Глава Алёна находит работу

Ещё до своего исторического похода в ресторан «Арагви», в столичной судьбе Алёны случилось ещё одно знаменательное событие.
Заказанные в Доме моделей вещи были готовы: приятный женский голос сообщил в телефонную трубку, что завтра после обеда можно их уже забирать. Ровно в назначенное время она сидела в холле, в красивом велюровом кресле: Ольга Карпова попросила немного подождать, так как не успела закончить обсуждения с важным клиентом.
На журнальном столике лежал журнал «Мода», куда вклеивались лекала новых платьев. Их требовалось раскрасить самому, подбирая цвета под каждый фасон. Непроизвольно – скорее, чтобы просто чем-нибудь себя занять! – Алёна стала выравнивать карандашом линии на журнальных моделях, стараясь придать формам более законченный вид.
– Что ж, неплохо! – услышала она ободряющий мужской голос откуда-то сверху. Алёна подняла глаза и увидела, что через её плечо на рисунок смотрит бородатый мужчина в синий серой жилетке и голубой рубашке.
– Вы, видимо, художница?
Алёна ничего не ответила, но на всякий случай кивнула.
– А что бы вы добавили к этой модели? – и мужчина указал пальцем на рисунок длинного осеннего женского пальто.
Алёна буквально двумя уверенными линиями удлинила линию спины и сделала более покатые плечи. Мужчина, поднёс журнал с наброском Алёны к глазам и что-то задумчиво промычал себе под нос.
– Да, согласен: пятидесятые возвращаются… Но как вы это уловили?
Алёна пожала плечами.
– Просто так изящнее, мне кажется, будет выглядеть. И сразу появляется что-то от героинь Тургенева.
– Чувствую, что имеете художественное образование. Это видно по уверенной, профессиональной руке. У вас есть и фантазия, чувство стиля. Вы мне подходите!
Ничего больше не объясняя, мужчина цепко ухватил свою собеседницу под локоть и буквально потащил пытающуюся возражать Алёну в сторону кабинета директора.
– Миланочка! – завопил бородатый. – Я нашёл выход. Вот та, кто заменит Андрееву, пока та рожает своего детёныша.
 
…Милана Григорьевна недоумённо смотрела то на Алёну, то на бородатого эмоционального человека.
– Натан Соломонович, да очнитесь вы! Это же наша клиентка. Совсем уже с этими показами с ума сошли?
– И что? Клиентка не может быть художником-модельером?! У неё острый глаз и твёрдая рука. Мне как раз такой художник сейчас и нужен!
– Так ты, девочка, и правда, что ли, художница? – обратилась директорша к Алёне.
– Да, в определённом роде… – она запнулась. – Скорее, специалист по живописи. Так будет точнее.
Наступила лёгкая пауза. Бородатый что-то шептал на ухо директорши, что сегодня нарядилась не в привычное уже чёрное, а в красивый бежевый брючный костюм.
– Хорошо, хорошо… Ваша затея – вот и решайте сами. Что я буду вмешиваться в ваш творческий процесс? – замахала рукой директорша на бородатого, словно стараясь отогнать, как назойливую муху.
– На полставки готова взять – почему нет? Но только на время декретного отпуска Андреевой. И вон оба с глаз моих! – но говорила она это не зло, а скорее для того, чтобы от неё отстали с таким малозначимым вопросом.
«На носу поездка в Варшаву! И Дом моделей должен на Фестивале дружбы народов представить новые модели, что потом разойдутся по фабрикам всего Советского Союза. А тут надо заниматься тем, что одна из художниц собралась рожать, в самый разгар работы. И что теперь делать? Но ведь незаменимых сотрудников не бывает!» – думала директорша, когда этим, ничего не значимым для неё самой решением, круто изменила всю дальнейшую жизнь Алёны.
…Вскоре новая сотрудница, Лида Маликова (так по документам!), стала трудиться художником самого знаменитого Дома Моды в СССР – пусть и на временной основе. Но нет ничего более постоянного, чем временное…

Вскоре Алёне предстояло знакомство с невысокой, похожей на колобок, заместительницей директора по международным связям Ириной Воробей-Скадовской, что несмотря на веселый нрав и постоянные шуточки – являлась кадровым майором КГБ и внимательно следила за дисциплиной в этом учреждении.

