Я взглядом сжёг их чёрствые сердца

По улицам провинциального города, в котором после семи вечера уже никого не найти, тускло светя грязными фарами ехал автомобиль с московскими номерами. Двигаясь по центральной улице, он притормаживал, то у одного перекрёстка, то у другого. Постояв несколько секунд, продолжал движение. Проехав весь городок насквозь, автомобиль развернулся и поехал обратно с такими же остановками. Наконец водитель автомобиля увидел единственного, не понятно как, оказавшегося на улице, старичка, который бодро ковылял пересекая главную улицу. Машина ускорилась и резко затормозила около пешехода.

- Отец, погоди,- в открывающееся окно автомобиля, высунулось уставшее лицо водителя, лет тридцати,- где у вас тут лечебница? Навигатор как с ума сошёл, ни черта не показывает.
- А так и не покажет. У нас тут аномалия. Даже часы останавливаются. А больничка твоя, во-о-он за тем домом, поворот направо. Метров двести и упрёшься.
Водитель поблагодарил пешехода и развернув машину, рванул с места.

Доехав до необходимого ему здания, он остановил машину под единственным горящим фонарем на этой улице, напротив главного входа в психиатрическую больницу.
- Ну и дыра,- мужчина сделал несколько движений, чтобы размять спину после долгой дороги, затем направился ко входу в большое серое трехэтажное здание.

Около минуты мужчина нажимал на кнопку звонка, стучал в дверь и наконец, она приоткрылась. В узком приёме можно было разглядеть охранника в чёрной форме, который, похоже, не собирался открывать дверь полностью.
-Чего тарабанишь? Нет посещений.
- Я из полиции,- ответил приезжий, доставая и разворачивая удостоверение,- капитан Соловьёв.


Охранник нехотя открыл дверь на распашку, но проход не освободил.
- Что хотел капитан? Поздно уже, руководства на месте нет.
- Мне нужен ваш клиент... подопечный.
- Завтра приходи. Будет главврач, поговоришь со своим клиентом.
- Так не пойдёт,- капитан взялся за дверь,- информация нужна сейчас. Звони главврачу.

С ещё большей неохотой охранник достал мобильный телефон и набрал номер.
- Вячеслав Николаевич,- обратился он к невидимому собеседнику,- тут из полиции пришли. Говорят, что срочно. Спуститесь?

Он отключил телефон и положил его в карман.
- Проходи, капитан. Сейчас дежурный врач выйдет,- он пропустил полицейского в коридор.

Мужчина вошёл в вестибюль и от нечего делать стал рассматривать висящие на стенах стенды. Охранник же, присел за столик и уставился в свой смартфон.
Через несколько минут послышались шаги, спускающегося по лестнице бодрого человека. Он не шёл, а спускался в припрыжку. Васильев удивился, когда прямо на него с лестничного пролёта выскочил мужчина, лет пятидесяти пяти. Возраст, Соловьёв определил по лицу, а вот тело... несомненно принадлежало человеку по-моложе.
- Рожков,- представился он,- Вячеслав Николаевич, врач. Чем обязан?
- Васильев, капитан,- полицейский развернул удостоверение,- нужна консультация.
- Ну, давайте... помогу, чем смогу,- ответил врач.- Пойдёмте ко мне?


Васильев кивнул и направился за врачом по крутой, как оказалось, лестнице.
- Здание старое, лестницы еще при царе Горохе строили,- объяснял по дороге врач,- вниз идёшь-бежать приходится, а вверх еле ползёшь.

Однако врач очень бодро забежал на третий этаж и несколько секунд ожидал Соловьёва около двери своего кабинета.
- Проходите,- врач пропустил Соловьёва вперёд,- чай, кофе?
- Спасибо, Вячеслав Николаевич. Давайте без вступлений, время позднее, мне ещё гостиницу у вас искать.
- Хорошо, давайте без вступлений. Какой вопрос у вас?
- У вас в больнице находится некий, Славин, Олег... Николаевич, кажется...
- Славин? Есть такой. Мрачный тип. А какой к нему интерес? Он лет пять у нас кажется, на строгом режиме. Кому он мог понадобиться?
- Мне?
- Вам?
- Ну, в смысле, мне, как полицейскому.
- Могу я всё же узнать причину?
- Он был свидетелем по одному давнему, уголовному делу. Я должен его опросить.
- Мне об этом ничего не известно. И думаю, что сделать это будет не просто.
- Почему? Он что, буйный?
- Нет, что вы. Он не буйный. Он замкнутый, сам себе на уме. Не разговорчивый...
- Ему дают какие-нибудь лекарства?
- Насколько я знаю, сейчас нет. По-крайней мере ничего такого, что могло бы повлиять на психику. У него бывают приступы, довольно тяжелые, по несколько дней. Однако сейчас, с ним проблем у нас нет.
- Чем он болен?
- Официальный диагноз-шизофрения. Бывает бьётся головой о стену, но редко. Чаще стремится к само удушению.
- Это как?
- Душит себя. Хватается руками за шею и пытается себя задушить. Пару раз еле вытащили с того света. Полагаю, вы знаете, что его нахождение в нашем учреждении, вызвано судебным решением.

