В царстве Путовом

В ЦАРСТВЕ ПУТОВОМ


ПО МОТИВАМ ПУБЛИКАЦИЙ АНДРЕЯ УГЛАНОВА

 



ПРОЛОГ


Что ж, начнем, друзья,
Поведем сей сказ,
Что пришел на ум
Уж не в первый раз.
Что пришел на ум,
Да в душе свербит,
Словно звук струны
Прозвучать спешит.
Он спешит не зря,
Он спешит звенеть,
Словно силой той
Души всех согреть.


Заиграл, запел,
И… чудно плясал!
Начал весело,
Да потом стенал.
Причитал, грустнел,
Будто каялся.
Знать, и мы теперь
Разрыдаемся.
На листы белы
Души выплачем,
Как лихое зло
До дна вылачим.

Но и всё ж вопрос.
Мне с чего начать?
Ведь не будешь же
Млечный Путь качать
В зыбке сонных звезд,
Спящих там планет.
Да поможет мне
Их изрёкший свет.



       



 ***

Малодушен
Путя-царь,
Наш всесильный государь.
Пред любым
Заморским ханом
Бьёт челом
Своим калганом.
С каждым лезет торговать.
Трудно Путю нам понять.
Нам своё б кому продать —
Без посредников!
И ряды-ы! — ряды барыг —
Без передников!

…Подступиться бы, сказать,
Да в делах его унять,
В тех неправедных.
Только он свое гнетёт:
Вам де завидно.
Что имею в царстве том
Я могущество. И не
Нажил я себе в нём
Имущества; мол,
Простой я, небогатый,
Как и все вы,
Говорю вам всё как есть —
 Не краснея…

Только Правду —
Разве скажешь?
Сразу сам себя обяжешь
Злой судьбиною,
Будто шаг лихой
Шагнёшь в царство мнимое.
Попадёшь ты точно в пекло,
В это вретище;
Там и выставят тебя
На посмешище…



А меж тем, народ нищает.
Царь всё только обещает
Райску жись
Наладить в царстве,
Чтоб не знал никто
Мытарства.
Да уж слышали не раз
Битый старый его сказ…
Ох, на это он горазд!
И всё баёт, баёт сказки,
Хитро щуря свои глазки.

Сладок, сладок царёв сказ,
Что ни день — так то Указ.
Иль закон какой
Издастся…
Не изволь тогда попасться —
Враз наденут кандалы.
Люди стали не смелы.
Да и как тут осмелеешь?
Если Словом не владеешь.
Слова Правды не дают
Быстро рот тебе заткнут.

Я сказал:
Царя звать Путя.
Он делами ловко крутит.
Путя сказочно богат,
Но об этом то ж молчат.
Так, быват, шепнут на ушко
Бабам Путовы подружки.
Пронесётся эхом трёп
И затихнет, как умрёт.

Вот еще одна кручина.
Мрёт народец без причины.
Сроду не было такого.
Но одна напасть не нова.
Зельем травят сей народ.
Опоганенным ручьём
Зелье то течёт по глоткам —
От того и жизнь коротка.

В царстве Пути беспредел.
Кражи, взятки, передел.
Кто богаче — тот Поспел.

Он Поспел от царства взять,
Потому что чей-то зять.
Аль сынок большого дяди.
Все дела решает сзади.
Тайно, мрачно, тихой сапой
На добро наложит лапы.

То добро былой народ
Собирал из года в год.
И делил всё Справедливо,
Хоть и был он не счастливой.
Но уж это — как сказать!
Нам былого не понять,
Что в бессилье,
Словно рыбы,
Об лёд бьёмся что есть силы.
И из года в новый год
Лезет из кожи народ.
Нет просвета — полный мрак…
Свистнул с горки старый рак.
Подал знак: Сюда, сюда…
Выползайте — там беда,
Ждёт-пождёт Вас у ворот
Пораспахнутых…
Тут зашли толпой-гурьбой
Да и ахнули!
И увидели — Тупик —
Ехать некуда.

Будто стали в один миг
Все калеками…
Стали робкими подчас
Да гулящими,
Смотрим с боязнью немой
В Настоящее.
Где уж нам трусливым псам
Ведать Будущим,
А оно, как человек,
В грязном рубище.
Всё маячит да зовет,
Удаляяся.
И идём, как с фонарём,
Будто прячемся.
Все уж поняли давно —
Всё потеряно.
И не даст Господь
Нам впрок Злата-времени.
Мы его Ковшом ночным
Поисчерпали.
Белый день, как чистый лист,
Поисчеркали.