…Сборы на свидание проходили уже не один час.
– Расскажи, что он за мужчина? Допрашивала Алёну соседка, когда узнала, что её ученицу пригласили в ресторан.
– Но он же старый! – возмущалась Алёна.
– Ничего, главное, чтобы неженатый. Женатиков стразу отсекай! Вдовец –это ещё куда не шло. Но посуди сама: взрослый мужчина будет о тебе заботиться! Ну, какие у тебя в Москве перспективы? А он – директор комиссионного магазина, человек с большими деньгами и с хорошими связями. Конечно, решать тебе. Но согласись: сначала надо хотя бы просто посмотреть: что он за человек?
Так рассуждала вслух Алевтина Семёновна, собирая Алёну на первый в жизни выход в ресторан. Алёна распустила свои русые волосы – они стали очень красиво спадать на новое тёмное вечернее платье, к которому как нельзя лучше подходили красные туфли на высоком каблуке.
– Боже, какая ты красавица! – театрально вплеснула руками соседка. – Только подожди минуту: не хватает одной важной детали!
И она скрылась в своей спальне. И вскоре вернулась с тонкой ниткой жемчуга, что с гордостью повесила Алёне на шею.
– Вот так. Всё, мы готовы! – констатировала Алевтина Семёновна.
У Алёны возникло ощущение, что она сейчас всплакнет. Но, видимо совладав с собой, соседка подвела Алёну к большому зеркалу, чтобы та сама могла оценить свой наряд.
На Алёну смотрел совсем другой человек: не привычная уже учительница рисования в поношенной кофте, а красивая молодая женщина – с
чувствительными губами и тонкими ресницами. Жемчуг добавил благородства и особого шарма всему внешнему облику.
– Такую даму надо водить в Большой театр, в императорскую ложу, а не в ресторан Арагви. Но надо же с чего-то начинать! – подытожила их приготовления Алевтина Семёновна.
 …Ровно в назначенное время Алёна вышла к началу Старого Арбата. Пока шла, ощущала себя несколько непривычно: люди смотрели на неё с нескрываемым интересом. Когда подъехало белое такси, и из него вышел Игорь Игоревич – идеально выбритый, в голубой модной сорочке, чёрных расклешённых брюках и дорогом кожаном костюме – стало понятно, что и он тщательно готовился к встрече. Алёне показалось, что он, несмотря на весь свой «модный фасон», вначале просто не узнал её! Ведь вместо симпатичной простушки-провинциалки, с которой он кокетничал в коридоре своего магазина, перед ним стояла эффектная молодая женщина в красивом вечернем платье. Распущенные волосы удивительно красиво гармонировали с глазами, такими большими и нежными. К тому же на каблуках она смотрелась намного выше.
Новый ухажёр помог Алёне сесть на заднее сидение и захлопнул на ней дверь. И пока они ехали, не сводил своих восторженных глаз со своей спутницы. Так что ей даже передалось охватившее его волнение, и от этого Алена испытывала определённое неудобство. Но уроки Алевтины Семёновны не прошли даром. Алёна улыбалась, активно поддерживая разговор о московской погоде и подобной ничего не значащей ерунде – давая возможность Игорю Игоревичу прийти в себя.
В ресторан они прошли, минуя очередь – приветливый администратор провёл гостей в отдельный небольшой зал. «Арагви» был заполнен битком, и официанты, с подносами в руках, с трудом лавировали между столиками, разнося закуски и горячие блюда.
Когда они шли по большому залу в отдельный кабинет, присутствующие мужчины – (в основном, почему-то, кавказкой внешности: в белых рубашках и дорогих костюмах) – очень внимательно провожали их взглядом. Обычно мужчины испытывают чувство гордости, если их дама пользуется таким успехом у окружающих. Но Алёна заметила, что подобное внимание вызывает болезненное волнение у Игоря Игоревича. 
…Официант принёс меню, и, стоя на изготовке с переброшенным через руку белым полотенцем, предложил напитки.
– Очень рекомендую сегодня шашлык. Гости очень хвалят! А зелень к нему –вся свежая.
– Давай, неси всё! – махнул рукой Игорь Игоревич, и непривычный мальчишеский блеск сверкнул в его глазах. – Шампанского, со льдом… Коньяка сразу.
– А, может, вина грузинского в глиняном кувшине?
– И вино неси! Всё неси!
– А даме на десерт мороженое? – улыбаясь предложил официант, подчёркнуто сохраняя при этом своё кавказское достоинство.
Алёна кивнула и отложила от себя меню.
– Если можно, потом ещё и чашку чаю… – отчеканила она, делая особый акцент на слово «чаю».
– Конечно, можно. Для таких гостей можно всё! – подсластил приятное впечатление официант и скрылся за дверью: выполнять заказ.
Исходя из ситуации, требовалось что-то говорить, поддерживать беседу. Но Алёна немного перегорела, собираясь в ресторан. Да и потом: она совсем не знала Игоря Игоревича. Соответственно, даже не представляла, о чём с ним нужно говорить.
Он, видимо, тоже – несмотря на свой возраст и положение! – немного терялся. Поэтому хотел побыстрее выпить, чтобы снять ненужное напряжение.
…За стеной заиграла скрипка, и красивый женский голос запел цыганский романс. Принесли коньяк и шампанское. В большом хрустальном бокале отражался свет от свечей, что предусмотрительно зажёг официант.
После первой рюмки у Алёны, с непривычки, закружилась голова.
– Лида, вы верите в любовь с первого взгляда? – внезапно спросил её Игорь Игоревич после третьей рюмки коньяка. Он буквально буравил её мутнеющими глазами. И даже перестал поглаживать свою левую изуродованную ладонь.
Вскоре он придвинулся к ней ближе – чувствовалось, как внутренние предохранители, всегда державшие этого осторожного человека на некой дистанции от мира, вдруг начали ломаться.
Не дождавшись её ответа, он продолжил, с некой юношеской горячностью.
– Я не специалист говорить красивые слова. Я – больше человек дела. Но когда вас увидел – сразу всё понял!
–Что вы поняли, Игорь Игоревич? – несколько игриво отвечала Алёна, подставляя свой бокал под струю шампанского, что всё подливал и подливал ей пылкий кавалер.
На самом жарком месте, (когда казалось, что ещё минута – и её собеседник начнёт с жаром признаваться ей в вечной любви), в дверь постучали. На пороге их кабинета показался невысокий худолицый кавказец, одетый во всё чёрное: в кожаном пиджаке, чёрной водолазке и таких же чёрных брюках.
– Дорогой Игорь Игоревич, брат мой любимый!
И мужчина протянул обе руки для объятий.
– А я сижу тут, за стеной, с ребятами: заехали покушать. А мне и говорят: Амиран Джансугович, тут твой брат с такой принцессой ужинает, глаза выпадут! Вот и зашёл поприветствовать. Правду говорили: принцесса, настоящая принцесса!
И он стал заинтригованно зыркать черными глазами на Алёну. Нежданный гость взял бутылку коньяка, налил себе и Игорю Игоревичу.
– За твою, брат мой, красавицу! Равную которой – во всей Москве не найти!
Мужчины выпили.
– Да, Игорь… – вошедший без всяких экивоков сразу перешёл «на ты». – Тут ко мне друг с командировки приехал…
И Амиран, повернувшись к двери, что-то громко крикнул по-грузински.
В кабинет тут же вошёл мужчина лет тридцати пяти, коротко обстриженный, с густой чёрной щетиной на щеках. Во всей его фигуре и облике чувствовалась усталость.
– Познакомься, Серго, с моим уважаемым другом, с моим братом – Игорем Игоревичем. Можешь с ним говорить, как со мной.
Амиран похлопал вошедшего по плечу, пока тот пожимал руку Игоря.
– Понимаешь, Игорь… Серго только что приехал из долгой командировки. Из Сибири. Долго в Москве отсутствовал. Ему надо бы приодеться: костюм-мостюм, джинсы-мынсы… Сам понимаешь: устал он там, в верховьях Томи. В одежде-то за казённый счёт!
– Нет вопросов, Амиран! Ты же знаешь. Пусть завтра позвонит – оденем, обуем.
– А ты где сидел? – обратился вдруг Игорь Игоревич к молчаливому мужчине, представленному как Серго.
– Да есть такой лагерь, в верховьях Томи: «Зона 144». Гнилое место…
– Да, да… От сумы да от тюрьмы… Все там будем… – стал горестно бубнить уже порядком захмелевший Игорь. – Сделаем! Всё, что нужно… Не вопрос!

