Посланцы неведомых миров

Неразгаданная история


Мы уходим из этого мира не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца…
Омар Хайям


История эта произошла задолго до того как мы впервые услышали слово «перестройка»,а наша огромная страна распалась на полтора десятка ныне независимых государств.В те годы рассказать о ней я побоялся – друзья посоветовали не давать известным органам повод усомниться в моем психическом здоровье.
-То,о чем ты рассказываешь, сильно смахивает на бред ненормального,поэтому не нарывайся, - говорили они.
Почему же теперь рискнул нарушить молчание и рассказать о давних событиях ,не дающих мне покоя? Причина  одна - ни на день не отступающая тревога,с которой я все это время безуспешно боролся.
Страшно от понимания , что нечто подобное может происходить еще  где-то, а мы не знаем, что или кто стоит за всем этим. И самое главное - для чего, с какой целью? Больше всего на свете мне хочется знать ответ на вопрос: свидетелем чего я был?

ххх

Я поднял трубку телефона и услышал голос майора Завалишина.
- Виктор, зайди, - даже не поздоровавшись, попросил он.
Собственно, майор и мог меня только попросить, поскольку наша служба не подчинена этому чрезвычайно авторитетному начальнику розыскников.
Наши личные отношения тоже были на уровне "здрасьте" и "до свидания", и если бы не этот звонок, я бы вообще сомневался, что Завалишин помнит мое имя.Это и насторожило: с чего бы вдруг столь неожиданное приглашение, да еще с утра?
В кабинете Завалишина, нервно тиская спортивную шапочку, сидел мой поднадзорный слесарь-сантехник спортклуба "Искра" Игумнов.
Подумалось, что этот беспокойный товарищ опять что-то натворил. Но я ошибся.
- Твой? - кивнул на собеседника Завалишин.
- Живет на моем участке, - уточнил я.
Хлопот мне Игумнов доставлял с избытком, лишь в последнее время несколько поутих. До меня дошли разговоры, что он вот - вот женится.
Завалишин глазами показал: дескать, сядь и слушай.
- Значит, говоришь, явился к нам с повинной и мы должны срочно тебя арестовать? - обратился он к утупившемуся в пол Игумнову.
Я почему-то сразу понял, что допрос пошел не по первому кругу и специально - для меня.
Понял это и Игумнов.
- Можете мне не верить, только я отсюда шагу не сделаю, домой не пойду, - категорично заявил он. - Сколько можно талдычить одно и то же?
- А сколько потребуется, - оборвал  его Завалишин. - Ты думаешь, что нам больше заниматься нечем, кроме как твои сказки выслушивать? У меня лично времени на это нет. Вот, может, лейтенант по старой дружбе выслушает твою байку. Ты расскажи ему, расскажи…
Вот что с явной неохотой поведал Игумнов:
- В пятницу встретил на рынке Старого, Старухина то есть - мы с ним друзья давние. То да се, пивка попили, а потом Старый и говорит: "У меня пузырь с собой – пошли примем по двадцать капель".
К тому времени уже темнеть стало. Я Старого домой не пригласил, ко мне теперь женщина одна приходит - вот мы и решили с ним в леске за кладбищем посидеть. Пришли. Как назло, на привычном месте не оказалось стакана. Старый и говорит:
"Не менжуйся, сейчас хрусталь будет".
И  пошел за стаканом к сторожихе - она живет за кладбищем в крайнем доме. Через несколько минут возвращается и говорит:
« Слушай, интересный сюжет предвидится. Дом открыт, а бабы нет».
Я сначала не понял: "Какой, - спрашиваю, - сюжет? Из горлышка, что ли, хлебать? А ну его, такой кайф, к энтой матери."
Тогда Старый и намекает: надо бы в доме у сторожихи пошукать, может, что-либо получше стакана отыщется...
У меня к такому делу интереса не было, но Старый смутил: деньги, говорит, твоей женитьбе не помешают.
«Да откуда у старухи деньги? - это я ему. - С каких пор кладбищенские сторожихи миллионерами стали? Вляпаемся только ни за что ни про что».
Тут он и прочитал мне лекцию о том, что кладбище давно уже закрыто, а хоронят - каждый день. И не за красивые глазки.
За похороны и за многое другое эти две телки, он еще смотрительницу имел ввиду, обогреты на всю оставшуюся жизнь.Для нас, мол, нет никакого особого риска. Если ничего в доме не найдем - исчезнем, только и всего. А если застукают, скажем, что за стаканом зашли.
Было уже совсем темно, когда мы подошли к дому. В окнах света не было, значит, хозяйка так и не появилась.
Вошли в коридор, потом из него - в другую комнату.
Старый на всякий случай громко спросил: "Есть кто из хозяев?"
Никто не ответил. Тогда Старый зажег спичку и мы увидели, что оказались в маленькой комнатке: посредине стол, у окошка диван. Я Старому шепчу: "Идем отсюда, здесь кроме рваных галош ничего и быть не может".
А он на другую дверь показывает: "Пошли там посмотрим".
И толкнул дверь. Она так громко заскрипела, что мы от неожиданности в стороны шарахнулись. Старый снова зажег спичку и первым вошел в комнату. Эта была попросторнее, но такая же темная и неуютная. И вдруг мы одновременно увидели, что в углу комнаты на кровати, лежит человек.