У черты немой стоим,
Спотыкаемся.
Друг у друга шеи гнём
И не каемся.
Лживо лбы крестим в церквах
Белокаменных,
Свет исходит с образов
Неприкаянных.
Как же дальше царству жить?
Царству Путову?
Где царят обман, враньё
С тихой Смутою.
И не крикнет вдаль никто
Полуночную,
Как воды набрали в рот
Перекошенный.
Что, мол, делаешь ты, царь,
С Божьей Вотчиной.
Смрадом тянет с мест иных,
Заболоченных.
Подними глаза
В часы неурочные,
Страх пронижет до костей,
Будто корчами.
И увидишь:
Не потоп, так пожарища;
И услышишь свой народ —
Не «товарищей».

Да-а, увидишь: мрёт народ
В царстве гибельном.
Обрати-ился бы к Нему-у;
Вместе б выгребли.
Иль замыслил ты войну
Всех на всех.
Не бери ты на себя этот грех.

Да уж полно!
«Дел» и так наворочено.
Много, много
Безобразья, лиха
прочего.

Как ни путай ты, царёк,
Ни крути.
У тебя другого нету пути.
Всё равно в просторы
Кинешь свой взор
И узришь немой
Народа укор.






И споёт он о тебе
Свою «песнь».
Не враньё, как от друзей,
Или лесть.
Он правдиво скажет
В срок и вот здесь…
Бойся, бойся царь
Народову месть.

От заморских от «друзей» —
Отстранись!
Да честным своим людям
Поклонись!
Попроси у них прощенья
Да помощи.
Торопись, царь,
Торопись сделать
До ночи.
А как ночь настанет, ночь;
Ночь зарёвая
Будет царство всколыхнуто
Да зарёвано.
И тогда уж поздно, царь,
Будет каяться.
Что же с нами и с тобой
Скоро станется?

А пока горят и рубят леса.
Нет на этих людях креста.
Продают всё то,
Что можно продать.
Даже царь не в силах
Татей унять.

Он и сам, как тать,
Увязан в клубок…
В потаённый он
Попался силок.
И теперь в бессилье
Машет крылом,
Навевая много дум
О былом.




 Сам он верит ли себе?
Ой! Едва ль…
Ну, тогда давай, Иван,
Наливай!
Опрокинем да начнём
Размышлять, как нам
 Дальше жить… да понять!
 Эти царские дела
И делишки,
Будто правят
Не Мужи, а мальчишки.
Царь живет сам по себе —
В оборот!
И правленьем тем
Замучен народ.
Четверть века
Рабский труд, мотовство,
Да рабочих не хватает местов.
Безработица, как бич;
Будто ржа, разъедает
 Изнутри мужика.
Четверть века
Пронеслись над Землёй,
Не отмеченных верстой полевой.
Лишь считаем, сколько
Жертв и порух
Принимает наш
Изменчивый слух.

                ***

Как паук, обвесил всё
Паутиною…
Чем мы заняты сейчас?
Так… рутиною.
Нет бывалых дел;
Идейных дел — мечтательных!
Мы создали космолёт —
Да утратили!

Путя правит двадцать лет,
Но Порядка в царстве нет.
И народ: вальяжный франт,
Вор, барыга, спекулянт,
Наркоман, лихой пропойца,
Либералы, богомольцы,
Безголосые певцы
Да опричнины дельцы.

Вот такой сословный лист.
Вспомнить тех, кто у Труда —
Просто сущая беда.
Их число не велико
И признаться нелегко…

Нелегко им в этой жизни,
Дело делай, зубы стисни.
Так работай целый день,
Изгоняй хандру и лень.
А куда теперь деваться?
Вякни? Скажут убираться
По добру и по здорову.
Без расчёта, без разбору.
Так, иди куда подальше,
Чтоб другим, мол, не мешал,
Раз так глупо оплошал.
 
За гроши, но с русской прытью —
Мы валтузили!
А нам взяли все тарифы
Да заузили!

И подручные у Путы
Кликом кличут:
Нет валюты!

