Навеки мой глава 6-7

Глава 6
Утро с тихим шорохом штор вошло в комнату, окутало теплыми лучами оголенное плечо Тины, осторожно коснулось щеки и остановилось на ресницах. Открывать глаза не хотелось, хотелось лежать вот так в постели, вдыхать сладковатый воздух с нотками петрикора, думать о том, как она сегодня проведет день, о чем будет говорить с дедом… Шелест приятных мыслей оборвал настойчивый стук в дверь. Тина бросила взгляд на часы – половина седьмого утра. Кому это не спиться в такое прекрасное весеннее утро? Паркет был нагрет утренним солнцем, солнечный лучик остановился недалеко от двери, будто в ожидании чего-то. На пороге стояла Элеонора. Лицо ее было серым, словно припорошено пеплом, глаза, и без того серые, стали и вовсе бесцветными. Из идеально уложенной прически выбился золотой локон.
- Тиночка… - няня едва ли не плакала, - Тиночка…
- Что случилось, Нора? – сон как рукой сняло, сердце заухало так громко, что не сразу удалось понять, что произошло.
- Алексей Алексеевич… - няня закрыла ладонями лицо и расплакалась.
- Нора, что случилось? – Тина встряхнула ту за плечи, - Объясни в чем дело.
- Он умер, - слова сорвались с губ как стеклянный шар, разбились о пол и тысячами осколков впились в сердце.
Тина сползла на пол.
Нет. Нет! Нет!!! Только не сейчас! Единственный близкий человек, который был для нее целым миром, крепостью, армией… ушел. Вчерашний вечер – как фотография на память, вчера – смех, улыбки, сегодня – воспоминание. Истинное одиночество познаешь лишь в те моменты, когда близких уже нет. Понимаешь, насколько глуп ты был, не обнял, когда это было необходимо, не выслушал, не успел сказать «прости»… Слишком поздно понимаешь, когда уже ничего не исправить.
- Когда? – слезы будут потом. И слезы, и немой крик… а затем боль…
- Ночью, - Нора сидела рядом и стирала слезы уголком ночного халата, - После ужина Алексей Алексеевич пошел к себе, а час назад позвонил и сказал, что плохо себя чувствует… - Нора снова заплакала.
- Нора, слезы потом, рассказывай, - скрывать то, что чувствуешь на самом деле, менять маски от милой очаровательной девушки до хладнокровной законченной суки, способной на все – главный урок, который Тина усвоила от жизни.
- Я пришла через пол часа, в комнате заклинил замок. Постучала, но мне никто не ответил, пришлось открыть дверь своим ключом. Алексей Алексеевич специально дал мне ключ от кабинета.
- Он умер в кабинете? – Тина внимательно посмотрела на Элеонору.
- Да, он сидел на диване, я подумала, что он потерял сознание. Подошла поближе и поняла, что…
- Кто-то еще входил в кабинет?
- Нет, я заперла его. Вот, - няня протянула связку ключей, - маленький с насечкой.
- Нора, вызывай милицию.
- Зачем? – в голосе звучало недоумение пополам с тревогой.
- Просто делай, что говорю.
Оставшись наедине Тина почувствовала самую настоящую боль. Душевная боль во сто крат хуже физической. От нее нет таблетки, ее нужно перетерпеть. Она лежала на полу, корчась от этой самой боли, которая вышибала горячие и соленые слезы, от которых становилось еще хуже. Эта боль разрывает в клочья, вырывается из горла немым криком. С этим криком умирает душа…
Когда слезы закончились, Тина вытерла мокрые щеки краем ультрамаринового халата, сжала кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Нужно взять себя в руки, осознать происходящее.
На тумбочке стояла семейная фотография. Глядя на нее Тина вспомнила слова деда: «Даже если сильно больно – терпи. Помни: слезы не помогут. Возьми себя в руки, сожми волю в кулак и действуй! Единственная твоя поддержка – твой позвоночник!»
Глава 7
Милиция приехала быстро. В гостиную вошел статный мужчина в черном плаще с папкой в руках. рядом с ним трусил щуплый паренек лет двадцати пяти среднего роста.
- Леша, - скомандовал мужчина, найди хозяйку дома и приходи с ней на кухню. Простите, - он обратился к Марьи Ильиничне, - не поможете ли моему сотруднику?
Марья Ильинична, стерев с бледной щеки, слезу, молча кивнула. Вслед за кухаркой Леша прошел на кухню. На кухне сидели две женщины: красивая точенная брюнетка в спортивном костюме и статная женщина, возраст которой определить не удавалось. Брюнетка что-то капала в стакан и протянула его той, но она отмахивалась, говорила что-то непонятное, закрывала лицо руками.
- Здравствуйте, - осторожно обронил сотрудник, - могу ли я поговорить с хозяйкой?
- Здравствуйте, можете, - отозвалась девушка и присела за стол, - это я. 
Леша был удивлен. Надо же! На что только не идут молодые девчонки ради денег и красиво жизни! Даже со стариком жить согласны, лишь бы как сыр в масле кататься. 
- А Вы, простите… - он обратился к женщине.
- Это Элеонора Олеговна, экономка.
- Элеонора Олеговна, позвольте поговорить с хозяйкой тет-а-тет.