Старый крикнул: "Эй, кто там?!"
Человек на кровати даже не пошевелился. Тогда мы подошли ближе и увидели, что это женщина. Мы ее, конечно, узнали – это была  хозяйка дома, сторожиха кладбища. Глаза ее были закрыты, одна рука прижата к груди.
Я подумал, что сторожиха спит, но Старый, взяв ее за руку, быстро отпустил и шепнул: "Готова!"
И тут же стал рыться в ящиках комода. Но там ничего интересного не было. На столике, возле зеркала, он нашел немного денег, мы тогда даже считать их не стали.
"Я же тебе говорил, что тут стоит порыться", - сказал Старый.
Тоже мне - деньги! Из-за них на зону загреметь -  срамота  одна.
Но Старому ничего не сказал - мне уже стало все равно, лишь бы поскорее уйти из этого дома.
Под кроватью он нашел большой чемодан. Был он какой-то непривычный ,то ли из стекла, то ли из пластика, то ли еще из чего непонятного. Мы его выдвинули и открыли. В нем оказались какие-то странные книги - сроду таких  не видал. Толстые как кирпичи, но очень легкие, почти невесомые. И страницы не похожи на бумажные, скорее  будто из очень тонкого стекла.
Букв таких я тоже никогда не видел. Еще в них было много то ли схем, то ли знаков - я в этом деле не разбираюсь.
Старый решил обязательно захватить чемодан с собой.
"Это же редкие книжонки, антиквариат, за них можно хороший навар  поиметь".
Погасил он спичку,  и мы пошли к выходу. И тут же услышали громкий и хриплый стон. Мне даже показалось , будто что-то зашевелилось в темном углу комнаты и раздался какой-то стук.
Мы пулей вылетели из дома.
"Зачем обманул, что старуха мертвая?" - сказал я Старому, когда ушли подальше от кладбища.
"Голову даю на отруб - так оно и есть. Рука ледяная и не  гнется. "
"А кто же тогда стонал?"
"Слушай, может нам  померещилось?  Рядом с мертвяками что только в голову не ударит."
В общем решили мы переждать всю эту катавасию, а там - как обстановка покажет.
Но дальше началось что-то непонятное.
На следующий день пришел с работы поздно: в бассейне большой ремонт был. Настюха меня не дождалась, оставила записку: "На ночь остаться не могу, приехали сын со снохой".
Поужинал, телек посмотрел, решил от нечего делать удочки к рыбалке подготовить. Время к полуночи приближалось. И вот слышу - за дверью кошка мяукает. Чья же это, думаю, приблудилась? На нашей площадке ни у кого такой твари нет. Приоткрываю дверь - огромный серый котяра на меня немигающими глазами вперился, словно броситься на меня хочет. Я его пинком подальше отшвырнул, думаю, больше не сунется. А самому как-то неспокойно стало, тревожно.
В "глазок" посмотрел, а кот снова сидит чуть поодаль и с моей двери глаз не спускает.
Вдруг вижу, кот насторожился, шею вытянул и смотрит вниз, на лестничный_ пролет.  Потом как тень метнулся по ступенькам вверх.
На площадке - тишина, лампочка над квартирой напротив чуть светит. И я отчетливо слышу - кто-то медленно поднимается по ступенькам. Странным это показалось - лифт-то для чего?
Смотрю, из-за угла медленно выходит какая-то женщина. Черный плащ на ней и такого же цвета платок. Остановилась она на площадке, постояла так несколько секунд и вдруг резко обернулась в мою сторону, подошла к двери.
У меня все внутри оборвалось - да это же покойная сторожиха! Точь в точь - копия. Остановилась она перед дверью, буквально в нескольких сантиметрах от меня замерла, будто прислушиваясь. А я смотрю на нее, холодным потом обливаюсь, и пошевелиться боюсь, Вдруг сторожиха говорит:
- Вот ты стоишь, рядом... Верни на место то, что тебе не принадлежит. Верни, пока не поздно...
Сама же за все это время ни на секунду глаз не открыла.
Потом повернулась и ушла. А я около двери, не шелохнувшись, еще долго простоял. Втемяшилось в голову, что рядом она, не ушла, может быть за углом лестничной площадки затаилась. А тут еще кот этот...
Только старуха ушла, он опять откуда-то появился и снова уставился на мою дверь. Словом, ночка выдалась - не приведи Господи.  А утром узнаю, что этой же ночью упал с балкона своей квартиры Старый и его увезли в больницу.
 Никто ничего объяснить не может - как это вдруг трезвый мужик загремел с пятого этажа. А я-то сразу все понял.
Она была и у него! Она, ведьма, напугала его до потери рассудка!
Наверняка Старый  хотел к соседям перелезть и спрятаться, да в спешке загремел вниз. Я так думаю, что ничего другого быть не может. .
На следующий день все повторилось. Ближе к полуночи во мне будто будильник сработал, проснулся с одной мыслью - сейчас сторожиха придет. На цыпочках к двери подкрался, посмотрел в "глазок" - а она уже стоит напротив меня.
Глаза, как и в первый раз, закрыты и усмехается, сволочь!
Слышу, как она скребет в дверь:
- Верни то, что взяли - еще есть время, - говорит. - Последний раз прошу.
 Развернулась и ушла...


