29. Замыкая круг

Двести Дней Света или во всём виноват нос

29. Замыкая круг…

 Между тем, как-то незаметно, промелькнул новый год. Дин, уже в который раз, встречал его у Стёпы. А других вариантов и не было. Степан, в отличии от своего друга, подготовился к этому событию основательно. Он, даже, девушку себе новую завёл, как раз под праздник. И, как всегда, это была не просто девушка. На этот раз его подружка не поражала мужчин формами и размерами отдельных частей своего тела. Предметом особой гордости Стёпы было то, что она представляла собой, практически, точную копию одной популярной эстрадной звезды. И зная о том, девушка всячески стремилась это сходство усилить. Счастливый Степан называл её «звёздным» именем и требовал спеть. Она хохотала и отнекивалась. Чтобы Дин не скучал, Стёпина девушка для него привезла с собой подружку. Ни имени, ни внешности её Дин не запомнил. Девушка была симпатичная и довольно общительная. Дину жалко было её расстраивать, но он не мог пересилить себя.
 Именно теперь он точно понял, что не сможет быть счастлив ни с какой красавицей, если от неё не исходит то волшебное излучение, которым его накрывали Светлана Павловна или Яна. А ещё Дину было стыдно за свою всеядность по отношению к их семье. Он, ведь, уже почти, поставил знак равенства между Яной и Светланой Павловной, и от этого чувствовал себя, словно клещ, присосавшийся к семейству Елагиных – сначала к дочке, потом к маме, потом - снова к дочке. Круг замкнулся.   
 Окончательно сгореть от стыда ему не позволил случайный взгляд на праздничный стол. Дело было в том, что Стёпа, в отличие от Дина, был грибником. Вследствие этого, на столе присутствовали солёные грибочки. Стёпа постоянно подсовывал их Дину на закуску. Изрядно пьяненький Дин, внезапно прекратил есть себя поедом, и уставился на эти самые грибы. В хмельной голове образовался поток сознания: «Что мы знаем о грибах? Грибы растут в лесу. А ещё у них смешные названия. Бывают Белые, Лисички, Сыроежки там всякие, Подберёзовики, Подосиновики… Стоп! А в этом что-то есть! Подберёзовики растут под берёзами. Подосиновики – под осинами. За это их так и называют. Вроде бы это называется «симбиоз», или ещё как-нибудь. Да и не важно, как называется. Дело не в терминах, а в сути явления. У каждого гриба есть своё любимое дерево, под которым ему хорошо расти. А я могу существовать на белом свете только в присутствии рядом кого-нибудь из них – или Яны, или Светланы Павловны. Просто у меня с ними такой вот симбиоз! Куда мне против законов природы!»
 Дин расслабился и уснул прямо за столом безмятежным сном младенца.