Экономка выпила содержимое стакана и молча покинула кухню. Вслед за ней исчезла и тучная женщина. Алексей присел напротив девушки и теперь отчетливо видел ее лицо. Теперь он мог сказать сколько ей лет – точно не больше тридцати. Некогда ярко-изумрудные глаза потеряли былую контрастность, стали почти бесцветными. Глубокие тени, что пролегли на ее красивом лице, были старательно замазанные пудрой, но все-таки выдавали истинные эмоции. Кончики длинных пальчиков дрожали. Девушка проследила за его взглядом и взяла в руки чашку.
- Я Вас слушаю, - сказала она спокойно и твердо. «Хорошо держится однако» - подумал сотрудник.
- Как Вас зовут?
- Тина Константиновна Ставинская.
- Кем приходитесь погибшему?
- Внучкой, - она отставила чашку, сцепила руки в замок.
Надо же! Оказывается, это никакая не жена, а внучка. Хотя поговаривали, что у этого старикашки молодая жена. Интересно было бы взглянуть на жену.
- Вижу, Вы чем-то удивлены, - глаза Тины приобрели цвет, внимательный взгляд пронизывал Лешу насквозь. От этого взгляда становилось не по себе.
- С чего Вы взяли? Нет, все в порядке. Скажите, какие у Вас были отношения с погибшим?
- Мы много лет не общались, а вчера днем дед передал мне письмо через своего помощника Семена Марковича Крестовского, в котором просил приехать. Семен Маркович привез меня сюда, а вечером был ужин. И сегодня утром Элеонора сказала, что дед умер.
- Почему Вы не общались?
- Тринадцать лет назад мы поссорились.
- Причина ссоры?
- Она не имеет отношения к нашему разговору, - отрезала Ставинская.
- Кто еще присутствовал за ужином?
- Супруга деда Амалия, Семен Маркович, Элеонора и я. Через некоторое время пришел еще брат Амалии – Андрей.
- За ужином не происходило ничего странного?
- Дед представил меня всем как хозяйку этого дома, на что Амалия отреагировала, но конфликта не возникло.
- Почему Вы, а не Амалия, являетесь хозяйкой дома?
- Дом принадлежит роду Ставинский и только прямой потомок может быть его истинным хозяином.
- Скажите, кем Вы работаете?
- Я владелица строительной фирмы «Северное сияние».
Алексей слышал об этой фирме. Стоит сказать, что это не просто фирма, это строительная империя. Ее филиалы расположены едва ли не по всему миру. Интересно, сама ли Ставинская смогла выстроить такую империю или дед помог?
- Со вчерашнего вечера Вы кого-то видели?
- Нет. Возможно, Андрей уехал к друзьям. Вчера за ужином он обмолвился, что планирует гулять до утра.
- Ясно. На время расследования прошу не покидать город. Если Вы что-то вспомните – позвоните, - он написал свой номер на салфетке и протянул Тине.
- Скажите, - Тина взяла в руки салфетку с номером, - от чего он умер?
- Пока не известно. Вскрытие покажет.
После разговора со следователем, Тина принялась разыскивать Нору. По темному холлу слонялись неизвестные люди, они что-то тихо между собой обсуждали. Няня нашлась не сразу. Она сидела на пуфике в самом конце длинного коридора. Ее взгляд не выражал ровным счетом ничего: пустые, стеклянно-серые глаза смотрели сквозь всех этих людей. От этого взгляда становилось не по себе. Тина подошла к няне, обняла ее за плечи и слегка встряхнула. Из идеально уложенной прически выпал темно-русый локон с едва заметными серебряными нитями седины.
- Нора, ты меня слышишь?
Она кивнула, но глаза по-прежнему оставались пустыми.
- Пойдем, не нужно тебе здесь быть, - обхватив няню за плечи, Тина повела ее в комнату.
Комната Норы была идеально убранной, с минимальным количеством мебели: кровать, накрытая изумрудным покрывалом, прикроватная тумбочка со стоящим на ней светильником. Кресло, стоящее у окна и письменный стол. Тина уложила няню в постель, накрыла пледом. В комнату вошел Крестовский. В руках у него был стакан и какой-то пузырек. Семен Маркович бросил тяжелый взгляд в сторону Тины, присел в кресло.
- Что-то удалось узнать? – Тина расположилась за столом.
- Пока нет. Как она? – он кивнул в сторону спящей Норы.
- Не очень. Взгляд стеклянный, безучастный, пустой. Страшно становится от этого взгляда.
- Вот это, - он капнул в стакан несколько капель из пузырька, - дай ей выпить сейчас.
Жидкость в стакане не пахла ничем особенным, наоборот, сладковатый запах, напоминающий жасмин. Тина не могла припомнить ни одного лекарства пахнущего подобным образом.  Нора покорно опустошила стакан, сложила ладони под щекой и уснула как маленькая девочка. Семен Маркович поманил жестом Тину из комнаты. Он тихо закрыл дверь и сказал:
- Она проспит до завтрашнего вечера. Тина, - взгляд синих глаз сделался по-отечески нежным, - с тобой все в порядке?
- Почему все самые близкие и любимые люди уходят от нас в те самые моменты, когда они так нам нужны? ТАМ явно перебор с хорошими людьми, - на глаза навернулись непрошенные слезы.
Семен Маркович посмотрел на Тину и обнял ее.
- Тимка, все будет хорошо. Мы со всем справимся, слышишь? Пойдем, выпьем кофе, ты успокоишься.
- В любой непонятной ситуации Вы всегда пьете кофе, - сказала она улыбаясь.
- Проблема, конечно, от этого не исчезнет, но кофе поможет взбодриться.