Повесть Солдаты ДОТа 205. Глава 6

Глава шестая

Зарево над Витебском. Прости нас, земля Белорусская. В Рудне на молочном заводе.

От Старого Села Щербаков повёл свой отряд в обход города Витебска с северной стороны. Около станции Лужесно они перешли шоссейную дорогу, идущую от Полоцка на Витебск, затем железную и шоссейную дороги, идущие от города Городок на Витебск, и около известкового завода в посёлке Руба, найдя брод, перешли Западную Двину. Над Витебском стояло зарево пожара. Древний белорусский город пылал во многих местах.

Пройдя около деревень Сеньково, Бабиновичи, Тулово, они остановились на отдых в лесу возле небольшого озера, вблизи деревни Вороны. За день они отоспались и отдохнули. С наступлением темноты, подкрепившись немецкими консервами и галетами, пошли дальше.

Вот и Витебск позади. Что-то там сейчас делается? Не слышно стрельбы. Видно, отгремели бои, и наши воины отошли, оставив город. Где-то далеко на востоке, будто далёкий гром, слышались глухие орудийные раскаты.

Последним белорусским городом на пути солдат был небольшой деревянный городок – Лиозно. За ночь солдаты прошли около сорока километров и оставили его далеко позади. Теперь они шли уже больше по полям. Леса встречались редко, перемежаясь с кустарниками.

На полях рожь тучная, с налившимися, склонёнными к земле колосьями. А лён! Прекрасный лён-долгунец, стройный, ровный, с жёлтыми круглыми головками, наполненными душистыми семенами. Пожалуй, нет на всей земле льна лучше белорусского и смоленского долгунца.

– Эх, какое добро гибнет! – с сожалением произнёс Чуев. – Всё это достанется немцу. А люди наши сколько души в него вложили!

На границе Белоруссии и России, выбрав подальше от дорог глухой лес, остановились на «ночлег». «Ночлег» у наших солдат был необычным: как солнце всходило – они отдыхали, а ночь наступала – продолжали путь.

– На прощание с нашими краями надо памятку фашисту оставить, – предложил Щербаков. – Подарок деда Голуба следует в дело пустить. Стемнеет – вновь размонтируем рельсы.

Приглядев участок дороги с небольшим мостом над ручьём, они, как и в первый раз, развинтили болты на стыках рельсов, вытащили костыли и ушли.

– Вот здесь, товарищи, проходила граница между Белоруссией и Россией, – остановил Щербаков солдат. – Поклонитесь дорогой нашей Белоруссии. Может, не каждому из нас придётся ещё раз увидеть её.

Солдаты сняли пилотки и низко поклонились. Каждый из них подумал: «Прости меня, земля Белорусская, что не смог тебя оборонить от ворога лютого». Орехов и Савеличев, прощаясь со своим отечеством, плакали.

– Мы ещё вернёмся к тебе, наша дорогая поруганная Родина. Мы ещё повоюем за тебя, – говорил Орехов. – Жди нас, мы придём!

Обойдя совхоз «Ударник», расположенный южнее Рудни, Щербаков решил дать отдых солдатам и провести разведку для пополнения продуктов питания. Остановились они в кустарнике, на краю маленького озера. С этого места виднелась станция Рудня, с высокой, красного цвета водонапорной башней. Здесь уже более отчётливо слышался гром орудийных выстрелов. Немецкие бомбардировщики беспрерывно летали то на восток, то на запад. Видимо, несли свой смертоносный груз на древний город.

– Идут бои за Смоленск, – сказал Ахмед, – а мы сидим здесь, что волки среди кустов, и ничем не можем помочь. Надо спешить поскорее к своим.

– Смоленск на Днепре. Я уверен, что через такую большую реку немца не пустят, – ответил Чуев, – и мы скоро догоним своих.

– Нам здесь недолго придётся отдыхать, – пояснил им Щербаков. – Запасёмся продуктами и за одну-две ночи догоним своих. Кто желает идти в разведку?

Почти каждый солдат был согласен идти, но командир остановил свой выбор на Фролове и Фомине: они ещё не ходили в разведку, и им очень хотелось проявить себя. Им дали пистолеты, и они ушли.