Соловьев кивнул.
- Думаю, мне удастся его разговорить.
- Ради бога, пробуйте, но только завтра.
- Почему не сегодня?
- Ваш разговор должен одобрить главврач, а он будет только завтра.
- Хорошо. Но увидеть его я могу?
- Зачем?
- Мне надо удостовериться, что я приехал по-адресу.
- Вы знакомы?
- Я встречал его раньше.
- Хорошо. Я покажу его вам. Издалека. Пойдёмте.

Они прошли на второй этаж, преодолев несколько металлических ворот-решёток и остановились у прозрачной двери.
- Смотрите,- сказал врач,- сами узнаете?
- Сейчас попробую,- Соловьёв стал рассматривать людей в гостиной за дверью. Их было человек двадцать. Двое мужчин играли в шахматы, трое сидели за столом и перекладывали журналы. Ещё один стоял к ним спиной и смотрел в потолок.
- У окна? По комплекции вроде похож.
- Он и есть. Значит ваш клиент?
- Значит наш,- задумчиво произнёс Соловьёв.

В этот самый момент, мужчина у окна вынул руки из карманов и медленно развернулся лицом в гостиную, а потом так же медленно посмотрел на дверь.
- Точно! Он,- уверенно сказал Соловьёв.

Через час Соловьёв входил в вестибюль единственной городской гостиницы. Предъявив документы, он заполнил анкету и поднялся в свой номер, на втором этаже.
- Посмотрим, какой у них тут люкс,- негромко сказал Васильев, и открыл дверь в номер.

«Чуть-чуть лучше, чем в больничке. Тот же тусклый свет и грязные окна»- Соловьёв бросил сумку на кресло, достал телефон и набрал номер.
- Я нашёл его,- произнёс он не здороваясь.
- Когда?- ответил ему женский голос.
- Я должен с ним поговорить.
- Ты обещал!

Соловьёв отключил телефон и положил его на столик. Сняв куртку он распахнул дверь в душевую.
- Надеюсь, горячая вода в этой аномалии есть!

Утром следующего дня Соловьёв сидел в кабинете главного врача.
- Евгений Петрович! Лечащий врач может присутствовать при вашей беседе?- главврач протянул капитану бланк запроса,- вот здесь распишитесь.
- Мне нужно поговорить с ним без свидетелей. Информация по этому делу, строго засекречена.
- Но, хотя бы санитар пусть рядом будет.
- За дверью. Пусть будет за дверью.
- Ну хорошо. Сколько вам понадобится времени?
- Этого я пока не знаю. Ваш пациент, как мне сказали, не очень разговорчив.
- Это точно. Я от него за пять лет может пару раз что-то слышал. Ну, идёмте, я провожу вас в кабинет, где вы сможете поговорить.

Для разговора с больным был подобран кабинет на втором этаже. Судя по всему, кабинет одного из врачей. На стенах висели дипломы и грамоты. Металлические шкафы закрыты на ключ, на окне решетка. У окна стоял письменный стол, с абсолютно пустой поверхностью. Было видно, что кабинет к беседе, готовили.
- Ну вот тут, вы сможете побеседовать со своим свидетелем,- развел руками главврач.
- Спасибо, Николай Николаевич. Когда его приведут?
- Я уже дал команду. Санитар его приведёт и потом, посидит в коридоре, вон там,- он указал на дверь-решётку у которой стоял стул.
- Хорошо.
- Я оставлю вас. Как закончите, позовете санитара.
- Ещё раз спасибо,- поблагодарил врача Соловьёв.

В ожидании, Соловьёв нервно ходил по кабинету, пытаясь отвлечься от мыслей, рассматривал висящие на стене грамоты. Наконец в дверь постучали, после чего она сразу открылась. В дверном проёме стоял вчерашний, виденный Соловьёвым мужчина, в том же халате, с тем же безразличным выражением на лице. За ним, стоял внушительного вида санитар в белом халате, который мягко подталкивал больного сделать шаг в кабинет.

Соловьёв узнал его. Это точно был он. Глядя на присаживающегося на стул мужчину, смотрящего куда-то в пространство, он отметил под его левым глазом пульсирующую жилку.
«Ничего не изменилось. Да, осунулся, стал ещё менее привлекателен, но жилка на месте, как и в юности», - подумал Соловьёв.

Санитар вышел тихонько прикрыв дверь. У Соловьёва было полное ощущение, что приведенный им пациент смотрит сквозь него, куда-то ему за спину.
- Помнишь меня? - спросил Соловьёв.

Ответа не последовало. Вообще ничего в принципе не изменилось., словно он ничего и не спрашивал. Только жилка под глазом выдавала беспокойство Славина.
- Олег. Ты меня слышишь?- сделал вторую попытку Соловьёв. - Всё, как и раньше. Жилка под глазом выдаёт тебя. Я же вижу, что ты меня узнал. Скажи хотя бы что-нибудь.

Славин молчал. Он сделал глубокий вдох и посмотрел на потолок.
- Я не уйду, пока не поговорю с тобой. Не надейся.

