Цветок для выпускного бала

  Не во всём Анастасия Алексеевна походила на своих одноклассниц и сверстниц, часто спорила с волей эпохи, хотя в целом нельзя было назвать её чудачкой. Она отличалась, а это может раздражать тех кто пытается выделяться. Какая, впрочем, разница, кого и что раздражает, если жизнь у нас одна на брата!?
  Итак, Настя игнорировала моду, субкультуры, свежайшие "достижения" в музыке и не читала книг, попадающих в магазины, а оттуда на книжные полки, только за счет броской обложки. Если для размещения картинки достаточно небольшого куска картона, то зачем к нему прилагаются сотни "украшенных" напыщенным маразмом страниц? Наверное, таким образом издатель пытается оправдать цену картинки, что, впрочем, выглядит нелепо.
  Наступило лето, и Анастасия Алексеевна отправилась на дачу к бабушке. "Кого она пытается обмануть?", - показательно злилась будущая председательница ТСЖ среди остальных подруг беглянки. - "Не всё ли равно, где находиться, когда сидишь в интернете, и какая разница, на фоне чего самострелиться!". Однако Настя затеяла это мероприятие в первую очередь ради помощи бабушке на грядках. Старая Маруся Николаевна была строгой и принципиальной женщиной, но умела "учить жизни" таким образом, что у "учеников" оставалось достаточно места для собственного характера. Если бы ей довелось делать человека из ожившего огородного пугала, она не заставила бы его чувствовать себя жалким чучелом, учиться ходить на одном шесте, делая вид будто это две ноги, гнуть свои монолитные руки и играть на аккордеоне. Вот почему Настя души не чаяла в своей любимой бабушке и каждое лето "убивала молодость" на полигоне в шесть соток. Да, ей было здесь скучно, иногда настолько, что хоть вой, но она как огня боялась завыть от вышедшего из-под контроля городского веселья. "Наберусь здоровья, научусь выращивать еду - авось не пропаду!", - уговаривала она себя. Первобытные земледельцы были детством человечества, школа - тоже детство, а когда она закончится, там уж придется браться руками за взрослую голову. Несомненным преимуществом небольшой деревеньки была возможность носиться на велосипеде без необходимости равняться на повадки пешеходов и автолюбителей; кроме того, здесь у Насти имелись знакомства с менее напыщенными, чем городские, сверстниками, застрявшими "в прошлом человечества" на лето или навсегда, и ей нравилась возможность быть общей точкой двух противоположных друг другу граней общества. Одним словом, жить можно.
  Имелась здесь лишь одна серьезная проблема - лютый зверь по имени Быт, досаждавший здесь всем без исключения. Особенной его ненавистью пользовались юнцы, заморыши, лоботрясы и мечтатели. Если в городе возникает необходимость набрать воды в чайник, то последний просто устанавливается под струю открытого крана; в деревне же нужно сначала наполнить огромную канистру из колонки или колодца, затем дотащить её до дома, а уж потом поднять её над горлышком чайника и наплескать в него воду. Если нужно что-либо приобрести в магазине, то горожанин, не снимая мохнатых тапок, просто выйдет из подъезда, шагнет два раза, и вот он уже придирчиво ощупывает несвежие конфеты, побитые универсальной болезнью товара "cenus zapredelus"; деревенский житель вынужден добираться до магазина на любом доступном транспорте, заранее составив список закупок, а после ещё нужно как-то вернуться с огромными баулами назад. У деревенского Быта отвратительный собачий голос, которым он брешет сутки напролет, затихая лишь во время ливней; в его руках шланги, мечущие под ноги скользкую вязкую грязь и мокрый снег; над головой его носятся букашки и бешеный ветер, а сама она знает только один закон: "Если кто-то чего-то хочет, пусть даже оно и незначительно, ему следует приближать это к себе вручную, попутно вращая, перемещая и переключая с десяток стоящих на пути препятствий". Только то, чего ты меньше всего можешь захотеть, Быт подсунет тебе сам. Каждый клочок деревенского мира подобен грубому неподвижному камню, а живыми называются здесь животные, превращающиеся в социальное бедствие по причине отсутствия у большинства из них воспитания. Умеющие обуздать свирепый Быт люди обычно свысока смотрят на "городских баловней", хотя сами всё больше походят на загнанных в колесе белок, простые потребности которых стремятся к бесконечности как и скорость приводимого ими в движение колеса.
 - Вам, девчонкам, всё бы только о нарядах да конфетах толковать, - заявил как-то наполовину беззубый парнишка Насте и сплюнул на землю. - У меня вот гвозди на днях закончились, так пришлось остановить работу. Что делать - не знаю!
