27. От перемены мест слагаемых

Двести Дней Света или во всём виноват нос

27. От перемены мест слагаемых…

С тех пор, как Светлана Павловна стала для Дина чужой и недоступной, она стала нравиться ему ещё больше. Он следил за ней и ненавидел себя за это. Издалека она ему казалась такой красивой, такой изящной, неземной, желанной.
 Дин сидел в машине, припаркованной возле её подъезда. Сидел и смотрел в темноту. Он пытался… да нет, скорее, надеялся разглядеть там знакомый силуэт. Ему казалось, что она вот-вот появится, пройдёт по заснеженной дорожке. Он, даже, моргать старался реже. Так боялся пропустить её появление. Облепленные снегом дворники оставляли на лобовом стекле мокрые борозды в которых преломлялся жёлтый свет окон. Дин не знал, зачем он здесь сидит. Не знал, что будет делать, если увидит её. Глупо пытаться снова заговорить с ней. Заговорить, чтобы ещё раз выслушать то, с чем он не был согласен. А если не говорить, тогда зачем он здесь? Изредка по дорожке проходили люди. Дин уныло провожал их глазами до двери подъезда.
 Вдруг, в пятне света под фонарём остановилась компания, состоящая из трёх молодых людей и двух девушек. Они оживлённо беседовали и жестикулировали. Парни вились вокруг девчонок, отпихивая друг друга. Вероятно, они рассказывали что-то смешное. Время от времени вся компания разражалась громким хохотом. Удивлённый Дин узнал в одной из девушек Яну. Тогда вторая должна быть, точно, Ирочка. Вскоре и Яна заметила его. Она сделала вид, что прощается, но, когда компания удалилась прочь, Яна пошла не к подъезду, а к машине. Она без спроса уселась рядом с Дином. Он даже не пошевелился, продолжая смотреть строго вперёд. Яна тоже стала смотреть вперёд. Помолчав, она ровным голосом заговорила:
 – Привет.
 – Привет.
 – Сидишь?
 – Сижу.
 – Ждёшь её?
 – Жду.
 – Зря!
 Дин повернул голову и внимательно рассмотрел неподвижный профиль Яны. Затем его голова вернулась в прежнее положение, и он задал вопрос:
 – Почему?
 – Потому, что она вернётся не раньше одиннадцати. У нас теперь «Дядя Миша», – последнюю пару слов она произнесла явно подражая чьему-то голосу. – Они сегодня идут с ним в театр, а потом в ресторан, или наоборот: сначала в ресторан, а потом в театр.
 Они немного посидели молча.
 – Чаю хочешь? – спросила Яна. – Пойдём, какой смысл тебе здесь сидеть, мёрзнуть?
 – Э-э-э… – Дин не нашёлся, что сказать, а Яна, приняв это мычание за согласие, продолжила:
 – У нас хороший чай, ещё от тебя остался.
 Дину ничего не оставалось, кроме того, чтобы двинуться вслед за Яной в сторону подъезда. Пока они ждали лифт, Дин спросил:
 – Давно ты узнала про нас?
 – Почти сразу. Сначала, конечно, разозлилась, а потом посмотрела на неё и поняла, что она очень изменилась. Стала другая. Счастливая. Глаза горят. Я её такой вообще никогда не видела. Не помню.
 – На чём же я прокололся?
 – На тапочках. У нас гостевые тапочки никто, кроме тебя, так не ставит: пятками друг в дружку. А ещё бачок в туалете тёк, и, вдруг, сам собой перестал. А, ведь, я точно знаю, что она сантехника не вызывала.
 – Не получится из меня шпиён, – посетовал Дин.
 На кухне Дин привычно сел на своё место. Яна ставила чайник, гремела посудой. «Совсем как Света», – подумал Дин. Странное дежавю продолжалось. Яна села на то место, где всегда сидела Светлана Павловна. Она приняла ту же позу, и, даже, ногу точно так же заплела вокруг ножки кухонного табурета.
 – Вот только конфет у нас нету, – извиняясь сказала Яна. – Но есть варенье… вернее джем… абрикосовый… Будешь?