Соловьёв стал сомневаться. А что если он действительно сильно болен и просто не понимает что, происходит. Олег его конечно видит, беспокоится, от того, что находится в незнакомой ситуации, но помнит ли? Двенадцать лет всё-таки прошло. Как-то совсем безлико реагировал Славин.
- Ты зачем фамилию поменял? Славин... Звучит! Комаров чем был плох?

«Точно. Он среагировал на свою прежнюю фамилию. По его лицу пробежала едва заметная гримаса»- показалось Олегу.
- Помнишь Маринку Степанову и Ирку Левшиц? Они опять вместе! Подруги, не разлей вода!

Лицо Славина начало менять цвет. Сначала, из бледного оно стало серым, потом в районе глаз стало темнеть до бурого. Он медленно закинул ногу на ногу и вдруг, его взгляд стал осмысленным, словно он только что увидел перед собой Соловьёва.
-Как ты меня нашёл?- медленно выговорил по буквам Славин.
- Я полицейский. Это не сложно, когда есть доступ к информации.
- Зачем ты приехал?- голос Славина постепенно «приходил в себя». Было заметно, что он давно не разговаривал. Звуки давались ему с большим трудом.
- Поговорить. Я хочу задать тебе несколько вопросов.
- Вопросы? Зачем? Зачем я тебе?
- Я хочу узнать, почему ты здесь?
- Почему я здесь? Что тебе с того, что я здесь? Почему тебе это интересно?
- Мы же однокурсники. Помнишь, наш первый курс? Вот недавно, просматривал фотографии и вспомнил про тебя...
- И решил приехать за триста километров, посмотреть на меня...
- У меня отпуск и я люблю решать ребусы. Так почему ты здесь?
- Я болен...- Олег обнял себя двумя руками и наклонил голову вниз,- почему же ещё, конечно, болен... Тут других не держат.
- Я читал твоё дело. Ты кидался на людей в торговом центре и угрожал им убийством. Потом ты пытался откусить кадык конвойному... Не слишком ли?

Славин поднял голову и посмотрел в лицо собеседнику.
- Я болен... Я ничего не помню...
- У меня сложилось впечатление, что ты делал это специально. Более того, я поговорил с конвойным. Он сказал мне, что в последний момент ты остановился... И если бы хотел, то мог бы сделать, что собирался.
- Зачем ты приехал?- Славин закатил глаза к потолку.
- Я хочу знать, почему ты здесь. Всё знать, понимаешь? Расскажи мне всё, что произошло с тобой на втором курсе.

Славин молчал.
- Почему ты ушёл из института? Что за конфликт у тебя с Левшиц и Степановой?
- Хочешь знать всё?
- Да. Хочу.
- Это длинная история.
- Ничего, у меня время есть.

И вдруг, Славин стал меняться. В глазах появилось осмысленный взгляд. Он принял более удобную позу.
- Хорошо. Я расскажу тебе всё как было. В конце концов это ничего не изменит. Всё уже в прошлом. Скажи санитару, пусть принесёт кофе.

Соловьёв прошёл к двери и открыв её попросил санитара принести чего-нибудь попить.

- Всё началось в институте, на первом курсе. Ты должен помнить... Знакомства, первые занятия, деления по интересам. Левшиц и Степанова... Они были самые красивые на всём потоке...


Соловьёв утвердительно качнул головой.
- Абсолютно разные. Противоположности. Левшиц... Ты помнишь, очень добрая. Давала... Ну короче, не прочь была подтянуть нашего молодого брата по вопросам биологии, строению человека. Можно было посмотреть, потрогать и воспользоваться. Ты-то знаешь, почти весь поток воспользовался её любвеобильностью... После занятий в кабак, потом на танцульки, вся жизнь-сплошная полоса удовольствия.

Соловьёв сделал непонятное движение головой, из которого Славину так и не стало ясно, насколько близко тот знаком с Левшиц.
- И Степанова... Недотрога. Неприступная крепость. Её за руку на потоке мало кто держал. Отличница, староста. После лекций, в библиотеку. Потом различные кружки, репетиторы и занятия до поздней ночи.
Что могло их так сдружить? Почему, эти две абсолютно противоположные личности стали закадычными подругами? Знаешь?


Соловьёв отрицательно помахал головой, не желая перебивать Славина.
- Я. Я стал причиной их дружбы. Они объединились против меня. Если ты помнишь, я был не очень красив... Да... Был... Хотя и сейчас, наверное...
Короче, они всячески гнобили меня весь первый курс. Я, для них, был козлом отпущения по каждому поводу. Они насмехались надо мной.

Теперь Соловьёв не выдержал и вмешался в разговор:
- Я особо так ничего не замечал.
- Ты же ушёл после первого курса в армию... С начала второго курса всё сильно обострилось. Они ненавидели меня. И я...,- он запнулся и казалось, пытался вспомнить какую-то фразу,- я решил им отомстить...
- Как?- вырвалось у Соловьёва.
- Я взглядом сжёг их чёрствые сердца...- Славин замолчал и около минуты сидел молча. Соловьёв боялся торопить Олега. Было видно, что он переживает какие-то воспоминания, о которых Соловьёв хотел знать. «Не спугнуть бы»- подумалось ему.