ххх


Игумнов замолчал.
- Ну, а дальше?
Что-то, видимо, ему не понравилось в моей интонации, поэтому Игумнов с ожесточением ответил: .
- А потом я пришел сюда, и не уйду до тех пор, пока от этой ведьмы не избавите.
- Успокойся, Игумнов, - одернул его майор. - Иди в дежурку, посиди там, подумай. Ты же понимаешь, что арестовывать по просьбе мы не имеем права.  Иди, посиди, если не хочешь домой топать.
- Нутром чувствую - за всей этой историей кроется что-то очень интересное, - сказал Завалишин. - Тебе-то сказка понравилась?
- Любопытно, - честно признался я. - Никогда не думал, что в Игумнове такой талант к сочинительству. Ему бы рассказы писать, а не пьяные дебоши устраивать...
Завалишин прервал мои рассуждения:
- Ты погоди выводы делать. Тут все не так просто и весело, как тебе кажется. Насчет байки - согласен. А вот ради чего он такую ахинею несет - еще разобраться надо. Дело в том, что Игумнов уже второй день у нас отсиживается, и действительно не хочет отсюда выходить. Вопрос первый - почему? Ясно же, что не из-за придуманной истории_со_сторожихой кладбища. Установлено, что та действительно умерла, два дня назад ее похоронили - мои ребята проверили, тут все чисто.
Момент следующий: в  доме сторожихи действительно обнаружены отпечатки пальцев Игумнова и Старухина. Но соседи Орловой (это фамилия покойной) не могут подтвердить, что из дома что-то пропало: они к Орловой дальше коридора и кухни вхожи не были. Никого из родственников на похоронах не было – соседи все устроили и оплатили.
Момент третий: Старухин действительно упал с балкона и находится сейчас в областной больнице в очень тяжелом состоянии - не приходит в сознание.
Что мы имеем? Есть для разминки две версии. Оба дружка перешли дорогу кому-то третьему и теперь боятся с ним встретиться. А причина для страха должна быть очень  серьезной. Вторая - есть еще какое-то, пока неизвестное нам преступление, причем тяжелое, от расплаты за которое Игумнов хочет уйти, сбить нас с толку. Что за преступление? Это и есть главный вопрос. Собственно,я тебя поэтому и пригласил - район твой, людей хорошо знаешь. Есть резон внимательно поискать и послушать - возможно, случилось нечто такое, о чем мы пока не знаем.
- Мне не показалось, что Игумнов рвется в тюрьму, - возразил я. - Он калач тертый и прекрасно понимает, что таким байкам - грош цена. Тут даже "психушкой" не пахнет, не то, что тюрьмой. Кстати, товарищ майор, а чемодан они действительно украли?
- Это самая большая закавыка во всей этой истории, - после короткого раздумья ответил Завалишин. - Под кроватью, нами проверено, что-то и впрямь стояло-подтверждено экспертизой. Не будем брать во внимание байку Игумнова - это несерьезно, но тогда что они украли на самом деле? Не исключено, что разгадка кроется именно в этом. Но есть маленькая загвоздка: где спрятано похищенное, знает лишь Старухин, он взял его. В его квартире, тем не менее, чужих вещей не найдено.
- А, может, кто-то еще знает эту захоронку и этот кто-то страшен Игумнову?
Эту версию Завалишин выслушал без энтузиазма.
- Виктор, как ты понимаешь, мы прокачиваем все варианты, в том числе и этот. Давай не будем их обсуждать. Я предложил тебе конкретную задачу - ответ на нее необходимо получить как можно быстрее. Кстати, шеф дал добро на твое подключение к работе нашего отдела...
Последним предложением майор ненавязчиво дал понять, что дискутировать не о чем: самое время ноги в руки - и вперед.
* * *
Любой коллега-участковый поймет, почему я не испытал восторга от предложения Завалишина. У нас своих забот - полон рот.
А когда тебе подбрасывают задачку "принеси то, не знаю что" - поневоле хочется отпустить самые ходовые слова в адрес благодетеля.
Рассчитывал ли я на удачу и тем самым "умыть" Завалишина с его группой?  Вот уж над чем ни на секунду не задумывался - так именно над этим. Хотелось одного - как можно быстрее поставить точку в истории со всеми этими мертвецами, чемоданами, необъяснимым падением Старухина и поведением Игумнова.
Я не сомневался, что на самом деле все окажется гораздо проще - надо лишь уцепиться за ту единственную ниточку, дернув которую, без проблем распутаешь весь клубок.
Но что это за ниточка, с чего начать?
Вот над чем я размышлял в своем кабинете. Ни к чему конкретному размышления эти не подтолкнули.
Я  скептически отнесся к предположению Завалишина о совершении в моем районе какого-то серьезного преступления, скрыть которое хочет Игумнов. Прошло уже несколько дней - и никаких сообщений, заявлений и даже пересудов. Нет, маловероятно, чтобы серьезное преступление не было засвечено хотя бы в виде слухов.
Но почему Игумнов несет заведомую ахинею, ведь знает, что никто всерьез ее не воспримет? На что он рассчитывает? Тянет время? Зачем?
Над всем этим я размышлял по дороге к дому Старухина. Я знал, что парни из отдела Завалишина уже опросили его соседей, но, тем не менее, решил начать поиск отсюда. У меня родилась своя версия и хотелось иметь на этот счет полную ясность - не сам ли Игумнов помог дружку упасть с балкона? Если да, то зачем и как он это сделал?
Соседи Старухина ничего нового и интересного не рассказали: да, примерно в полночь они услышали громкий стук в застекленный балкон. Но когда хозяин квартиры стал открывать дверь, вооружившись клюшкой, то услышал громкий треск, а затем крик.
- Я краем глаза видел, как он упал с балкона, - с волнением в голосе рассказывал свидетель. - Палка, приспособленная для сушки белья, за которую Старухин держался, стоя на перилах, сломалась - и он полетел вниз.
Никто из квартиры Старухина не выходил - это могут все соседи подтвердить, они же все тогда из квартир повыскакивали. Да ведь и милиция тут же приехала, квартиру осматривали - никого в ней не было.
Такие- вот у меня состоялись беседы, можно сказать бесполезные.
 Выходя из подъезда, столкнулся с группой парней и девчат. Сразу вспомнил о кипе заявлений жильцов дома, что юнцы по ночам не дают отдыхать, шумят возле подъездов.
Мое появление молодняк встретил настороженно.
- Ребята, есть к вам пара вопросов. Поговорим? - как можно добродушнее спросил я.
- Если опять Свиридовы накатали на нас "телегу", то сочиняют они все, - неохотно ответил рыжеволосый парнишка с гитарой через плечо. - Мы сейчас Костюху дождемся и уйдем отсюда.
Я оставил это сообщение без внимания, уселся на скамейку.
- Кто-нибудь из вас был во дворе, когда мужчина с балкона упал?
- Мы все здесь были, - опять ответил рыжеволосый.- Он зачем-то в соседний балкон палкой стучался, хотел туда перелезть и упал. Я бегал звонить в "скорую".
- А вот этого мужчину вы здесь не заметили в тот раз? - я протянул  собравшимся фотографию Игумнова.
Она пошла по рукам, но рыжий вновь ответил за всех:
- Нам эту фотографию уже показывали. Этого мужика не видели.
Что ж, я был готов к такому ответу. Поэтому следующий вопрос задал скорее для того, чтобы поставить точку в разговоре, чем в расчете на какую-то неожиданную информацию.
- Значит, никого незнакомого вы в ту ночь не заметили?
И вдруг одна из девчат сообщила:
- Когда тот мужчина упал, мы все подбежали к нему. А из подъезда вышла какая-то женщина. Я ее хорошо не разглядела, но в нашем подъезде она не живет – это точно.
После этих слов меня будто тряхнуло. "Неужели?"
- Какая она была из себя?
- Я же говорю - не разглядела, - растерялась от моего натиска девушка. - По-моему,в черном плаще. Или в длинном темном платье. Не могу точно сказать. Но она не живет у нас - это точно.


