Повесть-роман Золото. Глава 2

     Иван стоял у крыльца конторки со своей артелью в ожидании приёмщика из городского банка. Уж так повелось на этом прииске – дождаться начальства и узнать, что же они заработали за этот трудовой день.

- Во, смотрите! Явился, не запылился, - кто-то пробурчал из остряков артели.

Из легкого «ходка», запряженного парой вороных, слазил тучного телосложения приёмщик. А ямщик и рядом сидевший в милицейской форме человек были его охраной.
-  Ну, Петрович, с прибытием вас! – наклоном головы приветствовал его бригадир артели.

Петрович, не обронив ни слова, прошёл сквозь артельщиков, как «нож в масло». Поднялся по ступенькам на крыльцо, пинком ноги открыл дверь и вошёл во внутрь конторки. Милиционер лихо спрыгнул с возка, взлетел на крыльцо, мягко закрыл дверь и, повернувшись к артельщикам, произнёс традиционную фразу:
- Ну, а харчи-то приготовили?
- А ты как думаешь? – отвечает ему бригадир, -  у нас всё по нашему «уставу».

Бригада расслабилась дружным смехом - уж больно все боялись этого грозного на вид Петровича, который второй год приезжал за золотом и за это время произнёс всего-то считанное количество слов. Больно грозен -  считали его артельщики.
Перевзвесив всё сданное мойщицами золото, Петрович сложил его в специальный кожаный кисет, затянул кожаные лямки, завязав их и просунув в дырочки свинцовой пломбы, достал из кожаной торбочки пломбир, сжал пломбу так, чтобы на ней отпечатался номер банка и герб СССР.  Положив кисет в кожаную торбу, завязал его и произнёс только одну фразу:
- Ну, Николаич, прощевай! Поеду на следующий прииск -  у меня ведь их девять. И только ночью буду в городе. Вот какая работёнка! Вникаешь, Николаич?
- Вникаю, Петрович.
- Ну, лады!
- Я или ты скажешь о заработке?
- Скажу, Николаич, мне это не трудно. Пахари они у тебя! По сравнению с другими артелями твои зарабатывают намного больше.
- Пьют меньше, Петрович, вот и зарабатывают, - отвечает Геннадий Николаевич.


Петрович вальяжно вышел на крыльцо, в руках его был кожаный кошель, в котором находилось артельное золото, намытое за день, поднял свободную руку, как бы призывая артельщиков к вниманию и тишине, хотя и так стояла тишина. А люди устремили взгляды на хозяина кожаного кошеля. Петрович басито произнёс:
- По десять целковых заработали в среднем.
Это значит, кто-то получит чуть больше, кто-то чуть меньше, но это всё равно - фартово.
Толпа расступилась. И по традиции на руках бригадира было блюдо ржевской работы с красивыми розами, а по середине стоял хрустальный графинчик с холодной водкой. Рядом лежал кусман чёрного хлеба с большим ломтём сала. Петрович поменял маску на лице, став таким добродушным, налил гранённый стаканчик, крякнул и лихо съел бутерброд.
- Благодарствую! До следующего свидания! – и направился к «ходку».
Пока громоско забирался и устраивался поудобнее, его охранники успели выпить по три чарки, и, чтобы не раздражать своё начальство, жуя на ходу хлеб с салом, быстро запрыгнули в «ходок». И вот кучер, еле выговаривая набитым ртом, спешно вскричал:
- Эй, пошли, родимые!
Кони с места тронули лёгкой рысцой, видно отдохнули за это время, и с удовольствием в беге разминали свои упругие мышцы.  Коляска скрылась в лесу, стеной стоявшем у поляны, по которой протекал ручей, где и работала эта артель. Конечно, бригада тоже разговелась после трудового дня «по рюмашечке» – это была норма – перейти её не имел права никто.
Иван в этой артели работал уже второй сезон, который закончится только тогда, когда ручей прихватит мороз и его покроет лёд, и тогда артельщики уйдут на зимний отдых.