Дилетантские чтения- Последние годы Ленина

ИЗ интернета
............

вчера
22 апреля 1870 года родился Владимир Ильич Ленин. Он был теоретиком марксизма, его называют вождем мирового пролетариата. В 2020 году исполнилось 150 лет со дня его рождения, в Москве 22 апреля на Красной площади коммунисты, несмотря мировую пандемию и режим самоизоляции, объявленный в столице, провели митинг и возложение цветов к мавзолею, причем с разрешением ФСО. К фигуре Ленина относятся противоречиво, однако его роль в формировании России, какой мы ее видим сегодня, отрицать невозможно. В прямом эфире Дождя историк, журналист и член Совета по правам человека Николай Сванидзе прочел лекцию о последних годах Владимира Ленина и трагедии его жизни.
.......................

К сожалению, далее текст в интернете прерывается(требуется регистрация) но и представленный ниже текст по-сути мало чем отличается, кроме  разве вопроса ведущей в конце- а была ли альтернатива у России иного пути развития?
Автор ответил- с начала 20века экономиеа России стремительно развивалась по всем направлениям(а не только нефтегазо добыча) и к середине века она должна была догнать США с удвоением населения и скорее всего конституционной монархией- "если б не было войны".
(можно лишь добавить- даже после февральской революции, продержись страна год, как союзные Англия и Франция, где не было подрывной на германские деньги "пятой колонны"- иная судьба ждала страну- победительицу, без гражданской войны и голодоморов, унёсших 6 млн(втрое больше потерь в войне), закабаления крестьянства с уничтожением самой производительой части его и в противовес Сталину- Гитлера со всеми ужасами Второй Мировой и ВОВ.
Вместо ожидаемых 350 млн(по переписи в 1917г население России- 176 млн) в 2017г население России- 146 млн...




Из интернета
.................

01 ФЕВРАЛЯ 2020
ИНТЕРВЬЮ
Все выпуски
Дилетантские чтения: «Последние годы Ленина»

Время выхода в эфир: 01 ФЕВРАЛЯ 2020, 12:07
ВЕДУЩИЕ:
 Николай Сванидзе
журналист
 Сергей Бунтман
первый заместитель главного редактора радиостанции «Эхо Москвы»

С. Бунтман; Вышел наш номер, которого вы видели обложку, о Ленине «Последние годы». И вот сейчас будет рассказ Николая Карловича Сванидзе. Но я хотел бы спросить. Вот скажи, пожалуйста, вот когда последние годы, последние годы – это что? От чего можно отсчитывать?

Н. Сванидзе; Ну, я бы сказал, что последние годы – это Ленин уже перед смертью. Я бы отсчитывал с 22-го года. Это его болезнь, это его уже физическое и политическое в значительной степени бессилие и переживание по этому поводу естественное, это его отношение с коллегами по руководству страны (знаменитая там переписка со Сталиным по поводу Крупской), это НЭП, это последние статьи, это высылка, это философский пароход. Вот, собственно, то, что я считаю последними годами Ленина.

С. Бунтман; Ну что ж, теперь о них.

Н. Сванидзе; Теперь о них. Я не буду Владимира Ильича ни клеймить, ни оправдывать. Естественно, мы все живые люди. И отношение у меня к нему имеется свое, разумеется, но я не буду его форсировать, я не буду его акцентировать. Это не моя задача. Не то чтобы совсем без гнева и пристрастия, но с минимумом, скажем так. С пристрастием, но без гнева. Может быть, я так сформулирую.

Человек огромного масштаба, в любом случае. Человек очень разнообразный, разноуровневый, интересный, очень, бесконечно интересный, страшный, талантливый. Все вместе, все в одном флаконе. И я считаю своей задачей по возможности передать вам вот это мое к нему отношение.

Ну, болезнь, которая окрасила последние годы жизни Ленина. Ну, представим себе этого человека, во-первых, что такое для него вот эта вот болезнь. Для любого человека, для любого мужчины… Мужчины в большей степени зависимы, чем женщины, от физического состояния своего. В этом смысле мы слабее женщин, более зависимы, я повторяю еще раз, от того, насколько мы себя ощущаем. Но Ленин был не просто мужчиной, он был политиком и государственным лидером, главой страны, человеком, который пришел к власти в этой стране, человек, который вертел ею по своему усмотрению, человеком, для которого власть и политика были главным в жизни.

Он выбросил нательный крест в 16 лет. Вообще, его отношение к религии было особое. И сегодня, наверное, если не забуду, коснусь этого. Но это сложно забыть, на самом деле. Его любимая женщина – Инесса Арманд – уже ушла из жизни (в 20-м году). Осталась Надежда Константиновна Крупская, отношения с которой его в полной мере до сих пор неочевидны, то есть в какой мере они были близки как мужчина и женщина на протяжении жизни. В какой мере они были мужем и женой, а в какой мере они были соратниками – сложный вопрос, на который уже, наверное, никто не может ответить. Очень близкие люди. Но не любимая женщина. Нет, другое.

Что у него оставалось? У его оставалась власть, у него оставалась страна, у него оставалась идея, в направлении которой он эту страну двигал. Он был фанатиком идеи, очень гибким фанатиком, очень интересным фанатиком. Кстати, об этом писал Троцкий и писал правильно. Тоже поговорим сегодня об этом. Но фанатиком.

