Выжили, чтобы жить

     От панталонов они отказались

     Верочка Захарова собиралась поступать в Ленинградский институт им. Лесгафта, но отец (судовой механик) воспротивился: «Что это за профессия!». И дочка поступила в медицинский -- благо, он был в родном Архангельске.  Проучиться она успела только один курс. Большая семья Захаровых завтракала, когда из черного репродуктора голос Левитана возвестил о начале войны…

     Их выпуск стал экстренным (срок учебы сократили до четырех лет) -- фронту нужны были люди. 21 июля 1944 года состоялся выпускной вечер, а 27-го 86 юных докториц (на курсе осталось всего три юноши, остальные воевали) уходили на фронт. К тому времени на войну уже ушли три Вериных брата (один погиб в первый же месяц на Западной Украине, под Дрогобычем, второй – в Прибалтике). Вера была четвертой... Девичий «батальон» плохо себе представлял, что их ожидает на фронте. Выпускницы взяли с собой туфли на высоком каблуке, вечерние платья, красивое нижнее белье. Вместе с обмундированием им выдали желтые панталоны с манжетами на завязочках, от которых девчонки, конечно же, отказались, оставив свои шелковые трусики. Ох, не один раз они позже пожалели об этом!

     Попали «новобранки» в Лодейное поле, на Карельский фронт… Их санитарную роту пехотного полка 310-й стрелковой Краснознаменной ордена Ленина дивизии сразу же бросили на передовую. По дороге из корпуса в полк санитарную машину остановили: «Скорее! Нужна помощь!» Оказалось, солдат слезал со столба и подорвался на мине (Карелия вся была заминирована, можно было идти только по дороге). Медработницы, увидев  растерзанное в клочья тело бойца, так растерялись, что даже первичную помощь оказать не сумели. На их счастье подошла «скорая».
Приехали в часть. Утром начался бой. Снаряды рвутся, вокруг воет, свистит… Надо принимать раненых, а Вера ушла под сосны, зажала в ужасе уши и думает, что же дальше будет? Вышел командир санроты: «Обработайте раненого!» Девушка зашла в палатку -- лежит майор, без рук, без ног, весь окровавленный. Она  не помнит, как выскочила на улицу и упала в обморок… Но, видимо, человек ко всему привыкает …

     Обыкновенная работа врача

     Лейтенанта медицинской службы Захарову назначили врачом ПМП (полевой медицинский пункт). В кромешном аду, среди воя «катюш», разрывов снарядов и  минометного огня Вера перевязывала, обрабатывала, накладывала жгуты… Один раненый боец сменял другого. Как на конвейере, мелькали оторванные руки, ноги, окровавленные, перекошенные болью, лица, которых она уже не запоминала. Ей было не до страха, о своей жизни думать было просто некогда. Спали урывками, часа по два, когда совсем с ног начинали падать. Но самыми тяжелыми для молодого военврача были 30--40 километровые марши. Идешь, идешь, грязная с головы до ног. Ноги, словно пудовые гири, горят. Дошел - где стоишь, шинель бросил и упал. Но спать некогда - солдаты идут с потертостями: если вовремя не обработать – гангрена, идти дальше не сможет. А когда все сделаешь, уже и вставать пора…

     «Мы подвигов не совершали, - считала Вера Николаевна. - Это была обыкновенная работа врача в необыкновенных условиях». Лечили тогда просто: понос - марганцовкой, радикулит – тяжелым утюгом  с углем через одеяло – еще как помогало! Хотя много и умирало: недосыпание, недоедание, истощение, спирт пили некачественный… На  фронте просто не успевали болеть. Только что шел - и его уже нет. Жили в палатках. Зимой ребята натаскают лапника, поставят печку. Чтобы хоть немного согреться, укладывались поближе к теплу, укрывались всем, что было в наличии. Иногда одеяла горели. Обмораживались.

