скворушки прилетели...

   Словно в первый раз, волнительно. Сон где-то за окном, а в доме сна нет, вот его всю ночь ищешь, а он всё прячется и прячется, а когда придёт – уже вставать надо – пять часов. День добавился, светает. К остановке подошли – совсем светло.

   Дорога, река шумливая да бурливая,  мост. Воды много, под самые берега. Сила, мощь, водовороты. Присмотришься – голову кружить начинает.

   У дверки хохлатки расцвели, да целой семейкой. Прошлую весну их мало было. А сейчас разрослись. Сырым снегом и талой водой пахнут. Как же им не поклониться. Поклонимся, вдыхаем запах.
   
   Небо серое, в рваных облаках-тучах, и сад наш – в сером, охряном и блекло- коричневом. А в низинках вода. Все лужочки Великий Рыхлитель – крот -  перепахал, уж повеселился, разбойник, лапы бы оторвать да в глаза бросить. А невзначай выскочит из норки – ну как его обидишь, тычется слепыш, куда спрятаться ищет.  Шубка шелковинькая, вся переливается. Красовитый, вреднюга, на погляд перед нами, и раз – и скрылся.
   А мы ему: будь человеком, не рушь труды наши.
   А он думает: я им аэрацию почвы произвожу, землю рыхлю, она же после меня как пух, а они ещё и ругают; сами вы недотёпы.
   Ну как с таким халдеем договариваться! С другой стороны, крот ведь тоже – люди, пить-есть надо, причем в день по весу ровно столько же, сколько весит сам. Будем стараться соблюдать принцип мирного сосуществования.

   Подснежники (ветреница дубравная) в этом году крупные и большими семейками-куртинками около берёзок, на лужку, около молодых дубков.
   Мать-и-мачеха, пятна-капели солнечные, наша «всегдашняя» медуница под дубом, уже сколько лет она нас в апреле своей чудностью радует. Можно было бы и сорвать пару листочков в чай, или в приправу, да жалко, уж за просто так будем друг другу радоваться.
   Крокусы расцвели. С утра были сиротиночками, уж такими скромняшками прикинулись. А к полудню и распогодилось, и солнышком повеяло, и тёплым ветром обласкало, и цветы лепестки, лапочки-крылья, раскинули, в небо – такое лёгкое – смотрят, а мы на них загляделись.
   Кому -  воду носить, кому – печку топить. А потом вдвоём – так хорошо, будто давно не виделись, наскучались, - кустики да деревца развязывать, колышки да пирамидки убирать, а ещё больше – удивляться всему вешнему. Вдвоём удивляться куда как интересно: облака-птицы проплыли, цапля пролетела, лес дымчатый – почки набухают, лёгкие, невесомые оттенки сине-зелёных и фиолетово-красных, лиловых тонов, берёзки – как девицы на выданье, белее снега, чисты и непорочны. А ветви – васильково-сиреневые – уж так нежны, что и сказать невозможно.
   Весна, воскресение, жизнь бурлящая: жучки-блошки заползали. Бабочка-лимонница с кустика на кустик. Синички звенькают. Вода в пруду талая. На грядки не зайдёшь – нога тонет. Зато по мосткам ходить да воду мерить – хорошо. Уже и листочки проклёвываются. Куст смородины тронешь – такой аромат весенний, такой вкус – ну сегодня чай настоящий попьём.
   Солнечно и тепло, такое тепло кругом. И грязь, и дремучесть и ласковость. столько ласки во всём – живём, дышим, и все друг другу – родные люди: небеса, солнца, тополя, ивы, воды, птицы, таракашки-букашки, все-все…
   А ивы как цветут, а пчёл сколько – гул стоит и не кончается,
   Флюгер-петушок поскрипывает, ворчит-поворачивается, указывает, куда ветру дуть…
   
   Какой же смысл существования наш здесь, в сегодняшнем дне?
  Да, садовые работы. Да, это смысл. Да, но ещё не то, что больший, а может быть даже и вселенский – в бане помыться. А баня топится, работу исполняем и такая в нас и вокруг радость. Много-много – от скворушек.

   Скворушки – прилетели. Их не различить, но думаем, что это – «наши».
У них – любовные переживания. Скворушка на веточке сидит, уж как он самочку приглашает: весь-то распушился, крылышками трепещет, дрожит от страсти, не певец, но какие рулады и звуки только не издаёт. А самочка ведёт себя весьма индифферентно, будто это её это совсем и не касается.  Смотрит куда-то вдаль,  даже не прихорашивается, думает: я и так хороша и никуда эти мужики не денутся. Да, конечно, не денутся. Великий круговорот, великий инстинкт, сам по себе цель и смысл. И всё сложится, образуется. Поселится пара в скворечник, затихнет, а потом крик и гомон и бедные родители будут носиться туда-сюда, чтобы прокормить своих детёнышей.
   Это – потом, а пока – праздник-гулеванье. Скворцы сменяют, гоняют друг друга, что-то обсуждают, спорят. Песни, танцы и даже дискотека. А после обеда улетят к реке в ивовые заросли и будут рассказывать, как и что в мире делается и  как  личная жизнь складывается.

   Полдень. И нам пора работу заканчивать. Всего не переделаешь, а баня уже готова. Париться-мыться и в реке искупаться – обязательно. Это – как заново родился. Кто не пробовал, не объяснишь, что вот эта вода – талая, верховая – очень живительная и очень своеобразная. До чего она ласковая, до чего нежная. Есть, есть у меня с чем сравнить, но умолчу… а как выскочишь из реки – так словно тихий ангел тебя крылом опахнул и по голове, седой, во всю седой, погладил. А ты, как новорожденный, словно только вот на свет появился. Да ещё пока к реке шёл, да пока ещё обратно от реки шёл, мысли всякие в голове клубились. К реке шёл – на кротовьи холмы смотрел, сколько земли хорошей, надо бы в следующий раз на тачке в сад землю перевозить.

  А когда обратно шёл, может быть даже и меньше думал, просто само собой так как-то складывалось: вот чай попьём, а потом выберем себе облачко покраше да поудобней, сядем вдвоём, да поплывём на край света и дальше…

*на фото - работа автора