И вот это физическое бессилие, эта потеря в значительной степени памяти, эта потеря речи, эта слабость, это ощущение, что все уходит из рук, что люди, которыми он руководил, которыми он двигал, как шахматными фигурами, они приобретают самостоятельную жизнь, они перестают его слушать. Да они делают ему «ку», они почтительны с ним в разговоре, но они уже ему не подчиняются, они его уже не слушают. Это страшное ощущение для такого человека, как Ленин, для человека бесконечно властного прежде всего.

Он умел настаивать на своем. Он всегда умел настаивать на своем. Когда он приехал в 17-м году в апреле на Финляндский вокзал, его выступление было встречено в штыки в том числе его соратниками. В «Правде» не хотели публиковать «Апрельские тезисы». Каменев и Сталин не хотели публиковать. Чушь какую-то несет. Приехал иностранец. Иностранец, по сути. Человек, которую большую часть своей сознательной жизни жил за границей. Что он понимает, что он знает о том, что происходит в России? Что он несет?

И он убедил, он убедил всех невероятной волей, невероятной такой словесной, интеллектуальной агрессией. Троцкий писал: «Он застал нас врасплох. Так же, как нас застала врасплох Февральская революция». Но Февральская революция всех большевиков застала врасплох, включая и Ленина, как известно. Он за 2 недели до этого, выступая перед швейцарскими рабочими в Цюрихе, говорил: «Наше поколение революционеров не доживет до революции. Вот вы, молодежь – наверное, а мы – нет». И тут – революция. И он, договорившись, как известно, с германским Генштабом – отдельный вопрос – он поехал в Россию. Собирался ехать в Швецию устраивать там революцию, а поехал в Россию.

Евреи - прародители джаза?
Евреи из России стояли у истоков джаза Подробнее читайте в нашем JEWRNALe.
Узнать больше
mjcc.ru
Яндекс.Директ
Раз уж заговорили об этом более раннем принципиальном эпизоде его жизни и жизни нашей страны, истории, тоже скажу, как я его толкую – вот этот приезд Ленина на немецкие деньги в Петроград, обвинение его в государственной измене и в шпионаже в пользу Германии. Его, вообще, неоднократно обвиняли в шпионаже. До этого его в Австрии поймала полиция, посадила. Его обвиняли в шпионаже в пользу России. Посидел немножко, вышел – его австрийские товарищи выручили. Это было перед самым началом Первой мировой войны. Вышел он 6-го августа 1914-го года из австрийской тюрьмы.

А тут его обвинили в шпионаже в пользу Германии. Были для этого основания? Формальные – да. Ну, дорогие друзья, человек приехал в воюющую страну на деньги врага и, в общем, в объективных интересах врага. Приехал, чтобы вывести Россию из войны с Германией на германские деньги. Ну, в общем, налицо всё. Но не был он шпионом, конечно, ни в коей мере. Хотя обвинения в государственной измене он заслуживал во все времена. Конечно, это была государственная измена в чистом виде. Но шпионажа не было.

Ленин не был шпионом Германии. Он использовал германский Генштаб так же, как германский генштаб Людендорфа использовал Ленина. Они были нужны друг другу. Германскому Генштабу Ленин был нужен, чтобы вывести Россию из войны, а Ленину был нужен Генштаб, потому что он дал ему деньги, дал возможность пробраться в Россию и совершить там революцию. И дал деньги для того, чтобы он осуществил свою мечту – он развернул антивоенную, пацифистскую печать, антиправительственную, которая помогла ему соответствующим образом разпропагандировать армию, что и привело к успеху в конечном счете октября 17-го года.
Н.Сванидзе: В национальном вопросе Ленин был безупречен
QТвитнуть

Но это мы вернулись немножко назад. Теперь идем к нашему временному периоду, который нас сегодня с вами увлекает. Итак, я еще раз повторю, он умел убеждать. Он убеждал, когда он приехал в 17-м году. Он убеждал, когда речь шла о Брестском мире в 18-м году. Никто не соглашался с ним. Это тоже воспринималось как государственная измена. Как, отдать немцам такой здоровый кусок страны? Как это можно? Да плевать он хотел. Нужно – значит можно. Потому что он был человек власти. Ему нужна была власть. И он был готов отдать любую часть страны за то, чтобы сохранить власть в Питере и в Москве. Он знал, будучи блестящим тактиком, что он вернет все. Немцы проиграют войну, и он все вернет.
Его соратники это не понимали, его оппоненты этого не понимали, этого не понимали ни большевики, ни левые эсеры, которые в этот момент были пока еще соратниками и партнерами по власти большевиков (после этого перестали, после восстания 6-го июля 18-го года). Никто не верил. А он убедил всех. Вы знаете, кстати, такая игра в поддавки шахматная, такая временная жертва качества, говоря шахматным языком, у меня вызывает параллель с совершенно другими людьми и другим периодом, а именно с пактом Молотова-Риббентропа, когда точно так же Гитлер обманул Сталина.
Все, что хочешь, дорогой товарищ. Все, что хочешь. Хочешь Западную Украину и Западную Беларусь (то есть Восточную Польшу)? Бери. Хочешь Прибалтику? Бери. Хочешь Финляндию? Бери. Хочешь потом поменять часть Польши на Литву? Бери. Для милого дружка хоть сережку из ушка. Почему? Потому что Гитлер знал, что он скоро нападет и все возьмет обратно. Это была временная жертва. И вот то же самое сделал Ленин в 18-м году с Брестским миром. Блестящая комбинация, на самом деле, которая завершилась успехом. Он умел убеждать.

И тут он потерял эту способность убеждения, потому что он ослабел в связи с болезнью. Еще в 21-м году к концу года он жаловался своим соратникам: «Плохо себя чувствую. Не сплю – бессонница. Не буду выступать на конференции. Не могу, нет сил». В 22-м 23-го мая удар, инсульт. Перед этим он успел начать работу над высылкой интеллигенции «философским пароходом», он успел начать работу по изъятию церковных ценностей.