  Двести лет назад деревня в нашей стране являлась самым распространенным и развитым типом поселения. В ней жили крепкие крестьяне, кормившие себя и зарождавшиеся города, кузнецы изготавливали все необходимые инструменты и детали, а народные умельцы поставляли свою продукцию неумелым или чересчур требовательным соседям. В дальнейшем был взят новый курс, и деревня, пережив сперва бурный скачок, внезапно осталась у разбитого корыта: молодежь, не пожелавшая крутить хвосты воображаемым коровам, хлынула в города (видимо, в поисках исчезнувших буренок), поля заросли, зло, голод, холод и тоска схватили оставшихся поселенцев за глотки. Ныне сельская местность представляет собой печальное зрелище, и одним лишь возрождением народных праздников и традиций здесь не помочь.
 - Что делать! - съязвила Настя, задетая небрежным высказыванием о девчонках. - Чем колесить тут без дела и ныть, поезжай в город да купи себе гвоздей.
 - Папка денег не даст, - отмахнулся парнишка. - Да и куда мне в таком виде.
 - Что же, твоя работа не окупает саму себя?
 - Нет. Раньше я мастерил простую мебель вроде стульев и сундуков, но она никому не нужна. Теперь из остатков доски делаю скворечники, которые пользуются ещё меньшим спросом.
 - Романтик! - с теплой иронией определила Настя, посмотрев собеседнику прямо в глаза. Горькая жалость глубоко впилась ей в сердце, и эту дурную сестру гнева, также являющуюся никудышной советчицей, требовалось срочно оттуда вынуть. Прогнать нельзя, нужно заменить конструктивным решением, да разве школьнице под силу придумать работающее применение работящим рукам? Нет, конечно, когда всё так далеко зашло, поэтому Настя промолчала, и парнишка молчал, увидев в её глазах бессильное переживание; так они и ехали, пока их дороги не разошлись.
  Когда Настя вернулась "домой", бабушка хлопотала у цветочных грядок, и девочка, прислонив велосипед к стене, побежала наслаждаться этим чудесным бальзамом, позволяющим забывать многие неурядицы.
 - Как тут дела? - поинтересовалась маленькая помощница, внимательно разглядывая распустившиеся в её отсутствие бутоны.
 - Дела, как сажа бела, - нахмурилась Маруся Николаевна. - Посмотри-ка на то вон безобразие!
  Настя перевела взгляд согласно направлению бабушкиного пальца и увидела красные лепестки роз, покрытые крохотными белыми пятнами.
 - Какие красивые! - воскликнула девочка. - Новый сорт?
 - Брак, - покачала головой женщина. - Я покупала классическую розу, а это какие-то мутанты. - Она тяжело вздохнула: - Придется от них избавиться.
 - Да что ты, бабушка! - ужаснулась Настя. - Они ведь не виноваты, что отличаются. Они тоже живые.
 - Здесь, в деревне, жизни достаточно. Мало дать жизнь, нужно её ещё и прокормить, а также воспитать, сделать полезной и безопасной для себя и окружающих, придать соответствующий облик. Розы должны выглядеть как розы, таков их закон!
  Вот куда можно направить всё ещё огорчавшую сердце жалость - на цветы, и, вероятно, здесь она принесет наименьший урон. И как несправедливо намерение бабушки лишить их необходимой им малости: небольшого клочка земли, дождя, что поливает всех, и солнца, что светит всем.
 - Я хочу их оставить, - прямо заявила девочка.
  Маруся Николаевна усмехнулась.
 - Зачем они тебе? Тебе не хватает нормальных растений нашего сада?
 - Хватает, конечно... Через два года я заканчиваю школу, и хочу украсить этим цветком прическу на выпускном балу.
 - Фантазерша! - улыбнулась бабушка, и по этой улыбке Настя поняла, что судьба пятнистых маргиналов вне опасности. - Ладно, пусть остаются. Но тебе придется пересадить их подальше, иначе они перепортят нормальные цветы.
  Маруся Николаевна отвела немного места на окраине своего садика, и Настя весь оставшийся день провозилась с перемещением своих подопечных в эту резервацию.
  Миновал год, и снова начался дачный сезон, и снова Настя, заступив на летние каникулы, убежала от вольностей зеленой юности за город помогать бабушке. Природа и старшая дачница уже успели как следует потрудиться со времени окончания заморозков, и девочку встретил пышный зеленый ковер, украшенный дикими и садовыми цветами разной формы и цвета, над которым с деловым видом носились букашки. Солнце припекало, но не очень сильно, - клочок лета, видимый через приоткрытые в него двери, манил и обещал, что этот год останется теплым воспоминанием, и, следовательно, на чувствующих людей ложилась обязанность наполнить счастливое время достойными приключениями, чтобы они также запомнились надолго и служили надежным маяком в случае прихода трудных и пустых времен.