 Дин отрицательно замотал головой. Он с удивлением заметил, что Яна растворила себе кофе в той самой кружке, которой всегда пользовалась Светлана Павловна. Его глаза фиксировали множество маленьких, незначительных подробностей, странных совпадений. Они накапливались, росли, как снежный ком. Они стучались в его голове бешеной морзянкой: «Как тогда – Как тогда – Как тогда…» Дин не выдержал и спросил:
 – Ты это нарочно что ли?
 – Что?
 – Сама знаешь что! – Дин кивнул на кружку.
 – Я, просто, хотела, чтобы ты разул глаза и увидел, наконец, то, чего ты видеть не желаешь. Просто, специально глаза зажмуриваешь, чтобы не увидеть.
 Яна сидела, опустив голову. Со стороны казалось, что она пытается разглядеть дно кружки сквозь налитый в неё кофе. Она говорила очень тихим голосом, почти шёпотом.
 – Мы же с ней очень похожи. Так все говорят. Мы одного роста. И размер одежды один… почти. У нас с ней одного цвета волосы. Очень похожее лицо, и нос, и глаза. Фигуры у нас, тоже, одинаковые. Точно такие же ноги, и грудь, и всё остальное.
  Фраза про «всё остальное» показалась Дину какой-то двусмысленной. Она была сказана очень фривольным тоном, наводящим на совершенно конкретные мысли. Между тем Яна продолжала:
 – Посмотри на меня повнимательнее, Дин. Я, тоже, изменилась. Я другая. Не такая, как была летом. Тогда тебе было со мной скучно. Тебе со мной было нечего делать. Ты же дотронуться до меня боялся. Это потому, что у тебя принципы. Тебе со мной до восемнадцати нельзя. А с ней – можно. С ней ты мог как мужчина с женщиной… Я тебя не виню. Для тебя она – женщина, а я ещё нет. Только это тебе до восемнадцати нельзя, а мне можно. Я сама обо всём позаботилась. У нас в школе один парень есть…  в общем он меня всему научил… я теперь всё умею… Так, что тебе со мной не будет скучно. А, если тебе твои принципы дороже, то потерпи немного. Всего полтора месяца осталось. И, как только мне исполнится восемнадцать, я сделаю всё, что ты хочешь. А можем прямо сейчас. Никто ничего не узнает.
 – Яна, что же ты наделала, глупая твоя голова? – Дин просто обалдел от таких новостей. Оказывается, глупая девчонка придумала свой план. И пока они со Светланой Павловной занимались друг другом, Яна совершила рывок во взрослую жизнь. Дин хотел отругать её за это, но не мог подобрать нужных слов. – Как? Как ты додумалась? Ты сама то понимаешь…
 – А что такого? Меня мама вообще в семнадцать лет заделала. Это простая математика, не веришь – сам посчитай. Или ты хотел, чтобы я девственницей тебе досталась? Так, это не проблема. Я слышала, что сейчас делают такие операции. Всё зашьют – не отличишь.
 – Да я тебе уши надеру! – взвился Дин.
 – Лучше отшлёпай меня по попе! Хочешь джинсы сниму?
 – Прибью заразу! – Дин вскочил, но Яна, опередив его, с весёлым визгом бросилась прочь из кухни, сшибая по дороге табуретки. Дин рванулся за ней и настиг уже у балконной двери.
 – Ты будешь меня бить? – сладким голосом промурлыкала Яна. Дин посмотрел ей в глаза и не смог сдержать улыбку. Она поняв, что гроза миновала, бросилась ему на шею. Крепко обняла и прижалась с такой силой, что Дин, даже сквозь одежду, почувствовал всю её анатомию.
 – Эй-эй! Полегче.
 – Дин! Мой Дин! Я так боялась… вернее, я так рада, что ты… со мной. Пусть она там со своим «дядей Мишей», а мы будем здесь. Ты не пожалеешь, я же точно такая, ты, даже разницы не заметишь.
 Дин понял, что ради именно этих слов Яна и заманила его на чай. Она всё знала, и, возможно даже отрепетировала.
 – Я прихожу домой в два, она возвращается с работы не раньше семи. Так, что звони, а, лучше приезжай! Полтора месяца – это очень-очень быстро. А то подумай – можем и не ждать?
 Дин хотел ей ответить, но Яна не позволила. Она поцеловала его прямо в губы. И это было… приятно.