Чехов, как буддист

Спектакль Юрия Погребничко

От Чехова в спектакле «Вишневый сад» ничего не осталось. Может показаться, что Юрий Погребничко совсем не интересуется Чеховым. Он не заинтересован ни сюжетом, ни характерами, ни эпохой, ни проблемами, волновавшими Чехова. Сначала это кажется смешным, как Погребничко разделывается с классиком, потом непонятным. Зрители собственно, и не смеются, а хихикают. Несколько анекдотов, несколько эстрадных номеров, несколько романсов под фортепиано. Тогда почему именно Чехов?
Чехов стал каким-то опознавательным знаком сегодняшнего театра. И даже шире, сегодняшнего ... Сегодняшнего чего? Просто, всего сегодняшнего. А почему? Вот тут Погребничко и отвечает, отвечает очень ясно, при всей надуманной и задуманной неясности его спектакля. Чехов актуален сегодня потому что он очень ясно выразил вот эту самую неясность, смуту, неопределенность, двойственность, абсолютно необъяснимую человеческую беспомощность. Его персонажи не способны ни на один поступок.
Единственный решительный поступок, который мы видим в спектакле, это Епиходов ломает кий. Да, этот поступок, и совершается демонстративно и решительно. Квинтэссенция нелепости и бессмыслицы. Двойственность настолько сильна, что даже сильные люди оказываются совершенно беспомощны перед ней. Вот, казалось бы, Лопахин, человек, совсем уж без комплексов. Петя Трофимов говорит про него «хищник». Но, на протяжении всего спектакля ожидается, что вот-вот он женится на Варе, однако совсем было решившись сделать предложение, Лопахин так и не делает его. Почему? Это невозможно объяснить логически. Во всем этом сильном напоре, деловом настрое, которые являются сутью Лопахина, вдруг в середке оказывается дыра. То есть, ничего не оказывается. А ведь кто-то настойчиво писал, что Лопахин новый человек, пришедший на смену старым ...отжившим свое, непрактичным дворянам. А он просто размазня.Он не в состоянии создать семью. Что от него останется? Ничего. В спектакле главным поступком является совсем не покупка какого-то вишневого сада. Сада вообще нет, как нет ни усадьбы, ни страны, ни рубки деревьев. Главное для Погребничко именно отсутствие всякого поступка. Может быть это он и увидел впервые в Чехове. Этот модный симулякр. Замещение пустоты. В Чехове увидели Дао. Кажется, что художник в этом театре буддист, или Даосист. Многое в спектакле он определил решением самого пространства.
Многое, многое другое отмечено Погребничко у Чехова, подобных дыр, прорех множество, и в конце-концов, почва ушла из-под ног. И кажется, что это вообще уже не Чехов, ни только не Чехов, но и не театр даже. А просто нечто «ОКОЛО». Просто «около». Сам театр так и называется теперь: «Театр «Около». Погребничко, а это свойственно русским, идет до конца, тут нужна, конечно, не только смелость, но и отчаянная смелость, и он дописывает за Чехова его неясности, которым нет предела.
Шарлотта у Чехова не знает своих родителей, не знает венчались ли они, не знает и зачем живет. У Погребничко за эти чеховские характеристики Шарлотта лишена и половой определенности. Погребничко додумывает за Чехова, кто же она, и решает… Шарлота –трансвестит. Её играет актер-мужчина, в женском платье. Весь карикатурно раскрашенный макияжем. И это попадание в яблочко. Это я бы сказал, открытие! Шарлотта – мужчина!
Погребничко не пакостит Чехову, не издевается над ним, а выводит его на чистую воду. «Так вы оказывается Буддист, Антон Павлович!» - Нагло говорит ему Погребничко, и приводит тысячи доказательств. А в конце спектакля все персонажи переодеваются в оранжевый цвет. Цвет совсем иной религии, иной страны. Не сад продали, а страну прозевали!
Причем оранжевого цвета привычные для чеховской эпохи костюмы, в которые одеты все персонажи пьесы.
Не знаю, не знаю. На меня это произвело шоковое впечатление. При всём внутреннем протесте я не мог отделаться от того, что всё сказанное – правда.
Сидел я рядом с какими-то важными особами из СТД. Они смотрели спектакль потому что он участвовал в фестивале. Получит ли он что-то? Из важных персон мой учитель – Вадим Алексеевич Бартошевич. Поздоровались.
1998 год