Московское счастье Риммы Марковой

Телепроект 2000 совместно с Людмилой Афицинской

Наверное, никому из наших героев было непросто начинать одному в чужом городе, но «вместе весело шагать по просторам». 50 лет назад в этот город приехала знаменитая Римма Маркова. Приехала не одна, со своим братом Леонидом, который тоже стал актером и тоже знаменитым.

­ Это был сорок седьмой год, есть было нечего, карточки, а мы приехали в театральную студию при театре Ленинского комсомола. И у нас был маленький чемоданчик, который папа с мамой набили грушами, и мы приехали на Центральный рынок. Встали, нам дали весы. И нас поразило, что подходят, берут грушу и уходят. Ну, половину у нас разворовали, торопиться некуда, экзаменов нет, а мы на вокзале обитаем. Нас гоняли милиционеры, с тех пор я их не люблю. Мы закончили с братом студию при Вологодском театре, и нам говорили: «Вы должны поехать в Москву». Папа нас привел в театр Ленинского комсомола. Мы стояли в вестибюле, и спускается красавец­мужчина, сигара во рту, бабочка красненькая. Он говорит: «Ну пойдемте, я вас послушаю». И мы с братом что­то прочитали, волнуясь. И вдруг спускается с сигарой Иван Николаевич Берсенев, подходит к отцу: «Ну что же, я беру под свое крыло ваших детей».
Римма Васильевна, город с первого раза понравился, не понравился?
­ Мы покорим Москву. Молодости свойственно заблуждаться. А мы тут никому не нужны были. Это сейчас, когда прошло столько лет, я папе или маме говорю: «Как вы могли нас отпустить, цыплят, в клоаку?» Нас воспринимали ­ провинция. На Лене был папин костюм, как на вешалке висел. А на мне платье, мама сшила, и мне казалось, что я выйду ­ и вся Москва упадет. И стоптанные немецкие туфли, мне казалось, это что­то невозможное. А умывались в сортире на вокзале, который не французскими духами пахнет. Мы невыспавшиеся, измученные. И четыреста человек было на двадцать мест. И я говорю: «Леня, нам придется уезжать обратно, посмотри, какие красавцы и красавицы». И кто­то говорит: «Восемнадцать мест осталось. Почему? Да двух деревенских берут». И деревенские ­ оказалось, это мы.

Предвестника Ленкома ­ Театр рабочей молодежи создали три выходца из МХАТа: Гиацинтова, Бирман и Берсенев. Брат и сестра Марковы сразу оказались вне конкуренции, но, поступив, жили на Казанском вокзале. Узнав об этом, Берсенев пришел в ужас. Первокурсников переселили в театр. Здесь во дворе, в маленькой пристройке, кипела настоящая жизнь.

­ Ну уже надвигается Новый год, а мы на вокзале. И опять Иван Николаевич, опять сигара, и говорит: «Ну где вы остановились?» Брат говорит: «На вокзале». И я увидела, как у Ивана Николаевича отпала челюсть, и повисла сигара. И он говорит: «Одну минуту». И я на Леню: «Ты что наделал, сволочь ты такая?» И он хлопал глазами, понимая, что погубил нас. Короче, нас оставили в театре. Чистые туалеты, почти дома, мы вставали, со всеми здоровались, вечером мы спектакль смотрим. Сколько в этом доме было знаменитых людей. Евтушенко пришел зимой с клубникой, и со льдом, и с шампанским. Покупали пол­литра водки, по наперстку всем, читали стихи...
А вы снимали квартиру?
­ А снимали лет пятнадцать. В полуподвальном помещении жила Полина, дворничиха. У нее девочка восьмилетняя была. А к нашей хозяйке любовник­милиционер приходил. Я на другое утро говорю: «Полина, вы должны были предупредить». Но мы потом подружились, жена его била окна. А у них любовь, и ничего уже сделать нельзя.
Римма Васильевна, у вас тоже кавалеров было пруд пруди?
­ Вы представляете, брат меня звал «помидор». Причем я была не толстая, с косой. И он говорит: «Я даже не могу себе представить, как за тобой может кто­то ухаживать». Потому что мы каких правил были: не давай поцелуя без любви.
Все знали этот закуток, брат и сестра, все сюда приходили. Причем никаких оргий не было. Я влюбилась в одного человека, очень страдала. Я влюблялась всегда не в тех, в кого надо. Поэтому насчет романов похвастаться мне нечем.

Марковой есть чем похвастаться: как­то после спектакля Майя Плисецкая поцеловала ее. Она блестяще сыграла массу ролей. А приехав отдыхать в Махачкалу, увидела на сцене Смоктуновского. Именно Маркова притащила в столицу будущего Гамлета и ходила с ним по театрам: «Возьмите его, он гений». Взяли. Но и в ее судьбе назревали перемены.