Какова канва событийная того времени? Страшный голод, чудовищный голод с людоедством. Самый страшный голод был начала 30-х годов, как мы знаем, то есть уже после Ленина. Но голод начала 20-х сопоставим. Поволжье и не только. Голодала примерно седьмая часть страны по населению, 20 миллионов. Не то что не доедали, каннибализм. То есть такой голод.

И вот Ленин 19-го марта 22-го года еще до удара, до инсульта, но плохо себя чувствующий, пишет… Но неистовый по-прежнему. Троцкий говорил, неистовый вождь. Троцкий говорил: «Когда он убеждал нас в том, что мы должны превратить империалистическую войну в гражданскую, никто с ним не спорил, потому что никто не хотел попасть под удар этого неистового вождя». Бешеный темперамент. Полемический, бешеный совершенно. С руганью вплоть до мата. Никто не хотел попасть под удар. Он не был обаятельным человеком, но был харизматиком. У него была такая отрицательная, но бешеная харизма. В начале века уважали Плеханова, любили Мартова, но шли за Лениным. У него была харизма вождя.

Так вот он со своей этой харизмой и своим этим бешеным даром убеждения он пишет письмо в ЦК (это март 22-го года): «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, когда по дорогам валяются сотни, а то и тысячи трупов, — заметьте, глагол «валяются», — мы должны со всей бешеной энергией произвести изъятие церковных ценностей». Вот так вот. И дальше продолжает: «Чем больше нам удастся по этому поводу расстрелять представителей реакционного духовенства, тем лучше».

Отдельная тема, я вам обещал ее коснуться – ненавидит реакционное духовенство. То есть всякое духовенство реакционное. Это православное, это мусульманское, это иудеи, кто угодно. Любые представители любой веры для него враги, презираемые, ненавидимые. Почему? Не знаю. Вот не знаю. Нет у меня объяснений. Потому что есть объяснение уже более позднего времени, когда он пришел к власти. Да, они соперники по борьбе за сердца людей. Он должен отнять у них души, потому что он предлагает религию. Религия против религии. Они его конкуренты. Ненавидит. Но ненависть эта значительно более ранняя. Он еще не был далеко у власти, но уже ненавидел. Почему неизвестно.
Н.Сванидзе: Крупская рано поставила на себе крест как на женщине

В 13;м году он писал Горькому: «Всякий боженька есть труположство. Всякая идея всякого боженьки есть невыразимейшая мерзость». Мерзость. Труположство. Почему труположство не знаю. Я сам не верующий человек, открою вам интимную тайну. Но почему труположство? Можно верить, можно не верить. Но почему труположство? Почему невыразимейшая мерзость? Почему? Откуда такая ненависть дикая? Но он страстный человек. Он ко всему относился страстно. Очень страстный человек.
Чтоб два раза не вставать. Не только духовенство он ненавидел. У него были еще другие предметы ненависти – интеллигенция, крестьянство. Почему интеллигенция? Пожалуй, не ненавидел. Может быть, не то слово. Скорее, презирал. Он говорил: «У нас с интеллигентами проблемы не будет. Они сейчас служат буржуазии, а точно так же, еще лучше будут служить вооруженному пролетариату». Он считал их проститутками. Ну, в известной степени имел на это право, как показывает история. Но не в такой степени, как он считал, все-таки интеллигенция была проституирована.

Очень многие люди возвысили свой голос, что называется, после прихода к власти большевиков, и он стал с ними расправляться. Не понимали – перестали кормить. Ну, во-первых, в 18-м году именно представители интеллигенции на первом месте по числу расстрелянных большевиками. Если брать социальные группы, на первом месте – интеллигенция с большим отрывом, профессура. На втором месте – крестьяне, на третьем месте – бандиты, уголовники, на четвертом месте – представители духовенства, и на пятом месте – буржуазия. И не кормил. Значит, паек профессора был таков в 18-м году: 110 гр. хлеба в день, 17 гр. мяса, 3 гр. сахара, 3 гр. соли.

Высылка «философским пароходом» — давняя его идея. Он пишет Сталину. Это все тогда же, это март 22-го года. Больной, но еще до инсульта. Пишет Сталину: «Подготовить высылку этих господ. Выслать несколько сот. Очистим Россию надолго. Арестовывать без объявления мотивов». Несколько сот человек. Ну «философский пароход» — вы знаете это название. На самом деле, их было несколько. Фрахтовали суда у немцев. Было два известных парохода – «Пруссия» и «Обербургомистр Хакен». Кроме того, и поездами высылали. В основном, гуманитарная интеллигенция – профессура высшего порядка, мирового класса люди, в том числе Бердяев, Осоргин, Трубецкой. Куча народу.

Повторяю еще раз, люди первого ряда. Почему-то. Почему так решил выслать не знаю. Ненавидел, презирал. Потом успел еще до инсульта… В 20-м году отменили смертную казнь. Без Ленина, естественно, ничего не делалось. Решили показать, что вот выиграем Гражданскую войну – Гражданская война фактически завершена – и мы не только жестокие, мы не только можем наказывать, мы можем и миловать, мы человеколюбивы, мы гуманны, идите за нами.