Вскоре приятели, обнявшись, распрощались. Уже на пороге кабинета, Амиран обернулся и бросил полушутя Алёне:
– Удачи, красавица! А если тебя Игорь бросит – то звони… Не пожалеешь!
И он повертел пальцем возле своего уха, изображая, как набирают диск телефона.
– Иди, иди… – строго махнул на него Игорь Игоревич. Шутка явно пришлась не по вкусу. Но он был вынужден, по какой-то неведомой для Алёны причине, её безропотно «проглотить».
…Алёна сидела абсолютно трезвая. После упоминания про «Зону 144», на неё нахлынули фантомные боли. Как у человека, когда он теряет от взрыва руку, но потом ещё долго живёт с болезненным ощущением, что конечность у него всё ещё есть. Только к Алёне внезапно пришло стойкое чувство, что отрезали очень важную часть её души…
 
ЗАКОН ЗВЕРИННОЙ СТАИ

Зверь в ночи тоскливо завывает:
чует смерть, беззубую беду –
лунный свет глотает жадно пастью,
слизывая с лап своих слезу.
 
Елей пики, в темноте качаясь,
повинуясь ночи божеству –
благодатью лишь вчера казались!
А сегодня – к бездне подведут…
 
Бок разодран… Лапы поджимает…
След кровавый – прямо к животу…
Он всегда был частью грозной стаи,
а сейчас – другой уже в строю!
 
В жизни каждый, на весах качаясь,
подтверждает искренность свою –
расстаётся с жизнью в одночасье,
перейдя дорогу большинству.


Продолжение следует.