Постучали в дверь. Вошёл санитар и поставил на стол эмалированный чайник и два стакана. Именно в этот момент, Славин опять поменял выражение лица на больное.
«Ловко»- подумал Соловьёв,- «Значит он притворяется!»
Как только санитар вышел, Славин вскочил со стула и подошёл к столу.

- Я придумал месть, которая для женщин хуже смерти,- продолжил он, наливая из чайника серый напиток, слабо похожий на кофе,- я решил завоевать их, вознести их на олимп любви и сбросить их оттуда вниз.
- Пояснишь? Я не очень понимаю.
- Знаешь ли ты, Жека, как можно завоевать сердце абсолютно любой женщины? Пусть даже, в роли завоевателя буду я, не Аллен Делон, мягко говоря...
- Не представляю... Деньги? Но откуда они у тебя?
- Деньги? Что ты. Не каждую можно купить. А Степанову и подавно.
- Тогда как?
- Обожание! Да, да, обожание. Всепроникающее и поглощающее. Я стал смотреть на Степанову особым, обожающим взглядом. Я просиживал пары, уставившись на неё. Когда она меня замечала, я не отводил взгляда, а наоборот, делал его просящим. Я смотрел на неё по нескольку часов в день и она... сдалась...

Славин допил кофе и принялся снова его наливать.

- Не желаешь?- поинтересовался он у Соловьёва,- ясно, брезгуешь... Зря. Не плохой напиток.
- Продолжай Олег, я тебя слушаю.
- Постепенно, она перестала меня гнобить. Более того, стала улыбаться мне иногда... Уже через три месяца моего «обожания», она сама ловила мой взгляд и искала встречи со мной...
- Она влюбилась?
- Не думаю. Скорее ей всё время хотелось видеть, что её обожают и любят больше других. Мы стали обмениваться записками. Я всячески хвалил её. Потом в ход пошли цветы и безумные поступки.
- Поступки?
Да. Поступки. Я вставал на колени перед всей аудиторией и признавался ей в любви. Она благоволила мне, но встречаться предпочла тайно. Мы гуляли вечерами и ночами напролёт, а утром встречались в аудитории, как буд-то ничего между нами и не было. Постепенно, я завоевал её расположение. Мне удалось проявить какие-то другие, прекрасные черты моей натуры, которые затмили мою не очень выгодную внешность.
Она стала защищать меня, перед своей подругой, Левшиц, стала меньше проводить с ней времени.
Я читал ей стихи. Свои и чужие. Пытался петь... Я направил все свои силы на её покорение, и она сдалась.
- Маринка? Маринка сдалась?
- Удивлён?
- Признаться да. Многие мечтали о ней.
- Многие. Но добился, я.
- Значит, ты был у неё первым?
- И да и нет.
- Как это?
- В этом и состояла моя месть. Я добился её.


Славин прикрыл глаза, словно щурясь, стал рассматривать то, что было более десяти лет назад.

- Она позволила брать себя за руку, потом обнимать. Наконец от целования её волос я перешёл к губам.
- Она по-прежнему стеснялась меня днём, и позволяла многое вечером. И вот однажды, в канун Нового года, страсть взяла над нами верх. После часа обнимания у ёлки, наступил апогей. Мы сорвали друг с друга одежду и повалились на кровать. Она была готова, чтобы я овладел ею.
«Только тихонько»- попросила она,- «я ещё не разу...» Я сделал всё, как полагается. Я осыпал её тело поцелуями, ласкал и обнимал её. Она билась в конвульсиях, стала просить меня, быстрее сделать это. Тогда я вошёл, и остановился на входе.
- Ты... не овладел ею?

Славин покачал головой.
- Я остановился. Она изнемогала от желания и просила немедленно расправиться с ней. А я встал и принялся одеваться. Она стонала... Если бы ты видел, как унизительно она стонала, лежа раскрытая передо мной, как увядающий тюльпан.

-А ты?

-Я одевался и приводил себя в порядок. Маринка стала спрашивать, что случилось, как так? Что это значит? И я... нанёс ей окончательный удар! Я сказал ей, что она мне не интересна. Что её тело меня не устраивает, что грудь у неё мягкова-та, что волосы в ложбинке сильно жесткие, что конструкция её женского органа, не совсем правильное...

-Ты с ума сошёл!

Он широко открыл глаза и усмехнулся.

-Ты верно подметил, я сошёл с ума. Иначе, я здесь не находился бы.

-Прости, я не это имел ввиду. Но как можно? Она и вправду была не хороша?

-Что ты! Она была само совершенство. Если бы не моя месть, я... Короче, тогда, я больше хотел отомстить и унизить её, чем овладеть ей. Уходя, я бросил ей, что Ирка, её подруга, гораздо красивее её и у неё там всё правильно!

-Ты проверял?

-Нет. Но она об этом не знала, так что я мог говорить всё, что угодно. Тем более, что я уже пару месяцев при каждом удобном случае зачаровано смотрел на Ирину.

