Васька-Дылда

Семилетняя Василиса пребывала в наивном неведении вплоть до поступления в школу. Несоответствие ее облика сказочному имени глумливо выявилось на торжественной линейке. Могучая златовласка возвышалась над привычным ранжиром первоклашек солнцелюбивым подсолнухом, затесавшимся в низкорослые ряды пшеничной нивы. Находчивый школьный люд мгновенно окрестил конопатую великаншу Васькой, прилепив к мужскому имени обидный довесок Дылда.

Издевательская кличка надежно прикипела к габаритной первоклашке, вытравив из памяти мучителей ее премудрое имя. Всякий норовил уколоть девчонку побольнее. Особенно назойливо допекал Василису низкорослый одноклассник. С явным наслаждением он уродовал девчачьи тетради чернильными кляксами; подсовывал в портфель дохлых лягушек; гадливо корчась, пискляво распевал скабрезные частушки. Казалось, что этот тщедушный недомерок мстил Дылде за свой карликовый рост.

Василиса терпеливо сносила обиды, памятуя советы набожной бабушки:
«На каждый роток не накинешь платок. Ты, внучка, главное, не унывай. Сама знаешь, грех это великий. А Бог все видит. Он и шельму на путь истинный наставит и тебя, глупышку, духом укрепит…»

Стараясь меньше выделяться среди первоклашек, девчушка непроизвольно сутулилась. Но, покидая школу, она распрямлялась, как примятая трава, и невольно становилась частью природы. Свободной и независимой от косых взглядов и пересудов.

Накопленные за день обиды таяли по дороге домой. Ежедневная прогулка в пять верст гасила сердечный бунт, одаривая Василису робким счастьем нечаянных встреч. С восторженным оцепенением наблюдала девчонка за пугливым бегом длинноногих зайцев, чинной поступью семейства ежей, игривым мышкованием огневки.
 
А однажды к дороге вышел лось. Лесной великан с удивлением глянул на застывшую Василису, затем запрокинул массивную голову к небу и призывно затрубил. Завибрировал воздух от протяжного рева, перекрыв птичий гам и громовые раскаты. Под дробный аккомпанемент хлынувшего ливня раздался страстный отклик из перелеска, и на опушке появилась лосиха. Она грациозно застыла, подбадривая избранника вкрадчивым храпом. Вздрогнул от нетерпения коронованный сохатый, сверкнул янтарным взором и, вспарывая озимые, рванул к перелеску.

Внезапно прекратился дождь. Бирюза весеннего неба осветилась радугой. Под флейтовый перезвон малиновки, возобновил дробный перестук дятел, а вещунья-кукушка продолжила ворожбу. Удивительной легкостью наполнилась просветленная душа Василисы. Захотелось закричать от восторга и лететь к своему счастью, распахнув руки, как крылья.

Весь следующий год Василиса срывалась из школы после уроков и стремглав летела к месту памятной встречи с царственной парой. Под насмешливые пересуды сороки она безуспешно всматривалась вдаль, но еще раз увидеть желанные контуры лосей так и не сподобилась. Правда, ежедневные забеги по большаку изменили девчачью судьбу. Осмеянная всеми Васька-Дылда превратилась в принцессу гаревой дорожки, сразив именитых школьных атлетов небывалой скоростью. Со стороны казалось, что неутомимая бегунья-великанша вот-вот оторвется от земли и взмоет к небесам, как разогнавшийся по взлетной полосе самолет.

Крылатая Василиса вскоре пополнила ряды спортивных резервов. Она наверняка прославила бы свою сельскую школу, да помешала война…

- « -

Рота новобранцев попала под шквальный огонь вражеского расчета. Рой смертоносных пчел бесновался над головами необстрелянных солдат, припавших к земле. Вдруг один из них, самый маленький и юркий, сдавленно вскрикнул и нескладно ткнулся лицом в раскисший грунт. Пуля прошила грудь бойца, вспоров шинельное сукно. Из зыбкого беспамятства, его выдернула жгучая боль. Воспользовавшись затишьем, рыжеволосая санитарка волокла воина к спасительному окопу. Конопатое женское лицо, побагровевшее от натуги, показалось знакомым. Оно было из другой жизни. Мирной, беззаботной жизни, в которой не было стрельбы и потерь.

Когда в какофонию боя вклинился надрывный гул чужих самолетов и столб перепаханной взрывом земли взметнулся к небу, девушка рухнула на раненого, укрыв его от осколков.

В лазарете прооперировали обоих. Солдатик выдюжил, а раны санитарки оказались смертельными. Ее тренированное сердце упорно сопротивлялось кончине и, сбиваясь с ритма, мучительно надрывалось от бессилия. Вдруг во мрак девичьего беспамятства врезался трубный рев лося, прервавший однообразное пение кукушки. Испуганная птаха упорхнула, завершив заупокойную мессу для усопшей.

Когда солдатик очнулся, койка санитарки уже опустела. Военная мясорубка перемолола и ее, рыжеволосую  Ваську-Дылду, в невесомую пыль. И эта святая невесомость по-прежнему возвышалась над бывшим шкодником, направляя его помыслы на путь истинный.

Несколько лет спустя, на стене сельской школы появилась доска памяти. Среди имен погибших селян-воинов значились фамилии легконогой Василисы, умевшей обгонять ветер, и ее низкорослого одноклассника.