Что же это в самом деле?
Слуги Путы мягко стелют.
Только очень жестко спать.
Что же это за кровать?
Вот самих бы их послать
На народную кровать.
Но они опять одно:
«Абажди — не суетитесь!
Денег нет, но вы
Держитесь!»

И вот так из года в год
Ждёт зарплат царёв народ.
Ждёт-пождёт,
И не дождавшись,
С горя пойла нахлебавшись,
Так в загул глухой уйдет,
Что, быть может, и умрёт.

              ***

Но об этом мы сказали,
Перейдем к другой печали.

Эти скорби о деревне.
Умной, чуткой,
 Божьей, древней.



Мог ли кто подумать ране,
Что с деревней это станет?
Избы валятся, гниют.
В них последний был приют
Русских сказок и былин;
В сковородке вкусный блин.

Звон откованных мечей,
Дым набеленных печей.
Смеха, песен, грусть речей…
Где всё это?
Как ушло?
В Лету ль кануло?
Жизнь крестьянская пошла —
Захудалая.


Да какая это жись?
Так… лишь треплемся.
Словно в стужу и мороз
Не согреемся.
То ли сны шальные в утро
Нам пригрезились.
То ли сами пораскисли
Да изверились?

Вот еще напасть пришла:
Горе-горюшко.
Заросло полынью дикой
Хлебно полюшко.
Заросло оно бурьяном
Да осинами…
Неужели в том логу
В жару косили мы?!
Тришкин лог, Тоскуи,
Шурговашка;
Смётан стог,
 Рубахи нараспашку.
Смётан стог, за ним
Другой и третий.
Огонёк, азарт и мы,
Как дети, радуемся
Делу годовому; ремеслу
Исконно вековому.

Где вы, где вы
Голоса задорно-зычные?
Где вы наши песни
Горемычные?
Горемычные и
Задорные!
Улетели, будто птицы,
В выси горние.




Вот и плачем по ночам,
Воем с трубами.
Были мягкие душой —
Стали грубыми.
Безнадёга, запустенье,
Одичание;
Плыли ходко по реке
Да причалили.

И идём из круга в круг
Лёгкой поступью,
Чтоб узрил Печаль-тоску
Нашу Го-осподи?!

СЦЕНА В ГЛУХОЙ ПОГИБАЮЩЕЙ ДЕРЕВНЕ

Как любил я и люблю
После стужи зимней,
На полатях полежать
В шубяке овчинном.

То есть — нет!
Шубяк разостлан,
Ветер воет в печке грозно.
И под эту вот метель,
Так мила моя постель!
И во всей избе тепло;
За окном уже темно.
Лишь лучины
Тусклый свет
Освещает силуэт.
Мой да черного пижона,
Что глава в горшок стрижона.
Он в окне давно маячит,
Я в загадке…
 Что всё значит?
И который уже год
Он в окне моём снуёт.
Но однажды в морок-мрак
Я впустил его, дурак.
Кто такой?
Зачем маячишь?
От кого мордаху прячешь?
Призрак, тать
Али обман?
 Налил я ему стакан!
Он огрел и под сурдинку
Е-ещё просит четвертинку?!
Расскажу, мол, всё как есть,
Твой рассказ сочту за честь;
За свою и тети Кати,
Во-он она там платье ладит.


 Вдруг тряхнул
Своей осанкой и…
 Ещё осилил склянку!
Повернулся, молвит тихо,
Чтоб не слышала «купчиха».

ПРИШЕЛЕЦ

Долго мне
Пришлося бресть,
Чтоб донесть
Благую весть.
Для тебя и тети Кати…
Вам, по правде говоря,
Заявился к вам не зря.
Расскажу, что ждет вас
В близком, в этом
Путовом Огрызке.
Так теперь зовут
Владенье
Во Путово воцаренье.

Федор

Ну побай, побай
Немного,
Да иди своей дорогой.
Мне нужды в том нет —
Ей-богу,
Я со времём
Еду в ногу.

Отработал день
И… спать!
Хош полати!
Лезь в кровать!
Надо: лягу на печи,
Буду петь с трубой
В ночи.
Буду петь, а женка Катя
Мою песенку подхватит.
Так и тянем день за днём
Да к окошкам тихо льнём.
Вот и смотрим на тебя,
Как на нашего царя.
Как тебя…
Егор, Егор…
Сущий вздор несёшь
Ты в дом.