Не выдержали – в 22-м году вернули снова. Уголовный кодекс был введен в 22-м году и смертная казнь, в частности. И настоял Ленин: «Смертная казнь для тех, кто попытается вернуться. Для тех, кто высылается «философским пароходом» и вернется – смертная казнь. Нельзя возвращаться на Родину. И для священников смертная казнь». Успел до инсульта. После инсульта он к этому возвращается с еще большей злобой, кстати.

Третья социальная группа, которую ненавидел Ленин (и, кстати, Сталин тоже) – это крестьяне. Почему крестьян? Ну, здесь, наверное, попроще. А ненавидели люто. Сталин потом говорил в период коллективизации: «Мужик нам должен». Слово «мужик», естественно, вы понимаете, что сейчас это означает существо мужского пола, употребляется в этом значении. А в то время это означало не гендерную, а социальную характеристику. Мужик – это русский крестьянин. «Мужик нам должен, — говорил Сталин. – Мы ему землю дали».

Ненавидели мужика, я думаю, потому, что он собственник. И Ленин, и Сталин в силу особенностей своей идеологии, своего мировоззрения симпатизировали тем, у кого ничего нет. Чем человек более нищий, тем он ближе. Тем меньше у него ответственность социальная и тем он ближе, и тем он надежнее. А если у человека что-то есть, то он ненадежен, потому что он будет это защищать. Крестьянин – это мелкий буржуа, по мнению Ленина. И потому, в общем, тот, у кого что-то есть, того нужно истреблять. И истребляли. Сталин больше истребил крестьян, чем Ленин, но сопоставимо, я бы сказал.

Вообще, во многих позициях, если шестидесятники, скажем, классические полагали, что нужно противопоставлять Ленина Сталину, это было красиво, это было благородно по мотивам хрущевской «оттепели», то, в общем, факты показывают, что это не совсем так все. По большей части Сталин был наследником Ленина. Если не считать того, что он истребил ленинскую гвардию персонально. Это другой вопрос. Но идеологически он был его наследником.

Вот эти группы Ленин ненавидел. Удар был 23-го мая. Удар страшный. Ленин потерял связную речь, в значительной степени потерял память. Долго приходил в себя. К лету пришел немножко. Ему врачи рекомендовали вязать корзинки. Он вязал корзинки, он помогал выращивать кроликов, он выращивал грибы, то есть занимался вот такой работой. Помогло, восстановился немного летом.

Кстати, о врачах, которые лечили Ленина. Ленин прагматик. Вы знаете, удивительно. Тоже об этом писал Троцкий справедливо. Троцкий же ввел понятие ленинизма. И он считал, что ленинизм – это прежде всего умение тактически разворачиваться. Действительно, Ленин это делал гениально.

Нужно было вводить НЭП, элементы частно собственности – ввел. Нужно было дать добро на создание Дальневосточной республики, в которой была тоже частная собственность, в которой было двоевластие – ввел, чтобы не ссориться с японцами. Нужно было отдать полстраны немцам во время Брестского мира – отдал. Блестящий тактик. Каждый раз, повторяю, он умел убеждать в своей правоте. Каждый раз он умел точно развернуться. В этом смысле фантастически талантливый человек.

Так вот врачей он предпочитал специалистов. Он писал Горькому в 13-м году из Кракова: «Слышал, Алексей Максимович, что вас лечит бывший большевик. Ей богу, на 99% из 100% врачи-товарищи – ослы. Лечиться нужно только у первоклассных знаменитостей. А пробовать на себе изобретения большевика – это ужасно». Пишет Ленин, который через несколько лет всю страну заставил пробовать на себе изобретения большевика. Но тем не менее вот это он писал. Его действительно лечили первоклассные знаменитости. И лечили прекрасно. Но не все было в их силах.

Н.Сванидзе:
Ленин приветствовал политические убийства

Он восстановился где-то к ноябрю-декабрю 22-го года. Перед этим успел настоять… Он после того, как пришел в себя, сразу же вспомнил про «философский пароход», вспомнил, что нужно всех высылать, настоял на высылке, настоял на том, чтобы продолжил изъятие церковных ценностей, настоял на расстрелах священников. Вообще, удивительное дело. Ленина принято считать… Вот знаменитая картина «Мы пойдем другим путем». Брата Сашу, значит, повесили. Брат Саша был террористом. – «А мы пойдем другим путем. Мы будем совершать революцию. Мы против террора». Ничего подобного.

У Ленина очень много про террор. И все одобрительно. Ленин одобрял террор. Еще в 1901-м году он говорил: «Мы никогда не отказывались и не можем отказаться от террора». В 1905-м году он призывал «создавать вооруженные отряды рабочих как минимум из 2-3 человек, вооружаться чем удастся – ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином, взрывать, поджигать». Он приветствовал политические убийства. Он говорил: «Когда я вижу коллег социал-демократов, которые говорят: «Мы не анархисты, мы не воры и не грабители. Мы так не можем», я думаю: о чем говорят эти люди? Можем. Еще как можем».

Он призывал убивать полицейских, городовых и жандармов. Призывал убивать в индивидуальном порядке. Он призывал поливать солдат кипятком, а жандармов – серной кислотой. Владимир Ильич Ленин. Не угодно ли.

Н. Сванидзе;
Ленин создал так называемый большевистский центр – это 1905-й год – вместе с Леонидом Красиным, талантливым человеком, его соратником, образованным человеком, очень таким, я бы сказал, резким по характеру, который потом был министром внешней торговли молодой Советской республики. По легенде, не исключено, что он считается убийцей Саввы Морозова, кстати. Может быть, и не по легенде. Не доказано. Потому что существует такой миф, что он возле тела Морозова оставил записку: «Долг платежом. Красин».