     Морозы в Карелии до сорока градусов, а они в шинелях и кирзовых сапогах. Чулочки тонкие (когда ехали на фронт, одели свои фильдеперсовые - прифасонились), шелковые трусики (как же они пожалели, что не взяли те желтые панталоны с завязочками!), юбка (брюк женщинам не полагалось), портянки. Тяжелее всех на войне приходилось женщинам. Война - это противоестественное и чудовищное явление. А женщина на фронте - вдвойне противоестественно. Хотя Вера считала, что к женщинам в армии должно быть отношение снисходительное. Однако командир полка на сей счет имел свое мнение. Подойдет - ремень не до конца затянут - трое суток ареста! Еще лейтенант Захарова страсть как не любила честь отдавать, а просто здоровалась. За эту «вольность» доктора перед строем вместе с новобранцами гоняли по плацу.

     Хоть наедимся перед смертью

     Полк состоял из молодых, необученных ребят. Командиру роты не было тридцати, начальнику санитарной службы -- немногим больше, остальные – вообще безусая молодежь. Потери были неисчислимы. Хотя по сравнению с началом войны воевать было легче – немец уже бежал. После заключения перемирия с Финляндией в октябре 1944-го их полку предоставили отдых. А затем в составе 2-го Белорусского фронта отправили на границу с Польшей.  В Польше было тепло, они шли в валенках и шубах под проливным дождем сорок километров. Вокруг -- горящие и пылающие города и села, пепелища; вдоль дорог -- груды вышедших из строя машин и танков; скарб, трупы гниющих, распухших людей и животных, которых даже не успевали закапывать. Вонь и смрад распространялся по окрестности… И толпы пленных.

     Они наконец отъелись досыта кур, яиц, свинины – везде бегали бесхозные животные. Однажды попали в «мешок» - немцы окружили. «Решили, раз все равно умирать, давайте хоть кур наедимся, - вспоминала Вера Николаевна. - Ребята кур наловили, наелись, песен попели. Говорим, ну, теперь можно и умирать…» Чувство страха перед смертью у них почему-то не было - то ли потому, что привыкли каждый день ее видеть, то ли просто молодые, бесшабашные  были. Их дивизия с кровопролитными боями, сражаясь за каждую пядь земли, брала город Гдыню. Из того боя со всего полка в тысячу с лишним человек в живых осталось всего около трехсот. Лейтенанта медицинской службы Захарову наградили орденом Красной звезды. В Германию они вошли весной. По улицам валялись сыры, шоколад, конфеты… В погребах - невиданные ранее деликатесы. На прилавках открытых магазинов лежали комплекты очень красивого постельного белья и посуды. Все было аккуратно упаковано в коробки. Им разрешили отправить по две посылки домой.

     Она выжила. Чтобы жить

     В воздухе витал дух победы. Все буйно цвело, природа словно радовалась пришедшему наконец миру. Никто не стрелял, было непривычно тихо. Военврач с санитаркой догоняли свою часть, когда встретили солдат: «Идите назад, война кончилась!..» За день до окончания войны убило их фельдшера, дома его ждали жена и четверо детей. И когда все подошло к концу: кровь, грязь, боль – Вера как назло заболела. Больную, обессилевшую девушку отправили в госпиталь. Она смутно помнит, как ее несли куда-то на носилках. А вокруг все пели и веселились. Исхудавшую, бледную, как тень, Веру положили на грузовую машину и сутки возили по госпиталям: то ли диагноз не могли установить, то ли просто ждали, когда умрет. Но она выжила!..

     После госпиталя  лейтенанта медслужбы Захарову отправили на демобилизацию. Но пока она добиралась до корпуса, началась война с Японией. И военврача направили в г. Демблин (Польша), в отдельный батальон начальником санитарной службы. Там она познакомилась со своим будущим мужем(Николай Михайлович Максимов кадровый военный, тоже прошел всю войну). Мужа направили служить в Ковель (Западная Украина), а Вера заведовала там районной амбулаторией. Демобилизавшись, в 1946 году они вернулись к ней на родину, в Архангельск.

     После войны В.Н. Максимова отдала медицине 45 лет, она - Отличник здравоохранения. За свои заслуги награждена орденом Красной звезды, орденом Отечественной  Войны II степени, медалями: «За победу над Германией», «За трудовую доблесть»…