Нетленен Ленен

Год был юбилейный, сто лет. Монету выпустили, потом  говорили «Скинемся по лысому» - пока можно было за три рубля купить бутылку. Казенно-идеологическая романтика цвела на каждом заборе и каждом постаменте. Каждая фракция незапрещенной общественной мысли пыталась извлечь свою пользу из Лукича: кто делал акцент на заботе о человечестве, кто — на заботе о человеке, кто — о пользе для страны, расцветали «сто цветов» творческой активности, от академиков живописи до алкашей-оформителей, от драматургов до документалистов, от поэтов-песенников до народных сказителей.
И вот в газете, предназначенной для информирования горожан об их собственных успехах и незначительных проблемах, вышло стихотворение автора, который в другие времена с трудом пробивался на страницы печати сквозь строй более чиновных товарищей по СП. Он написал строки, которые я помню полвека (уже достижение!):
Нетленен Ленин, вечен Ленин!
Его простертая рука -
Для всех грядущих поколений,
На все грядущие века!
Нет, я не обращал внимания на уродливый штамп «рука… для поколений», я изумлялся глухоте поэта-профессионала, который чередование звука Е довел до того, что звук этот отражался и там в первой строке, где его не могло быть по правилам. Такое фонетическое кощунство.
И вот смотрю я на пожилого — для меня -  Геннадия Молодцова, автора запавших в голову строк,  даже рассматриваю его и думаю — а он сам-то замечает тень вольности, пусть и языковой, в верноподданнических стихах своих? Маленький, морщинистый, в костюме… Тогда, на крыльце Дома печати, я не думал о том, что многие властители России после низенького Ленина тоже не были представительными фигурами, «а вокруг него сброд тонкошеих вождей», думал, что Молодцов неправильно обозначил значение вождя.
Сам-то я — правильно! На первой странице «Вечерней Уфы», прямо над названием газеты была опубликована моя заметочка в десяток строк о том, что мои друзья Олег и Рамиль тоже родились 22 апреля. Из самых простых семей, а сейчас вот, в год столетнего юбилея, учатся в престижных вузах и готовы стать инженерами. А если бы в 1870 году не родился Владимир Ильич, то неизвестно, что с ними бы было. Это была моя первая заметка, претендовавшая на выход за отведенные двадцатилетнему младшему корреспонденту пределы, и я этим гордился.
Странно, я ведь тогда уже многое знал и о практике  марксизма-ленинизма, и не слишком верил в его теорию. Но не соотносил поносную брань основоположника в теоретических трудах и массовые расстрелы, отставание от окружающего мира, так же перенесшего 25 лет назад войну, - и постоянные угрозы всему миру в «борьбе за мир». Да, мои друзья были прилежными студентами и стали настоящими мастерами, но кто знает, чего бы они добились без помощи родственных и родо-племенных связей. Впрочем, это могло произойти в любом обществе, пусть и в других механизмах, и там дети уборщиц и шоферов выходили в «белые воротнички». Но в нашем обществе, если начистоту, я должен был бы подумать о десятках миллионов тех, кто после воцарения Ленина и его друзей в прямой связи с их делами и словами не стал никем. «Кто был ничем, тот стал никем». Просто исчез с лица земли — под самыми простыми предлогами, а то и без них…
И вот сегодня — 150 лет. «Вечен Ленен»?