Так вот вместе с Красиным он создал так называемый большевистский центр, который занимался эксами, то есть экспроприацией, то есть, иначе говоря, грабежами, дорогие друзья, переводя на современный русский язык. Мы знаем, что Сталин в молодости вместе с Камо, с Тер-Петросяном, занимались грабежами банков в пользу партийной кассы. Но это не была инициатива лично Сталина, это было под одобрение Владимира Ильича. Деньги нужны были. Грабили. Поэтому меньшевики, их коллеги по социал-демократии, их считали… Федор Дан, очень авторитетный меньшевик, называл их компанией уголовников. Плеханов говорил: «Ну бакунизм какой-то».

К ним относились в этом смысле так, я бы сказал, осторожно и с некоторой брезгливостью. Ленину было плевать на это, потому что он считал это необходимым. Он всегда делал то, что он считал необходимым. И, как правило, оказывался в тактическом, в прагматическом смысле прав.

Так вот пережив страшную весну и лето 22-го года, кого-то расстреливая… Он в Гражданскую войну тоже был сторонником террора страшным. Вообще, почитать, что он писал про священников, про крестьянские бунты. Ну там, скажем, в Пензенской области в августе 18-го года бунт. Он говорит: «Жесточайший террор, беспощадный. 100 человек крестьян повесить, отнять у всех хлеб и взять заложников». Прямые распоряжения. Поэтому я повторяю, в том, что касается террора, не нужно никаких иллюзий. Но мы с вами сегодня поговорим еще о том, что в каких-то других отношениях он демонстрировал редкую мудрость и, я бы сказал, человеколюбие непонятное иногда, в частности в национальном вопросе.

Мы приходим к другому этапу, этапу очень интересному, когда он пишет свои последние работы. Последние работы Ленина – это работы вот этого человека, трагически метущегося, человека, из которого уходят силы, человека, от которого уходит власть, человека, который понимает, что много из того, к чему он стремился, не достигнуто. Он видит перед собой не ту страну, которую хотел. Вот этот идеал, к которому он стремился, когда брал власть, он не достигнут. Он видит бюрократию, которая пришла к власти, красную бюрократию. В этом смысле он солидарен с Троцким. Красная бюрократия, которая ничем не отличается от бюрократии старой. Что делать?

Он пишет последние работы. Одна из работ – Письмо к Съезду. Несколько дат сочетаются друг с другом очень интересно. Письмо к Съезду он пишет, начинает писать, потому что он пишет с продолжениями. Это зависит от самочувствия. У него очередное ухудшение 16-го декабря. И поэтому неровно, судя по тому, как он пишет и что он пишет. Он диктует, во-первых. Он уже не пишет сам, он только диктует.

Каменеву он после первого инсульта говорит: «Лев Борисович, на днях приглашаю вас к себе, хвастаю своим почерком – нечто среднее между каллиграфическим и паралитическим». Вот поскольку у него такой почерк, он уже писать не может. Его почерк непонятен, неразборчив. Он диктует. Диктует Фотиевой, своему секретарю, которая стучит Сталину, кстати. Но это в данном случае неважно.

И вот он диктует свои работы. Диктует Письмо к Съезду так называемое, которое потом считалось его как бы главной работой, его политическим завещанием. 23-е декабря. И тогда же, 23-го декабря, происходит ссора Крупской со Сталиным. Ленин просит Крупскую, чтобы она ему доставляла какую-то информацию. Он голодает без информации. Он политическое животное, государственный человек. Он должен знать каждый день, что происходит в стране. Он не знает. Его как бы под знаком того, что его жалеют, ему сочувствуют, его ограждают от информации.

Делает это Сталин, который уже к тому времени генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии. Это, конечно, не тот генеральный секретарь всевластный, которого мы знаем по последним десятилетиям советской власти, но тем не менее человек с очень большими аппаратными возможностями.

Сталин его с разрешения других членов Политбюро… Политбюро тогда выглядит так: помимо Ленина, это Троцкий, это Сталин, это Каменев, Зиновьев, это Рыков и Томский. И главную роль играют тройка – Сталин, Каменев и Зиновьев. «Зикаси» их называют (Зиновьев, Каменев, Сталин). В тот момент Каменев и Зиновьев сплотились вместе со Сталиным против Троцкого, которого они считают главным конкурентом в борьбе за власть при слабеющем Ленине.

Но Троцкий, на минуточку, легендарная фигура, главком Военмор, министр обороны Советской республики, человек, который организовал переворот в октябре 17-го года. Это Троцкий сделал реально. В большем степени, чем Ленин. Ленин его готовил идеологически и политически, но совершил его Троцкий. Ленин скрывался от ищеек Временного правительства, а Троцкий брал власть, сидя в Смольном. И потом Троцкий создал Красную армию и выиграл Гражданскую войну. Легендарный человек. Почти вровень с Лениным. И, конечно, безумно популярный прежде всего среди красноармейцев.

И поэтому, конечно, его считают главным врагом его соперники и сплачиваются против него. А у Ленина с ним, я бы сказал, такие, в общем, особые отношения. Сейчас поговорим об этом. Конечно, ревность. Конечно, ни о какой симпатии, вероятно, речь не идет. Но взаимное уважение большое и в определенной степени доверие большое. Скажем, Ленин, когда он производит вот это изъятие церковных ценностей, интересный факт – главным он делает Троцкого, но выводит из того, что сейчас называется пабликом, выводит его из публичности. Потому что знает, Троцкий – еврей по национальности, если он будет заниматься изъятием церковных ценностей, это вызовет ненависть к власти.