Александр Фролов родом из Вологодской области,  высокий и стройный. Он совсем ещё молодой, весёлый и разговорчивый. Большие карие глаза его всегда казались смеющимися. Чёрные мягкие усики придавали лицу решительность, и он казался более взрослым, волевым и мужественным. Русые волосы густой копной лежали под измятой, но ещё не старой пилоткой. Александр провёл своё детство и юность среди лесов и лугов Вологодчины. В бою у деревни Селище показал, что в схватке с врагом он смел и находчив.

Павел Фомин – орловский колхозник. С малых лет был земледельцем. Он старше Фролова, солиднее, широк в плечах, с большой головой, украшенной каштановыми вьющимися волосами. Это настоящий богатырь. Когда он стоит, широко расставив ноги, то кажется, что это кряжистый дуб. В походах он был неутомим. Ручной пулемёт Дегтярёва, кажется, прирос к его широкой спине.

Вот эти два приятеля и были посланы в разведку и на заготовку продуктов.
Щербаков со своими товарищами сидел среди кустов, разглядывая топографическую карту и обдумывая дальнейший путь следования.

– Далеко ли, товарищ командир, до Смоленска? – спросил его кто-то.

– Шестьдесят километров осталось. Вот уже пятнадцатый день идём по тылам врага, а сделано нами очень мало. Очень мало!

– Как это мало?! – вскакивая, эмоционально вскрикнул Ахмед. – Вот посчитайте, сколько уложили немцев под Фариново? Сколько уложили в Селищах? Сколько уничтожили техники и живой силы на железной дороге? Если бы все, отступая, так трепали немца, то он и до Полоцка не дошёл бы.

– Правильно говорит Ахмед, правильно! – поддержали его солдаты.

– Я и говорю, что мы кое-что сделали, – продолжал Щербаков, – но опять утверждаю: мало сделано, очень мало. Надо бы в десять, в двадцать раз больше сделать, тогда бы немец вперёд двигался с оглядкой на тыл. А то, вот, так прётся, что и догнать не можем.

– Так он же на машинах да на танках, а мы пешком идём и, считай, уже почти догнали! – высказался Чуев.

– Догоним и соли ему на хвост насыплем, – улыбаясь, пошутил Орехов. – Пусть вертится, окаянный!

Солдаты дружно засмеялись.

– А соли-то у нас и нема, усю зъилы, – сказал Лазаренко.

– Ладно, посмеялись, и хватит! – серьёзно произнёс Щербаков. – Устраивайтесь на отдых.

Солдаты достали из карманов ржаные колосья, которыми запаслись ночью в походе, стали их перетирать в ладонях и, сдунув мякину, бросали зёрна в рот и жевали.

Орехов расставил часовых, и солдаты улеглись спать.

Разведчики Павел Фомин и Александр Фролов были уже далеко от своих товарищей.

– Эх, травы просятся под косу! – нарушил молчание Фролов. – Густые, сочные, что наши вологодские. Нам бы сейчас с косой по лугам погуливать, а мы неведомо где скитаемся.

– Да, косьбу и я люблю, – ответил Фомин. – Да и рожь уже созревает. У нас, на Орловщине, сейчас горячая пора уборки. Вот посмотреть бы, что там делается!

– Стой! – тревожно прошептал Фролов. – Кто-то идёт.

Среди кустов промелькнул белый платок. Солдаты увидели женщину. В руках она держала узелок, позади неё шёл мальчик. Увидев солдат, женщина испуганно схватила мальчика за руку и прижала к себе. Фомин подошёл к ней.

– Не пугайтесь, гражданочка! Мы советские солдаты. Идём к Смоленску, к своим. Скажите, есть в совхозе немцы?

– Полно их там. А в Рудне вся станция забита эшелонами с танками. Вам, товарищи, идти нельзя в этой форме. Задержат и в лагерь отправят. Вчера через Рудню гнали наших пленных. Целый час шли бедняги – голодные, оборванные. Которые от слабости падали, тех фашисты расстреливали. Будьте осторожны. Там за кустами есть два домика. Зайдите и попросите гражданскую одежду.