­ Меня, Рудневу и Окуневскую сократили. Я месяц плакала, хотела покончить самоубийством. Артисты написали письмо в ЦК, я подала заявление об уходе. Потому что понимала, что всё равно выгонят: пришел другой человек и привел своих актеров. Преодоление трудностей ­ это и есть ценность жизни.
Какие роли вы играли?
­ Вы знаете, колхозная тема. Одна преподавательница говорила: «Посмотрите на Римму: корова, но грациозная». А брат Леня безумно хорошо танцевал. Его уговаривали уйти в балет. Ой, боже, Миша, сколько лет тому назад! Вас даже на свете не было, даже ваших родителей не было. Из­за того, что в театре получилось, я не могу сюда приходить. Берсенев хотел, чтобы были в театре люди его школы. Когда он уже смертельно заболел ­ редчайшая болезнь, панциревое сердце, а супруга его, Софья Гиацинтова, говорит: «Римма, молись, он мечтает сделать спектакль «Жанна Д’Арк» с тобой». Представляете, как он мне написал? «Берегите себя, вам отпущено богом больше, чем нужно, чтобы стать актером. Ваш Берсенев». Ко мне один актер подошел: «Дорогая моя, ты еще не знаешь людей, твои достоинства ­ это чьи­то недостатки, тебя будут так травить!» Я думаю: у меня всё будет хорошо. Но нахлебалась полным ртом. Если я вам расскажу, какие были ломки в жизни, вы не поверите, что я стою перед вами.

Крутой характер Марковой вошел в поговорку, а фамилия ­ в киноэнциклопедию народных артистов Советского Союза: 50 лет в кино, 70 фильмов, орден святого Павла, полученный из рук митрополита Сергия. Маркову выдвигали в Думу от Партии пенсионеров. «Есть женщины в русских селеньях». Их Римма Маркова в основном и играла. И наделяла колхозниц, крестьянок и барынь своим крутым нравом.

Как вы с Мордюковой познакомились?
­ На картине «Бабье царство» она должна была играть героиню. Но режиссер Алексей Салтыков понимал, что опять колхозная тема, и опять Мордюкова, новое лицо нужно. Я думала, что она зарежет меня, это потрясающая роль. Во второй картине, «Журавушка», мы опять с Мордюковой, она играет Глафиру, а я Авдотью. И вдруг она ко мне прилипает. Она мне сказала: «Ты мне напомнила мою мать». И я бросилась ей на шею. Она не только талантливая актриса ­ она талантливый человек. Так, как скажет Мордюкова, никто не скажет. У нас были столкновения, но это не мешало нам дружить.
Вы ушли из театра «Ленком». А был момент, когда Маркова почувствовала себя москвичкой?
­ Был очень давно. Я знаю, что вы ленинградец, и говорить, что Москва лучше, чем Ленинград, глупо.
Я этого не говорил.
­ Нет, это я говорю. Ну, я прикипела, он мой город, я обожаю Москву. Мне кажется, лучше Москвы ничего не может быть. Вот я приезжаю и дышу поганым воздухом. Мне кажется: ах, как хорошо. Москва слезам не верит. А когда я приехала, я поплакивала всё время: в Москве надо больше думать о себе ­ это огромное государство. Оно освежается новой кровью из провинции. И она заставляет собраться, сориентироваться, правильно распределить свое время. В Москве не хватает времени ни на что. Я приехала сюда размазней, хлопающей глазами. Чем больше человек переживает, чем больше у него ломок в жизни, почти смерть, ­ для актера это всё. Предположим, он никогда не убивал, и пришлось в картине убивать. И начинаешь рыться в своих тайниках, а там соседка, которую я бы с удовольствием зарезала. Представляете, сколько квартир мы снимали с братом? А люди, которые сдают площадь, они либо нуждаются, или для общения. Одна дама нас впустила почти задаром. Она просто ненормальная была и влюбилась в брата моего. Во время дня рождения у меня украли деньги. Мы вычислили, кто украл. И я простила его.
Как стать москвичом? Можете вы на своем опыте вывести правила?
­ Чтобы стать москвичом, нужно иметь четкую цель. Сейчас все рослые, а я тогда просто была урод, огромная каланча, страдала от этого жутко. И тем не менее пошла в актрисы. Папа говорил: «Да тебе никто героя не подберет». Кошку брось с балкона ­ она перевернется и встанет на ноги. Вот если есть цель, я убеждена, что можно покорить ее.