- Ты с ней так же, как с Мариной?
- Нет. С ней всё гораздо проще. Как я тебе уже напоминал, доступ к ней был открыт практически для всех. Я всячески делал ей знаки внимания, восхищенно смотрел на неё, когда рядом не было Марины. Со временем, она тоже перестала говорить обо мне не лицеприятные вещи. Так же, как и Марина, стала мне улыбаться. Она не знала, что я растоптал эту тварь и принялся за неё. Марина, как я думаю, не поделилась с ней своим позором. Более того, она принялась ожесточённо мстить мне. Не один раз я приходил на лекции избитым. Но я приходил всегда. Даже, когда на моём теле не было живого места, я приходил.
- Кто тебя бил?
- Какая разница? Меня били все, кто хоть как-то был знаком с Мариной. Не было дня, чтобы меня не встретили в переулке или коридоре пара, тройка желающих отметелить меня. Она мстила долго и жестоко. Она не знала одного... Теперь, все мои раны, зализывает Ирка. Они поссорились и стали злейшими врагами, как только я рассказал Ирке, что предпочёл Маринке её.
Так мы и жили. Марина всячески пыталась сделать мне больно, Ирина, каждый раз вставала на мою защиту, зализывая мои очередные раны.

Славин встал, подошёл к грязному окну и подставил лицо плохо проникающему сквозь стекло, солнцу.
- Хорошая погода сегодня. Прямо как тогда... Середина весны... Я понял, что настало время расправиться со второй ненавистной мне женщиной.
- С Иркой?- утвердительно сказал Соловьёв.
- Да, с ней. К тому времени, я практически жил у неё. Она сильно изменилась после близости со мной. Перестала бегать по дискотекам, стала готовить борщи. Видимо надеялась, что я сделаю ей предложение.


Славин вернулся к стулу и медленно присел.
- Дурочка. Она вообразила себе не весь что. Настроила планов, всё время говорила о любви. Постоянно твердила, что только я оценил её по достоинствам.
- Но с ней-то ты спал регулярно?! Как же ты ей отомстил?
- Нет ничего проще. Я сказал, что брезгую. Сказал, что испытываю страх перед тем, что многие по ней изучали строение человека. Сказал, что она противна мне, что считаю её помойкой, куда любой может сбросить всё, что ему не нужно. Попросту, я назвал её проституткой и плюнул ей прямо туда!
- Туда?
- Да, прямо туда. Я ушёл от неё счастливым человеком. Я чувствовал себя отомщенным. Я работал над этим проектом девять месяцев! Никогда ещё я не чувствовал себя настолько хорошо. Сбылась мечта моей жизни.


Соловьёв поёжился.
- Как долго ты пребывал в таком настроении?
- До утра следующего дня.
- Что случилось?
- Меня избили. Сильно. Их было человек десять. Через несколько минут избиения, я потерял сознание, очнулся уже в больнице. Представляешь? Оказывается прошло уже шесть дней, а я ничего не помнил.
- Что было потом?
- Я пролежал три недели. Да, у меня всё болело. Мне отбили селезёнку, сломали пять рёбер, разбили голову, сломали кисть руки, выбили челюсть. А мне было, хорошо...
- Понимаю. Ты наслаждался своей местью?!
- Каждый день, пребывая в сознании, я вспоминал их лица. Одной, которая сгорала от желания и второй, которой плюнули в её поганое нутро. Видел бы ты их. Это прекрасное зрелище. «Они запомнят это, на всю жизнь»- радовался я.
- Ты ведь больше не вернулся в институт?
- Нет. Выйдя из больницы, я был повторно избит в своём подъезде. Из всего сказанного мне, между ударами по голове и животу, я запомнил только, что будут бить, пока я не сдохну. Эти мне припоминали Ирку.
- И сколько ты пролежал второй раз?
- Месяц. И ты знаешь, полностью восстановился. Так что медицина у нас, хорошая.
- Тоже со счастливыми ощущениями?

Славин опять встал, отошел от стола и начал медленно вышагивать по кабинету, бросая фразы на ходу:
- Нет. Ты знаешь, в этот раз, мои раны заживали с другими чувствами. Совсем с другими! Я хотел крови, их крови! Не в прямом смысле, конечно, в переносном. Я решил, что уничтожу их ещё раз. Я стал планировать их дальнейшую судьбу.
- Ты опять решил влюбить их в себя?


Славин улыбнулся. Первый раз за всё время разговора, улыбнулся.
- Ты знаешь... А я ведь только сейчас понял, что всё время, находясь здесь, хотел кому-то всё рассказать,- он сел обратно на стул,- Ведь я, своего рода, гений. Я три раза повлиял на судьбу ненавистных мне людей. Про меня книги писать надо. Ты, кстати не... А, извини, ты же полицейский! Ничего, станешь генералом, выйдешь на пенсию и напишешь историю про своего однокурсника.
- Что ты придумал?
- Я ушёл в армию. Да, в армию. Вслед за тобой. Быть избитым ещё раз или того хуже, убитым, не хотелось. Я решил взять паузу. Время пройдёт, многое изменится, что-то забудется, думал я. И оказался прав.
- Но ведь ты так и не вернулся в институт?
- Нет. Я не стал восстанавливаться. Многое поменялось за это время. Пока я был в армии, умерла мама. Я приезжал её хоронить. Именно тогда, через третьи уста, я узнал, что Степанова и Левшиц готовятся выйти замуж. И вроде как даже, планируют быть свидетельницами на свадьбе подруги.
Уже потом, придя из армии, я узнал, что дружба их не состоялась. Они продолжали друг другу вспоминать меня. Меня грела эта мысль. Перенеся столько побоев от них, я чувствовал, что мой плевок, гораздо сильнее. Однако, желание продолжать мстить, не исчезало.
Я продал мамину квартиру, съехал в общагу в Подмосковье.
Ты спрашивал, зачем я поменял фамилию? Всё просто. Это была часть плана. Мне нужно было оперировать некоторыми юридическими и финансовыми документами в поле деятельности мужей этих двух стерв.
Не знаешь?- Славин посмотрел на собеседника вопросительно.

