно отличался от разработанной им директивы о наступлении? Может быть, если представить Гитлеру план операций, который преследует не только частные цели, но и с самого начала создает возможность достижения решительного успеха на западе, его можно будет убедить в правильности последнего? (В эту возможность, по нашему мнению, по-настоящему не верили ни Гитлер, ни руководящие деятели ОКХ.)

Для того чтобы выяснить этот вопрос, письмо, подписанное генерал-полковником фон Рундштедтом, приложенное к памятной записке «Наступление на Западе», оканчивалось следующим предложением:
«В связи с тем, что из приказа ОКБ группе армий стало известно, что фюрер и Верховный Главнокомандующий оставил за собой решение о выборе направления главного удара при проведении операции и тем самым и руководство этой операцией, а также в связи с тем, что ОКХ не свободно при решении оперативных вопросов, я прошу доложить это предложение (имелась в виду упомянутая выше памятная записка) фюреру. Рундштедт».

Конечно, эта просьба, с которой я предложил генерал-полковнику обратиться в ОКХ и которую он с готовностью согласился скрепить своей подписью, в некоторой мере противоречила традициям немецкой армии. Согласно этим традициям только командующему сухопутными силами или по его поручению начальнику Генерального Штаба дозволялось обращаться с предложениями к Гитлеру.

Ответ, который мы получили на эту памятную записку, разочаровал нас. В нем было сказано, что наша точка зрения о том, что ОКХ стремится только к частной цели, неверна. Последующая задача будет поставлена своевременно. Рассматривается вопрос о том, чтобы включить в состав группы армий дополнительные силы, а также еще один штаб армии. Срок передачи этих сил будет определен командующим сухопутными силами. Окончательное решение о выборе направления главного удара будет принято Гитлером по представлению командующего сухопутными силами. Направлять Гитлеру нашу памятную записку, поскольку командующий сухопутными силами с ней в основном согласен, не представляется необходимым.

Хотя в этом ответе и было сказано, что командующий сухопутными силами в основном согласен с нашей памятной запиской, это не могло, тем не менее, скрыть от нас, что он не собирается доложить Гитлеру о коренном изменении оперативного плана в духе наших предложений. Наоборот, прежняя директива оставалась в силе.

В это время, однако, в моей жизни неожиданно произошли изменения. 27 января я получил сообщение, что назначен командиром 38 ак, который должен был в ближайшее время формироваться в тылу. Как сказал мне генерал-полковник фон Рундштедт, командующий сухопутными силами предварительно сообщил ему о смене его начальника штаба 25 января на упомянутом выше совещании. Он объяснил это тем, что меня больше нельзя обходить при назначении новых командиров корпусов, так как генерал Рейнгардт, который имеет меньшую выслугу лет в своем чине, также получает корпус. Хотя мое назначение никак не могло рассматриваться как нарушение обычного порядка назначения на должности, в тот момент, когда предстояло большое наступление, такая смена начальников штабов выглядела очень странно. Вопрос о выслуге лет, который послужил предлогом для этого, можно было разрешить и иначе. Поэтому вряд ли можно сомневаться в том, что моя отставка с поста начальника штаба группы армий объяснялась желанием ОКХ отделаться от надоевшего ему настойчивого человека, который посмел противопоставить его оперативному плану другой план.

Между тем мои верные помощники, полковник Блюментритт и подполковник фон Тресков, не собирались складывать оружие и не считали, что с моей отставкой борьба за наш оперативный план должна считаться оконченной. Я думаю, что не кто иной, как Тресков побудил своего друга Шмундта, главного адъютанта Гитлера, изыскать возможность для того, чтобы мы сами могли доложить Гитлеру наши соображения относительно плана организации наступления. Во всяком случае, 17 февраля я был вызван вместе со всеми остальными вновь назначенными командирами в Берлин для представления Гитлеру. После того как мы представились,  был дан завтрак, во время которого, как обычно, главным образом говорил Гитлер. Помню, он показал поразительные знания новинок в области военной техники, а также армий противника. Донесение о нападении английского эсминца на пароход «Альтмарк» в норвежских территориальных водах было использовано Гитлером для длинных рассуждений о том, что малые государства не в состоянии соблюдать нейтралитет.
Когда мы после завтрака стали прощаться с Гитлером, он пригласил меня в свой кабинет. Там он предложил мне изложить свою точку зрения об организации наступления на западе. Знал ли он уже от своего главного адъютанта о нашем плане и в какой мере он в этом случае был информирован, я не могу сказать. Во всяком случае, мне оставалось только удивляться тому, с какой поразительной быстротой он разобрался в той точке зрения, которую группа армий отстаивала в течение вот уже нескольких месяцев. Как бы то ни было, он вполне одобрил мои соображения."

Как известно, план Манштейна был утвержден Гитлером. Правда, со временем фюрер стал говорить, что это его идея, и Манштейн лишь воплотил её в расчеты сил и средств. Так или иначе,  действую по этому плану, немецкие танки отрезали французские и английские войска в Бельгии, прижали их к побережью.  Известно, что лично Гитлер остановил продвижение танков к побережью, иначе бы французские и английские войска в районе Дюнкерка  были уничтожены.