Поэтому главным он делает публично Калинина, в общем, фигуру достаточно нулевую. Троцкий реально этим занимается, но он выведен из-под удара. Это, в общем, конечно, акт лояльности по отношению к Троцкому, несомненно. Эта лояльность будет проявлена и вот в этот период, о котором мы сейчас говорим.

Так вот Ленина ограждают от информации. Он направляет за информацией Крупскую к Сталину, чтоб он ей что-то рассказал, что происходит. Сталин пару раз ей рассказывает, а потом ее посылает. В каких словах посылает, мы не знаем, но, видимо, в грубых. Но это не значит, что там какая-то была лексика обсценная, но достаточно грубо это было, как свидетельствуют об этом и Каменев, и Троцкий.

Н.Сванидзе:
У Ленина была отрицательная, но бешеная харизма

Крупская – эмоциональный человек с склонностью к истерике, рано поставившая на себе крест как на женщине. В молодости хорошенькая, кстати. Посмотрите фотографии, они есть. Но в тот момент она еще была, в общем, по нынешним меркам просто молодой женщиной. Дедушке Ленину-то сколько было, господи? Он в 54 года умер в 24-м году. Все молодые люди-то. Но женскую привлекательность она потеряла давно. И, видимо, ей было трудно с Владимиром Ильичом. Короче говоря, она была склонна к истерике. И как рассказывала Мария Ильинична, сестра Ленина (они жили все вместе в Горках), она каталась по полу и кричала после того, как ей нагрубил Сталин. Она пожаловалась Каменеву.

Вот 23-го декабря, в тот день, когда Ленин начинает писать Письмо к Съезду, потому что, повторяю, он писал с продолжениями, Крупская пишет письмо Каменеву. Ближайшим человеком Ленину был Зиновьев всю жизнь. Григорий Зиновьев, с которым он был вместе в эмиграции, с которым он был вместе в шалаше в Разливе, у которого он, кстати, к характеристике Владимира Ильича, человек жесткий, безжалостный, государственный, бездетный, что он думал по этому поводу, мы не знаем, кошек любил. Часто на фотографиях с кошками в руках. И по-видимому, он любил детей. И это был комплекс по поводу того, что у него не было ребенка.

Потому что был такой странный эпизод в его жизни, раньше конечно, еще до революции, до 17-го года в эмиграции, такой странный ход, который нам сейчас, в общем, непонятен, как вообще такое можно говорить, но он просил у Зиновьева, чтобы тот ему отдал сына на воспитание. Зиновьев, конечно, отказался. Но такая просьба имела место. Потом они все погибли – и Зиновьев, и сын. Но это было много позже. А тогда Ленин просил его, хотел его усыновить. Зиновьев был ближайшим к нему человеком.

Вторым был, пожалуй, Каменев. Бухарин был тоже близок, но он был помоложе. Все-таки к нему в большей степени Ленин относился так, знаете, как Атос к д’Артаньяну, так немножко по-отечески. А эти были как бы свои, поближе по возрасту, по биографии.

Короче говоря, Крупская пишет Каменеву: «Умоляю вас защитить меня от грубых вмешательств Сталина в мою личную жизнь от его подлых угроз и низких оскорблений». Ну, можно только догадываться, что такое были подлые угрозы и низкие оскорбления. Мы не знаем, какие были оскорбления, а угрозы – можем догадываться, потому что потом об этом шли слухи. Сталин угрожал, что он придумает Ленину другую жену, что у Ленина будет другая жена, вернее, другая вдова. И по-видимому, возможно, он давал это понять Крупской.

Жалоба Каменеву не имела последствий, жалоба Зиновьеву не имела последствий, а Ленину она тогда ничего не сказала, потому что Ленин еще не оправился после болезни. Поэтому когда он начал писать Письмо к Съезду, он еще не знал о конфликте Сталина с его женой. Позже узнает. И поэтому то, что он пишет про Сталина, а он в этом Письме к Съезду дает личные характеристики своим соратникам интереснейшие, он был проницательный человек, эти характеристики еще лишены той эмоциональности, которая потом появится, о которой я вам скажу. Он пишет: «Сталин, будучи генеральным секретарем, приобрел необъятную власть. И нет уверенности, что он сумеет аккуратной ею воспользоваться.

В то же время Троцкий, может быть, самый талантливый человек в нынешнем ЦК, но хватающий, — как пишет Ленин, — самоуверенностью и административной жилкой. И вот это противоречие между двумя виднейшими вождями ЦК может привести к расколу партии». Он думает о расколе партии. Этот человек больной, уже теряющий силы, все его мысли – расколе партии. Раскол партии – это угроза потери власти в стране. Но через некоторое время ему, по-видимому, Крупская рассказывает о грубости Сталина.

И в продолжение 4-го января 1923-го (это 23-го декабря 1922-го года) Ленин пишет вот просто сходу: «Сталин груб. И эта его грубость, простительная между нами, соратниками по партии, имеет угрожающий характер в связи с тем, что он генеральный секретарь ЦК партии». И фактически Ленин предлагает снять Сталина с этого поста. То есть не фактически, а предлагает снять Сталина с этого поста и заменить его на человека более толерантного, более воспитанного, не называя. Это Письмо к Съезду, к 13-му Съезду, который был потом в 24-м году после смерти Ленина уже.