 Зато у Яны начались каникулы. Это значило, что теперь можно было приезжать к ней прямо с утра. Дину было легко и весело. Он получал удовольствие просто находясь рядом с Яной. И совсем не важно, чем они были заняты: раскладывали пасьянс или жарили яичницу – лишь бы вместе.
 Яна так уютно сидела в кресле, забравшись в него с ногами,
  Время от времени Яна устраивала провокации – то, невзначай, прижималась к нему грудью, то, как бы случайно сдвигала его руку на своё бедро. Если из-за какой-нибудь ерунды затевалась шуточная возня, то она, неожиданно для Дина, могла закончится позой, в которой принято заниматься любовью.
 Яны в его жизни становилось слишком много. Много настолько, что, порой, забывшись, он вёл себя так, словно перед ним была вовсе не школьница, а взрослая, красивая девушка. Всё чаще Дин ловил себя на мысли, что ему самому не меньше, чем Яне, хочется, чтобы поскорее наступил этот самый день рождения, и тогда он отпустит все тормоза. А, может, Яна права и ему нет смысла так долго ждать?
Пару раз к ним в гости заявлялась Ирочка. Увидав её, Дин с удивлением отметил про себя, что тот дурацкий прогноз, который он почти в шутку, выдал прошлым летом, к сожалению, начал сбываться даже раньше положенного времени. Её огромная грудь стала чуточку больше и опустилась ещё чуточку ниже. Попа, тоже, выросла и только, талия продолжала придерживаться прежних размеров. Зато Яна перестала быть некрасивой подружкой и номером два. Она была с Ирочкой на равных. Дин подумал, что если бы девчонки задали свой провокационный вопрос сейчас, то он, скорее всего, не смог бы ничего определить ни по взгляду, ни по интонации, ни по любым другим внешним признакам. У Яны, пожалуй, было даже побольше уверенности в себе, чем у её подружки.
 Ирочка, то ли от скуки, то ли для приличия, то ли по каким-то своим соображениям пыталась узнать у Дина что-нибудь про Стёпу, и, даже, просила передать ему привет. Дин утвердительно кивал головой, заранее зная, что не станет выполнять эту просьбу. Он слишком хорошо знал своего приятеля. На этом визиты Ирочки и закончились.
 В один из дней Дин заметил, что Яна, открывшая ему дверь имела вид загадочный и торжественный. Как-то слишком подолгу она смотрела ему в глаза. Словно пыталась прочитать там его мысли. Наконец, приняв какое-то решение, она отвела Дина на кухню.
 – Посиди пока здесь. Когда будет можно, я тебя позову.
 Заинтригованный Дин весь обратился в слух. Вот, только, звуки в квартире были самые обыкновенные: скрип дверей, шуршание, шаги. Довольно долго ничего не происходило. Когда Дин уже устал ждать, из комнаты донеслось протяжное: «Иди-и-и-и!» Он вошёл в комнату и остановился в дверях. Перед ним стояла Яна в красивом, длинном платье. Тонкая ткань соблазнительно облегала фигуру в нужных местах и подчёркивала то, что необходимо было подчеркнуть. Глухое – под горло спереди, платье, сзади, открывало почти всю спину. Дин никогда не мог даже подумать, что спина Яны может быть такой желанной. Ему ужасно захотелось её потрогать, погладить, просто прикоснуться рукой к этой нежной коже, на которой всё ещё был заметен след от лифчика
 Яна осознавала, какое впечатление она произвела на Дина, и вволю наслаждалась своим триумфом. Она позволяла ему любоваться собой. Время от времени она принималась крутиться, или делать какие-то танцевальные движения. Дин просто не мог на неё наглядеться. Ему захотелось, непременно, сказать ей об этом.
 – Яна, ты такая… Очень красивая… И это платье так тебе идёт!
 – Это её платье, – изменившимся голосом сказала Яна, – Она в нём встречала новый год. Вместе с дядей Мишей.
 – На тебе оно, тоже, прекрасно смотрится, – задумчиво произнёс Дин, одновременно представляя себе, как бы выглядела в нём Светлана Павловна. И от этой мысли, откуда-то из глубины души, всплыли одновременно и ревность, и обида и множество разных других чувств. Все они заполнили его голову так плотно, что Дин, даже, выпал из реальности на несколько минут. А, когда он вышел из этой прострации, то заметил, что Яна, видимо, уже давно что-то говорит. Он начал внимательно слушать, пытаясь понять о чём речь.
  – … и, даже теперь, когда я больше не считаю себя Таней, я, всё равно, не собираюсь отказываться от этой традиции. Мне кажется, что Татьянин день – это мой праздник с любым именем…
 Дин слушал, кивал, поддакивал. Примерно уяснив тему разговора, он вновь принялся разглядывать Яну, любоваться её красотой. Он едва не совершил повторное погружение в нирвану, но прозвучавший вопрос встряхнул ему мозги.
 – … ты, ведь, придёшь?
 – Да, – машинально ответил Дин, но сообразив, что не знает на что он сейчас согласился, решил уточнить, – А когда и куда?
 – Так, ведь, двадцать пятого января. Сюда. Я же тебе говорю. Или ты меня не слушаешь?
 – Не очень внимательно, – признался Дин, – Отвлекаюсь постоянно.
 – На что?
 – Скорее на кого…
 – ?
 – Ты тут такая красивая… сосредоточиться не даёшь.
 – Ну что, по второму разу тебе повторять?
 – Не надо. Я всё понял. Мы с тобой будем праздновать Татьянин день. Только, непонятно в каком составе.
 – Вдвоём. Я всё устрою.
 – И даже…
 – Да. Причём, скорее всего, ты сможешь остаться на ночь.
 – Звучит очень заманчиво, но у меня есть одно непременное условие.
 – Какое?
 – Ты будешь в этом платье.
 – Посмотрим…