Любовь на дальних хуторах...

     После работы на Крайнем Севере Владимир Петрович вернулся в родные края. Родителей уже не было в живых и он решил пока пожить у младшей сестры матери. Тётка сначала обрадовалась племяннику, поскольку был самый сенокос и на козу надо было наготовить немало сена, тем более, что коза должна  осенью принести приплод.
По два дня по утрам, а иногда до полдня Владимир косил, а потом настала суббота и
он спросил про баню.
   - Да баня-то у меня такая, что без ремонта и мыться нельзя, пол надо менять. Я уже сколько лет моюсь у родственницы по покойному мужу  через два дома. Она баба ещё в самой поре, а безмужняя. Мужик её на военных сборах был и там новую кралю нашёл, видно баще, хотя и Зина- баба видная из себя. А ты сходи и сам попросись, ей приятно будет, она любит, чтоб к ней со всем уважением, она у нас бригадиром когда-то работала. Спросишь, не наносить ли воды в баню или дров.
   Навстречу Владимиру Петровичу вышла действительно крепкая ещё баба. которой было под сорок. Широкая в бёдрах. с крупными грудями, но талия ещё просматривалась
сквозь ситцевый халатик, наполовину расстёгнутый из-за жаркого дня.
  - Племяш Клавдии, слышала Володей зовут. Проходи на терраске посидим, могу чаю
предложить.
 За узким столиком они оказались близко друг от друга, глаза в глаза. И колени упирались так, что оба чувствовали тепло друг друга и это привело Зину в возбуждение.
  - Могу предложить домашние яйца. Если выпить сырыми, то увеличивают мужскую силу. Не женатый поди?
  - Да развёлся из-за тёщи, а потом жена простыла , заболела бронхитом и переехала на родину в среднюю полосу вместе с дочерью.
  - У меня тоже дочь, учится в областном городе, что-то на каникулы не едет, видно хвосты какие сдаёт. А одному мужику плохо без бабы. как вот мне без мужика
надоело. Любви-то хочется. Может мы попробуем, должно ведь получиться!
  -  Может сначала баню истопить. Я мог бы воды наносить, дров.
  - Да воды можно и вдвоём, чтобы быстрее с речки наносить, речная вода мягче колодезной. А вот дров у меня мало. Если распилим два-три  старых столбика от забора и расколешь, а потом пойдём на речку за водой.
    Когда распилили старые столбы и Владимир Петрович расколол чурки, пару раз сходили на речку за водой. Когда пошли в третий раз, Зина сказала:
   - Куда нам торопиться, можно передохнуть. Тут чуть ниже по течению мельница была и там поглубже, можно даже искупаться. Одно ведро возьмём с собой. там родник с хорошей водой, говорят силы прибавляет и полезная вода при разных заболеваниях.Ну мы с тобой на вид здоровы, а всё же не повредит. Конечно, когда-то мы с матерью ходили на её родину на хутора там чудодейственные ключи и грязи,
при ревматизме раньше помогали и чуть ли не молодильные. Там когда-то монастырь был небольшой. Мать рассказывала что немногим более  ста лет назад, а это был или 48 или 49 год, когда мы с ней на хутора ходили и она рассказывала, а теперь конечно надо ещё лет двадцать с гаком прибавить. Вот вишь в эти  места бежали из срединной России от чумы или от холеры, думали чем дальше в лес заберутся, никто к ним заразу не занесёт. Сначала по реке плыли на плотах с коровами и лошадьми, с пилами и топорами, а потом узкую просеку вдоль нашей реки прорубили  и пока бабы оставались там в устье, мужики поднялись по реке и где эти родники били, облюбовали место на горушке и прямо там сначала две избушки построили, чтобы было где остановиться, а потом пошли обратно и ещё немного просеку расширили, чтобы проехать можно было на дрогах или телеге. С хитрецой были, не до конца просеку расширили, а полкилометра перетаскивали  телеги на одном колесе, лошадь еле проходила узкой просекой, а когда прошли, за собой  ещё просеку сузили, заломили сучьями, чтоб пней не видать было, чтобы никто за ними вслед не пошёл и не поехал.
    Той порой пришли Владимир Петрович с Зиной к месту старой мельницы, от которой оставалась плотина и на берегу лежали два жёрнова. 
   -Ну что мы можем и  покупаться.
