Банальная история

   Труп девочки-подростка  в джинсах в обтяжку,   в серой куртке лежал на газоне  возле дома.  Её руки и ноги были раскинуты в стороны. Над телом склонялся, присев на корточки, парнишка лет десяти. По его щекам текли слёзы и он без конца горестно повторял одну и ту же фразу: «Верка, что ж ты наделала!?»    А она ничего не наделала. Она просто спрыгнула вниз с переходного балкона десятого этажа.

     Дул холодный ветер, острые снежинки секли по лицу,  а пацан, потрясённый смертью сестры, ничего не замечал: «Верка, что же ты наделала?»

      Мальчик любил свою сестру. и Верка привечала и баловала сладостями  своего братика.  Ну и пусть наркоманка, зато добрая и ласковая.  Только он один из семьи и скорбел над телом сестры.  Её папа и мама  облегчённо вздохнули, узнав о смерти Верки.

      Если   жизнь с психом – это наказание, то жизнь с наркоманом – это вообще не жизнь,  а  гнетущее душу существование с  ежедневным ожиданием какого-нибудь гнусного сюрприза.

      Верка была законченной наркоманкой. Без отравы она не могла существовать. Она за дозу передавала всем парням во дворе и уже не пользовалась спросом. Она вынесла из дома всё, что можно было обменять на дурь. Когда исчезла последняя    ценная вещь – золотые дамские часики, мать Верки не выдержала и дико взвыла от безысходности.

       Не говоря ни слова, душевно опустошённая девочка  натянула на себя уже ставшей тесной серую куртку, хлопнула дверью квартиры и вышла на переходной балкон десятого этажа.

      Барсуков считал, что нужно законодательно запретить алкашам заводить детей, поскольку (по его мнению ) в семье пьяниц никогда не вырастет достойный гражданин РФ.  Это будет либо пьяница, либо уголовник, либо наркоман.  Наверное, Барсуков ошибался в своих выводах. Наверное, и в алкогольной атмосфере может расцвести уникальный цветок. Хотя…

     У бывшего вора и прекратившей практику проститутки родилась очаровательная девчушка.  Назвали её Верой  в честь матери экс вора (у урок  бытует очень тёплое отношение к своим мамам).  Часто бывает так, что родившись  очаровательной,  девчушка со взрослением превращается  в рядовую деваху.  С Верой  этого не произошла. Она как-то быстро проскочила пору угловатого подростка и к тринадцати годам смущала всех, а особенно юношей, своим ярким, полнокровным женским видом. И густые светлые волосы, и большие, выразительные глаза (один серый, другой голубой), и припухшие губы, не говоря уж о милых округлостях тела, Всё это заставляло парней тушеваться при встрече с ней.

      Родители Веры пили. И это понятно: ни профессия вора, ни профессия путаны  не генерирует трезвенников  Они ещё не были зачуханными алкашами, но пьянчугами были отменными и, живя своей угарной жизнью совершенно не уделяли внимания своей дочери, то есть мама не водила Веру ни в спортивные секции, ни в балетную  студию, ни в  музыкальную или художественною школу.  Девочка была предоставлена сама себе.    

        Большую часть времени она отиралась во дворе. А двор он и есть двор: в больших дозах он опасен.   В одиннадцать лет Вера выкурила первую сигарету, а двенадцать рассталась с невинностью. Причём её никто не соблазнил, ни принуждал, ни насиловал, она сама затащила на себя робкого, неуверенного  мальчишку, который ей очень нравился. А вкус вина она узнала будучи совсем ребёнком, допив остатки портвейна из стакана уснувшей  за столом  мамы.

       Напряжённое внимание у дворовой публики вызывали пацаны, употреблявшие «план». Вскоре к ним присоединилась и Вера. Ну, а дурь такая штука: только начни! И Веру понесло. Вскоре она съехала с «лёгких» наркотиков на более крутые и превратилась в навсегда потерянною для гражданского общества наркоманку.

       После похорон Веры её родители  «для снятия стресса»  устроили большую пьянку. По мере потребления спиртного  «стресс» постепенно снимался и вот уже папа стал рассказывать маме что-то смешное. Мама развеселилась.

      Их сын, понуро сидевший в углу, вдруг взъярился и истерично заорал:

      -- Замолчите!!! Перестаньте пить. Это из-за вас Верка выбросилась!

     -- Что! – возопил пьяный папаша.

     Он поднялся схватил сына за шкирку и влепил ему  пару оплеух. Мальчик не заплакал. Он надел пальто  и вышел из квартиры.  Домой он больше не пришёл. Очевидно, подался в беспризорники  Это была вторая жертва.

         Барсуков точно знал, что у мальчика шансов выжить очень мало.  Это он знал из своего опыта беспризорничества. Хотя  после войны-то пацану-беспризорнику было легче, чем теперешнему бездомному ребёнку. В те времена власть активно выявляла бродячую шпану  и давала ей путёвка в жизнь. Вот и Барсуков получил такую  путёвку и стал полковником, кандидатом технических наук, старшим научным сотрудником.  Для бывшего бродяги это очень даже неплохо.     Сейчас же беспризорник никому не нужен. 

     А  Барсуков, наверное, прав, полагая, что у алкашей не должно быть детей.

     Вот такая банальная история случилась в одном из спальных районов Петербурга.  Может возникнуть вопрос: «Раз история банальная, так стоит ли её рассказывать?  Ответ: «Стоит, поскольку банальность истории и есть её ошеломительность.» 

      При этих нехороших коммуняках  шестнадцатилетний наркоман был клинической редкостью.  А какова ситуация с наркотой  в наше либеральное время?  Послушаем специалиста:

      «Самое страшное то, что прием наркотиков у современной молодежи стал обыденным делом, можно даже сказать, традицией. Кажется, будто у сегодняшних подростков не употреблять наркотики считается неприличным и не современным.  Подростковая наркомания, как утверждает статистика, стала настоящей эпидемией в стране. Данные Министерства внутренних дел России свидетельствуют, что 70% употребляющих наркотики – это подростки и молодежь. По крайней мере, один раз принимали наркотические или токсикоманические вещества 56% мальчишек и 20% девчонок, а продолжают их употреблять 45% мальчиков и 18% девочек!»

      Вот такая она ситуация.