– Спасибо за добрый совет, – поблагодарил Фомин.

– Счастливой вам дороги! – пожелала женщина и ушла, ведя сына за руку.

– А знаешь, Пашка, она правильно говорит. Нам надо зайти и попросить одежду.

Они вышли из-за кустов и увидели два домика возле дороги, идущей от совхоза «Ударник» к станции Рудня. На дороге и около домов никого не было. Из кустов ко двору бежали куры с петухом.

– Здесь немцев не было, – сказал Фомин.

– Почему ты так думаешь?

– Видишь, куры бегут? Где фашист побывал, там курицы не найдёшь. Значит, их тут ещё не было. Кто пойдёт первым?

– Иди ты, Пашка. Ты посолиднее. А я здесь покараулю.

Постучав в открытую дверь, Фомин вошёл в дом и увидел, что у стола стояла женщина и крошила на дощечке зелёный лук. За столом сидели трое детей с ложками в руках.

– Здравствуйте, хозяюшка! – тихо поздоровался Фомин.

Хозяйка испуганно повернулась и поглядела на солдата.

– Можно у вас воды попить?

– Пожалуйста! Вон ведро и ковшик. Вы, наверно, и поесть хотите? Садитесь к столу. Дети, идите на двор. – Она поставила на стол миски с картошкой, с луком и с кислым молоком.

– Я, хозяюшка, не один. Вон там, в кустах, стоит мой товарищ.

– Зовите его. Пусть и он поест.

Фомин открыл окно и помахал рукой. В дом вошёл Фролов. Он вежливо поздоровался с хозяйкой.

– Садитесь и кушайте, – она подала миску и Фролову. – Что с нами сделала война… Враз вся жизнь нарушилась. Вот и мой хозяин уже две недели как гонит совхозный скот на восток. Бог знает, встретимся ли?

– Встретитесь. Прогоним фашистов, и вернётся он. Может, не скоро это будет, но обязательно будет.

Встав из-за стола, бойцы от души поблагодарили гостеприимную хозяйку.

– А немцы у вас не были? – поинтересовался Фролов.

– Нет. Пока бог миловал.

– Нет ли, хозяюшка, у вас вольной одежды? – спросил Фомин. – Нам надо сходить в совхоз и на станцию.

– Есть одежда моего мужа Юзика. Вам она подойдёт, – ответила хозяйка Фомину. – А для вас, – обратилась она к Фролову, – попрошу у соседки. У неё сын Сашка такой же ростом. Он в армии. Если вас задержат, то скажите, что вы из этих вот домов.
Вскоре Фомин и Фролов, переодетые в гражданскую одежду, пошли в совхоз.

На ферме стоял немецкий обоз и дымилась походная кухня, возле которой сновали солдаты с котелками и флягами. Это была какая-то тыловая часть.

Пройдя мимо посёлка, Фомин и Фролов направились к Рудне. Станция и дорога, идущая через неё на Смоленск, были забиты войсковыми эшелонами. Невдалеке находился молочный завод.

На заводе возле складов стояли грузовые автомашины, на которые немецкие солдаты грузили ящики со сгущённым молоком.

– Неплохо бы и нам захватить баночек по двадцать, – сказал Фролов. – Но как туда пройти? Задержат нас фашисты.

– Вон стоят бидоны. Давай возьмём по одному и пойдём прямо на склад. Они подумают, что мы рабочие. Там наберём в бидоны банок и уйдём.
– Смекалистый ты, Пашка!

Они взяли по бидону и пошли на склад. Увидев их, немцы замахали руками, подзывая к себе.

– Ком, ком! Рус, арбайтен, арбайтен! – Они показали, что надо подносить и грузить ящики на машины.

– Вот так влипли мы с тобой, Сашка! Давай попросим курить. Они нас и до вечера не отпустят. – Фомин показал рукой, что хочет курить. Немцы закричали: «Раухен, раухен!» – и дали по сигарете.

Через час, когда уехали со двора все машины, Фролов с Фоминым по-хозяйски закрыли склад и с большими котомками, наполненными сгущённым молоком, пошли опять на станцию, а затем направились к тем домикам, где оставили свою форму.