Московской счастье Эммануила Виторгана

Телепроект 2000 совместно с Людмилой Афицинской



В Москве всегда собиралось все лучшее. Самая шикарная пара приехала из моего родного города, из Ленинграда ­ Алла Балтер и Эммануил Виторган. Они всегда были одним целым. Эммануил Гедеонович, почему вы здесь назначили мне встречу?
­ Это был семьдесят первый год, отсюда мы начали топтать землю московскую.
Эммануил Гедеонович, как родилась идея переезда в Москву?
­ Это история длинная. Казалось бы, нет причин, чтобы уезжать из Питера. Пришло новое руководство в театр Ленинского комсомола, в котором мы работали. Мы не хотели работать в данной ситуации, и это была одна из причин того, что мы решили уехать. Вторая причина была более болезненная. Я ушел к Аллочке из прежней семьи. Я понимал, что беру на себя грех, оставляя ребенка. Но отношения с Аллочкой победили все. Прежняя семья попросила, чтобы я поменьше появлялся, они отсекли общение с ребенком.
Вам было страшно?
­ Нет, страшно не было, в Москве появились знакомые, которые понимали, что это наши первые шаги, и нас опекали. На премьеру в театре Станиславского приехало много друзей из Ленинграда, мы не оставались одни.

Связь с родным городом разорвать невозможно. На «Ленфильме» начались съемки «Благочестивой Марты», снимались многие именитые москвичи. На протяжении нескольких месяцев Виторган и Караченцов ночевали в «Красной стреле», через день снимались в Питере и играли в театрах Москвы. Интерьеры вокзалов в двух городах идентичны, и как­то, сойдя с перрона, актеры не могли понять, в какую из столиц они приехали.

­ Вот общежитие театра Станиславского. Нам сказали: квартиру вы получите через год. Прошло восемь лет.
В общежитии?
­ Да! В одной из комнат жили мы, в остальных жили артисты театра. Здесь мы начали нянчить и кормить сына. Мы разделили комнату шкафом, у Максима была комната за шкафом. Он выглядывал, смотрел на нас лукаво и говорил: «А почему мама папу кусает?»
И вы говорите, что не было трудно?
­ Миша, вся штука в том, что мы были востребованы в профессии. Все остальное, бытовые вещи, мы легко через них проходили. Мы производили впечатление людей обеспеченных. Дирекция удивлялась: как нет квартиры? Как нет звания? Поэтому мы все получили поздно: и звания, и квартиру. Но это нас не огорчало. У нас всегда было много людей. Мебели было мало, мы устраивали «половые» вечера. На полу стелили скатерть ­ и гуляли.
Ну, я говорю не только о быте, а еще и о том, что Москва не впускает. Смотрите, приезжают два хороших артиста, начинают играть ведущие роли. И неужели не противодей­ствовали люди, которые изначально занимали место, на которое приехали вы?
­ Мы понимали, на что шли. Мы понимали, что ниже, чем с нуля, надо начинать. Когда нас провожали в Питере друзья ­ и Олег Басилашвили, и Олег Борисов ­ все говорили: сумасшедшие, куда вы едете. У вас здесь все в порядке. Через некоторое время сюда переехали и Олег Борисов, и Сережа Юрский, и Наташа Тенякова. Москва ­ город, который многое забирает и многое дает.
Квартиру им в конце концов выделили ­ в сталинском доме на Краснопресненской набережной. За окнами ­ панорама Москвы­реки и гостиница «Украина». Спустя годы по соседству вырос Белый дом. Актер обживался в столице долго. В театре же успех пришел сразу.
В вашем характере присутствовала доза жесткости?
­ Мне важно было удержаться на том уровне, на котором я нахожусь. Но так получилось, что для нас была только работа. А кто мог остановить в работе? Никто. Здесь неподалеку был Дом актера. Внизу ­ ресторан, который мы нежно называли «Гадюшник». После одиннадцати вечера все появлялись, были замечательные официанты, у нас были потрясающие взаимоотношения. Они могли не взять деньги, они знали, что им всё равно принесут. Они знали, в каких театрах когда зарплата и всё равно отдадут.

Роли сыпались на счастливую семью, как из рога изобилия. Виторган стал для своего поколения одним из эталонов мужской красоты. Любимая жена ­ ведущая театральная актриса. Сын вырос, родилось двое внуков. Но всему на свете наступает конец. Аллы Балтер не стало.

­ Я и при жизни никогда не стеснялся говорить об Аллочке высокие слова, некоторые даже говорили: что­то между ними не так, раз так они друг о друге говорят. Иногда мне кажется, что она просто ушла от меня. У меня бывают заскоки, когда я вижу женщину с волосами, как у Аллочки, я обойду и посмотрю. Когда такие эмоциональные места ­ в спектаклях ли, на съемках ли ­ я говорю: «Аллочка, давай». И в секунду я могу войти в состояние эмоциональное. И, конечно, она была женщиной от и до. Когда она была больна, мы думали, что победим эту жуткую болезнь, потому что я был примерно в таком состоянии. Была очень сложная операция. Когда врачей упрекают в том, что они не всех вылечивают, они говорят: да посмотрите на Виторгана. И, думаю, что основной моей спасительницей вместе с врачами была Аллочка. А я не смог.
Говорят, нельзя войти в одну реку дважды, можно лишь вспоминать счастливое время, когда Балтер и Виторган пришли в театр имени Маяковского.
­ Гончаров, который возглавлял тридцать лет театр. Ему понадобился актер такого типа, как я. Я пришел к нему, говорю: «У меня жена ­ актриса». Он говорит: «У меня столько пар семейных». Ну, так мы и расстались. Прошло энное количество времени, уходит из театра Доронина, и театр стал подыскивать актрису, которая могла бы ее заменить. Посоветовали Аллу. Она пришла к Гончарову, и он поинтересовался ее семейным положением. Она говорит: «У меня муж ­ Виторган». Так мы здесь очутились. Московское счастье ­ это действительно так. Я не знаю, сколько времени протяну, но три четверти жизни уже прожито, получить то, что я получил благодаря этой жизни, людям и городу, ­ это счастье!