  Прибыв на дачу и оставив в домике свой нехитрый багаж, занимающий, однако, огромный рюкзак и большую сумку, Настя первым делом побежала к садику проведать своих мятежных питомцев. Какой кошмар! Будто чувствуя свою уникальность и немногочисленность, пятнистые розы крепко укоренились на отведенном клочке, заполнили бреши в своих рядах и начали экспансию на территорию классических прародителей. Солдаты-ортодоксы героически отстаивали границу, стояли с непреклонным видом на пути загнанного в угол агрессора, но уже несли ощутимые потери: у многих пограничных растений лепестки покрылись маленькими белыми пятнами, напоминавшими пулевые раны. Хуже всего было то, что и в тылу защитников появились раненые, зараженные или предатели, - однозначно оценить причину их отклонения с человеческой точки зрения вряд ли получится.
 - Маргиналы, за которых ты заступилась, хотят стать большинством и поменять закон, - беззлобно проворчала подошедшая Маруся Николаевна. - Настало время нам с тобой вмешаться.
  Настя поняла куда клонит бабушка и поспешила выпросить второй шанс для своих неразумных подопечных, действовавших, впрочем, по логичной или, вернее сказать, классической схеме.
 - Давай я тогда переселю их из сада куда-нибудь под забор, - предложила девочка. - У тебя же есть там незанятое место... - Она оглядела периметр. - Например, возле картошки. Картошку же они не смогут повредить.
 - Картошка, допустим, им не под силу, однако ветер и насекомые помогут им перебросить подкрепления, - конструктивно возразила женщина, плохо скрывая счастливую улыбку: теперь она видела, что у её внучки не только отзывчивое сердце, но и ответственный подход к делу.
 - Если ты отведешь для них свободное место, я постараюсь решить эту проблему, - попросила Настя. - Можно будет окружить их со всех сторон высоким забором, и тогда им станет гораздо труднее проникать в твой сад.
 - Места мне, конечно, не жалко, - нахмурилась Маруся Николаевна, - но пилить и приколачивать доски я тебе не позволю! Где это видано, чтобы девчонка занималась такой работой!
 - Какая же ты у меня старомодная, бабушка! - засмеялась Настя и обняла Марусю Николаевну: именно эту старомодность она любила и уважала в ней, стараясь в разумной степени перенять её, разбавить влияние современности, лишившейся последней застенчивости. - Насчет забора я уже всё придумала.
  Анастасия Алексеевна не привыкла делиться со всеми встречными/поперечными каждой деталью своей жизни, не превращала отъезд на дачу в шумное шоу с участием подруг и не просила последних помогать ей собираться в дорогу, поэтому они не могли знать о прихваченных Настей на дачу трех коробках гвоздей, иначе бы, разумеется, у них не было бы ни единого шанса удержаться от насмешек по поводу её чудаковатости. "А где же кирпичи?", - "по-дружески" язвила бы начинающая председательница ТСЖ. - "Неужели забыла?! Ай-яй-яй, ай-яй-яй!". Настю мучил лишь один вопрос: "Как подарить их тому мальчишке, чтобы при этом не обидеть его и самой не показаться дурой?", но вот возникшая в саду проблема решила эту задачку.
  Несколько дней девочка подготавливала почву для своего обособленного садика и пересаживала крапчатые кусты, а в свободное время колесила на велосипеде по полувымершей деревне, и вот наконец кроме некоторых старых знакомых встретилась с тем беззубым мальчиком, заполнявшим тягостную пустоту жизни вращением педалей потрепанного, как и его хозяин, велосипеда.
 - Привет! - поздоровалась Настя.
 - Здравствуй! - буркнул мальчик. Видно было, что за минувший год он ещё больше одичал.
 - Как поживаешь?
 - Неплохо. Спасибо!
 - Ты всё ещё мастеришь стулья? - девочка понимала, что не тактично вот так сразу переходить к больной для человека теме да к тому же связывать её в будущем с просьбой, однако о чём ещё говорить с человеком, если ничего другого о нём не знаешь? Выдавливать же из себя диалог "о природе и погоде" и делать его органичным Настя не умела, потому что сама ненавидела такое обращение к себе.
 - Не занимался этим с последнего нашего разговора, - издевательски усмехнулся мальчик, решивший, видимо, что городская "мажориха" смеется над ним.
  Настя растерялась и замолчала, и мальчику стало стыдно за свою грубость. "Если бы она издевалась надо мной, то не стала бы так просто отступать", - понял он и спросил:
 - А тебе что-то нужно?
 - Да. Я хотела попросить тебя сделать небольшой заборчик вокруг моей клумбы с розами.