***

Завалишин выслушал это сообщение с нескрываемым интересом, и некоторое время
раздумывал, потом, наконец, изрек:
- Все это, конечно, очень даже  любопытно. Но мы тут раскопали не менее
интересное, маразм какой-то проклевывается.
Мне показалось, что все это он говорит самому себе.
- Слушай, Виктор, ты в чудеса веришь? - вдруг прямо спросил Завалишин.
- Когда как. Смотря  что под чудесами подразумевать...
Майор усмехнулся.
- Я не шучу. Сегодня утром я сказал тебе, что на похоронах Орловой не было никого из родных. Мне это показалось очень странным , и мы связались с Альметьевском, откуда переехала в наш город Орлова. Ты знаешь, что оттуда сообщили? А сообщили очень любопытное: в Альметьевске живут  старшие брат и сестра Орловой. Они получили телеграмму о смерти сестры и расценили это как злую шутку. Их сестра, то есть покойная Орлова, цела и невредима, живет вместе с ними , и никогда из Альметьевска в наш город не выезжала. Ну, как тебе все это?
- Да никак, - промямлил я. - Совершенно ничего не понимаю. Кто же тогда на самом деле Орлова-покойница?
-  Над этим теперь и ломаем голову. По документам и у нас, и в Альметьевске все чисто. Оттуда она выписалась, а у нас прописалась и жила. А в это же самое время не выписывалась, не выезжала и до сих пор живет с родителями другая Орлова. Во загвоздочка! Это тебе похлеще баек Игумнова...
- Что же мне теперь делать? - спросил я. - Ведь, похоже, ситуация меняется.
 Майора вопрос поставил в тупик, но ненадолго.
  - Пока действуй по намеченному плану, а там  видно будет...

***


В дежурке Игумнов ругался с капитаном Зотовым. Тот выпроваживал его из дежурки - посторонним не положено торчать в служебном помещении.
За меня Игумнов ухватился, как за спасательный круг.
- Товарищ лейтенант, скажите вы ему, твердолобому, что нельзя меня отсюда выгонять.
"Товарищ отыскался!"
Не знаю почему, но неожиданно даже для себя предложил Игумнову выйти на улицу.
 -Дело есть.
Он с неохотой последовал за мной. Мне очень хотелось наедине, без свидетелей, высказать Игумнову, что думаю о нем и о событиях, в которые оказался втянутым благодаря его стараниям.
В дворике под сумеречным пологом тополей мы закурили.
-Что за дело? - нетерпеливо спросил Игумнов..
- Тебе не кажется, что пора кончать лепить из нас дураков?  Нашему терпению тоже есть предел. Лучше честно расскажи все как есть, чем выдумывать всякую белиберду. Мы же в любом случае до всего докопаемся...
Игумнов несколько раз глубоко затянулся и решительно сказал:
- Я рассказал правду, а верить ей или нет - ваши проблемы - только отсюда я все равно никуда не пойду.
- Хорошо, пусть так, - согласился я. - Тогда убеди, что мы можем тебе верить...
- Как, как я это могу сделать, если вы мне все равно не верите. Я  же вижу!..
И тогда меня будто кто за язык дернул:
- А что если я вместе с тобой пойду ночевать к тебе? Что на это скажешь?
Игумнов задумался, жадно докуривая сигарету.
 - Хорошо, я согласен, - сказал, наконец, он. - Но к двери, запомни лейтенант, я не подойду ни за что на свете. А уж ты делай все, что тебе вздумается. Понял? Ни за что на свете!