Отрицая этот факт, Соловьёв покачал головой.

Отрицая этот факт, Соловьёв покачал головой.
- У Маринкиного мужа была небольшая строительная компания. Создал её, его отец. Капитальчик небольшой, но доход она приносила исправно, благодаря выделяемым в Подмосковье подрядам на строительство частного жилья. Маринка не работала, продолжала учиться. Я занялся компанией её мужа.
- Что значит, занялся?

Славин протяжно и громко вздохнул.

- Я создал пару компаний на подставных лиц. Подкупил нужного человека и стал перепродавать тендеры компании, мужа Маринки. Он начал терять деньги. Потом я подставил его с рефинансированием кредита, выставив его неблагонадёжным, с финансовой точки зрения, перед банками. У него появились серьёзные проблемы в бизнесе.
Сначала они продали Маринкину машину, потом он продал свою. Потом, они переехали из загородного дома в двушку у МКАДа. Надо отдать ей должное, она во всём помогала своему мужу, шла за ним как за красным знаменем. Желала пережить вместе все невзгоды и вновь восстановить бизнес. Даже упросила родителей заложить их квартиру в центре.

- Ты за ней следил?
- Следил? Нет, я бы это так не назвал. Я жил с ними, я был внутри них. Я был в их компьютере, на их кухне, в их постели. Мои глаза и уши были всюду. Я положил на это дело кучу денег, доставшихся от продажи квартиры. Я знал про них всё, абсолютно всё. А про каждого из них в отдельности, я знал больше, чем они друг о друге.
- Ты их разорил?!
- Это было бы слишком просто. Я не ставил перед собой цель разорить их. Этот неприятный момент был дополнением основной мести. Я их уничтожил, он посмотрел на Соловьёва,- морально, конечно. Они перестали существовать как муж и жена.
- Ты их поссорил?
- Я реализовал гениальный план. Всё шло, как по нотам. Параллельно я занимался мужем Ирки.
- За ними ты тоже следил?
- Да, конечно. И знаешь, я даже немного зауважал её, что ли... Она реально любила своего мужа. Образумилась, взялась за учёбу, порвала со своими старыми связями и привычками.
Я думаю, что это из-за меня.


Соловьёв с интересом посмотрел в сторону собеседника:
- Что ты имеешь в виду?
- Это я её сделал такой. Хорошей. Перенесенный стресс от моей мести, сделал её другой. Она изменилась. Так что это моя заслуга.
- Так может надо было оставить её в покое?
- Я уже не мог остановиться. Я не простил бы себе остановку на половине пути. Я привык доводить месть до конца.
- И что ты сделал?


Славин засмеялся.
- Ты, полицейский, не додумался бы до такого никогда. Я научил его... пить.
- Пить?
- Да. Пить. У него было три шиномонтажа в центре. В одном он работал сам, два работали на него. Он пропил всё. Сначала свою шиномонтажку, потом две оставшихся. Назанимал у многих денег, даже мне остался должен. За пару месяцев он превратился в свинью. И у них начались проблемы. Они ругались по каждому поводу и без. Он стал таскать у неё деньги и поднял на неё руку. Ирка же выгнала его из дома. Какое-то время он жил в шиномонтажке, которая когда-то была его. Днём работал, вечером пил, ночью досыпал на старых покрышках. Ты не представляешь себе, как быстро опускается человек!
- Но почему же. Представляю.
- Ирка изменилась. Стала грустной и нервной бабой. И когда я почувствовал, что на своём браке она поставила крест, я подложил ей Сергея.
- Кого?
- Маринкиного мужа. У него был очередной стресс, он боялся возвращаться домой, к Маринке. Мы выпили, а потом мои люди отвезли его в кабак где сидела Ирка, заливая своё горе. Видел бы ты, как мы их спаривали,- засмеялся Славин.


«Похоже, он полностью вышел из состояния сумасшедшего пациента больницы. Он просто наслаждается своими воспоминаниями. Ещё немного и начнёт плясать»- отметил про себя Соловьёв.
- Короче, они оказались в постели. Серёга мало что мог сделать, но это было и не важно. Важно, что какой-то добрый человек, позвонил Марине и назвал адрес, по которому уединилась парочка. Надо ли говорить, что дверь в квартиру оказалась открыта. Представляешь, каким было лицо Маринки, когда она увидела своего мужа между ног бывшей подруги?
- Ты его видел?
- Кого?
- Лицо.
- Да, видел. Мы всё снимали на камеру. Кстати, на следующий день, Иркиному мужу показали запись, как чужой мужик пыхтит над его женой.
- И он побежал домой, к Ирке, и его сбила машина. Так?
- Я к этому не имею отношения. Он сам попал под машину.
- Ты убил его. Косвенно, конечно. Курок не нажимал, но оружие в руку вложил.
- Ты не имеешь права меня судить. Ты не знаешь, что значит быть изгоем. Они сами выбрали свою судьбу. Я ему водку в горло не заливал, я только предложил выпить. Я Иркины ноги не раздвигал, я только подтолкнул в них нужного человека. Я санитар, понятно? Такие люди не должны радоваться жизни.

