Где родилась Елена Санаева

Телепроект 2007 года

Елена Всеволодовна Санаева. Родилась в эвакуации, в Алма-Ате, 21 октября 1943 года в семье известного советского артиста Всеволода Санаева. Актриса театра и кино. Снималась в «Печках-лавочках», «Странных людях», «Тайне Черных дроздов», «Чучеле». Самая известная роль – Лиса Алиса в фильме «Приключения Буратино».

Так же, как привычно для детей врачей, что дома говорят о каком-то случае в больнице, об операции, точно так же и в актерских семьях говорят о процессе, участником которого ты являешься. Поэтому оно входит в тебя  уже с молоком матери. Мне, наверное, было годика 2 с половиной, и родители меня взяли в кино  на «Сельскую учительницу». У нас была крохотная 9-метровая комнатка, а у меня за шкафом был буквально метровый уголок с игрушками. И я туда после фильма забилась. Мама знала точно, что я одна в комнате, и вдруг слышит мой голос. Ребенок сам с собой разговаривает? Она тихонько открыла дверь – и слышит слова: «Они пришли ко мне как слепые котята, я научила их читать, я научила их писать! Вы хотите меня убить – что ж, убейте, убейте меня!» Она подошла - у меня была кокеточка платья вся зареванная – такое мощное детское впечатление было от игры Марецкой.
У мамы была абсолютно персиковая кожа, очень вздернутый носик, хорошо поставленная голова - она всегда шла такая гордая. Абсолютно некрашеная яркая блондинка, что довольно редко было и в те времена, не говоря о сегодняшних. Мама была девушка очень тянущаяся к искусству, но когда она приехала в Москву, у нее не было друзей, а папа день и ночь работал. Рядом жили артист Масальский, сын Качалова, и Григорий Конский. Это была мамина отдушина, она ходила к ним, разговаривала, дружила. А я очень любила маму и никогда не давала уйти. Такая была маленькая зараза: цеплялась за маму и не пускала ее. Только я уснула вроде бы – она на цыпочках к двери с туфлями в руках. Я: «ААА! Я видела, ты реснички накрасила!» «Нет, я не ухожу!»
Когда наконец она меня отдала в детский сад и хотела устроиться на работу, я там так орала и цеплялась за ноги, что меня было не оторвать. Я туда буквально полгода походила, потом заболела  инфекционной желтухой в тяжелейшей форме, и чуть не умерла. Мама еле меня спасла и, естественно, что, потеряв первого ребенка, у нее был дикий страх и за меня. В общем, она осталась без профессии и очень горевала от этого. У нее было достаточно сил и интересов, чтобы не связывать свою жизнь только с кастрюлями. Она очень много читала, и соседи вспоминают ее как эрудированную женщину. У нее был острый язык. Я однажды ей сказала: «Мама, ну что же ты меня хаешь, а каких-то пустых девиц защищаешь – зачем ты это делаешь?» «Ты не понимаешь, похвала расслабляет, а проклятие воодушевляет!» Я не знаю, насколько это правда. Она безумно меня любила и хотела мною гордиться. Но я никогда не могла угодить. Допустим, если она видела, что я мою пол, то говорила: «Я думала, что вырастила актрису, а я вырастила домработницу!»
Когда я поступала, меня допустили на 3-й тур, и только тогда я сказала: «Папа, я поступаю, и мне сказали поменять репертуар!» Рядом  с нами в подъезде жил профессор Раевский – они были в дружеских отношениях по МХАТу. Папа пришел к нему, говорит: «Моя Лапа поступает в театральный институт, посоветуй!» Тот попросил меня почитать -  я зажалась и не смогла прочитать ему ничего. Профессор посоветовал басню и стихотворение. Я их с удовольствием выучила, прочитала. Когда я вышла из аудитории, все кинулись ко мне: «Что ты читала?» Многие за дверью слышали смех. Думали, что я чем-то всех насмешила. А я ничего смешного не читала, я просто была очень зажатая, и для того, чтобы меня немножко раскрепостить, педагог сказал: «Вы пройдитесь, пожалуйста, по аудитории!» «Будут смотреть, нет ли горба, не хромаю ли… Надо пройтись!» «Посмотрите на потолок – что вы там видите?» «Да ничего я там не вижу. Вижу трещины на потолке.» «О чем это вам говорит?» «Ремонта давно не было!» Комиссия хохотала, а все подумали, что у меня уникальный репертуар! Вот за непосредственность, граничащую с идиотизмом, меня и допустили до следующих туров.