Пьяный

   Богдан вышел от своей девушки поздно, уже после одиннадцати вечера. Он прошел через пустые заснеженные улицы частного сектора и вышел к остановке.
   Шансов поймать маршрутку в этом, очень дальнем районе города в это время уже не было, но Богдан решил постоять и какое-то время подождать, - а вдруг именно в этот вечер ему повезет.
   Не повезло. Три минуты ожидания, пять, десять.  «Надо было или сразу идти пешком или позвонить и заказать такси, как предлагала Олеся. Но такси я не люблю», - подумал Богдан.
 - Парень, могу я  тебе обратиться? – вдруг услышал Богдан голос сзади.
   На остановке появился пьяный, среднего роста, немного склонный к полноте человек. Сказать, нес он какую-то опасность или нет в эту безлюдную темную зимнюю ночь, пока было сложно.
  - Да, - ответил Богдан.
  - Ты куришь?
  - Курю.
   « Наверно, решил попросить сигарету», - подумал Богдан. « Но зачем так сложно, издалека? Сказал бы сразу», - мелькнула вторая мысль.
  - А какие сигареты ты куришь? – спросил хмельной незнакомец.
  - «Бонд» красный, - сказал Богдан, решая, то ли продолжить разговор, то ли нет, то ли ждать маршрутку, то ли уходить, не надеясь ни на что.
  - О! А я курю «Парламент».
   Богдан кивнул. Впереди манила огнями фонарей широкая пустая улица, которая словно говорила: иди домой, не жди, холодно. Нужно лишь было закончить и, желательно, закончить корректно, разговор с пьяным.
  - А я работу потерял, - вдруг сказал незнакомец. – Слушай, там работали Гарик и Шорин. Шорин – это начальник, а Гарик – его прихвостень. Шавка. И вот иду я и слышу сзади : « Ну что, как мы тебя с Шориным уделали? Ха-ха-ха». Оборачиваюсь. Гарик стоит. И я как взял, и как дал ему в морду! Гарик улетел. Тут же Шорин встречается, глаза круглые. И я Шорина тоже кулаком – и он улетел! Все в шоке, все смотрят.
  - Вы осторожней будьте, а вдруг они ментам напишут заяву. Еще и посадят, - вдруг сказал Богдан; он, почему-то, решил продолжить разговор с пьяным.
  - Я тебе тайну открою: на работу берут не для того, чтобы работник сделал какой-то объем работ. А для того, чтобы издеваться, ржать и чморить. Вот она, настоящая правда жизни, - нетрезвый незнакомец покачал головой. – Хочешь независимым быть: в бизнес надо идти; или в криминал.
   После короткой паузы он продолжил:
- А по поводу заявления – ты прав! Могут. Эти трусливые сявки, эти каштанки все могут.
- Как вас зовут? – решил познакомиться Богдан.
- Гриша, - ответил визави.
  Богдан также назвал свое имя.
- Уеду я сегодня отсюда? – задал риторический вопрос Богдан, безо всякой надежды посмотрев в обе стороны улицы.
- Не уедешь, друг! – засмеялся пьяный и хлопнул Богдана по плечу. – А что касается Гарика и Шорина: я теперь буду осторожен. Я живу здесь, рядом, мой адрес: Трубная, 31. Заходи как-нибудь.
   Богдан пообещал, что зайдет. И вскоре, завершив разговор с Григорием, пошел домой пешком через зимний ночной город.




   Частный сектор, в котором жила Олеся, был большим. Но Богдан давно его изучил. Олеся жила на улице Кооперативной, а Григорий жил от нее на своей Трубной через три улицы.
   Все улицы этого района были, в общем-то, очень длинными, но многие из них выходили к железной дороге.
   К Григорию Богдан не заходил. Он бывал только у Олеси.
- Наливайку открыли возле железной дороги, там теперь все отребье собирается, - фыркнула Олеся.
   С одной стороны, эта информация вроде и ничего не значила для Богдана, но, в один из дней, уходя от нее, он решил прогуляться в ту сторону.
   Наливайка гудела. Пили внутри. Пили снаружи. Смеялись, обнимались, что-то выкрикивали. Тут же на улицы у входа Богдан увидел Григория. Он что-то разливал  по стаканчикам с группой других мужчин.  «Пьет»,- подумал Богдан. И ушел.



   А весной Богдан Григория все же встретил. На центральном рынке он продавал обувь: кроссовки, комнатные тапочки и вьетнамки.
  - Здрасте, Гриш, - поздоровался Богдан.
   Гриша поздоровался тоже, но без особой охоты. В трезвом состоянии он был менее приветлив и менее словоохотлив. Но, все же, многое рассказал:
  - Шорин умер. А Гарика уволили. Предприятие закрыли – и всех под сокращение. Я вовремя ушел. А сейчас видишь что: тапками торгую, - засмеялся Григорий.
   Богдан решил также кое-что рассказать о себе. Он сказал, что собирается жениться на девушке, которая живет на улице Кооперативной.
  - Кооперативная? Знаю, - просто сказал Григорий.