   Они покупались и когда выходили на мелкое место, Зина обняла Владимира Петровича и поцеловала да так прижалась своим жарким телом, что он сам пришёл в возбуждение и прямо на берегу дошло до близости.
   - Больно мне хорошо с тобой Володя! Давно ведь у меня с мужиком ничего не было, тело истосковалось, а уж про сердце и говорить нечего, так радо любви.
Давай после бани у меня оставайся ночевать. Пока дочери нет мы одни в доме будем.
   Молчание она приняла в знак согласия.
   Набрав в роднике воды они дошли до того места, где было оставлено второе ведро. Зина спустилась к реке и зачерпнула воды.
   Они снова пили чай, теперь из ключевой воды. Потом Зина предложила Владимиру Петровичу прилечь, пока она затопит баню. Он не заметил, как заснул, а проснулся
от поцелуев. И снова у них была любовь, после которой они ели яйца и пили молоко с пирожками.
   В бане баба не стесняясь, намывала то, чем она гордилась.
  - Ты почто меня не любишь,
   Я теперь богатая:
   Титьки выросли большие
   И манда лохматая.-
  Спела она частушку. Потом помыла мужику спину, а когда он ей помыл, прогнула спину.
   После бани они пили чай, когда пришла тётка. На терраске она оставила таз с одеждой, а когда открыла двери в избу, то сразу всё поняла по их сияющим лицам.
  - Сошлись что ли? Ну с лёгким паром вас, а я пойду помоюсь.
  Когда она пришла из бани, Зина напоила её чаем и проводила до калитки.
   - Тётка твоя рада, что у нас  любовь завязалась. Я думаю и дочь моя будет не против материного счастья. Сходить бы нам до  тех ключей, помолодели бы, а заодно там по пути болотце с морошкой, поди-ка поспела.
   На другой день они пошли на хутора. Пройдя километра два, присели передохнуть.
   Владимир Петрович спросил:
  - А на хуторах-то кто живёт?
   -Да на одном и остался всего олин дом, в котором живут бабка с дедком, а на втором стоят несколько домов, но жилых два, в одном моя троюродная. Мой-то мужик там рядом подсочкой занимался в лесу и когда дождь у неё ночевал и она забрюхатела от него. Дочь почти моей ровесница,  на полгода что ли разница, но учились вместе до шестого класса, а потом Надя стала хуже видеть, пришлось очки носить, но и  очки потом мало помогали, еле седьмой класс окончила. Гуляка был мой мужик-то. Мало ему было меня  и моей троюродной, соблазнился ещё школьницей в соседнем дому на хуторах и та от него родила. Сама потом в райцентр уехала, а дочь у ней плохо училась, в седьмом на второй год оставили. Еле восемь классов кончила, так на хуторе и живёт с бабушкой.
   Владимир Петрович тогда и предположить не мог, что у него что-либо будет с этими девицами и с троюродной сестрой Зины.
   Когда пришли на болотце, поели земляники, а черника ещё не поспела да и морошка была ещё в основном красная, только кое-где начала желтеть. Перед самыми хуторами они попили из родников. Вода действительно была необыкновенно вкусная и от неё проходила усталость от дороги. Наполнили взятые с собой бутылки и заткнули пробками. Помазали ноги грязями и посидели около.
  - Потом у самого хутора в речушке можно ноги сполоснуть. Я бы и до пояса намазалась, да в речке не в реке, вода так не прогревается и довольно холодная, может  от ключей, которых немало. Раньше ведь тоже меленка на ней стояла. Когда ещё больше было на хуторах домов и людей, пиво варили  из хмеля и солода, а воду из этой речки брали. Рядом с мельницей гумно стояло и в нём  бочка большая была,в которой пиво после варки в котлах доходило.
  Троюродная Зины Евстолья была такая же грудастая и широкобёдрая. Она накормила
окрошкой из лука и напоила чаем. За чаем она в упор разглядывала Владимира Петровича, а он смотрел на близорукую девушку, вполне созревшую, только лицо её было хотя и симпатичным , но в прыщах.
   -Вот девка моя мучается с прыщами,я уж и грязями пробовала мазать, а потом ключевой водой смывать, но мало помогает. Бабка с того хутора говорила, что надо перед месячными и после месячных с парнем  по несколько раз переспать и кровь очистится, и лицо. А где парня взять. Вот если твой мужик возьмётся подлечить.
   - Ну вот, одного ты моего мужика соблазнила, теперь под другого хочешь дочь подсунуть.