- Ты решил, что можешь вершить судьбы людей? Ведь это ты сделал их такими...
- Нет. Я только обличил их пороки, которые уже были в них. Я сделал их чище!- Славин опять встал и принялся ходить по кабинету,- чище, понимаешь. Пусть беднее, пусть несчастнее, но чище.
- Как они поняли, что это твоя месть?

Славин остановился, засунул руки в карманы халата, потом высунул их, сложил на груди, потом сцепил кисти рук за спиной. Не найдя удобного положения для них, он снова сел. Лицо его, ещё недавно временами весёлое, сделалось мрачным. Жилка под глазом дёргалась больше обычного. Он замолк.
- Олег. Как они поняли, что это твоя месть?
- Я не хочу об этом говорить.
- Но что же ты! Сказал «а», говори и «б».
- Я достаточно тебе рассказал. На этом и остановимся.

Славин уставился в стол. Его лицо стало приобретать выражение больного и уставшего человека.
«Переключается»- подумал Соловьёв .
- Тебе что-то нужно? Я могу тебе что-нибудь принести.
- Уезжай,- выдавил из себя Славин.
- Я не могу уехать, Олег. Я ещё не понял, почему ты здесь.

В этот момент в дверь постучали и на пороге появился санитар.
- Обед у нас, простите, - извинился мужчина,- покормить бы его.
- Я подожду тебя здесь, Олег. Поговорим после обеда.

Славин тяжело поднялся и вышел из кабинета медленным шагом, не проронив слова.
Соловьёв подошёл к окну и несколько минут глядел на улицу. Солнце спряталось и на улице стало мрачно.
«Серые дома, серые дороги, серые деревья. Ни одного красочного пятна. Что за город!»- подумал он.
Зазвонил телефон и приложив его к уху, Соловьёв произнёс:
- Пока нет.
- Когда?- женщина, задававшая вопрос, явно проявляла нетерпение.
- Я же сказал, мне нужно с ним поговорить. Жди.

Соловьёв отключился. Присев обратно за стол, он попытался разложить по полочкам информацию, которую получил от Комарова, ныне Славина.
«Итак, он чувствовал себя униженным весь первый курс. Над ним потешались, смеялись и всячески давали понять, что он гадкий утёнок. Причём делали это две самые красивые девушки на потоке. Они являлись законодателями всего, что происходило на потоке, потому как с ними считались. Постепенно, весь поток, стал относиться к Славину, как к отребью.
Славин затаил злобу и решил мстить. Первым этапом мщения было личное унижение обеих девушек. Добившись своего, очень оригинальным способом, что делало сам факт унижения весьма оскорбительным, он стал получать по-заслугам, по физиономии. И не только, а по всему телу, так скажем.
В результате месть, которая была «накормлена», перешла в боевое состояние на втором этапе. Он стал мстить семьям девушек. Результатом его интриг стала смерть Иркиного мужа, потеря бизнеса в обеих семьях, развод в семье Марины.

Должно быть продолжение... Он не всё сказал. Этого мало. Как он говорил: « Ведь я, своего рода, гений. Я три раза повлиял на судьбу ненавистных мне людей. Про меня книги писать надо.» Три раза, три. Значит, она права?»

Минут через сорок, Славина вернули в кабинет к Соловьёву. Полицейский полагал, что ему предстоит заново «пробивать» защиту замкнувшегося Славина. Он ошибался. Славин появился в хорошем расположении духа. На его лице, видеть которое Соловьёву, становилось всё менее приятно, можно было заметить что-то типа ухмылки. Да, пожалуй, ухмылки. Вряд ли это можно было назвать улыбкой.
- Помнишь Жека,- начал разговор Славин, усаживаясь на стул,- я тебе рассказывал о магической силе обожаемого взгляда?
- Да. Помню. Ты им сразил Маринку и Ирку.
- Верно. Это, можно сказать, моё ноу-хау. Каждую можно сразить. На какую-то нужно больше времени, на какую-то меньше. Проверено. Железное правило. Так что если захочешь завоевать неприступную дамочку, вспомни мои наставления.
- Ну, два случая, ещё не аксиома,- ответил Соловьёв.
- Два? Почему два? Я проверял её многократно. И даже здесь, в этом убогом заведении, она работает безотказно.
- Здесь?- Соловьёв был очень удивлён.

- А чему ты удивляешься? Тут такие же люди, как и везде. Им тоже хочется естественных потребностей. А я, тут не на вторых ролях, по этой части.
- Никогда бы не подумал. А охрана?
- А что охрана? Тоже люди. Тоже имеют свои слабости и у них тоже есть свои естественные потребности.
- Обалдеть,- Соловьёв был поражён,- но давай по нашей теме, Олег. Что было дальше. Ты же рассказал Ирке и Маринке, что это твоя месть?
- Конечно. Если бы я этого не сделал, месть не была бы полной. Они должны знать, что потеряли всё из-за меня. А сделал я это, по их вине,- Славин довольно улыбнулся. - Я был на похоронах Иркиного мужа. Она видела меня. Я улыбался.