   Богдан и Олеся вскоре поженились. Участок возле Олесиного дома был большой и, для того, чтобы у молодой семьи было свое отдельное жилье, было принято решение возвести на нем второй, каркасный дом. Строители все сделали быстро, и молодая пара уже в начале лета отмечала новоселье. Теперь Богдан навсегда переехал на Кооперативную улицу.



   С Григорием Богдан долгое время вообще не пересекался. Жизнь в одном районе, как это ни странно, не обещала наличия случайных встреч. Так продолжалось до осени.
   В один из теплых сентябрьских вечеров Олеся вдруг попросила Богдана сходить и купить сладости к чаю.
- Но уже вечер, где же их взять, - отвечал Богдан.
- Есть один магазин, - сказала Олеся, и стала объяснять, что если выйти к железной дороге, миновав наливайку и перейти на другую сторону, то найти магазин, работающий допоздна можно.
   Это, по сути, был уже другой район города, но молодой муж решил удовлетворить просьбу жены. Собрался и отправился туда.
   На подходе к наливайке Богдан вдруг увидел Гришу. Он шел, приобняв какого-то мужчину за плечо.
 - Игорюха, забудем обо всем. Я угощаю. Сейчас мы придем, - подул ветер, и Богдан не расслышал фразу полностью.
   Богдан шел чуть позади. Григорий не видел его. А белый как мел собеседник обернулся назад. Он увидел Богдана и, казалось, успокоился.
   Улицы были безлюдны. Григорий не отпускал своего знакомого и настойчиво куда-то вел. Богдан чуть приотстал.
   Затевалось явно что-то недоброе.
 - Гарик, не упирайся, - буквально тянул своего собеседника Григорий.
   Вышли к наливайке.
 - Пошли, - повел Гриша Игоря (уже было понятно, что этот был тот самый «Гарик» с работы, с которым у Григория был когда-то конфликт) к пункту назначения.
   Вскоре они скрылись за дверью питейного заведения. Богдан пошел дальше.




   В магазине за железной дорогой Богдан купил Олесе пастилу, печенье и какие-то медовые пирожные. Начинало темнеть. И он отправился обратно.
   Богдан подходил к железной дороге сквозь череду начинавших желтеть осенних деревьев. Было свежо, шумели кроны. Было легко и приятно на сердце.
   И вдруг, на противоположной стороне железной дороги Богдан вновь увидел  Григория и его бывшего коллегу. Оба были немного пьяны. Гарик шел впереди. Он оборачивался, что-то говорил Григорию. И снова шел дальше. Снова оборачивался, говорил… И вдруг!
   Удавка оказалась на шее у Гарика. У того чуть подогнулись колени и покраснело лицо. Руками он пытался ослабить хват этого смертельного орудия, но не мог! Лицо его стало красным, очень красным.
   Богдан остановился под деревьями и не переходил железную дорогу. Он был единственным тайным свидетелем этого деяния.
   По железной дороге проехал состав с товарными вагонами и на время перекрыл Богдану обзор места происходившего преступления. Машинист зеленого дизельного локомотива тоже увидел эту ситуацию и дал громкий гудок:
  - Ту-у-у-у-у-у!
    Это, пожалуй, было тем немногим, что он мог сейчас сделать.
   Состав уехал. Григорий продолжал душить Игоря. И вдруг… удавка разорвалась! Счастливая случайность для Гарика! Тот бросился бежать.
  - Ах, ты падла! Ах, ты сука! – кричал Григорий. – Разорву голыми руками! Так убью!
   Григорий догнал Игоря и стал наносить ему удары по голове кулаком. Ударов было много. Но Гарик выдержал и это, и вновь вырвался.
  - Помогите! Помогите! Убивают! – кричал он, убегая в направлении наливайки и людей.
   Григорию пришлось ретироваться.




   Прошел день. За ним еще. Шли моросящие дожди.
  - На Трубную милиция приезжала, - сказала теща Богдану, - она все еще употребляла слово «милиция», а к «полиции» так и не привыкла. – Забрали кого-то. Говорят, за убийство. Возле наливайки хотели кого-то убить.
  - Понапьются, - произнес тесть.
   А Богдан понял все.



   Богдан, к своему удивлению, встретил Григория уже в октябре.
  -Мне попался хороший адвокат, - весело говорил он. – Доказать ничего не смогли, свидетелей нет. Шили мне «покушение на убийство». Но не смогли пришить. Отпустили.



   Игоря после всего случившегося никто не видел. Говорят, он больше никогда не искал конфликтов с людьми после того случая.

2020