Кассандра и синяя ночь Ван Гога

Когда наступила полночь, в парке над старым прудом зажглись фонари. Смоляная, вязкая поверхность воды спокойно перекатывается от берега к берегу, неся и разбивая желтые чаши огней. Здесь на берегу кто-то есть. Купающиеся. Несколько взрослых мужчин весело плещутся в черных водах. Они окунают в пруд свои пышные телеса и орут истошными голосами. К ним присоединилась группа женщин. Женщины смеются и визжат, а одна из них, похожая на сирену, плачет. Она стоит в стороне от остальных и оплакивает себя. Но, похоже, в искренность ее слез никто не верит. На нее, вообще не обращают внимания. А стоило бы. Ведь она – воплощение Кассандры.
Сквозь колючую проволоку наших гнетущих лет, мы продираемся дальше, в пустынный смрад вечной зимы, в никуда, где и смерти-то нет, только одно дымное марево, окутывающее руины города древних богов. Величавая поступь сонных светил оставила за собой тревожный след в виде призрачной серповидной радуги, а внизу – наша кающаяся вера в собственную непогрешимость.
Кассандра не была больше достоянием античной культуры, она превратилась в вечно хныкающую, пьяную, самовлюбленную, истеричную вошь.
Темно-синяя вангоговская ночь опускает свои крылья с желтым опереньем и равнодушно смотрит на плачущую деву. Да пусть она хоть все волосы на голове выдерет! Никто не спросит ее, никто не подойдет, никто не поверит ей. Потому что, все равно ничего путного не выйдет.