 - Я бы помог, но у меня по-прежнему нет гвоздей.
 - У меня есть три коробки, и если ты поможешь мне, я подарю тебе оставшиеся гвозди, - предложила Настя, а сама подумала о том, что дарить гвозди - это нелепо. По крайней мере, звучит точно нелепо. И потом, получается, она не дарит их, а платит таким образом за работу. "Как же трудно бывает показывать себе правду, а тем более говорить её другим!".
 - Другое дело! - обрадовался мальчик. - Подожди меня тут, а я съезжу домой, прихвачу инструменты и доски и вернусь.
 - Доски у нас вроде есть.
 - Лишние не помешают! - крикнул уезжающий мальчик.
  Настя слезла с велосипеда, положила его на траву, уселась рядом и принялась рассматривать облака; это всегда помогало ей вернуть естественность своим мыслям, если те были потревожены или напряжены. Минут через пятнадцать мальчик вернулся; поперек появившейся у руля его велосипеда крепкой стальной корзины, вмещавшей пилу и молоток, были прикручены длинные доски, так что он занимал теперь всю ширину дороги.
 - Я читала в учебнике по истории средних веков о том, что время от времени по улицам городов проезжали всадники с положенным поперек седла копьем, и дома, не пропустившие это копье, подлежали сносу, - вспомнила Настя, ехавшая позади.
 - Какой вздор - сносить дом из-за какого-то глупого копья! - возмутился мальчик. - Легче укоротить копье, чем построить новый дом! Впрочем, мы это уже тоже проходили.
  Маруся Николаевна пропустила средневековый эскорт в ворота своей дачи, и мальчик, спешившись и поздоровавшись, немедленно приступил к возведению стены вокруг поселения необычных роз, в которое вошли также павшие ортодоксы, а когда он закончил работу, женщина вынудила его присоединиться к обеду. Поблагодарив за прием, мальчик стал собираться домой. Он накинул свою брошенную на скамью куртку и заметил, что она тщательно заштопана и недостающие пуговицы заменены новыми.
 - Спасибо! - смущенно поблагодарил он Марусю Николаевну. - Не стоило. Мамка обещала на днях сама зашить.
 - За любой труд положена награда, - улыбнулась женщина.
 - Да какой это труд, - покосился мальчик на забор.
 - Такой же, как и полученный тобой. Работа и зарплата - дело второстепенное, а на первом плане стоят люди, их характеры и поступки. Спасибо тебе!
  Мальчик уехал, а внучка с бабушкой залюбовались поселением маргиналов, и только через пару минут, увидев валяющуюся на земле коробку гвоздей, Настя вспомнила про обещанный подарок и помчалась вдогонку.
  Мальчик наотрез отказался принимать ещё что-то за работу.
 - Правильно папка говорит: свяжешься с женщинами, и либо ничего не получишь, либо останешься должен. Вы не умеете плотничать, отсюда и плавающая цена.
 - Вот как! - рассердилась девочка. - Тогда послушай, что я об этом думаю: еда не может быть оплатой работы, потому что позволяет в первую очередь работать. Кто не ест, тот не работает. Заштопанная же куртка не пропускает холод, а вместе с ним и злость на мир, поэтому она является наградой для души. А гвозди... Гвозди - это теперь не плата, а подарок, который я тебе обещала, и только от тебя зависит назначение их применения.
 - Ладно. Спасибо! - улыбнулся мальчик, укладывая коробки с оставшимися гвоздями в багажник. - Ловко у тебя получается заговаривать зубы!
 - Я действительно так и думаю.
 - До встречи!
 - Пока! Приходи в гости!
  Весна следующего года выдалась для Насти чересчур хлопотной: за сдачей экзаменов и подготовкой документов девушка совершенно потеряла чувство времени. Всё же она находила силы думать и о предстоящем выпускном, так что в последнюю "школьную" субботу она отправилась на дачу, где Маруся Николаевна с раннего утра тщательно прихорашивала свои цветы. Пообедав и выслушав напутствия бабушки, растроганной предстоящим событием, Настя подошла к своему саду и застыла. Она обходила периметр резервации, рассматривая необычные розы со всех сторон, но никак не могла выбрать.
  Неожиданно даже для себя девочка подошла к бабушкиной клумбе, принадлежащей классической красной розе, и принялась с той же придирчивостью разглядывать их.
 - Можно мне взять вот этот цветок, бабушка? - спросила Настя у подошедшей женщины.
 - Конечно, дорогая! Но ты ведь хотела приколоть свою розу в крапинку.
 - Я передумала. Они милы, но для выпускного бала пока не доросли.
  Уже завтра счастливая Анастасия Алексеевна уезжала в город, увозя с собой самый красивый цветок.