Летят и подают нам голоса

Летят и подают нам голоса


В автобус вошёл мужчина, заметно подвыпивший. Как и у многих в этот день, на лацкане его пиджака пламенела георгиевская ленточка.

Бросалось в глаза, что у него было очень значительное выражение лица и взгляд, погружённый в себя, он словно никого не замечал вокруг.

Места свободные были, мужчина, пошатываясь, прошёл и сел на одно из задних сидений, за спинами пассажиров. Праздновали День Победы, две шестёрки со дня окончания войны, и таких подвыпивших было непредосудительно много. А потому никто бы этого гражданина и не заметил, и не запомнил, если б он вдруг не взял очень сочным и чистым баритоном:

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Прикрыв глаза, как бы прислушиваясь к себе, он выдержал эти строчки безукоризненно и без единой фальши, то ли он был связан с певческим искусством, то ли был у него самодеятельный талант, не известно. Многие наверняка подумали, что мужчина хотел покрасоваться перед ними своим искусным пением, но пел он негромко, для себя, явно не на публику, да и то, что произошло дальше, отметало подобное подозрение.

Они до сей поры с времён тех дальних, – 

пел новоявленный артист, –

Летят и подают нам голоса…

В этом месте голос его вдруг захлебнулся, так что многие с любопытством стали оглядываться на певца. Обхватив лицо ладонью, он плакал. Но потом справился с собою, и повёл песню дальше:
 
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?

И в этом месте слёзы вновь смяли его песню. И снова, помолчав, он преодолел свою слабость и продолжил петь, но теперь в его пении уже не стало безукоризненности, песня продолжалась сквозь слёзы, подавляемые рыдания. Но что удивительно, ещё сильнее именно этим и брала.

Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня.

И снова всё повторилось, захлебнулась песня. Было ему лет около шестидесяти, значит, он принадлежал явно к поколению рождённых после войны. Если даже отец его воевал, то с войны вернулся… Но что-то было в душе поющего, что-то нёс он в ней, связанное с войной, если эта песня так бередила его душу?

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес, по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле…

Автобус подошёл к очередной остановке и мужчина, захлёбываясь словами песни, резко вышел, почти выбежал из него, видимо, теперь уже осознавая неприличность ситуации и стыдясь своих рыданий, которые так душили его… Все словно оцепенели в салоне на какое-то время, даже водитель несколько десятков секунд словно не смел тронуться и поехать дальше, выдерживая паузу почтения.

Наконец поехали, и теперь люди вдруг запереглядывались, как бы спрашивая безмолвно друг друга: «Что с ним такое?..» А и, правда, что с ним такое?