ЕГОР

Вот лежишь ты на полатях
И о Родине бы, кстати,
Пораскинул ум тугой…
Конской гнут народ дугой.
И везде один грабёж.
Жить уж стало невтерпёж!
И само Владычество
Больше прёт в язычество.
И причина здесь одна:
Нами правит Сатана.

Он давно уж крестит лоб
Окаянно — в оборот.
Лихо, зябко,
Одним махом…
Волос виден под рубахой…
Колесо крутнёт рукой,
 Лысой в крест боднёт башкой…
Вот и весь его молебен;
Дух наш святый поколеблен.

Федор

Ты, Егор, царя не трожь.
Пусть несёт он в царство ложь.
Нас самих безверье душит,
Словно древо, ветром рушит.
Почему ж его так клонит?
Корни сгнили! — вот и ронит
Дуб могучий, вековой.
Пал, как подмытый рекой
Полноводной;
И такой уж на дрова
Только годный.


Всё вернуть;
Вернуть до нитки,
Отыскать старинны свитки.
И по ним всё перечесть,
Что там было - всё облечь!
В новый Русский Формуляр,
Чтоб не зарился фигляр
На добро, людьми добыто.
Пусть свои грызут корыта,
Если есть у них такие…
Эх, вы годики шальные.

Вижу прытко зубы скалишь
И меня тем очень заришь.

Но послушай сказ далече,
Как наш царь страну калечит.
Много он набрал добра:
Злата, платин, серебра.
И природные богатства
Все раздал барыгам царства.
Те барыги ночь и день
Гонят за море наш пень.
Вьют верёвки из него…
Спросишь, Горя, для чего?
Время канет, грозы грянут,
Нам же шеи и затянут
Той украденной пенькой…

ЕГОР

Твоё слово звук пустой.
Не мели, сиди, Емеля,
Не пришла твоя неделя.
Лезь полати облегай
Иль бражонки наливай.
Слазь-ка в голбец*,
Четверть вынь,
Там посмотрим в нашу Нынь!
Через крепость
Сладкой браги —
Враз прибавится отваги!
Заворчит твоя Катюха,
Так и ей дадим понюхать
Сивой, пенистой настойки…
Ме-есто ей най-йдём на койке!

А не то, так вон… в закут,
Там её родной приют.
А то взяли нынче моду
Водку хлещут, будто воду.
Тут и деткам нет догляда…

Жизнь — не жизнь —
Одна потрава.
Тут за ней самой глаз нужен.
В перепитьи что-то кружит.
Оком в сторону ведёт,
Будто встречи с кем-то ждет?!
Ну, и к бабке не ходи:
Не усмотришь — жди беды.

Жди беды или позора,
Коль не будешь знать дозора
За супружницей своей.
Вот, Федор, и поимей,
До чего мы докатились —
В век такое б не приснилось…

ФЕДОР

А виной всему наш царь.
Тащит к нам заморску дрянь.
Бьёт себя в худую грудь,
Словно он и есть та суть;
Взглядом косит на киот —
Я де истый патриот.
Сам, как шельма, всё чужое
Тащит в царство избылое.


Вот смотри, смотри, Егор.
Взял заморский я топор.
Ручка чуть ли не два метра…
И тонка, и неудобна
К моим жилистым рукам.
Плюнул я!
Со злобы в рявк.
Кинул этот томагавк.
Так, что всё там зазвенело.
Ну, меня… скрутили…
В дело…
Что вы туточка творите?
Руки хрясь!
А ну пройдите.

И во пыточной меня
 Три мордоворота,
Понамяли так бока —
Умереть охота.

ЕГОР

Нынче много мастеров
Дел заплечных.
Ни за что бывает
Люд покалечат.
Извратили всё кругом
В царстве Путовом.
Да и сами ходим так,
Как надутые.

За столом вина полно,
А не допили.
Песнь былую спеть хотели,
Да не вспомнили.


Славно вечер проведём —
Я, Егор и ты, Федор!
Сполоснём твои полати,
Ты стесал их очень кстати.
Будем жить теперь втроём:
Я, Катюха — ты, Федор.

Федор


Ну, Егорушка,
Уйми ты свой сказ,
Дай про Путо сказану
Ещё раз.