   - Да ведь не убудет, а я бы тебе серьги не пожалела.
   Зине и серьги у троюродной нравились, но и мужика не хотела оставлять, еле её мать и дочь уговорили и тут же наносили  воды в баню и подтопили. Закрывать трубу не стали, чтобы не угарно было.
   Сначала в баню пошли Зина с Владимиром Петровичем.  Когда мылись, Зина говорила.
   - Ты надолго не оставайся, смотри не увлекайся больно-то.
   - Да ладно, - ответил он, но когда мать привела лочь и они раздевшись в сенцах, вошли в баню, он глаз не мог оторвать от дочери и сразу возбудился.
 - Да ты сначала бы дал ей подмыться да приласкал, поцеловал, она ведь нецелованная у меня.
   Владимир Петрович стал нежно целовать и ласкать девушку; губы, шею, грудки,
потом на полке дошло до лизости.
   Немного передохнул, пока мать с дочерью мылись, а потом мать всё же
соблазнила мужика. Дочь во все глаза глядела, как они занимались любовью.
  -Он, мама, как конь на кобыле, я тоже так хочу попробовать.
    И он снова любил после матери дочь,  а когда они вернулись в избу, Зина уже спала на печи , а они втроём легли в горнице и за ночь ещё раза два кипели страсти.
   Утром Владимир Петрович проводил Зину половина дороги, а когда  возвращался снова пил воду чудодейственного ключа и мазался грязями, оставшись в одних трусах.
  - Помочь спину помазать- спросила его девушка, ещё совсем молоденькая и худощавая.
  - А помоги...
  - Болит что-нибудь?
  - Да ничего не болит, так для профилактики и здоровья.
  Она помогла ему помыться на речке, а потом стала обнимать и целовать.
  - У нас тут кроме тебя и полюбить-то некого.
  Когда девушка начала раздеваться, он не стал себя сдерживать.
   - Меня Олей зовут. У меня  безопасные дни. Нам со своей дочерью тетя Толя говорила, когда можно заниматься любовью, а в другое время можно и забеременеть. Я бы может и согласилась от тебя забеременеть, если бы на мне женился.
  - Да у  меня вроде есть невеста...
  - Тетя Толя или её Надя.
  - Да нет, Зина, троюродная  Толи. А потом я же тебя на сколько лет старше, пошла бы разве за меня?
   - В если больше не за кого? А любви-то хочется. Давай договоримся, что несколько хотя бы дней будешь меня любить, а когда морошка поспеет, может у меня опять безопасные дни будут. Ведь придёшь за морошкой?
   - Приду.
   Несколько ночей Владимир Петрович любил Надю, а днём заходил к Оле. Бабушка её была уже подслеповата и Владимир Петрович ей казался молодым.
  - Ты, паренёк, люби мою внуку. С учёбой у неё плохо было,а мужику угодить большого ума не надо. Я когда молодая-то была так гармониста любила, что забрюхатела от него, а тут пришёл безрукий солдат с фронта, меня за него и отдали, он шибко меня любил. Сын, который от него родился погиб в Чехословакии. Он после этого всё тосковал да ненамного сына и пережил. А Оля-то добрая, ласковая, вам бы с ней хорошо было, если бы надолго у вас любовь завелась.
   Владимир Петрович тогда и предположить не мог, что это будет самая сильная его любовь. Он даже ради неё стал вести в сельской школе уроки резьбы по дереву, а Олю научил шить и кроить. Он этому научился у своей жены, пока ещё у них была сильная любовь и он помогал ей во всём, даже шить и кроить научился и они выполняли заказы на дому, кроме его основной столярной работы.
   Зина, Толя и Оля родили от него по дочери, а Надя сына. Конечно у Зины была ревность к соперницам, но со временем она примирилась. А Владимир Петрович купил мотоцикл с люлькой и тележку. На тележке он подвозил песок и гальку на дорогу до хуторов, чтобы она стала проезжей, а  в люльке возил Олю, а когда и Надю к фельдшеру. Французские глазные капли, которые он достал, немного улучшали ей зрение, а ещё он собирал с матерью её чернику для Нади.
   Через полтора десятка лет, когда здоровье у Зины стало сдавать, за ней ухаживали дочери, а Владимир Петрович совсем переселился на хутора, подремонтировал сначала один, а потом второй дом, посадив около домов смородину, малину и яблони. Он верил в чудодейственную силу ключей и до 70 лет был бодрым
и крепким здоровьем.