***


В квартире Игумнова держался стойкий запах прокисшего супа, в кухне, на неубранном столе, громоздились немытые тарелки и чашки.
- Хоть бы порядок навел, дышать нечем,- предложил я.
- Убрать - уберу, только к мусоропроводу пойдешь сам, - мрачно отозвался Игумнов.
Было заметно, что он нервничает.
За весь вечер мы перекинулись едва ли десятком предложений, да и я сразу почувствовал, что Игумнову хочется лишь одного - чтобы от него отцепились.
Он несколько раз с какой-то смешной дотошностью проверил, закрыта ли на ключ дверь, внимательно осмотрел пустые комнаты. У меня чуть не сорвалось с языка: « ты еще под кровать загляни, да под шифоньер", но сдержался. Тревога Игумнова незаметно стала передаваться и мне: не знаю, чем это можно объяснить, только не однажды появлялось желание проверить - заперта ли дверь.
Мы включили телевизор - транслировался футбольный матч. Я не болельщик, поэтому, пригревшись в мягком кресле, не заметил, как задремал.
Разбудил меня Игумнов.
 - Проснись, лейтенант, - тормошил он за плечо.
Едва сообразив, где я и зачем, машинально посмотрел на настенные часы – было половина двенадцатого ночи. Лицо Игумнова излучало нескрываемую тревогу и боль.
- Лейтенант, мне очень плохо, сердце ноет и тошнит, - почему-то шепотом сказал он. - Может, скорую вызвать?
Сон с меня как рукой сняло. Непроизвольно - до сих пор не пойму, что мною двигало - подошел к двери и посмотрел в глазок.
На лестничной площадке никого не было, сквозь щели в двери тянуло прохладой.
-  Потерпи, Игумнов, - неуверенно сказал я. - Сходи в ванную, умойся. Валерьянка у тебя есть?
- Ну.
-Выпей пару таблеток - полегчает.
Игумнов молча направился в ванную, причем, почему-то на цыпочках.
"Шут гороховый!" - подумал я, глядя вслед. В ванной раздалось журчание воды. И в это мгновение я услышал за дверью глухие, неторопливые шаги. Они раздавались снизу,- монотонные, четкие. Шаги все явственнее, все громче, уже совсем  рядом - и хотя я в «глазок»  не спускал взора с полумрачной лестничной площадки, буквально оцепенел, когда передо мной оказалась женщина.
Она на какое-то мгновение замерла, словно к чему-то прислушиваясь, затем подошла вплотную к двери.
Да, это без всяких сомнений была покойная сторожиха кладбища. Тех нескольких секунд, что мы замерли друг против друга, хватило, чтобы внимательно разглядеть ее лицо, за исключением глаз - на них были очки дымчатого цвета, за которыми ничего не было видно.
"Господи, что же я вижу перед собой? - лишь этот вопрос крутился в мозгу.- Неужто такое возможно?"
Вдруг сторожиха настороженно отступила от двери и заторопилась к ступенькам. Секунды ушли на то, чтобы открыть дверь и броситься ей вдогонку. Но едва я выскочил на ступеньки, чуть не наткнулся на вытянутую навстречу ладонь с широко растопыренными длинными пальцами.
В то же мгновение я почувствовал страшную боль в груди, обжигающей волной меня отбросило к стене и я потерял сознание...

* * *

Звонкий женский голос звучал будто издалека, но я прекрасно слышал его. Открыл глаза - передо мной стояло молодое очаровательное создание в белом халате.
- Как вы себя чувствуете? - спросило создание.
- Где я?
- В ожоговом отделении...
"В ожоговом отделении... С чего бы это?"
Память медленно возвращала меня назад: дежурка, Игумнов, футбольный матч, женщина в дымчатых очках за чужой дверью...
Стоп!
Я же своими глазами видел покойную сторожиху кладбища!
Где она и где Игумнов?
Закрыл глаза и  сразу словно отпечатались тянущиеся к лицу растопыренные длинные пальцы... Я уже видел их там, на лестничной площадке, они принесли мне боль. Что это было? И почему - ожоговое отделение?
- Почему я здесь? - спросил у присевшей рядом медсестры. Сразу понял, почему она чуть ли не вплотную наклонила ко мне свое лицо: я сам едва слышал себя сквозь бинты.
- Не знаю, - сказало прекрасное создание. - Вам все потом расскажут доктор и ваши коллеги.
За ее спиной выросла фигура могучего бородача - тоже в белом халате, а из-за его плеча меня с тревогой рассматривал майор Завалишин.
- Можете с ним побеседовать, - раскатистым басом сказал бородач, обращаясь к майору. - Естественно, недолго.
- Как же тебя так угораздило? - спросил Завалишин, когда мы остались наедине.
- Я ее видел собственными глазами. - О сторожихе я посчитал необходимым сообщить майору в первую очередь. - Она живая!
- Как и где тебя угораздило получить такие ожоги? - повторил вопрос Завалишин. - Во всем доме не было никакого пожара, электрощиток - в другой стороне лестничной площадки... Ничего не понимаю... Может, тебя где-либо в  другом месте, а потом подбросили к квартире Игумнова? Хотя это исключено, - сам себе и ответил он. - Соседи услышали твой крик и тут же выскочили из квартиры - рядом с тобой никого не было...
- Что с ним? - спросил я.
- С Игумновым-то? Да ничего с ним не случилось -  жив-здоров  и снова у нас отсиживается. Мы его из ванной чуть живого от страха вытащили. Ничего, говорит, не видел, только слышал, как лейтенант в коридор выскочил и тут же жутко закричал. Он и закрылся, герой!
Майор замолчал. Что-то, видимо, не давала ему покоя.
- Значит, говоришь, своими глазами видел?.. - наконец спросил он. - Ошибиться, естественно, ты не мог. Что же тогда остается предполагать? Смешно же, ей Богу, даже как версию выстраивать, да еще и где-то ее вслух произносить о каких-то мистических двойниках. Ты хоть это понимаешь?
Я согласно моргнул.
- Тогда что же остается? - это был вопрос явно не ко мне. Майор нервно покусывал губы. - И вообще, на кой черт нужна была эта твоя самодеятельность с ночевкой у Игумнова? Мог хотя бы со мной посоветоваться.
- Я же не думал...
- Не мешало бы думать, - жестко перебил Завалишин. Я понял, что от шефа ему уже досталось сверх головы. - И потом эти твои ожоги совершенно не укладываются в голове. Что это могло быть? Тебя же не ошпарили кипятком, не облили кислотой, а шарахнуло током высокого напряжения. Где и как это могло случиться? Мы же совершенно ничего не нашли...
- Она протянула навстречу мне руки - потом ничего не помню, - сказал я. - Честное слово, ничего больше не помню! Может, у нее есть такие способности?
Майор досадливо скривил губы.
- Ничего-то ты не понял, - сказал он раздраженно. - Как ты думаешь, стану ли я  где бы то ни было выдвигать такую гипотезу, даже со ссылкой на тебя?  Идиотом  меня еще никто и никогда не считал.  О другом  надо думать: где и в чем допустили прокол, пустившись по ложному следу?
- Выходит, я и своим глазам верить не должен?
Завалишин успокаивающе вскинул руки.
- Ты меня неправильно понял. Конечно же  ты видел эту женщину. Но ты прекрасно понимаешь, что это была не покойница-сторожиха.  Вопрос в другом: кто же это тогда есть? Вот почему я и говорю о ложном следе. Теперь ты меня понимаешь? Вот здесь, в этом конкретном случае, все запуталось окончательно.
Мы оба надолго замолчали. И тогда я все-таки задал ему вопрос, над которым задумался еще когда отсиживался в квартире Игумнова.
- Почему эта, ну, не знаю, как ее там следует называть, так назойливо досаждает только Игумнову? Старухин-то ведь тоже живой. Никто, кроме матери, к нему в больницу не приходит. В палату же к нему никого не пускают. Вот и думай на этот счет, что хочешь. А что если могилу старухи посмотреть?
- Дельная мысль, бесспорно, - согласился майор. - Только не так это просто сделать: на основании чего будем ворошить захоронение? Такая вот штука. Хотя, честно говоря, не мешало бы это сделать для полной ясности. И, видимо, придется. Пойду к прокурору, пусть смеется - перетерплю, лишь бы для дела была польза.
Он ушел через полчаса вместо пятнадцати минут, разрешенных доктором для разговора, пообещав заехать завтра.