После эвакуации союзных войск из Дюнкерка в распоряжении французского командования осталось 60 дивизий, из которых лишь три были бронетанковыми. Против них стояли 89 германских дивизий, 15 из которых были танковыми и моторизованными. Части люфтваффе имели в своем распоряжении около 2,5 тыс. самолетов, большинство из которых были штурмовиками. Французы едва могли рассчитывать на 980 самолетов самых различных модификаций.

Оборона французов
На начало немецкого наступления гарнизон главной оборонительной системы Франции — «линии Мажино» — состоял из 17 дивизий (2-я группа армий под командованием генерала Г. Претеля). Кроме того, еще 27 дивизий были «растянуты» по всей линии фронта, так что каждая дивизия вынуждена была оборонять участок от 12 до 14 км. Они были сведены в две группы армий: в 4-ю группу армий (под командованием генерала Ш. Юнцигера) входили 2-я армия и вновь прибывшая 4-я армия, а в расположенную слева 3-ю группу армий (под командованием генерала А. Бессона) — 6-я, 7-я и 10-я армии. На левом фланге 10-й армии находились последние оставшиеся во Франции английские соединения, одна французская пехотная дивизия и основные силы единственной, вновь сформированной, французской танковой дивизии.

План германского верховного командования на последний этап «французской кампании», получивший название «Рот», предусматривал нанесение трех ударов. Группа армий «Б» (командующий генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок), с шестью танковыми дивизиями прорывает фронт противника между Уазой и морем и продвигается в южном направлении с задачей выйти к Сене в районе Руана. Через несколько дней группа армий «А» (командующий генерал-фельдмаршал Г. фон Рундштедт), имея в своем составе четыре танковые дивизии, начинает наступление по обе стороны Ретель и прорывается вглубь Франции, имея конечной целью плато Лангр. После того как развернется наступление обеих групп, группа армий «Ц» (командующий генерал-фельдмаршал В. фон Лееб) атакует «линию Мажино» и стремится прорвать ее между городом Мец и рекой Рейн.

5 июня группа армий «Б» начала наступление. Ее ударная сила — танковый корпус Гота сразу же глубоко вклинился в оборону противника. Французы не сумели противостоять танковому удару, и 7-я танковая дивизия генерала 3. Роммеля стала стремительно продвигаться к Сене. К 8 июня Роммель был в Руане и, воспользовавшись полнейшей растерянностью противника, повернул к морю и отрезал 51-ю английскую дивизию и значительные силы французов у Сен-Валери. Только восточнее французским войскам удалось остановить продвижение танковой группы Клейста, которая тщетно пыталась прорваться с плацдармов у Амьена и Перонна.

Войска группы армий «А» перешли в наступление 9 июня. Первой задачей был захват плацдармов на южном берегу Эны. Создав плацдарм около города Ретель, они в ночь с 9 на 10 июня навели мост и к утру переправились через реку. Здесь части вермахта встретили мощное сопротивление французов, благодаря чему многочисленные деревни и рощи стали трудно преодолимыми. Ликвидацию этих очагов сопротивления немцы отводили мотострелковым полкам, а танковые части проходили мимо, стремясь продвинуться как можно дальше на юг. Днем 10 июня французские резервы, включавшие вновь сформированную бронетанковую дивизию, контратаковали танки Гудериана, но были разбиты.

Как показали события «французской кампании», все ранее сделанные заявления о том, что «линия Мажино» неприступна и ее укрепления способны выдержать любую атаку, оказались не более чем блефом. Основную роль в прорыве сыграли германская авиации и артиллерия, которая широко применяла дымовые снаряды. Вскоре обнаружилось, что многие из французских дотов не выдерживают прямых попаданий снарядов и бомб, а большое количество сооружений не было приспособлено для круговой обороны, и их легко можно было атаковать с тыла и фланга с помощью гранат и огнеметов. В результате оборонительные сооружения «линии Мажино» были прорваны за несколько часов в результате обычного наступления немецкой пехоты практически без поддержки танков.

После неудачи Клейста его танковую группу перебросили в район Лаона, где она с ходу прорвала французскую оборону и, стремительно продвигаясь вперед, 11 июня вышла на Марну в районе Шато-Тьерри. На следующий день Марны в районе Шалона достигли и танки Гудериана. После этого восемь германских танковых дивизий устремились на юг по обе стороны Реймса. 14 июня была взята французская столица, хотя, как отмечали германские генералы, это был лишь небольшой эпизод великого наступления, так как сам по себе Париж не имел никакого стратегического значения. В это время танковый корпус Гота действовал уже в Нормандии и Бретани, танковая группа Клейста направлялась к плато Лангр и в долину Роны, а танковая группа Гудериана повернула на восток, в Лотарингию, чтобы атаковать «линию Мажино» с тыла. 14 июня 1-я армия, входившая в группу армий «Ц», южнее Саарбрюккена прорвала «линию Мажино».