И это Письмо было зачитано. Его зачитал Каменев. И Каменев предложил голосование. Голосование было в пользу Сталина. А когда зачитывали вот этот пассаж про грубость Сталина, из рядов раздался голос: «Нас грубостью не напугаешь. Вся наша партия грубая пролетарская». Ну, в принципе, на это и рассчитывал Сталин. В следующий раз это Письмо было зачитано уже в 56-м году на 20-м Съезде хрущевском. И тогда она прозвучала громом среди ясного неба, потому что все эти годы, все эти десятилетия оно было под строжайшим запретом. За распространение этого письма понятно, что угрожало.

Но это еще не все. На этом переписка Ленина со Сталиным не закончилась. Была интереснейшая записка Ленина 5-го марта 23-го года, то есть 2 месяца он ждал. Почему не знаю. Я не знаю, почему 2 месяца прошло между вот этим Письмом Съезду от 4-го января, когда он писал «Сталин груб», и письмом личным Сталину, запиской от 5-го марта, продиктованной Фотиевой и отвезенной Сталину. 5-го марта. Вообще, 5-е марта, на самом деле, это уже не для Ленина, а для Сталина… Вы знаете, я не мистик, я не верю во все эти совпадения дат, но 5-е марта для Сталина интересная дата негативная. 5-е марта – это письмо вот это вот Ленина Сталину жесткое, о котором я сейчас скажу.

5-го марта было письмо Ленина Троцкому, о котором я тоже сейчас скажу тоже того же года, в один день написал, в котором Ленин просил Троцкого занять его ленинскую позицию по национальному вопросу против Сталина. 5-го марта 40-го года Политбюро приняло решение о Катыни, о расстреле польских офицеров. 5-го марта 46-го года было Фултонское выступление Черчилля. 5-го марта 53-го года Сталин умер. Вот есть интересное совпадение дат 5-е марта для Сталина. Но проехали.

Так вот 5-го марта 23-го года Ленин пишет Сталину: «Я не намерен так легко забывать то, что делается против меня. А нечего и говорить, что то, что сделано против моей жены, делается против меня. Поэтому я предлагаю вам подумать и принять решение, готовы ли вы взять свои слова обратно или порвать со мной отношения». То есть это такой, я бы сказал, вызов на дуэль, в общем, между этими двумя лидерами ЦК партии, между двумя взрослыми людьми, большевиками. Сложно даже представить себе Ленина в этой роли – в роли мужчины, который защищает честь своей жены и свою собственную, тем не менее. Такое резкое письмо.

Сталин ответил на него на следующий день 6-го марта: «Ну, если для сохранения отношений мне нужно взять свои слова обратно, я их возьму. Тем не менее, отказываюсь понимать, чего, собственно, от меня хотят и в чем я виноват». Вот такой ответ. Его Ленин уже не прочитал, потому что после вот этого письма, которое он отправил Сталину, у него был тяжелейший удар еще один. Это как раз 6-е марта, утро 6-го марта. Ответа Сталина Ленин не прочитал фактически никогда.

Хотя у него еще было некоторое улучшение состояния чуть позже, но я еще не дошел до этого, потому что была еще одна работа, которую Ленин написал и которая очень интересна в контексте его состоянии и в контексте того времени – о национальном вопросе или фактически об образовании Советского Союза. «О национальном вопросе или об автономизации» называется одна из его последних работ. Написана 30-го декабря 22-го года, в день создания Советского Союза. 30-го декабря 22-го года – это день, когда образовался Советский Союз. И в этот день пишет эту работу Владимир Ильич Ленин.

В чем дело? А дело было вот в чем. Грузия. Советский Союз образовался в результате союза между несколькими республиками – это РСФСР, Украина, Белоруссия и Закавказская Федерация (Закфедерация так называемая), которая состояла из Грузии, Армении и Азербайджана. Грузинские большевики, которые были очень сильны тогда… Вообще, закавказская диаспора большевистская была очень сильна.
Н.Сванидзе: Ленин был фанатиком идеи, очень гибким фанатиком
QТвитнуть
Я бы так сказал – это имеет как раз отношение к тому, что я сейчас вам буду говорить – представители нацменьшинств были очень сильны в ходе большевистской революции (или большевистского переворота, как угодно), вообще в ходе революционного движения российского. Ну, еврейская молодежь сыграла огромную роль и в эсеровском движении (бомбы кидали), и в большевистском движении какое количество евреев, какое количество кавказцев, какое количество поляков, какое количество финнов.

Это все представители нацменьшинств, которые были угнетены царским режимом. И это стоило царскому режиму жизни фактически – Александру III и Николаю II. Началось при Александре III, продолжилось при Николае II это угнетение не только еврейского народа, но и других. Оно стоило, в общем, власти.

Ленин в этом смысле, я вам уже говорил, был безупречен, надо сказать. Ленин, который терроризировал крестьян, который ненавидел интеллигенцию, который уничтожал священников, в национальном вопросе был абсолютно безупречен. С чем это связано, одному богу ведомо. Не знаю. Вот у него было к этому такое, я бы сказал, русское интеллигентское отношение, отношение настоящего русского интеллигента, который сочувствует национальным меньшинствам угнетенным, который готов их защищать.

Так вот грузины не хотели входить в состав Советского Союза как часть Закавказской Федерации, хотели отдельно. Надо сказать, что в Грузии до этого, я вынужден вам напомнить, хотя это не имеет отношения к рассказу, 2 года правили большевики. Был такой меньшевистский лидер Ной Жордания. Хотя Грузия – страна крестьянская, как казалось, эсеры должны были быть сильны, но были сильны меньшевики. И такие меньшевистские настроения и патриотические, кстати, были сильны в Грузии. Ими прониклись и большевики грузинские, которые были тоже очень сильны.