- Что сделала она?
- Что она могла сделать? Она стояла, как вкопанная и тихо пускала слёзы. Когда все начали бросать в могилу пригоршни земли, я просто плюнул туда.
- Плюнул? В могилу?
- Да. Здорово, да? Один плевок в её поганое нутро, второй в могилу её мужа. Всё! Дело сделано, месть окончена.
- Что потом? Она пыталась тебя найти?
- Не знаю. Думаю, что нет... Мне кажется, я её раздавил. Не удивлюсь, если она живёт в какой-нибудь соседней психиатрической больнице. Хотя постой!- Славин напрягся, на его лице появились гримасы страха. - Ты сказал... ты вчера сказал, что Левшиц и Степанова снова вместе! Это правда?
- Да. Правда.
- Значит... они объединились... Против меня...- он задумался и пару минут сидел молча, обдумывая услышанное.

- Так почему ты здесь, Олег?
- Мы уже это обсуждали,- Славин по-прежнему был очень задумчив,- Я болен...
- Как ты объявил о факте своей мести Марине?
- Марине? Я... просто отправил ей открытку. Красивую открытку, с 8 марта.
- Что написал?
- Я написал, что был прав, когда бросил её и ушёл к Ирке. Ведь так же сделал и её муж. Ещё написал, что считаю свою месть исполненной.
- Ты сказал, что повлиял на судьбу девчонок трижды. Каким был третий раз?

Славин молчал.
- Олег! Было продолжение?
- Понимаешь... Я считал, что всё закончилось. Ирку я растоптал, сомнений в этом не было. Маринка... Она оказалась более сильной. Стала меня искать... Потом к поискам подключился её бывший муж. Он вообще решил, что я его кровный враг. Не понимаю, почему...
Мне пришлось бросить все дела в Москве и уехать в срочном порядке. Но он меня нашёл.
Мы встретились и поговорили. Конечно, кончилось всё дракой. Больше я его не видел.
- А как же третий случай влияния на их жизнь?
- Третий,- Славин опять задумался...- не знаю... Видимо я имел в виду драку...
- Олег. После твоей встречи с мужем Марины, его больше никто не видел.
-Правда?- Славин сделал вид, что удивлён.

«Он знает. Он точно знает, что Маринкиного мужа больше нет в живых. Значит, он?»- подумал Соловьёв.
- Это ты его убил?- Соловьёв решил наступать.
- Убил? Я? Что за ментовские воображения? Мне незачем было его убивать!
- Ты убил его. Это и был твой третий этап влияния. А чтобы тебя не нашли и не покончили с тобой, ты организовал весь этот спектакль и осел тут. Так?

Славин молчал, уставившись в стену. Ему бы сейчас оправдываться, нападать на обвинителя, защищаться, а он...
- Пусть знает, что мне мстить нельзя! Моя месть всегда сильнее будет!
- Значит, ты его убил?
- Он сам виноват,- Славин опять начал говорить. Монотонно, словно читал по-бумажке чужой текст. - Пришёл ко мне на разборки с пистолетом! Заставил сесть в машину и привёз меня на озеро.
Он приставил пистолет к моему виску и всячески обзывал меня. Потом засунул пистолет мне в рот. Я обмочился. Его очень позабавил сей факт. Я уже попрощался с жизнью и вдруг... В метрах ста от нас появились туристы. Несколько человек с рюкзаками принялись располагаться на берегу.
Он потащил меня в сторону леса. Я споткнулся, а поднимаясь выбил пистолет из его рук. Мы стали душить друг друга.
- Ты задушил его?
- Я защищался,- Славин опустил глаза в пол.
- Ты спрашивал, зачем я приехал?

Славин посмотрел на Соловьёва.
- Мне стало известно, что Степанова и Левшиц, заказали твоё убийство. А значит, месть, с их стороны, не окончена.
- Меня убить? За что?
- Странный вопрос, не считаешь?
- Я же защищался! Они первыми на меня нападали. Я только отвечал! Жека, ты должен мне помочь! Жека, перевези меня в другую больницу! Нет, лучше поменять мне фамилию, как думаешь? А? Ты мне поможешь? Я хочу, чтобы это всё закончилось! - на лице Славина панически забилась жилка. Глаза стали просящими, а на лбу выступил пот.
- Конечно, Олег, помогу,- Соловьёв встал и зашёл за спину сидящему Славину.

Он схватил его за шею и изо всех сил сжал её. Несколько отрывистых движений ногами, длительный хрип, вырывающийся из носа, наконец тело Славина обмякло.
Соловьёв аккуратно положил тело на пол, подошёл к окну и постоял с минуту. Затем набрал номер на смартфоне.
- Всё. И ты оказалась права, - произнёс он в телефон.
- А мой муж?
- Его больше нет, - Соловьёв отключился и направился к двери.
- Санитар, он задушил себя!- крикнул он в коридор.