Велосипед Мини триллер

Ах, какая дивная красивая осень явилась в Царевококшайске в начале театрального сезона. Малая Кокшага, чуднозацементированная вдоль всего центра города, тихонько напевает что-то, неся свои воды подальше, за город, к свободным желто-зеленым берегам.
Постановка давалась тяжко. Я, несмотря на возраст, малоопытный режиссер. Артисты хорошо обучены, кто-то дерзок и амбициозен, но не о том речь…
Двадцать четыре дня на постановку. Все горит. У меня – ступор. Подруга-талантище- режиссер-художник выручает во всем… Короче, я почти поседела. Точнее, думала, что поседею. Кто ставил спектакли, тот понимает, о чем я.
Итак, единственный свободный вечер. Пальто (дутик с большим воротником). Без шапки. Рюкзачок. Октябрь. Река. Красотища. В руках новенький смартфон.
Набережная. Полно людей (возможно суббота). Гуляют. Улыбаются. Пиво. Воды. Сигареты. Небо изумительное, к вечеру - темнеющая красота.
Прогуливаюсь так, медленно, фотографирую то, что глаз радует. Спокойная такая. Красивая. Явно не местная.
Два человека. Мужчины лет сорока. Сказать, что прилично одетые, нельзя, надо найти более точное слово. Ищу. Одеты как все обычные люди среднего класса. Нормальные куртки. Джинсы. Шарфы.  Аккуратно, без глянца, само собой. Неспешная беседа о чем то интересном. Прохожу мимо. Даже особо не посмотрела. Да и они на меня как-то вскользь. (Вспомнилось потом, словно ленту отмотала).
Какой-то внутренний щелчок. Очень тихий. Беспричинный. Но уловила.
Щелкнуло, - и щелкнуло. И тут же забыла. Двигаюсь дальше. По набережной. Фотографирую, новеньким смартфоном. Вся такая не местная. Дети кругом, взрослые, семьи, гости города. Молодежь прыгает и летает – доски, велики, мячики.
Прошла метров  шестьдесят. Обернулась. Краем глаза уловила, что эти мужчины медленно двигаются  в моем направлении.
(Вот сейчас пишу, а руки прямо холодеют, как будто и восьми лет не прошло…)
Ну, мало ли народа двигается, и почему, обязательно, в моем… в своем….
Набережная красивая уходит под виадук, дальше просматриваются симпатичные домики и зеленые берега. Народ разворачивается и плавно двигается в обратном направлении, некоторые продолжают движение под мост, в приятную сельскую местность. Решила и я. В сельскую местность.
Воды здесь темнее, крутые берега, невысокие совсем. Ивовые кусты. Рыбак. Детки на велосипедах. Родители с пивом и мороженым. Вдоль реки - дома. Жилые. Красиво, как в раю. Собаки. Кошка дорогу перешла. Серая.
Оборачиваюсь. Мужчины совсем близко. Темп прибавили. Ну а мне -  то что, кругом публика гуляет. Такой рай. С публикой. Фотографирую. На смартфон.
Отвлеклась на красивые оконные наличники. Поворачиваюсь – нет мужчин. Думаю, ну, вот и славно. Почему-то.
И вдруг вижу, что они спустились к берегу, и чего-то рыщут вокруг кустов ивняка. Странно так мне показалось, как ищейки, высматривают. Удивила меня тогда перемена в темпоритме. От вальяжной неторопливой беседы, медленной ходьбы - к какой-то внутренней собранности, сосредоточенности. Это так бывает – принял решение, и тут же ищешь возможность его  реализации.
Опять что-то привлекло мое внимание, отвернулась я… а когда повернулась, предо мной предстала интересная картина.
Народ весь исчез. Испарился. Растаял. Никого. Стою я на деревенской грунтовой дороге. В домах тишина. Ни света, ни людей. За домом видна колокольня храма, совсем рядом, но с той стороны.
А от реки, быстро, высоко задирая колени, поднимаются ко мне эти два человека. Один – метрах в десяти. Другой – метрах в двух от меня. Встали на грунтовку. Ко мне лицом. Руки у обоих сложены на груди. Смотрят мне в глаза. Да КАК смотрят. И вот тут я почувствовала, как по спине потекла холодная липкая струя…
Я никогда не думала, что тишина может звенеть.
А далее, как в кино – воздух поплыл. Вы наверняка видели, как над костром плывет воздух. Прозрачное, бесцветное нечто вдруг начинает приобретать форму…
Я понимаю так, что это все длилось секунды. Но тогда мне показалось, что время растеклось в пространстве вместе с этой струящейся стеной воздуха…
Опять внутри раздался щелчок, и я поняла. Если я сделаю шаг вперед, занесу ногу через эту колышущуюся стену воздуха, это – конец. Всему.
Я очень меееедленно развернулась, и шагнула назад. Сделала пару шагов, остановилась у окошка с красивыми ставнями, и помахала в окно рукой, крикнув: Ленка, привет! Ты давно приехала? - Кивнула в ответ, якобы отозвавшемуся собеседнику за стеклом: Я тебе завтра позвоню!
И также медленно двинулась в обратный путь. Я заставила себя быть вальяжной и безмятежной.
Пройдя несколько метров, я вдруг услышала сзади странный шум….
Шшшшшшшшшшшшшш…
Продолжая идти, я втянула голову в плечи, закрыла глаза, и перестала дышать…
Вдруг что то резко заскрипело рядом. Я вскинула голову, и увидела маленького мальчика лет шести, на велосипеде, который остановился рядом, улыбаясь мне во весь свой наполовину беззубомолочный рот.
Мне трудно описать мои чувства.
Я обернулась и увидела, как из за угла дальнего дома появилась большая компания родителей, и детей с велосипедами, он шли, радостно разговаривая, смеясь. У кого- то было пиво, у кого - то мороженое.
Еще я увидела, как мои преследователи смотрят на меня. В их глазах была Смерть, которая… обосралась.
На следующее утро я перенесла репетицию и отправилась в храм. В храм, колокольня которого наблюдала за всем происходящим накануне. Батюшка, отец Александр, очень молодой человек, сказал мне с легкой улыбкой: Это они вас в «коробочку» хотели взять. Ну, разве можно так, в открытую, с новым телефоном у нас ходить. Здесь же кругом лагеря. Люди садятся. Возвращаются. Могли и в берег закопать. Слава Богу, что все обошлось.
Из этой командировки я привезла икону «Казанской Божьей Матери».