И большевики говорили: «Нет, мы не пойдем в составе Закавказской Федерации. Мы пойдем отдельно», Сталин хотел еще больше. Сталин, который был в оригинале наркомом по делам национальностей, он считал, что не должно быть равного союза республик, все должны как автономии вступить в РСФСР, и Украина, и Белоруссия, и Закавказье должны быть автономиями в составе РСФСР, то есть должно быть унитарное государство, а не федералистское.

Недавно об этом говорил президент Путин. И он как раз говорил, что прав-то был Сталин, а Ленин был неправ со своим федерализмом, и в результате это кончилось в конце 80-х годов развалом СССР. То есть, по мнению президента, если бы было унитарное государство и республики бы не имели юридической возможности уходить из СССР, они бы там и остались. Я с этим не согласен. Но вот это позиция Путина.

Так вот Ленин был за федерализм, Сталин был за унитаризм. Убеждать грузинских большевиков поехал Орджоникидзе, знаменитый товарищ Серго. На самом деле он был Григорий, партийное имя у него было Серго. Он был близок к Сталину. Близок к Ленину, кстати, тоже (он был с ним вместе в эмиграции). Он поехал убеждать грузинских большевиков. Это была осень 22-го года. Произошел конфликт – ребята горячие. Он их назвал «мешочниками» и «лавочниками», они его назвали «сталинским ишаком». Он врезал по физиономии одному из них – это был такой один из лидеров грузинских большевиков Кобахидзе.

Кстати, в этой компании, которые конфликтовали с Орджоникидзе, развернулись на каблуках и вышли из помещения после пощечины, были и дядья Булата Шалвовича Окуджавы (два брата его отца). Все погибли потом – его отец и дядья. Они были там и тоже были в числе тех, кто поссорился с Орджоникидзе.

Ленин болен. Ленин пока ничего не знает. Сталин направил на разборку Дзержинского туда. Дзержинский приехал, разобрался и говорит: «Орджоникидзе прав, эти неправы. Они националисты. Орджоникидзе проводит партийную линию. Он прав».

Но Дзержинский доложил Ленину. Ленин взвился до потолка, просто до потолка, говорит: «Как? Мордобой? Вы охренели. Вы приехали представлять власть к маленькому народу, гораздо более маленькому, чем русский, и дошли до мордобоя. Вы русские держиморды». Он написал все, что он думает о русском народе. А думал он о нем не очень хорошо, кстати. Он ни о каком народе вообще особенно хорошо не думал. Он вообще был не на эту тему. Он был в этом смысле подлинным марксистом и не понимал, что такое хороший народ и что такое плохой.

Русских он считал держимордами. Ну, русских не всех, естественно, от мала до велика – традиционную позицию, скажем так, русской власти – но распространял и на все русское чиновничество. И кроме того, он сказал одну замечательную вещь, кстати, очень тонкую, имея в виду, конечно, Сталина, Орджоникидзе и Дзержинского (Сталина и Орджоникидзе как грузин, а Дзержинского как поляка): «Обрусевшие инородцы часто пересаливают по части русского национального настроения». Это правда. Действительно, бывает это. Точно так же, как, скажем, вновь посвященные, как правило, самые большие религиозные фанатики. Это он отметил.

Он устроил просто баню в письменном виде Сталину, Дзержинскому и Орджоникидзе. Считал, что Орджоникидзе нужно выгнать из партии за мордобой, сказал: «Мне это больно, потому что он мой товарищ. Но тем не менее это справедливо». И просто в угол поставил Сталина и Дзержинского. Это не имело фактически последствий, кроме того, что грузинские большевики вошли в состав Советского Союза в составе Закавказской Федерации. Но все решилось не так, как хотел Сталин, то есть был заключен все-таки союз – ленинская идея федерализма победила.

И тогда, когда была борьба вокруг этого вопроса, 5-го марта, как я говорил, в один день с этим письмом-вызовом на дуэль Сталину Ленин попросил Троцкого, чтобы он в ЦК проводил его линию по национальному вопросу. Троцкий согласился. То есть в этот момент Ленин и Троцкий союзники.

Вот такая борьба. Вот отношение Ленина к национальному вопросу. И он пишет вещи, с которыми трудно не согласиться, под которыми можно подписаться, что большая нация должна быть предельно терпимой по отношению к малой нации, идти на любые соглашения с ней, быть предельно ласковой. Это он пишет в этой работе. Как будто другой человек. Где его жесткость, где его жестокость? Вот здесь он действительно был безупречен.

Заканчивая, уже подходя к финишу жизни Ленина. Он еще пришел в себя после 6-го марта через некоторое время. Через полгода 19-го октября 23-года Ленин внезапно пришел в свой гараж (у него было несколько автомашин) и потребовал, чтобы его везли в Кремль из Горок. Его повезли в Кремль. И он там шарил в своем кабинете, пытаясь найти какую-то бумагу. Что это была за бумага неизвестно. Он ее не нашел.

А на следующий день ему стало хуже, и он уже не приходил в себя фактически. И все, что происходило с ним в последние месяцы – это вот я вам рекомендую посмотреть фильм «Телец», если вы его не видели Александра Николаевича Сокурова. Это художественный фильм, но он очень, на мой взгляд, документален. И там жестко и так очень наглядно показано, как Ленин выглядел в это время.

Вот так. Вот то, что я вам хотел рассказать. Вся жизнь великого вождя передо мной встает, как было сказано в известном стихотворении. Повторяю еще раз, страшный человек, жестокий человек, умный человек, разнообразный человек с трагической концовкой своей жизни, конечно же с трагической.

С. Бунтман; Спасибо большое.