Путя с Красного Крыльца
Каждый день
Нам вещает про казну,
Как младень.
То и дело на слуху:
«Вы бюджетники»,
Словно в царстве том
Народ безбилетники.

Безбилетники мы,
Да, — безлошадники.
Непутёвые кулёмы
Да привратники.
Ни на что, мол,
Ни на что вы не годные.
Извести бы вас змеёй
Подколодною.

А услышит про
Рабочий про класс,
Исказится, будто
Пьёт кислый квас.
Злой гримасой
Расчеркнётся лицо,
И покинет Золотое
Крыльцо.

Ненавидит он рабочий народ.
Ну и бог ему судья — пусть живет.

ЕГОР

Перебью тебя, Федор…
Дай сказать.
Вот что я подметил опять.

Всё и вся уж будто на дне,
Только он всегда в стороне.
В стороне, в облаках, на плаву…

Федор

Открывай, давай другую главу…

ЕГОР

Обожди, не спеши, не перечь,
Будет и твоя ещё речь.
Вот что я сейчас здесь скажу
И тебя, быть может, тем рассержу.
Дело в том, мнимый наш царь
Гасит всей науки фонарь.
Почему? Откуда эта напасть?
Потому что потерять
Может власть.
Потому-то он боится прогресса,
Чтобы не было ни бойни, ни стресса.
В этом плане он хитер и могуч…

И всё пляшут вкруг него —
Хитромордые, мол, что скажут,
То и сделам — мы не гордые!



Кой, бывает, и вскричит:
Оп-на! Эв-врике!
Мы начнём вершить дела,
Как в Америке!
Разгадали мы пути иноземные,
Как часы все заработают
Настенные.

Рады все: мотив, настрой,
Обсуждение.
Завтра, завтра всё пойдет
С настроением.
Все пойдёт-покатит впрямь по уму!
Обживём тогда и Марс, и Луну.

Только вдруг,
Как с преисподней басок:
«Абажжите, не спешите, дружок.
К сей проблеме
Подойти с подоплёкой,
Так… не ходко, не гуртом…
Как бы сбоку.
Да и палку можем тут
Перегнуть.
И… случаем бы «друзе-ей» не спугнуть.


…Осторожней,
Осторо-ожней, друзья,
да, быть может, и затея-то зря;
зря она пришла к вам на ум
у меня и так без вас —
столько дум!»

Вот и зри, ученый люд,
Вот и мекай,
Рассказать про все —
Не хватит и века.

«Потому!!!
Оставить всё, как и есть!
Ведь известно дело:
Поперву — взвесь?!
Положи-и ты свой доклад на весы
И потом уже топорщи усы».

И сверкнул яйцеголового взгляд,
И блеснул он своим черепом в зал.
Хохотнул, как плюхнул в воду весло:
«Вот ведь, черти, вас куда занесло!

Занесло вас, шельмецов,
В синь да даль.
Мне от ваших дел лишь
 Печаль.
Ведь и так неплохо жили…
Живем.
Ну, зачем вам этот путь в окоём?»

Это значит: всем стоять! Всем стоять!
Ничего, ничто, нигде не менять!
Это значит, всем на мель нам подсесть.
Это значит: просто плыть и не гресть.
Это значит: ждать степную Орду.
Ну, а с ней пожди Войну и Беду.




ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО ПОСЛЕ ОБИЛЬНОГО ЗАСТОЛЬЯ


Вечерком, после застолья,
Загасив лампаду впрок,
Под метельный вой-тираду
Все уснули, кто где мог.
На полатях спит Федор,
На печи храпит Егор.
Лишь не спит одна Катюха.
Чуткой дремой гонит сон,
Эх, пришел бы к ней Егор!
Он чудесен, он не сон.
Был бы он в меня влюблён.
И лицом, и телом красен;
Труд души был не напрасен.

Он пришел к ней
Тёплый, страстный.
Мускулистый, не вихрастый.
Диковатый, полный сил;
Так обнял, что дух застыл.
Ох, крепки его объятья,
Всё горит внутри у Кати.

Долго длилась счастья ночь.
Лишь к утру в изнеможденьи,
То ли в грёзах, аль в виденьи
Стал желанный не охоч,
Катя гонит его прочь.
«Уходи быстрей из дома,
Али кликну щас Федора.
Совершила грех я страшный
Буду бабой бесшабашной».