* * *

Обещание Завалишин не сдержал: в следующий раз он пришел ко мне спустя три дня.
Я сразу же обратил внимание, что произошло нечто такое, что основательно выбило майора из равновесия, поубавило присущей ему выдержки. Выглядел он усталым, нервозность сквозила в каждом жесте и слове.
- Ты не обижайся, старик, раньше придти не смог.
Я понимающе кивнул.
- Случилась какая-нибудь неприятность?
Завалишин тяжело вздохнул, поудобнее  усаживаясь на стуле. Он молча достал из дипломата тонкую папку и протянул мне несколько листков бумаги.
- Ты пока почитай. А потом придется кое – что обсудить.
Первой была объяснительная записка дежурной медсестры отделения реанимации областной больницы.
"Примерно около семи вечера мне на пульт позвонили. Какая-то женщина сказала, что обратиться ко мне за помощью ей предложил Густав Вольфович. Густав Вольфович- заведующий нашим отделением, он уже ушел к тому времени домой. Я спустилась в приемный покой и встретилась с этой женщиной. Она передала мне записку от Густава Вольфовича (записка к протоколу допроса прилагается). Он просил хотя бы на пару минут пропустить предъявительницу записки к больному Старухину. Женщина знала, что он в бессознательном состоянии, что допуск к нему запрещен, но объяснила, что она его родная сестра и приехала издалека. Она хотела посмотреть на брата - вдруг больше не придется увидеть его живым. Густав Вольфович категорически запретил  кого бы то ни было пропускать к Старухину. Но раз он своей рукой написал такую записку - значит, я так поняла, - для этой женщины он сделал исключение. Я провела ее в палату больного Старухина. Была она в ней не больше двух-трех минут. Ничего странного в ее поведении я не заметила. Отлучалась из палаты к телефону, но женщина все время была на виду: столик дежурной медсестры - напротив палаты. Женщина к больному не подходила. Когда я сказала ей, что пора уходить - поблагодарила и_сказала,  что теперь спокойно поедет к себе домой.
"Теперь он будет жить",- сказала она. Почему сказала "теперь" - я не знаю, но она сказала именно так. С моих слов записано  верно."
И подпись.
Следующим был рапорт милицейского патрульно-постового наряда.
"В 23.40 в дежурное отделение позвонил неизвестный и сообщил, что на закрытом кладбище бесчинствуют хулиганы или алкоголики. Выехали на место происшествия.
При подъезде к кладбищу, на улице Лесной, задержали Карасева, Лаптева и Смыкова.  Все они были в сильной степени опьянения, признались, что были на кладбище. Больше мы там никого не видели - вызов оказался  ложным. "
И последний документ - протокол допроса Лаптева, Карасева и Смыкова.
Все трое утверждали, что на кладбище пошли после закрытия винного магазина - поискать на могильных плитах спиртное. Из их рассказа следовало, что несколько стаканов с зельем им найти удалось. Они сливали спиртное в банку, чтобы потом распить. Неожиданно неподалеку между могил засветились огни то ли фонарей, то ли прожекторов. Смыков: "Мы подумали, что это нагрянула милиция и побежали с кладбища. Банку Лаптев разбил о металлическое ограждение. Когда мы выбежали на улицу, нас задержала милиция ."
 Завалишин аккуратно сложил прочитанные листки в папку.
- Вижу, тебе не терпится засыпать меня вопросами. Потерпи малость - многие из них отпадут после того, как я тебе кое-что разъясню.
Все, что ты здесь прочитал, произошло как раз в тот день, вернее, вечер и ночь, когда я приходил к тебе в палату.
Мы излишне передоверились медикам. Но это не их прокол - наш, потому что не придали серьезного значения версии с полуночной гостьей. Неизвестная женщина побывала у Старухина. Что она там делала - теперь один господь Бог знает. Как и то, каким образом она одурачила всех. Записка написана рукой заведующего отделением, но он категорически этот факт отрицает.
Не перебивай, я знаю, что ты хочешь спросить. Да, этой женщиной была сторожиха кладбища - медсестра опознала ее по фотографии.
Но это еще не все.  Старухин  после ее ухода, к удивлению всех врачей, пришел в сознание. Но он  напрочь отрицает, что похищал что-либо из дома Орловой, что он вообще в нем был. Он ничего не помнит и тут мы бессильны его "дожать". При подобных травмах, как меня уже просветили, такие провалы памяти очень даже возможны.
Слушай дальше и соображай, к чему все идет.
Сегодня утром, с разрешения прокурора, мы вскрыли могилу Орловой. Она оказалась пустой - в ней не было даже гроба. Как это все понимать? Не знаю, можешь не спрашивать. Одно лишь очевидно - кто-то и здесь нас опередил. Могила была свежевскопанной, причем, наш эксперт утверждает, что работали не лопатами - грунт был поднят разом, а потом аккуратно уложен на место. Следов никаких механизмов не обнаружено тоже. Словом, полнейший тупик без какого-либо просвета.
До меня медленно доходил смысл сказанного Завалишиным: все сходится к тому, что мы оказались у разбитого корыта и пора во всей этой странной истории ставить точку.
- Ничего не видели, не знаем... - Я бросил майору эту палочку-выручалочку, поняв, что самому ему мучительно не хочется сообщить именно это, самое главное, ради чего он и сидит сейчас здесь.
- Получается, что так, - согласился он. - Искать-то, оказывается, нечего, кроме дыма и миража. Не будет даже "дела" - в него нечего вложить. Ничего не украдено, никто ни на кого не покушался. Словом,  мираж.
-И я - тоже? - в этом вопросе я не хотел поднимать белый флаг. - И я тоже, и люди, хоронившие Орлову?  Так получается?
Губы майора нервно подрагивали, он долго раздумывал над ответом.
- Видимо, да, - наконец сказал он. - Ты пойми меня правильно: все, что было, нам уже не забыть. Но это, поверь мне, пахнет не уголовщиной.  А чем же тогда? Ты на этот вопрос сможешь ответить?