14 июля 1940 г. немецкая армия вступила в Париж. Уже на следующий день оставшиеся в городе парижане были разбужены громкой речью, доносящейся из громкоговорителей на французском языке с сильным немецким акцентом об установлении комендантского часа и переводе часов на час вперед. Отныне французская столица начинала жить по нацистским законам и берлинскому времени. Кстати, существует история, согласно которой А. Гитлер не смог подняться на Эйфелеву башню, так как лифты были выведены из строя патриотически настроенными французами. В результате ему оставалось лишь фотографироваться на фоне башни.

После прорыва «гордости и надежды Франции» вся оборона французов рухнула, и темп наступления немецких войск был ограничен лишь отставанием пехотных соединений. 16 июня танки Клейста вошли в Дижон, а 17 июня передовые отряды Гудериана достигли швейцарской границы у Понтарлье. Окружение французских армий в Эльзасе и Лотарингии было завершено, и уже 24 июня они капитулировали. В сводке из ставки фюрера сообщалось о захвате 22 тыс. пленных, в том числе командира корпуса и трех командиров дивизий, а также двенадцати артиллерийских дивизионов и большого количества имущества и снаряжения.

17 июня 1940 года состоялось первое заседание коллаборационистского правительства Франции, возглавляемого маршалом Анри Петэном. Оно длилось всего 10 минут. За это время министры единодушно проголосовали за решение обратиться к немецкому командованию и просить его о прекращении войны на территории Франции. Для этих целей использовали услуги посредника. Новый министр иностранных дел П. Бодуэн через испанского посла Лекерика передал ноту, в которой французское правительство просило Испанию обратиться к германскому руководству с просьбой о прекращении военных действий во Франции, а также узнать условия перемирия. Одновременно предложение о перемирии через папского нунция было направлено Италии. В тот же день Петэн по радио обратился к народу и армии, призвав их «прекратить борьбу».

При подписании договора о перемирии (акта капитуляции) между Германией и Францией Гитлер с опаской смотрел на обширные колонии последней, многие из которых готовы были продолжать сопротивление. Этим и объясняются некоторые послабления в договоре, в частности, сохранение части военно-морского флота Франции для поддержания «порядка» в своих колониях. Жизненно заинтересованной в судьбе французских колоний была и Англия, так как угроза их захвата германскими силами оценивалась высоко. Черчилль вынашивал планы о создании эмигрантского правительства Франции, которое бы предоставило фактический контроль над французскими заморскими владениями Британии. Создавший оппозиционное режиму Виши правительство генерал Шарль де Голль все свои усилия направил на овладение колониями. Однако администрация Северной Африки отклонила предложение присоединиться к «Свободной Франции». Совсем иное настроение царило в колониях Экваториальной Африки – уже в августе 1940 года к де Голлю присоединяются Чад, Габон и Камерун, что создало генералу условия для формирования государственного аппарата.

Осознав, что поражение Франции от Германии неизбежно Муссолини 10 июня 1940 года объявил ей войну. Итальянская группа армий «Запад» принца Умберто Савойского силами свыше 300 тыс. человек при поддержке 3 тыс. орудий начала наступление в районе Альп. Однако противостоящая им армия генерала Ольдри успешно отражала эти атаки. К 20 июня наступление итальянских дивизий стало более ожесточенным, но им удалось лишь немного продвинуться в районе Ментоны. Муссолини был в ярости – его планы захватить к моменту капитуляции Франции большой кусок ее территории потерпели крах. Итальянский диктатор уже начал готовить воздушный десант, но одобрения на эту операцию от германского командования не получил. 22 июня было подписано перемирие между Францией и Германией, а через два дня такое же соглашение заключили Франция и Италии. Так, с «победным конфузом» Италия вступила во Вторую мировую войну.

В ходе активной фазы войны, длившейся с 10 мая по 21 июня 1940 года, французская армия потеряла около 300 тыс. человек убитыми и раненными. Полтора миллиона попали в плен. Танковые корпуса и ВВС Франции были частично уничтожены, другая их часть досталась вооруженным силам Германии. Одновременно Британия ликвидирует французский флот, чтобы избежать его попадания в руки вермахта. Несмотря на то, что захват Франции произошел в короткие сроки, ее вооруженные силы давали достойный отпор германским и итальянским войскам. За полтора месяца войны вермахт потерял более 45 тыс. человек убитыми и пропавшими без вести, около 11 тыс. были ранены. Французские жертвы немецкой агрессии могли быть не напрасными, если бы правительство Франции пошло на ряд уступок, выдвинутых Британией взамен на вступление королевских вооруженных сил в войну. Но Франция предпочла капитулировать.

По договору о перемирии Германия оккупировала только западное побережье Франции и северные области страны, где находился Париж. Столица была своего рода местом «французско-германского» сближения. Здесь мирно уживались немецкие солдаты и парижане: вместе ходили в кино, посещали музеи или просто сидели в кафе. После оккупации оживились и театры – их кассовый сбор вырос в три раза по сравнению с довоенными годами. Париж очень быстро стал культурным центром оккупированной Европы. Франция жила как прежде, словно не было месяцев отчаянного сопротивления и несбывшихся надежд. Германской пропаганде удалось убедить многих французов, что капитуляция – это не позор страны, а дорога в «светлое будущее» обновленной Европы.