УТРОМ

Встал Егорка спозаранку,
Натянул шинель-беглянку.
Табака скрутил цыгарку,
Выпил штоф зеленой дряни
И ушел без покаянья.
Да-а, ушел без покаянья
И… секретного признанья!
Что ждёт в Будущем.

Катя слезы льёт в подушку,
Храп Федора рвёт избушку.
Что там вой метельный,
Бряки или вой какой собаки;
 Звон пустой кабацкой кружки,
Храп Федора всеоглушный!

А меж тем Федору снилось:
Он на съезде ЕдРесивом.
И не где-нибудь там в зале,
А в самом его начале.

Председатель ЕдРесов
Молвит речь, как из кустов.
Долго мямлил-говорил,
Головой большой крутил.
Да взирал очами в зал,
Будто Федора искал.
Не нашёл, развел руками,
Крутит гневно в зал очами.
Он сказать хотел Федору,
Чтобы тот поменьше вздору
Нёс в народ в такую пору.
Ведь и так все очень шатко,
Не сомни ты, Федя, вятку*.
Не ходи за свой порог,
Или сядешь в злой острог.

Но впоследок улыбнулся,
Как от ветра колыхнулся.
Всё, робяты! Расходитесь!
Денег нет! Но вы держ-житесь!

И к чему бы это он
Позатеял этот стон?
Тут козе и то понятно:
Их воруют безоглядно.

Их воруют, кто как может,
Был бы день слащаво прожит;
Лихо, сытно — на вине…
Да гори хоть всё в огне!


Ну, кому чего там надо?
Коль ответишь — буду гадом!

Смять вятку* — Диалектное изречение. Означает: внести сумятицу, раздор.




…Тут вдруг скрипнули полати.
Федор встал,
И встал некстати.
Тут взмолилась Катерина:
«Спишь хорьком,
В пролежнях спина.
А подумал бы башкой,
Что копейки проедной
В доме нет давным-давно,
То и дело пьёшь вино.
И зачем кричал во сне,
Мол, нищайте, не стыдитесь
И… молитесь там, — молитесь?!»

Федор, слушая супругу,
Слазил в голбец, налил кругу.
Тяпнул зелье впопыхах,
И исчез державный страх.
Но в заглавье ставил Путу,
Весь позор, лихую смуту,
Гибель сёл и деревень.
Дорогого самобыта…
В корень зри, не жри с корыта…
Глянь в ядро Грядущих лет,
Есть ли там нам жизнь и свет.




                ***
В лихолетье сколького лишились?
Нам всего того не перечесть,
Нашим же аукнется потомкам
Искаженная, поруганная честь.

Честь, культура, Сказы и былины,
Те же печи, спелое жнивьё.
Где вы, где вы выти золотые…
Растащило злое вороньё.

И опять пою куплет:
Ярь узри Ближайших лет.
Слышишь? Слышишь,
Как идёт легкой поступью…
Листья кружат и снуют
С тихим посвистом.
Осень бродит по ночам
Ворожеею; будто большее
Ярмо шлёт на шею нам.

Сапогом народа горло
Прочно сдавлено.
Он давно уж не у дел…
Робок, скареден, не смел
Да затравленный…


Много, много
Панихид у соловушки.
Не поднять Ему пока
Сей головушки.
               
                ***

Вот ко времечку какому
Мы и прибыли?!
Как коня, Планету
Взъярили да вздыбили.

Так беги, беги народ
С смрадных, топистых болот.
Восстанавливай, молясь,
Свои вотчины.
Бог придёт в свои часы —
Неурочные!
Ой, грядёт! — грядёт уже
Наш Мессия!
И поднимется с колен
Вся Р-россия!




ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Ну, а что же наш Федор
И Катюха?
Прирастает на сносях
Она брюхом.
С новой жизнью
Разобрал муж полати.
Спит счастливый
Со женой на кровати!

И мечтает с широты
И простора:
Не привидься больше
Рожа Егора.
Каньте в Лету
Все ЕдРисы и Путы…
Мы ведь гнуты
Всей судьбой — перегнуты!
Не найдете у русин
Вы прощенья…
Эх, бесовские,
Вы дрянь-поколенья.




СЕРГЕЙ АНКУДИНОВ

Нижний Новгород