* * *

На этом месте много лет назад, я поставил в дневнике точку.
Как и предвидел Завалишин, история странного исчезновения трупа покойницы и все, что было с этим связано, не было оформлено в "дело" и лишь какое-то время оставалось темой пересудов. Почти все были убеждены, что кто-то талантливо обвел вокруг пальца всех и вся с мистификацией похорон - и не более того.
Случай в квартире Игумнова и мою травму из разных соображений старались не обсуждать. И, может быть, в первую очередь потому, что я более всех хотел забыть его, вычеркнуть из памяти.
Коль ничего не было, коль уж и это галлюцинация, то и нечего ворошить эту тему. Видимо, все поняли, как я расцениваю попытки коллег сбить разговор именно на такую волну.
Игумнов вскоре женился, уехал жить в деревню, на родину своей подруги. Иногда я встречаю его на Центральном рынке - он приторговывает картошкой и мясом. Единственный человек, с которым мне хотелось откровенно поговорить о цепи странных событий, был майор Завалишин. Но этому не суждено было сбыться: еще до того, как меня выписали из больницы, его перевели с повышением в одну из сибирских областей. И с тех пор мы потеряли друг друга из поля зрения.
Собственно, я уже писал выше, что не относился к числу друзей Завалишина, поэтому спокойно отнесся и к тому, что он уехал из нашего города, даже не попрощавшись со мной, и к тому, что не получил от него ни единой весточки с нового места службы.
У каждого своя жизнь и судьба - с этим приходится мириться. В 1974 году пришло сообщение о том, что майор Завалишин пропал при невыясненных обстоятельствах: уехал на рыбалку и не вернулся.
Тело его так и не было найдено.
Если бы я знал, при каких обстоятельствах майор еще раз напомнит о себе!

***


...Это случилось  девять лет назад, в день моего пятидесятилетия. Накануне я пришел домой поздно,  и жена не стала будить меня, чтобы ехать на рынок за продуктами к праздничному столу. Проснулся,  услышав ее возню на кухне.
- Могла бы  и разбудить, - крикнул я.
- Ты спал, как убитый, - отозвалась жена, - и я решила, что вполне управлюсь одна.
Вскоре она вошла в спальню и как-то странно,  изучающе посмотрела на меня.
- Ты знаешь, мне сегодня, кажется, повезло. Причем, при странных обстоятельствах, - сообщила она.
С этими словами жена протянула мне крошечный пузырек с желтой маслянистой  жидкостью.
- Что это?
- Народное снадобье от ожогов. Может, попробуем?
После травмы, полученной на лестничной площадке квартиры Игумнова, у меня на щеках, шее и груди остались рубцы, которых я первое время стеснялся, но потом смирился с ними. Единственное, что беспокоило - не стал ли я противен жене? Но она ни разу, ни при каких обстоятельствах не напомнила мне о них.
Выходит, я ошибался? Жена поняла мою заминку.
- Все произошло как-то неожиданно, - смущенно сказала она. - На рынке подошла какая-то женщина и сказала: "Я вашему горю могу помочь". Ты же знаешь, как я отношусь к таким прорицателям - вот я ей и съязвила: "Может быть, знаешь и какое у нас горе?" "Да, - говорит, - не помогли врачи вашему мужу, слишком сильные он получил ожоги".
- Меня полгорода знает, - вставил я.
Жена решительно покачала головой.
- Нет, дорогой, меня не провели на мякине, как ты думаешь. Она, эта женщина, назвала год, месяц и день, когда все это случилось.
Я буквально похолодел от услышанного. "Неужели?" - тут же мелькнуло в голове. Ведь столько лет прошло!»
- Какая она из себя?
Жена села рядом, успокаивающе погладила по щеке.
- Витя, я хорошо помню фотографию покойницы, о которой ты рассказывал. Но это была не она.
- Зачем ты взяла эту гадость?! - я не смог сдержать свои нервы. - Ты же знаешь, где я работаю, знаешь, что у меня есть не только друзья. А вдруг тебе всучили отраву?  И ты, не задумываясь, готова опробовать ее на мне?
Жена обиженно сцепила губы, но ответила спокойно:
- Нет, Витя, не такая я простушка, как ты думаешь. Я сначала попробовала мазь на себе. И посмотри, что получилось...
Она протянула ладонь, специально оттопырив указательный палец - на привычном месте не было уродливой бородавки, от которой жена много лет безуспешно пыталась избавиться.
- Что теперь скажешь? - спросила она. .
На меня и ее рассказ, и лечебный эффект произвели одинаково сильное воздействие. От блаженного праздничного настроения не осталось и следа. Внутренний голос упрямо подсказывал: встреча на рынке не была случайной, за этим что-то стоит. Но что? Почему я вновь оказываюсь в центре какого-то странного спектакля, природу и смысл которого невозможно понять? Ощущение тревоги все крепче проникало в душу.
Мы решили не искушать судьбу: содержимое пузырька  прежде всего необходимо исследовать специалистам. Я посчитал, что в нашем отделе судебной криминалистики могут сделать такой профессиональный анализ. Договорился, что я сегодня же привезу ребятам пузырек - ибо (кто знает), не окажется ли завтра поздно.
- Только не задерживайся, - сказала жена, - у нас же будут гости...
На улице, несмотря на полдень, было пасмурно, свинцовые осенние тучи низко хороводили над городом, моросил дождь. Редкие прохожие шарахались в стороны от проезжающих машин, выбрасывающих из луж фонтаны грязи.
Я не пошел на остановку, зная, что в это полуденное время автобус можно прождать долго. Пешком же до места работы было идти максимум двадцать минут.
Вот так и шел я по  унылой улочке под монотонный аккомпонемент дождевой россыпи о зонт.
Рассказ жены не выходил из головы: кто и зачем вспомнил вдруг обо мне, да еще с таким поразительным знанием и моей биографии, и моей семьи?
Что это было - жест  доброй воли или неведомый пока способ мести?
Тогда за что и от кого? А вдруг все мои подозрения и опасения беспочвенны, и за всем этим стоит маленький, пусть и глупый, но розыгрыш, случайность, элементарное шутовство. Чудаков и всякого рода мошенников вокруг нас хватает.
Велико было искушение вернуться домой, плюнуть на этот странный случай с покупкой снадобья, плюнуть - и забыть.
Действительно, почему за этим обязательно должно стоять что-то такое, из-за чего стоит паниковать?
Однако я не передумал: пусть хоть маленькую ясность, но все-таки буду иметь - о содержимом пузырька.
Кругленький, вспотевший, он грел в кармане ладонь и ни на секунду не давал о себе забыть.
В какое-то мгновение мне показалось, что в монотонное шуршание дождя о зонт вкрался еще какой-то назойливый звук. Это были размеренные шаги за моей спиной. Никогда не считал себя трусом, но едва я понял, что кто-то идет следом - странное чувство надвигающейся тревоги мгновенно заполонило все мое существо. Кожей ощущал, что с меня не спускают глаз и стерегут каждое мое движение.
Дождь усиливался, опускаясь на землю серой пеленой, встречные машины ехали по улице с включенными фарами. Хлюпающие шаги все так же упрямо и на том же расстоянии раздавались за моей спиной.
"Оглянись,  псих!" - клял я себя. - И ты убедишься, что идет себе по улице человек, может быть, даже хорошо тебе знакомый, а у тебя позорно ушла душа в пятки!"
Я не раз пытался поступить именно так - резкий поворот на месте, а уж лицом к лицу я за себя, в случае необходимости, постоять сумею.
Но какая-то неведомая, гнетущая сила навалилась на плечи, сковала тело, подталкивала только вперед.
Внезапно тяжелой сделалась голова, я перестал чувствовать ноги - появилось ощущение, что я лишь зрительно, словно во сне, плыву по улице.
Мне хотелось закрыть глаза и слушать, слушать убаюкивающую мелодию дождя. Ноги сами свернули в темную арку и я прижался к холодной кирпичной стене. Я еще не успел закрыть глаза, когда в проеме появился мой преследователь. Он остановился рядом и, усмехнувшись, протянул ладонь. .
- Верни, - требовательным и далеким голосом сказал майор Завалишин.
…Когда очнулся, никого рядом не было. Меня поташнивало, горячий зуд иголками покалывал кончики пальцев на руках и ногах.
Двое мальчишек стояли рядом и с любопытством рассматривали меня.
- Может,  скорую вызвать, дядя? - спросил один из них.
Я отрицательно покачал головой.
- Вы никого здесь больше не видели?
- А здесь никого и не было, - дружно заверили мальчишки.
Я выскочил на улицу. Она по-прежнему была пустынна, промчавшийся мимо молоковоз обдал меня грязью с головы до ног.
Далеко впереди под пеленой дождя маячила одинокая фигура путника в длинном сером плаще. Вот она на какое-то мгновение остановилась, задержалась в поле моего зрения, потом неторопливо вошла в одну из арок. Я опустил руку в карман - он был пуст.
- Вот и хорошо, - я произнес почему-то это вслух, совершенно не вдумываясь в смысл слов.
А потом повернулся и быстро зашагал домой - гости и впрямь не должны ждать именинника.